Мальчик с пальчиком.

Людмила Дороднова, за время работы в их семье, ставшая невольным свидетелем происходящего, столько лет наблюдала за ними, за их счастьем и горем, что искренне и глубоко переживала за то, что между ними происходило. Филипп словно осунулся, лицо серое, в глазах неутолимая боль, а Пугачева будто стала тенью самой себя. Филипп все же уехал, и Алла уже не плакала, как в тот раз - она понимала, что нужна пауза, что им обоим надо прийти в себя. И, пока Пугачева пыталась красным сухим окончательно добить в себе остатки совести и сомнений, Филипп, доведенный до края, просто погрузился в работу. На долгий месяц словно забыл, что у него есть жена, ни разу к ней не приехал, только звонил раз в два дня, но диалоги были краткие, сухие. Чувствуя, что он словно отрезает ей путь к отступлению, что не оставляет ей выбора, Пугачева приехала на Филипповский в свою квартиру и, надеясь вернуть внимание мужа, стала общаться с Галкиным, который очень вовремя подвернулся под руку. Филипп отреагировал - не мог не отреагировать, ревность сменила обиду, и Пугачева добилась желаемого - муж стал проявлять к ней внимание. Однажды вечером, Алла позвонила Филу, и сразу же сбросила звонок. Она прекрасно знала, что он в Москве, в своей квартире, и пыталась как-то расположить его к примерению. Филипп, увидев пропущенный, сразу перезвонил: - Да, Алл, что случилось? - Филипп... - включив свое актерское мастерство, полушепотом, прерывисто дыша, Пугачева попросила, - пожалуйста, привези мне лекарства... Сердце болит... - Хорошо, я сейчас Люсю к тебе пришлю. - скинул он звонок, и Пугачева от ярости стиснула зубы. Она никак не ожидала, что муж отреагирует так спокойно и даже...безразлично. Но Филипп пришел сам. С кульком лекарств в руке. Отступать назад было нельзя, иначе она рисковала окончательно потерять его доверие. Пришлось изображать из себя мнимую больную, благо, актерского таланта было предостаточно. Только вот она не учла одну важную вещь - при мнимой болезни таблетки пришлось пить самые настоящие... А как не выпить, если заботливый муж волнуется? - Ты меня очень напугала, я сам к тебе пришел. Как сейчас себя чувствуешь? - Алла и впрямь побледнела, но это скорее от страха, когда поняла, что он не отстанет своей заботой. А просто ведь хотелось внимания - не более. Повода для примирения. И ситуация с сердцем была стопроцентной - она знала, что он поведется, что в принципе, и произошло. Киркоров так испугался, что мгновенно загасил в себе гордость и пришел. - Мне... - немного запинаясь, перебирая варианты ответа, - ты пришел - и мне стало чуть лучше, - как-то напряжно улыбнулась она. - Хорошо. Пойдем, тебе надо прилечь, - взяв ее за руку, Фил провел ее в спальню и помог устроиться на кровати, укрыл одеялом, - давление надо смерить, - взглядом искал он тонометр, но Алла в ответ сжала его руку: - Я мерила, - соврала она, - немного повышено, но сейчас отпустит. Посидишь со мной? - Киркоров кивнул. Повисла недолгая, но крайне напряженная пауза, - Мне кажется, ты меня больше не любишь... - Филипп вскинул бровями, отвел взгляд в сторону, глубоко вздохнул: - Люблю. Только вот... ты меня не любишь. А просто позволяешь себя любить. - Это не так, и ты это знаешь. - Алл, когда любят - не предают... Я не прав? - Филь, ну пожалуйста! - жалобно простонала прима, - Ну сколько можно? Ты меня до смерти попрекать будешь? - Ни в коем случае. Выпей таблетки, пожалуйста, - протянул он ей блистер, - это кроворазжижающее, давление понизит, тебе полегче станет. А вот это - от боли в сердце. Выпей, пожалуйста. У нее просто не было выхода - пришлось пить заботливо принесенные лекарства. По одной штуке каждой. Но зная, что здоровому сердцу сердечные препараты лишь вредят, Алла немного испугалась за собственное здоровье. Кроме того, самое страшное наказание ждало ее впереди, когда она, почувствовав, что муж немного успокоился и отпустил ситуацию, попыталась его соблазнить - привстала с постели, и, накрыв своей ладонью его руку, поцеловала. - Филь... Меня твоя любовь лучше всякого лекарства вылечит... - целовала его, и Филипп, ничего не подозревая, отвечал на ее ласку, но мгновенно остепенился: - Аллусенька, ты что? Сейчас тебе такие нагрузки противопоказаны! А если сердце не выдержит? - ничего не подозревая, Киркоров искренне переживал за нее, - Иди ко мне, я тебя обниму, - обнял он ее, и Пугачева закатила глаза, не сумев реализовать свой замысел - переиграла, наказав саму себя.