***
Она надеялась на возможность обсудить кое-что с профессором МакГонагалл, но пожилой волшебницы нигде не было, когда Элайза вошла в класс, однако к её большому удивлению, полосатая кошка, сидевшая на столе, внезапно превратилась в профессора Трансфигурации. В ту самую секунду, когда она увидела это невероятное превращение, Элайза пообещала себе, что однажды обязательно этому научится. Профессор раздала первокурсникам спички для их первого практического занятия в этом году. Элайза сосредоточилась на своей магии, чувствуя расползающееся под кожей тепло и позволяя ему пройти через палочку. Палочка приятно нагрелась в её руке, и вскоре на столе перед Элайзой лежала вовсе не спичка, а острая серебряная игла. Девочка с большим удовольствием продемонстрировала её профессору, оказавшись, кроме всего прочего, первой, кто справился с этим заданием. А затем она повернулась к Паркинсон, которая всё ещё не превратила свою спичку в иглу. – Тебе нужна помощь, Пэнси? — вежливо спросила Элайза, намеренно назвав девочку по имени. Паркинсон фыркнула и снова принялась яростно произносить заклинание. Элайза откинулась на спинку стула, лениво превращая спички в разные по форме и размерам иглы на протяжении всего урока, набирая тем самым всё больше и больше очков для своего факультета. Если Элайза была не на уроках, то её можно было смело искать в библиотеке. Она знала, что обладает необузданной силой, девочка чувствовала, как она течёт по её венам, но эта сила была бесполезна без знаний. Элайза глотала фолиант за фолиантом, читая и перечитывая, практикуя заклинания в своей спальне за задёрнутым балдахином. Она даже научилась накладывать охранные чары на свой уголок, ознакомившись со спрятанной в глубине библиотеки книгой по Древним Рунам. Это были всего лишь простые заглушающие чары с предупреждением о вторжении, сплетённые вокруг её кровати и чемодана, но они работали. Напряжение между ней и её однокурсниками в последние несколько дней лишь нарастало. Драко Малфой и его подхалимы, не теряя времени, оскорбляли её, ехидно перешёптывались о грязных предателях крови и отвратительных магглолюбцах. Трейси Дэвис, ещё одной полукровке с её курса, всегда становилось неловко, когда в адрес Элайзы начинали сыпаться обидные слова, но она ни разу не удосужилась сказать и слова против. Она, вероятно, не хотела становиться изгоем, как Элайза, и проводила большую часть своего времени с другой тихой слизеринкой, Лили Мун. Наступила пятница. Элайза, всё ещё не привыкшая к богатому разнообразию хогвартской еды, накладывала себе на тарелку фрукты. Над головой проносились совы, но Элайза не обращала на них никакого внимания. Никто не писал ей писем, и на газету "Ежедневный пророк" она отказалась подписываться. Как вдруг раздался пронзительный голос Малфоя, заставивший её оторваться от завтрака. – Твои родители прислали тебе письмо, Поттер? Ой, подожди, конечно же нет, не так ли? — усмехнувшись, воскликнул он и заулыбался, когда его глупый лакей разразился громким смехом. О, она уже ждёт не дождётся, когда, наконец, поставит этого паршивца на место. Его слова совершенно не беспокоили её, но его присутствие ужасно раздражало. Так что Элайза, вместо того, чтобы прислушиваться к мальчишкам, обратила своё внимание на коричневую сипуху, которая приземлилась перед ней. К её лапке было привязано неряшливое письмо. Дорогая Элайза, Я знаю, что ты меня не знаешь, но именно я должен был отвести тебя за покупками. Я знал твоих родителей, и мне стало интересно, не захочешь ли ты сегодня прийти ко мне на чашечку чая после уроков. Отошли ответ с совой (не забудь угостить её, иначе птичка может откусить палец). Хагрид Элайза в замешательстве сузила глаза. Единственный раз, когда она видела Хагрида, — во время пира в честь начала учебного года. Она не знала его, он не знал её, но он «знал её родителей». Если бы она не знала, каким неуклюжим болваном был этот великан, то сочла бы это явной манипуляцией. Он совершенно не знал её, если думал, что у неё всё ещё есть какие-то давние привязанности к родителям, которых она даже не помнила. Элайза оглядела учительский стол и увидела, что Хагрид с надеждой смотрел на неё. Именно тогда она заметила, как внимательно Дамблдор следит за её реакцией на письмо. Ах, ну конечно. Элайза вытащила из сумки перо и быстро настрочила на клочке пергамента утвердительный ответ. Если этот старый дурак хочет поиграть, пусть