Мы над этим работаем

      Джеймс вышел из «Халифа» и задержался на крыльце — Римус паковал документы в кейс и чуть отстал.       На летней террасе играла приятная ненавязчивая музыка, и Джеймс полуосознанно покачал головой в такт. Действительность вообще ускользала довольно быстро — он смотрел на пышные петуньи в подвесных кашпо и практически их не видел.       После ухода Регулуса он собрался, отрешился от всего лишнего, не попал в аварию по дороге, заключил успешную сделку… но теперь накатило нещадное похмелье.       Как будто он в самом деле основательно перепил накануне.       — Мистер Поттер, — догнал его Римус, — вот бумаги. Я вам больше не нужен сегодня? Могу идти?       Джеймс сморгнул пару раз, прежде чем обернуться:       — Ты где живёшь? Давай подброшу.       Римус замялся, не желая его обязывать — или быть ему обязанным? — но Джеймс только качнул головой, отмахиваясь:       — Ерунда. Поехали. Ты сегодня отлично справился на встрече. Хотя… ну, даже не работаешь ещё. Считай, это твоя компенсация…       Соображалось трудно. Джеймс надеялся только, что Римус не решит, что это подкат:       — Хватит спорить. Давай, скорей. Мне нужно няню отпустить.       — У вас есть ребёнок? — задал тему Римус, когда они, наконец, сели в машину.       Джеймс кивнул, выезжая с парковки.       — Сын. Ему семь.       — Неожиданно, что вы водите, — после долгой паузы заметил Римус.       Джеймс коротко глянул на него и объяснил:       — Моя бывшая жена — маглорождённая. В моей жизни много… неволшебного. Ну, и это просто удобно.       Снова замолчали — на этот раз наглухо. Тактичный Римус понял его состояние и больше не пытался возобновить разговор. Наверное, стоило познакомиться с ним поближе или хотя бы похвалить его: он правда сегодня на встрече проявился с лучшей стороны, его комментарии были уместны, а мягкая манера убеждения оставляла у собеседника впечатление, что он принял решение сам…       Но у Джеймса концентрации хватало только на то, чтоб следить за дорогой — а потом и этот процесс переключился в разряд автоматических.       Что он натворил?..       Он вспомнил Регулуса у панорамного окна, словно парящего над целым миром, его голую поясницу под ладонью, чёрные кудри в горсти, незнакомый свежий парфюм, жадный рот… В паху потяжелело. Он машинально перестроился на поворот и остановился на светофоре.       Господи боже, он практически трахнул своего бывшего прямо на рабочем столе. …Мрак.       Загорелся зелёный. Тронулись.       Впрочем, едва ли он на самом деле… смог бы.       Стоило Регулусу коснуться его лица — нежно и ласково, как будто он прекрасно понимал, что даже самое бережное прикосновение выпотрошит Джеймса сразу, безжалостно, беспощадно…       Джеймс втянул воздух, как будто пропустил удар, резким жестом убрал его руки от своих щёк — почти оттолкнул, и, чувствуя его горячие бёдра, прижатые к своим вплотную, обессиленно попросил: «Пожалуйста, уходи».       Регулус болезненно улыбнулся. Честно говоря, зажатому между Джеймсом и Лондоном, ему просто некуда было уходить, но Джеймс не мог это оценить, осознать, разрешить. «Со мной так нельзя, — прошептал он. Боже, сколько лет он мечтал это сказать. — Понимаешь?»       Регулус усмехнулся и кивнул, глаза у него были нежные и бесконечно красивые.       Он обнял Джеймса за талию и перекатил, как в постели, и теперь тот под лопатками почувствовал холодное даже через рубашку стекло. Джеймс сглотнул, не зная, что будет потом, но предчувствуя каждой клеткой. Регулус приподнялся и медленно его поцеловал. Мягкие губы касались, утешая, нежный язык ещё раз скользнул, оставляя Джеймсу горьковато-кислый привкус кофе, а потом Регулус отстранился, поправил рубашку и вышел.       