По-крупному

Задержание прошло как по маслу. А ещё прошло — мимо Гэвина. То есть он, конечно, участвовал. Он помнил, как продемонстрировал Хикксу значок, как попросил осмотреть дом. Вежливо — поначалу. Помнил, как тот начал блеять стандартное «что вы делаете, кто дал вам право», так что вежливым Гэвин быть быстро перестал. Помнил, как Миллер нашёл-таки эту блядскую фотографию, которую Хиккс и не додумался вытащить из альбома; и как он сам изо всех сил выдавливал из себя удивление по поводу её обнаружения. Так, словно не знал о ней до этого. Так, словно всё ещё играл по правилам Стерна, которые тот даже не удосужился сообщить ему. Может, эта омерзительная мысль и послужила причиной для той волны ярости, которая поднялась в нём, когда Гэвин продемонстрировал фотографию побледневшему Хикксу и вкрадчиво произнёс: — Не объясните, что это значит, сэр? Вы ведь сказали, что встретили Линду Уоррен на работе. — Я… я… — начал тот, очевидно паникуя; его взгляд бегал, то сосредотачиваясь на фотографии, то возвращаясь к лицу Гэвина, на лбу выступила испарина. Ублюдку явно было что скрывать, и ублюдок пытался скрыть — как мог, неуклюже, неумело, едва ли он когда-либо прежде становился фигурантом расследования убийства. И тем не менее он всё ещё мог оказаться виновным. Насрать, что там думал по этому поводу Ричард Стерн. Здесь и сейчас, когда его брали под стражу, якобы непричастный к преступлению Хиккс нервничал: ощутимо и откровенно. И вдруг выдал отчаянное: — Я ничего не расскажу без своего адвоката! Это было его ошибкой. Если начистоту, это было ошибкой каждого второго — немедленно требовать себе адвоката. О какой презумпции невиновности идёт речь, если вместо прямых ответов на вопросы полиции следует только этот бубнёж про «я ничего не расскажу»? Да будь Гэвин судьёй, он сажал бы таких придурков сразу же. Впрочем, Хикксу действительно нужен был адвокат. И Ричард Стерн, по всей видимости, довольно часто использующий это своё амплуа, за каким-то хуем собирался сыграть его роль. Зачем? Подобраться поближе к Томпсону? Какова вероятность того, что тот стал бы отмазывать другого, будь убийцей он сам? Нахрена Ричард это затеял? О, да хватит уже. Работай, а не пускай по нему слюни. — Разумеется, — произнёс Гэвин вслух и ощерился. — Как только мы прибудем в участок, вы сможете связаться со своим защитником. Но до тех пор, мистер Хиккс, вам стоило бы быть посговорчивее. Теперь он был почти уверен в том, что Хиккс пиздел ему не только о дате знакомства с Линдой: тот выглядел таким испуганным, когда Гэвин защёлкивал на его запястьях наручники, что интуиция детектива Рида выла и вопила на все лады — тут. есть. наёб. Жаль, что он ничего не мог сделать без одобрения блядского Стерна, не считающего необходимым сообщать Гэвину о том, в чём он кого подозревал и за что кого хотел посадить. Это, с-сука, слишком рискованно! Как заботливо, а! …злился ли он на Гэвина? Испытывал ли горечь, и бешенство, и ревность, сводящую с ума? Думал ли о том, кто оставил Гэвину засосы и как быстро тот сумел выбросить его, Мистера Принципиальность, из сердца и из головы? Достаточно. Вспоминать о Ричарде было, ну… стрёмно. И Гэвин, конечно, всё равно вспоминал. И