будет так. Кроме того, долго думать сейчас времени не было: ей нужно успеть на Зельеварение. И вот, Элайза направилась за остальными слизеринцами в подземелья, где проходил урок Зельеварения. На самом деле она была очень взволнована перед Зельями, это была не Трансфигурация, которая теперь стала её любимым занятием, была ещё, конечно, Защита, правда из-за некомпетентного преподавателя впечатление от предмета заметно испортилось, но возможности предмета казались ей безграничными. Ребята прошаркали в холодный класс, и Элайза сразу же направилась к первой парте. Ей придётся приложить немало усилий, чтобы произвести хорошее впечатление на Снейпа, поскольку у этого человека, несомненно, возникли какие-то подозрения после их первой встречи. Это не имело значения, но Элайза любила вызовы. Угрюмый профессор взял журнал и после переклички двинулся в переднюю часть класса, скользя между рядами. – На этом уроке не будет дурацких взмахов волшебной палочкой и глупых заклинаний, — тихо, но чётко произнёс он. — Так вот, я не надеюсь, что вы оцените такую тонкую науку и такое точное искусство как приготовление зелий. Но всё же, я постараюсь научить вас, как околдовать разум и обмануть чувства, я расскажу вам, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу и даже как закупорить смерть. Элайза была очарована его вступительной речью. Зельеварение действительно может стать её любимым предметом. Профессор оглядел студентов своими ледяными чёрными глазами. – Мисс Поттер, — внезапно бросил он, — что я получу, если насыплю толчёный корень златоцветника в настойку полыни? Элайза на несколько мгновений задумалась над вопросом. Полынь обычно используют для приготовления снотворных зелий, но Снейп, вероятно, спрашивал о чём-то более конкретном. Толчёный корень златоцветника... Так... Ответ вертелся на кончике языка… – Я думаю, что вы получите напиток живой смерти, сэр, — вежливо ответила Элайза, и Снейп посмотрел на неё так, будто съел особенно кислый лимон. – А где, мисс Поттер, вы будет искать виазаровый камень? — задал следующий вопрос Снейп. О, это слишком легко. – Легче всего его найти будет в шкафу с ингредиентами, сэр, если, конечно, у вас нет под рукой козьего желудка, — дерзко ответила Элайза. Снейп в ярости стиснул зубы. Он хотел унизить её перед однокурсниками, доказать, что она не более чем «тупица», а Элайза, конечно же, не собиралась позволить оскорбить свой интеллект. Она мило улыбнулась ему, зная, как сильно он хочет снять с неё очки. А он бросил на неё последний свирепый взгляд и выбрал следующую жертву среди гриффиндорцев. По мере продолжения урока настроение Снейпа не улучшилось ни на йоту. На самом деле, чем больше отвечала Элайза, тем хуже оно становилось. А потом Лонгботтом взорвал свой котёл, и Снейп достиг пика ярости, но всё же ему не удалось принизить её навыки, поскольку она сварила идеальное зелье от фурункулов и прыщей. По окончании урока Элайза с радостью выбежала из класса, уклоняясь от простейшего проклятия Малфоя. Ей нужно навестить великана.***
Хижина Хагрида выглядела в точности так, как она её и представляла. Домишко держался на честном слове и казалось, будто один-единственный порыв ветра сможет его опрокинуть, и внутри он выглядел не лучше. Но Хагрид, открыв дверь, провел её внутрь с такой широкой улыбкой и сердечным «привет», что Элайза, отбросив отвращение, вошла. В конце концов, она выросла с куда более меньшим количеством удобств, поэтому с её стороны было бы грубо судить об этом. Хагрид жестом пригласил её сесть и поставил чайник. – Рад видеть тебя, Элайза. Я должен сказать, что был разочарован, когда услышал, что профессор Снейп повёл тебя за покупками, я ведь с таким нетерпением ждал этого момента, —весело прогремел он, подходя к ней и садясь напротив. Элайза изобразила фальшивую улыбку, пытаясь выглядеть как можно более нетерпеливой. – Да, вы сказали, что знали моих родителей, сэр? — напомнила она, умоляюще взглянув на него. Все попадались на образ милой маленькой сироты. Всегда. Хагрид громко рассмеялся. – Ну-ну, какой же я тебе сэр, зови меня просто Хагрид, — сказал он, посмеиваясь, и Элайза кивнула, выражая согласие. – Да, я знал твоих родителей, они были чертовски хорошими волшебниками, оба гриффиндорцы, — он выглядел смущённым и нервно указал на её галстук. — Я думаю, никто не будет обвинять тебя в том, что ты учишься в Слизерине, я уверен, они к