***
Когда в комнату начали пробиваться первые лучи утреннего солнца, ослепляя своим сиянием лицо психолога, проклинавшего себя за забывчивость и ужасное солнце, чьи лучи светили прям в глаза. Не то, чтобы Цзян Ваньинь ненавидел такую отличную погоду, просто сейчас ему хотелось раствориться в моменте, когда Сичэнь крепко обнимает его, утыкается лицом в грудь, прячась под тёплым одеялом. Кажется он отлично устроился и даже не волнуется о первых солнечных лучах. Ваньинь выдохнул, понимая, что запутался окончательно. От мысли, что Лань Сичэнь любит его и это взаимно — становится легко на душе, но с другой стороны он понимал, что Сичэнь может просто использовать его, чтобы Ваньинь чувствовал его боль. Пока настроение не скатилось до абсолютного минуса, Ваньинь приподнял одеяло, смотря как Сичэнь буквально пускает слюни на его футболку. Все-таки он выглядит красиво, даже прекрасно, если быть точным. Густые ресницы чуть подрагивали во сне, объятия становились только крепче, стоило лучам солнца попасть на совершенное лицо. Ваньинь заметил, что улыбается, глупо и влюблённости, словно подросток, хотя ему уже третий десяток скоро стукнет. Попытка выбраться из тёплой постели, чтобы приготовить завтрак — провалилась. Сичэнь начал просыпаться. — Доброе утро. Сичэнь отлипает от груди, тяжело поднимаясь на одной руке, растирая лицо. Ваньинь застыл под ним, отмечая, что Лань Сичэнь слишком милый, когда просыпается: потерянный в пространстве, ищет что-то взглядом, пытается собраться с мыслями, чтобы продолжить день. Ваньинь был влюблён. Глупо и безнадёжно влюблён, что даже не заметил как молчит добрых пару мирут и тупо пялится на мужчину, всё ещё нависавшего над ним. — Ваньинь? — Доброе. Собравшись с мыслями, Ваньинь выползает из под мужчины, вытягиваясь, пока позвонки дают о себе знать. Сичэнь только проснулся, а уже ощутил себя глупо, рассматривая чужую спину, отказываясь соглашаться с тем, что смотрел на чужой зад, глотая слюни. У них должен быть серьёзный разговор, но Лань Сичэнь приходит в себя только когда Ваньинь даёт распоряжение о завтраке и уходит. Он провожает спину,***
Попытка начать разговор во время завтрака провалилась, словно камень под лёд. Цзян Ваньинь был непреклонен, даже, когда Лань Сичэнь пытался открыто начать то, что его мучает, но Ваньинь словно витал в своих мыслях, собираясь с силами. Вторая попытка разговорить психолога потерпела очередное поражение и Сичэнь уже не понимал действий Ваньиня. Он избегал прямого взгляда в глаза, говорил чётко, но односложными предложениями, пересекая попытки Сичэня достучаться до него. — Вечером. — Спокойно говорит Ваньинь, поглаживая чёрную макушку кота. — Дай мне время, хорошо? Сичэнь только кивнул в ответ, понимая, что это время для него станет целой вечностью, но Ваньинь просит его ждать — значит Сичэнь должен выполнить эту просьбу, хоть и чувствует себя потеряно. Сидя на диване этим вечером, Сичэнь не может избавиться от чувства опустошённости и навязчивого напряжение, давящего на виски. Ваньинь просил время, а теперь сидит и молча смотрит в кружку кофе, словно пытается найти в чёрной глубине ответы на вопросы. Он даже не смотрит на него, а только задумчиво кусает губы, хмурит брови, а затем на лицо падает тень пустоты с которой Лань Сичэнь был знаком с первой встречи. Он боялся предстоящего разговора и готов был уже предложить перенести его на потом, но Ваньинь заговорил : — Сичэнь, если это попытка отомстить мне за то, что я избил Цзинь