Его спина — серый пиджак, совершенные линии — исчезла за дверью. Джеймсу показалось, что стекло за его собственной спиной пропало, он вывалился и летит — над крышами, дорогами, машинами и прохожими… Но нет, окно было в порядке — ударился затылком он вполне реально больно.       То, что было потом, наверное, было истерикой. Ума хватило запереться в подсобке. Слёзы не шли, но колотило жёстко. Как, наверное, никогда.       — Мистер Поттер, — позвал Римус негромко.       Джеймс вздрогнул. Улица была почти свободна, он не собирался ни в кого врезаться, под колёса не бросались ни кошки, ни люди — кажется, всё было в порядке.       — Мы проехали поворот, — объяснил Римус.       Джеймс потёр лоб.       — Сейчас. Найдём, где развернуться…       — Я, может, лезу не в своё дело… — тихо начал Римус, глядя в свои колени, — но могу я вам предложить Успокоительный бальзам?       Доехав до ближайшего места разворота, Джеймс перестроил курс и, наконец, посмотрел на Римуса.       — А давай.       Жил Римус, очевидно, один.       Студия у него была, как ракета — до чего угодно можно было дотянуться, не сходя с места. Большую часть комнаты занимали разросшийся куст мирта и книжный шкаф, вместо кровати имелся матрас — на смятом одеяле тоже валялись книжки вперемешку с рубашками и свитерами. Кажется, кто-то нервничал, собираясь на собеседование…       Аптечную склянку с зельем Римус поставил на обеденный стол и стеснённо замер рядом.       — Чаю? — предложил он неловко.       Джеймс отрицательно покачал головой, вскрывая зелье.       — Ты прости… — попросил он от сердца. — Странный первый день на новом месте, да? Давай только сразу проясним… — он заглотил успокоительное, поморщившись от привкуса валерианы, — я обычно не напрашиваюсь в гости к сотрудникам, и вообще, ну… как бы… ну, это не потому, что…       Римус тоже избегал на него смотреть прямо. Он приподнял брови, очевидно, лучше понимая теперь, в каком коллективе ему придётся трудиться. Дай бог, он не уволится прямо завтра…       — Так, — перебил он твёрдо. — Спокойно. Я всё понял, я ничего такого… — тут он на вдохе дирижёрским жестом обеих рук остановил сам себя: — Чаю, да? Посидите, пока подействует бальзам, и поедете. А то в таком состоянии за руль не лучшая идея, — пробормотал он и достал банку с заваркой.       Джеймс согласно отставил склянку и занял единственный табурет.       — Спасибо, — сказал он искренне.       — Не вопрос, — Римус даже не обернулся, занятый чайником.       Мелкие тёмно-зелёные листья густо покрывали крепкие ветки мирта. Джеймс вздохнул. Конечно, личный помощник на то и личный, чтобы в конце концов оказаться посвящённым в… разное. Но не так же вот, с порога?.. Боевое крещение какое-то…       После бальзама и чая — кружек у Римуса, слава богу, нашлось две, — стало полегче.       Поблагодарив его от души и заверив, что теперь точно доедет домой без приключений, Джеймс сел в машину, но тронулся не сразу. Бездумно погипнотизировав с минуту вывеску ближайшего продуктового, он порылся в бардачке, достал оттуда овальное зеркало в серебряной оправе, вытер его об штанину и позвал Сириуса.       Тот, видимо, был чем-то занят: зеркало отразило потолок, а голос раздался издалека:       — Слушаю…       — И повинуешься? — хмыкнул Джеймс, настраиваясь на волну дурачества, привычную между ними, а потому успокаивающую.       — О, ты сегодня в настроении для игры в повелителя? — лукаво подхватил Сириус и появился в отражении, с мокрой головой и белым махровым полотенцем на плечах. — Что там наши деревянные друзья?       — Всё супер, — отрапортовал Джеймс. — Первая партия придёт по графику, двадцатого.       — Класс! А то Теренс мне плешь проел, что ему не из чего творить, видите ли. А ты чего, ещё не дома? — Сириус присмотрелся к машине позади него.       — А ты чего уже дома, вот что мне интересно, — Джеймс бросил зеркало на соседнее кресло, так что это Сириус теперь созерцал бежевый потолок его салона, и выехал в сторону дома. — С работы пораньше свалил? Кот из дома — мыши в пляс?       — Окстись, друг. Нет сотрудника, который бы чтил устав, коллективный договор и трудовой распорядок горячее меня! Ты на время смотрел?       Джеймс глянул на запястье. Господи. В какую чёрную дыру кануло четыре часа? Он же вот только что выехал из офиса в «Халиф»…       — Джим, — позвал Сириус. — Чего молчишь? Нормально всё?       Джеймс глубоко вздохнул и признался:       — Не-а.       Надо отдать ему должное, Сириус был самым лучшим в мире феем-крёстным.       Он, не задумываясь, прокинул свою новую подружку со свиданкой, не высушив кудри трансгрессировал к Поттерам, отпустил няню, и, когда Джеймс добрался до дома, они с Гарри уже поужинали и лопали мармеладных червячков вперемешку с шоколадным драже.       Потом он полтора часа развлекал ребёнка по программе «всё включено» — они бегали в догонялки, резались в настолку, летали на мётлах на заднем дворе, минут пятнадцать на спор разговаривали, используя только слова на букву «О»… Фантазия у Сириуса была поистине неисчерпаема.       Колыбельные (которые можно было и не петь) он исполнил на трёх языках — только что не на два голоса — и, наконец, появился на террасе с видом победителя.       — Ты будешь потрясающим отцом, — улыбнулся Джеймс.       — Сомневаюсь, что когда-нибудь им стану, — беззаботно отозвался Сириус.       Его деятельная натура не могла вот так сразу успокоиться, поэтому он ещё немного побегал: включил гирлянду и принёс виски, содовую и лёд, и в конце концов всё-таки устроился в ротанговом кресле.       — Ну чего — говори уже мне свою беду? Ты это из-за Регулуса? Что он сделал?       Джеймс хмыкнул вполголоса, обращаясь, скорее, к себе:       — Что я сделал?..       Сириус помрачнел — он, конечно, понял всё мгновенно. Джеймс свёл брови, потёр лоб и понял, что Сириусу вечер портить он не будет. И так человек из-за него с сексом обломался.       — Слушай, — сказал он поэтому. — Знаешь, где я был после встречи? Не у Регулуса, не угадал, — он криво улыбнулся, но Сириус веселья не поддержал. — У Римуса. Прикинь?       Знавший его как свои пять пальцев Сириус перестроился мгновенно, согласный не поднимать неудобных тем, если Джеймс этого не хочет.       — Ну ты офигел вконец, — фыркнул он, подкладывая Джиму в стакан кубики льда. — Он мой! — тот рассмеялся. — Нет, значит, тебя он зовёт домой, а меня сбрил сегодня так, что я даже подумал, что он конченый натурал! Вот где справедливость?! …А у тебя на него большие планы?       Это значило — ты с ним пытаешься отвлечься от Регулуса или что это за фигня?       Он вроде бы шутил, но глаза были внимательные и серьёзные. Они казались почти чёрными в тёплом свете гирлянды, равномерными волнами украшавшей навес над террасой. Джеймс вздохнул и отпил. Господи, как же он обожал Сириуса и эти разговоры, в которых и говорить-то ничего не нужно было. Которые шли на ста уровнях одновременно. И на каждом было чисто и честно, до звона.       — Да нет у меня на Римуса никаких планов, кроме рабочих, — ответил Джеймс искренне. — Но, знаешь… он хороший человек, кажется. Если тебе интересно — присмотрись?       Сириус оседлал любимого конька. Он откинулся в кресле, качнул стаканом так, что льдинки в нём заплясали, и провозгласил:       — Он кра-сав-чик! Ты задницу его видел? А глаза? — он закатил собственные в шутливом экстазе.       — Красавчик, — согласился Джеймс, посмеиваясь. — Но это же ещё не всё?       — Не всё, — кивнул Сириус с улыбкой «но-этого-достаточно», правда, следом замолчал.       И Джеймс совершенно точно знал, о чём эта тишина.