этому привыкнут, — сказал он серьёзно, как будто эти слова должны были утешить её, а не заставить стыдиться своего факультета. После этого наступила неловкая тишина, и Элайза уже собралась уходить, как вдруг Хагрид снова заговорил, очевидно, заметив, что она обратила внимание на газету под чашкой чая. – Да, это было очень странно, на самом деле я был там в тот день и опустошил секретное хранилище, — признался Хагрид, а потом выглядел так, будто сразу же пожалел о сказанном. Элайза улыбнулась и вышла из хижины, коротко попрощавшись и не собираясь возвращаться. Ему явно было не по себе от мысли, что она учится в Слизерине. Для Элайзы было очевидно, что он не более чем пешка в чьей-то большой игре. Элайза вот только одного не понимала: чего хочет добиться Дамблдор?***
Следующая неделя прошла точно так же: игнорирование оскорблений, тонкое пренебрежение к своим однокурсникам, привлечение внимания профессоров и проведение большого количества времени в библиотеке. Её рутина была нарушена известием о том, что начиная с четверга слизеринцы будут проходить уроки Полётов с гриффиндорцами, и если это было сделано для укрепления единства факультетов, то это полный идиотизм. Элайза показала себя знатоком на большинстве предметов, но насчёт Полётов она не была уверена. В мире магглов точно не было летающих мётел, и она не хотела, чтобы возможный провал на этом занятии испортил ей серию не требующих особых усилий достижений. Единственное, что утешало девочку, так это то, что она никогда не боялась высоты, ведь она провела много дней в поисках уединения на крыше приюта. Элайза была полна решимости ни в коем случае не выставить себя идиоткой перед однокурсниками, особенно перед Малфоем, который всю неделю хвастался своими навыками в квиддиче. И вот, в половине третьего дня Элайза спускалась на поле для квиддича, решительно сжав челюсти. Мадам Трюк попросила всех выстроиться в ряд возле выбранных ими мётел. – Вытяните правую руку над метлой, — прокричала она, — и скажите: «Вверх!». Метла Элайзы почти сразу прыгнула ей в руку, так что она была чрезвычайно довольна собой, а когда оказалось, что она справилась с заданием лучше, чем большинство её однокурсников, она обрадовалась ещё больше. Метла Уизли со всей дури ударила его по лбу, а настоящее удовлетворение Элайза испытала, когда мадам Трюк пришлось поправить хватку Малфоя. Хвастливый придурок. Однако Элайза не успела проверить свои лётные навыки. Лонгботтом потерял контроль над своей метлой и рухнул мешком на землю. «Он же чистокровный... И такие неуклюжие олухи должны быть выше меня? Какой позор!» — мысленно возмутилась Элайза, закатив глаза. Мадам Трюк удалилась вместе с мальчиком, чтобы сопроводить его в больничное крыло, что не имело абсолютно никакого смысла, ведь это мог сделать любой первокурсник, а профессор ушла и оставила класс без присмотра, но кто такая Элайза, чтобы комментировать некомпетентность учителей? Как только они остались одни, Малфой расхохотался. – Вы видели его лицо? — язвительно произнёс он, морщась и пытаясь спародировать Лонгботтома, его лакеи тут же загоготали. Элайза же бросила метлу на землю и незамеченной покинула поле, а Малфой затеял очередной спор с гриффиндорцами. Урок явно закончился, а Элайзе предстояло ещё кое-что прочитать. Кого бы Малфой ни терроризировал, это не её проблемы. Уходя, она даже не заметила его любопытного взгляда, направленного на неё.***
Только в конце дня, сидя в уютной гостиной Слизерина, Элайза узнала, что произошло на самом деле. Малфой украл напоминалку Лонгботтома и подрался с Роном Уизли, а затем вызвал его на магическую дуэль, которая состоится сегодня в полночь в Зале Трофеев. Два часа безнадёжных попыток отвлечься от хвастовства Малфоя заставили её сорваться. – Ты ведь не собираешься на самом деле пойти туда, не так ли? — Элайза повысила голос, заглушая хвастливые реплики Малфоя. В общей комнате стало тихо, все прислушались к разговору. – Это не твоё дело, мерзкая предательница крови, — едко бросил Малфой, усмехаясь. Элайза даже не удосужилась встать, всё также расслабленно сидя в кресле. – Нет, это моё дело, потому что я не хочу, чтобы из-за твоих глупых гриффиндорских наклонностей наш факультет лишился очков, — проговорила Элайза. Её лицо не выражало никаких эмоций, но внутренне она самодовольно улыбалась. – Что ты… — пробормотал Малфой, от ярости заливаясь красным румянцем. – Ты идешь