Гуаньяо и использовал упоминание о тебе в разговоре с ним, то лучше ничего не начинать. — Ваньинь смотрит уверенно, но пальцы настойчиво сжимают кружку в руках и Сичэнь знает насколько она горячая. Это будет сложнее, чем он себе представлял. — Будь это попытка отомстить, я бы не бежал за тобой, Ваньинь. — Он пытается успокоить дрожь в голосе. — Я понимаю как это выглядит со стороны и понимаю твои опасения. — Для чего ты пошёл за мной? — Моё эгоистичное желание узнать правду. Понимаешь, когда я посмотрел видео, я почувствовал как рушится мир внутри меня, где я отвёл для тебя место. Потом пришла ненависть. Я не понимал тебя, не узнавал, если быть точнее. — Голос предательски дрогнул. — Я боялся, что ты хочешь использовать меня. — Тебе опасно думать, Сичэнь. — Я знаю. — Тихо отвечает мужчина. — Я не хотел искать тебе оправдание в тот момент, я просто не понимал тебя. Ванцзи и господин Вэй попытались «открыть мне глаза на правду». — И ты не поверил. — Мне хотелось узнать, что скажешь ты. — Быстро перебивает Сичэнь, выставляя руки. — В тот момент я хотел поговорить с тобой, но боялся этого больше всего. Мне хотелось верить тебе, но я знал тебя абсолютно другим человеком, Ваньинь, понимаешь? Я бездумно сравнил тебя с Цзинь Гуаньяо, но это было самой большой ошибкой. Я не хотел говорить об этом, но Вэй Ин помог мне. Он дал мне понять. — Вэй Ин имеет привычку лезть не в своё дело. — Ваньинь устало трет переносицу, борясь с раздражением на брата и болью от слов Сичэня. — Он защищал своего брата, я бы поступил также. Если бы не он, я бы не пошёл искать тебя, Ваньинь. Я бы продолжал ненавидеть тебя за это, оставаясь в неведении. — Поэтому я и сказал, что лучше бы ты меня ненавидел, так было бы проще для всех. Моя тяга к саморазрушению потянет тебя на дно, Сичэнь. — Ваньинь поднимается с места, устало присаживаясь рядом. — Этому ублюдку невероятно везёт. В первый раз я чуть не убил его — Вэй Ин остановил, во второй — охрана. Даже находясь за решёткой, он умудряется портить мою жизнь. — Думаю, нужно подтвердить твои слова, Ваньинь, если с первого раза ему было не понятно. — Сичэнь. — Нет. — Сичэнь останавливает одним взглядом. — Он уже сделал меня ничтожным и забрал самое дорогое. Из-за него я чуть не расстался с жизнью. Чуть не потерял тебя из-за своей глупости, я наговорил тебе столько вещей, которые правдой не являются. Я не могу тебя ненавидеть, Ваньинь, только не после того, что ты сделал. Я не хочу тебя ненавидеть. — Если ты чувствуешь, что должен мне, путая это с любовью, тогда оставь. — Ваньинь улыбается, но эта улыбка выглядит как натянутая нить. — Синдром «вечно виноватого» человек никогда не давал положительных результатов. — Что? — Он возникает ещё в детстве, благодаря родителям, дядям, родственникам. Пока ты считаешь себя виноватым, ты таковым и становишься. Оставь это, Сичэнь. Если ты чувствуешь вину за то, что сказал и хочешь удержать меня «любовью», то попытка тщетная. — Я чувствую вину — это правда, но какого хрена? — Сичэнь чувствует как медленно вскипает. — Я соврал, что ненавижу тебя, сказал это в порыве эмоций, даже не разобравшись, а ты собираешься вешать на меня синдромы? Ты, блять, издеваешься? — Чуть-чуть. — Ваньинь улыбается, ловя летящую в него подушку. — Я психолог, Сичэнь, ты должен понимать мои опасения. Я не хочу, чтобы в один день ты просто пожалел о своём решении, когда это всё зайдёт слишком далеко и будешь терпеть. Я не этого хотел для тебя. — Я хочу, чтобы ты оставил