циклился, и злился, и испытывал странное чувство на грани с раскаянием и тоской. Как если бы его выходка — бар, Кеннет, эти отметины — что-то испортила. Как если бы между ними было, блядь, что портить. Хэнк, придумавший себе, что они продолжают тайно ебаться, мог катиться к хуям. Коннор, считающий Гэвина ошибкой своего пиздострадального братца, тоже. Ричард… Ричарда мысленно послать нахер было мало. Ричарду хотелось врезать. Ричарду хотелось прострелить башку, проделать дырку в аккурат промеж этих чудовищных и безжалостных глаз. Ричарда хотелось вдавить в стену, схватить за грудки, стребовать с него объяснения. Вовсе не по делу Уорренов. Уоррены, в конце-то концов, могли присоединиться к Коннору и Хэнку; здесь и сейчас в рушащейся жизни Гэвина Рида были вещи посерьёзнее, чем они. Впрочем, ты-то так не считаешь. Для тебя нет ничего важнее твоего задания, так ведь? И я был важен — только пока был его частью. Гэвин с удовольствием пустил бы пулю в лоб и самому себе, просто чтобы эти бессмысленные диалоги с никогда не отвечающим Ричардом Стерном в его подсознании наконец прекратились. Он так, блядь, от этого устал. — Ну, оформляем его? — Миллер, хлопнувший Гэвина по плечу, привёл его в чувство, и он вздрогнул. — Хиккса. Да. Точно. Хиккс. — Ага, — Гэвин с силой помассировал виски: в затылке угнездилась тупая пульсирующая боль. — Ща запакуем. — Я не убивал их, детектив! — снова подал голос тот, судорожно дёргая запястьями. Видимо, пытался избавиться от наручников. — Неужели, — ядовито произнёс Гэвин. — Что ж ты тогда напиздел-то? — Я просто… — Да-да. Расскажешь обо всём в участке, мудила. Допрашивать Хиккса у него сил не было, Гэвин собирался скинуть это на Миллера — пусть тот развлекается, он же вообще нихрена не делал в последние дни. Но, упав в машину, Ричарду он всё-таки написал. Пришлось пересилить себя — когда Гэвин развернул их диалог, ещё хранивший переписки с тех времён, в которые у них было что-то общее, кроме расследования, в горле у него встал ком. Теперь всё это — его дурацкие подкаты; сдержанные шутки Ричарда; назначенные друг другу встречи — выглядело почти сюрреалистично. Гэвин так сильно ненавидел его за то, с какой лёгкостью Ричард всё это уничтожил. Он сжал зубы и торопливо напечатал несколько слов. Кому: Форменный гондон 13:27 задержали Кому: Форменный гондон 13:27 советую пересмотреть мнение о том что он не убивал уорренов Кому: Форменный гондон 13:28 раз уж он наебал меня на тему знакомства с линдой А потом — в приступе чего-то похожего на мстительное удовольствие — скинул в чат фотографию. Ту самую, которую Ричард не подшил к делу. Ту самую, которая ясно давала понять, что Дэниэл Хиккс солгал ему. Что Ричард ему солгал. Кому: Форменный гондон 13:29 для тебя тут не будет ничего нового но хочу чтобы ты был в курсе что твой пиздёж ещё более жалкий чем его Гэвин поднял голову от телефона и обнаружил, что Миллер смотрит на него в упор. — Чё пялишься? — раздражённо осведомился он. — Заняться нечем? Крис принял удар стоически. Выезжая на трассу, Гэвин то и дело поглядывал на брошенный на торпеду телефон, отчаянно торгуясь с самим собой, но тот хранил гробовое молчание — Ричард ничего ему не ответил.