в Зал Трофеев и либо побеждаешь, либо проигрываешь Уизли, что вполне вероятно, — не смогла удержаться от шпильки Элайза. — А потом тебя поймают, и мы потеряем очки, ради которых работали, — закончила она, заметив, что некоторые старшекурсники закивали в знак согласия. – Ну и что ты предлагаешь? — презрительно спросил Малфой, как будто тот факт, что она полукровка, делал её глупой. Элайза позволила себе мило улыбнуться, и Малфой нервно взглянул на неё. – Все мы знаем, что Уизли обязательно придёт на дуэль. Не выходи ему навстречу, как идиот, оставайся в общей комнате, а мы можем случайно проговориться Филчу, что кто-то будет в Зале Трофеев сегодня в полночь. Гриффиндор потеряет очки, а мы не замараем руки, — объяснила Элайза. – Прекрасная идея, Поттер, но я не смогу сообщить об этом Филчу, не выходя из общей комнаты, — сказал он ехидно, как если бы победил в этом споре. Элайза рассмеялась, после чего повернулась к одной из старост. – Фарли, — обратилась она к ней, — у тебя сегодня дежурство, не так ли? — невинно поинтересовалась Элайза и, когда та кивнула, продолжила: – Не могла бы ты помочь нам передать это сообщение? — лукаво спросила она. Староста ухмыльнулась. Это само собой означало «да». Вскоре Элайза, окинув взглядом гостиную, направилась в общежитие. – Дай мне знать, как все пройдёт, ладно? — бросила она через плечо, поднимаясь по лестнице. Она знала, что победит в этой маленькой игре, и Малфою пора было это понять.***
Элайза догадалась, что её план сработал на ура, судя по почти пустым гриффиндорским песочным часам и угрюмому выражению лица Уизли. Старшекурсники явно были впечатлены её планом и весь день незаметно наблюдали за ней. А Малфой, наоборот, бросал на неё гневные взгляды, и Элайза почувствовала, как что-то зудит внутри неё при мысли о неизбежной стычке, которая, казалось, вот-вот произойдёт между ними. Это случилось, когда она вернулась в гостиную вечером. В ту самую секунду, когда она вошла в комнату, все тут же замолчали. Элайза выглядела непринуждённо и расслабленно, но в рукаве мантии сжимала палочку. – А вот и она, грязная предательница крови, которая думает, что лучше нас, — заявил Малфой, выйдя на середину комнаты в окружении нескольких однокурсников. — Кто-то же должен, наконец, поставить тебя на место. На твоё законное место, — пригрозил он, злобно сверкнув глазами. Элайза остановилась, сохраняя расслабленную позу. – И ты думаешь, что именно ты должен поставить меня на место, Малфой? — протянула Элайза, медленно высвобождая свою магию. Она, вероятно, могла бы с лёгкостью победить этого мальчишку с помощью заклинаний первого курса, которые она уже выучила, но какая-то её часть отчаянно хотела устроить шоу. – Ты, что же, думаешь, грязная полукровка, что сможешь противостоять моему отцу, пойти против Малфоев? — высокомерно спросил он. – Я не собираюсь противостоять твоему отцу, Малфой, — произнесла Элайза и расплылась в широкой улыбке. — Я лишь собираюсь проучить тебя, вот и всё, — мрачно закончила она. И прежде чем Малфой успел поднять свою палочку, Элайза вытащила свою и моментально нанесла удар. – Expelliarmus, — выпалила она. Палочку Малфоя швырнуло через всю комнату, и он даже споткнулся под силой её заклинания, но прежде, чем он смог подняться, Элайза произнесла следующее заклинание: – Incarcerous. Чёрные верёвки крепко опутали Малфоя, и он повалился на бок, отчаянно корчась. Вся надменность испарилась, и бледное лицо мальчика исказилось в выражении первобытного страха. Элайза подняла его палочку, медленно приближаясь к нему и насмешливо крутя её между пальцев. Затем она схватила его за волосы и дёрнула на себя, чтобы он посмотрел ей в глаза. – Теперь ты дважды подумаешь, прежде чем снова решишь напасть на меня, не так ли, Малфой? — почти нежно проворковала Элайза. Нижняя губа мальчика задрожала, и когда Элайза отпустила его волосы, он лихорадочно закивал головой в знак согласия. Элайза рассмеялась, отступая назад, и, взмахнув палочкой, сняла с Малфоя путы. Какой же он жалкий! – Если опять вздумаешь напасть на меня, — холодно произнесла Элайза, когда Малфой неуверенно поднялся на ноги, — вспомни, на что способна эта грязная полукровка, — закончила она с улыбкой, от которой Малфой побледнел ещё сильнее. Элайза развернулась и ушла в общежитие с высоко поднятой головой, оставляя за спиной всё ещё хныкающего мальчишку. Она знала, что победит, и она победила.