свою психологию и перестал жертвовать собой. — Сичэнь касается его ладони, крепко сжимая. — Когда я очнулся у тебя, ты меня несомненно раздражал. Я считал себя человеком, который даже не достоин второго шанса, ведь из-за моей слепоты погиб родной человек. Я не понимал твоей заботы и желания помочь мне и всё ещё пытаюсь понять это. Ты мне нравишься, Ваньинь и я ни за что не пожалею об этом. Я жив только благодаря тебя, обрёл новую семью и вернул лучшего друга только из-за тебя. Ты хороший друг, нравишься мне как мужчина, но не могу сказать того же о психологе. — А чем психолог не угодил то? — Мужчина пытается скрыть улыбку, но с треском провалился, стоило только Сичэню посмотреть на него как на идиота. — Ты постоянно думаешь, Ваньинь, боишься и жертвуешь своим эмоциональным состоянием. Это не психология, Ваньинь — это называется «синдром спасателя». Помощь людям во вред себе — такое себе удовольствие. — У меня его нет, Сичэнь. Я психолог, просто выслушиваю, где нужно помогаю и всё. — Поэтому ты умолчал о поездке к Цзинь Гуаньяо и солгал мне о своём состоянии, сославшись на хулиганов? Поэтому ты постоянно загоняешь себя в угол, чтобы сделать чужую жизнь лучше? Ты буквально вчера жертвовал своими чувствами в угоду мне. И ты утверждаешь, что я не прав? Каждое слово Сичэня буквально вколачивает гвозди в гробовую доску, но Ваньинь только потерянно посмотрел на него, ощущая привкус крови на языке. Сичэнь оказался чертовски прав, но Ваньинь упрямо хотел показаться ему сильным человеком, которого невозможно сломать. Он провалился, проебался и сейчас может только выдавить из себя пару слов: — Меня упрекнули? — Тебе пытаются донести, что нужно заботиться о себе, Ваньинь и принять то, что ты можешь нравиться кому-то. — С нажимом указывает Сичэнь. — Ты вешаешь на меня глупые синдромы, чтобы сбежать? — Это научные факты, которые открывали учёные на протяжении многих лет, а ты.. — Пытаюсь донести до тебя простые человеческие вещи. — Сичэнь улыбается. — Ты оскорбляешь психолога внутри меня! Я опираюсь только на факты. — Конечно, конечно. —Психология — это наука, которая изучает психику человека на основе взаимодействия лю... Сичэнь даже не стал слушать эту нудную историю начала психологии, целуя мужчину в губы, затыкая поток слов. Он может просто показать свои чувства и намерения, чтобы Ваньинь больше не сомневался в его искренности и оставил свои страхи быть использованным позади. Лань Сичэнь не такой, он не будет использовать человека, который нравится ему душой, хотя внешней красотой Ваньинь тоже был хорош. Поцелуя хватило, чтобы Ваньинь замолчал и в нерешительности ответил на него склоняя голову в сторону, зарываясь пальцами в короткие пряди чернильных волос, сжимая их. Он позволяет чужому горячему языку хозяйничать, но не может удержаться от непокорного жеста, прикусывая чужой язык. Сичэнь напирает силой, валит его на диван, придавливая плечи к поверхности, навалившись сверху. Ваньинь сжимает талию в своих руках, забираясь пальцами под просторную, его, футболку, чувствуя лёгкую дрожь в теле. Сичэнь звучал просто потрясающе, когда Ваньинь сжимает между пальцами бусину соска, кусая нижнюю губу. Наконец-то разрывая поцелуй, давая возможность потоку воздуха заполнить лёгкие, Сичэнь утыкается лбом в плечо, жарко выдыхая. — Ты убьёшь меня, Лань Сичэнь. — Ты мне нравишься. — Мужчина широко лижет открытый участок шеи, с упоением наслаждаясь как Ваньинь вдохнул от лёгкого прикосновения. — Я решительно