Великолепный век. Эпоха Нурбану, Сафие, Кёсем и Турхан

Торговка приняла Алико как родную дочь. Она уложила спать фаворитку шехзаде, укрыв её огромным одеялом и подоткнув со всех сторон. Довольная собой, она спросила: — Милая моя, может, что-то ещё желаешь? Не стесняйся. Мой дом — твой дом. — Более ничего не нужно, спасибо вам, хатун, — ответила Алико. — Я сплю в соседней комнате, если что-то необходимо, сразу сообщи. Тот же час — всё будет, моя маленькая Хатун, — сказала торговка. — Помню себя в твои годы... — продолжила она. — Расскажите, очень интересно, — попросила Алико. — Тебе нужно хорошенько отдохнуть, расскажу в следующий раз, — ответила торговка. — Давайте сейчас. Я не устала. Мне не с кем было особо болтать во дворце, все там такие злые. Эх... Шипят словно змеи по углам, — пожаловалась Алико. — Здесь тебя никто не обидит, я живу совсем одна. Муж покинул меня много лет назад, почивает в земле с предками. Дочери живут своими семьями, часто навещают меня с внуками, — рассказала торговка. — Почему вы не поедите жить с одной из них? — спросила Алико. — Мне жаль оставлять этот дом, в нём прошла целая жизнь и он хранит память о ней, — объяснила торговка. Алико была приятна беседа с Ирем хатун, ей она казалась очень доброй и по-матерински тёплой. Тепло одеяла и тихий голос Ирем хатун убаюкивали Алико, словно в детстве, возле матери. Дрема мягко окутывала девушку, унося прочь от тревог и забот. – Спи, дитя, – прошептала Ирем, откидывая с её лба непослушный локон. – Так мало живешь на свете, а уже столько испытаний позади… Сколько их еще впереди, одному Аллаху известно. Алико погрузилась в глубокий сон. Торговка тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. На кухне она замесила тесто, решив утром побаловать гостью ароматной выпечкой. Ночь окутала город черным покрывалом. Лишь изредка луна проглядывала сквозь тучи, освещая домики торговцев, мерцающий Босфор и величественный дворец. *** Нурбану металась во сне, ища выход из сырой пещеры, стены которой поросли мхом, а с потолка капала холодная вода. Внезапно она услышала голос и обернулась. На неё смотрела Михримах, её губы искривились в злобной улыбке. В протянутой руке она держала мешок, наполненный золой… Проснувшись, Нурбану долго лежала, уставившись в пустоту. Позвав Джанфеду, она попросила принести горячего молока. Тепло напитка немного успокоило её, и она снова провалилась в сон. *** Утренний ветерок доносил с Босфора свежесть и запах соленой воды. Весна вступала в свои права, пробуждая землю от зимней спячки. Солнце пригревало молодую траву, а садовники дворца уже наводили порядок в саду. Михримах султан наблюдала за ними с балкона, когда вдали показалась карета её дочери. Радостная встреча, объятия, смех. Михримах распорядилась накрыть богатый стол и попросила не беспокоить их – сегодняшний день предназначен только для семьи. Все сидели за столом, вспоминая детство и весело смеясь. – Султанша, повелитель передал, что придет позже, – поклонилась Айше. – Хорошо, можешь идти, – кивнула Михримах. – И сообщи мне, когда придет Фериде хатун. Смех и веселые истории не смолкали за столом. Вскоре пришел Селим и присоединился к дружной беседе. Время словно повернуло вспять, и они снова оказались беззаботными детьми, полными мечтаний и надежд. В комнате царили тепло и семейный уют. Внезапно вошла служанка: – Султанша, вам записка. Михримах пробежала глазами по строчкам и, приблизив к себе Айше, тихо прошептала: – Следи за Нурбану. Как только она соберется уехать, сразу же доложи мне. Михримах довольно улыбнулась и велела пригласить девушек-танцовщиц: – Пусть праздник продолжается! Этот день на редкость радостный. Мы все вместе после долгой разлуки. – Матушка, вы прямо светитесь, – заметил Осман. – Да, сынок, – ответила Михримах. – Ты, Айше, внуки – моя радость и жизнь. Когда девушки начали свой танец, Селим обратился к сестре: – Михримах, ты устроила великолепный праздник, но я не вижу Нурбану. – Она занята делами, Селим, – ответила Михримах. – Я не стала её беспокоить. – Как знаешь, моя дорогая, – кивнул султан. – Мы еще не раз соберемся за праздничным столом, повелитель, – улыбнулась Михримах. – В этом я не сомневаюсь, сестра. Селим с теплом смотрел на Михримах. Она заменила ему мать. Он никому не доверял так, как ей, и видел в ней свой путеводный свет. *** В это время Сафие, одетая в меха, прогуливаясь по саду, получила письмо от Михримах. — Как я и предполагала, Нурбану начала свою игру, – прошептала она, сжимая письмо в кулаке. Вернувшись к себе, Сафие села писать ответ Михримах…