***

В камере предварительного заключения было не развернуться. У Гэвина начинала разыгрываться клаустрофобия, головная боль и не думала ослабевать. Хиккс с его нытьём не очень-то помогал прийти в себя. — Послушайте, детектив, — бесновался он, пока Гэвин тычками загонял его в камеру, — вы совершаете ошибку! — Ты даже не представляешь себе, как часто я это выслушиваю, — устало пробормотал Гэвин, подтолкнув его к узкой скамье у стены. — Сядь и не отсвечивай, пока мы тебя оформляем, понял? — Я ни в чём не… — Да заткнёшься ты наконец или нет? — Полегче, Рид, — Миллер закатил глаза, Гэвин показал ему средний палец и буркнул: — И на кой только хрен мы каждый раз зачитываем им «вы имеете право хранить молчание», если ни один из этих уродов не пользуется этой заманчивой возможностью? Крис покачал головой. Гэвину было поебать на то, насколько сильно тот его осуждал. Если Хиккс окажется невиновен, если план Ричарда, в который Гэвин, очевидно, был посвящён дай бог хотя бы наполовину, сработает, он лично пожмёт обмудку руку и принесёт самые искренние извинения. А до тех пор — чёрта с два он выйдет из амплуа Плохого Копа. — Закончишь тут с ним? — спросил он у Миллера, растирая шею. — Башка трещит ужасно. — Да, без проблем, — с готовностью откликнулся тот; возможно, эта безотказность была главным положительным качеством Криса, обеспечивавшим ему возможность худо-бедно уживаться с детективом Ридом. Возможно. — Детектив, почему же вы не понимаете?! — Хиккс снова бросился к прутьям, его глаза блестели, лицо исказила гримаса ярости и страха. Мудила явно был в ужасе от светящей ему перспективы присесть на бутылку. — Как я мог убить её?! Я ведь любил её! Она ведь носила моего ребёнка! Я бы никогда… Я бы… я бы всё ради неё… я так сильно её… — Всё ради неё, значит? — сладчайшим тоном осведомился Гэвин, подойдя вплотную к камере. — Даже прихлопнули бы Уилла Уоррена? И — хотя ничем, кроме банальной подколки, его слова не были — Дэниэл Хиккс вдруг побледнел и замолчал. — Нет, я… — забормотал он, — я не это хотел… — Нет? — Гэвин вскинул брови, и то, сколько в этом движении было от Ричарда, практически его уничтожило. Хиккс шумно, с присвистом втянул воздух через нос. — Она… она шутила об этом пару-тройку раз, ясно? — пробормотал он, тяжело дыша. — Ничего… ничего такого. Просто глупые шутки, я клянусь! Я никогда их не поддерживал! Я бы не… — Просто шутки, — задумчиво повторил Гэвин, щурясь до рези в глазах. И хмыкнул. А вот это было интересно. Гэвин не припоминал, чтобы в диалоге Линды и Хиккса обсуждалось гипотетическое убийство её рогатого муженька — с какой бы то ни было из сторон. Будь это так, и она стала бы соучастницей, прошла бы по делу в совершенно новом статусе, подписала бы любовничку приговор; но этого не было. Если только… Если только Ричард не утаил от тебя и это, да, Гэвин? Или… Или если он не знал чего-то ещё — чего-то касающегося кого-то другого. Не Хиккса. Но всё ещё завязанного на Линде Уоррен. Сука, сука, сука! И как только этот ублюдок умудрялся отравлять ему жизнь даже не находясь рядом? Зачем он… на кой хер… Что-то царапало Гэвину рёбра — какая-то смутная догадка, пришедшая ему в голову только теперь. Может, он х о т е л, чтобы ты раскопал это сам. Может, тебе нужно взглянуть на ситуацию под другим углом. Более широким. Допустить, что Дэниэл Хиккс мог быть у Линды Уоррен не единственным. — А знаешь что, Крис, — хрипло сказал Гэвин, изучая напряжённое лицо Хиккса в считанных дюймах от его собственного, — давай-ка отложим допрос на несколько дней. Сможешь кое-что сделать для меня? — За убийство подозреваемого отмазать не обещаю, — ухмыльнулся тот. Гэвин тяжело вздохнул — чувство юмора определённо не было сильной стороной его грёбаного напарника. — Очень, блядь, смешно, — выплюнул он, задумчиво почёсывая щетинистую щёку. — Я о другом, придурок. Свяжись с лабораторией. — Зачем? — непонимающе уточнил Миллер. Хиккс впился пальцами в прутья решётки с такой силой, что у него побелели костяшки. — Узнай, — медленно проговорил Гэвин, не отрывая взгляда от чужих настороженных глаз, — сколько времени займёт установление отцовства. Пусть сделают анализ ДНК. И широко улыбнулся, когда Хиккс вскинулся.