настроен. — Я могу быть слишком импульсивным. — Запишусь на борьбу, чтобы стать достойным противником. — Сичэнь только улыбается, убирая пряди волос с красивого лица. — И ревнив. — Я тоже. — У меня есть много недостатков. — Настаивает Ваньинь, буквально расплываясь лужицей, когда Сичэнь снова целует его в шею, прикусывая кожу. — Ты просто не видишь себя со стороны, Ваньинь. — Я психолог. — Глупое оправдание, браво Ваньинь. — А я генеральный директор компании "ГуСу", а теперь когда мы разобрались с нашими должностями, ты пойдёшь со мной на свидание? — Нам по пятнадцать лет? — Ваньинь усмехается. — Три свидания. — Сичэнь абсолютно серьёзно смотрит ему в глаза. — Я, ты и немного романтики. — Ты невозможен. — Думаю, что невозможное — это как раз по твоей части, Ваньинь. Сичэнь улыбается ему, а Ваньинь только протягивает его к себе, обнимая за шею и целуя свободно, так как хотел давно. Этого хватило, чтобы расплыться в моменте, согреваясь в тёплых объятиях поздней ночью, всё ещё ощущая лёгкое жжение от поцелуев на губах. Ваньинь смотрит на счастливое лицо Сичэня и понимает, что да, он сделает всё возможное и невозможное, чтобы этот человек был счастлив с ним. — Нужно встретиться с Ванцзи и Вэй Ином. — Тихо шепчет Сичэнь, целуя уголок губ. — Не думаю, что это так срочно. — Ваньинь не хотел думать о брате и его муже, когда его так искусно и невинно соблазняют. — Господин Вэй завалил мне чат сообщениями. — Ваньинь выгибает бровь. — В основном угрозы, но ничего существенного. — Он не сделает этого. Вэй Ин может кидать угрожающие взгляды, а если бы в действительности хотел навредить, то Яньли давно была бы тут. — Всё настолько серьёзно? — Она демон в ангельском обличии. Если в случае Вэй Ина я смогу тебя защитить, то против Яньли даже я беспомощен. Сичэнь тихо смеётся и Ваньинь понимает, что он готов рискнуть в последний раз, поставив всё что есть на кон. Чувствуя крепкие объятия и горячее дыхание на шее, Ваньинь улыбается, оставляя лёгкий поцелуй на макушке, закрывая глаза. Он хотя бы раз хочет выйти победителем.***
Стоило только с утра написать своему глупому, но любимому сводному брату о том, что Ваньинь вполне себе готов поговорить, но только в присутствии Ванцзи для безопасности, так Вэй Ин приехал спустя пол часа весь запыханный, растрёпанный и широко улыбался ему. Ванцзи выглядел как само воплощение божества на фоне своего мужа, но это мелочи по сравнению с тем, что Ваньиню пришлось держать Сичэня позади себя, когда Вэй Ин набросился с кулаками на него. Пришлось разнимать Ваньиню и Ванцзи, которые со вселенским усилием разорвали мужчин друг от друга, растащив по разным углам гостиной. — Вэй Ин. — Я убью его. — Всё нормально, Ваньинь, я заслужил. — Заслужил или нет, я могу сам за себя постоять, не слабый мальчик. — Мы это поняли, когда ты смог уложить господина Не на лопатки. — Вэй Ин холодно усмехается. — Я разделаю его на части. — Минцзюэ? — Не переводи тему. —Шипит Вэй Ин в объятиях Ванцзи. — То, что мой брат защищает тебя — это не признак того, что я не смог убить тебя. — Ты начинаешь действовать мне на нервы.— Теперь Ваньинь шипит рассерженной кошкой, потирая переносицу. —Успокойся. — Он заслужил. — Вэй Ин, Сичэнь поддался эмоциям, да и подумай о Ванцзи. Думаешь ему будет приятно видеть как ты цапаешься с его братом? — Ваньинь смотрит на вышеупомянутого мужчину. — Нет. — Ванцзи машет головой. — И подумай обо мне, ладно? — Брат кивнул. — А теперь опусти свой чёртов зад на диван и прекрати вести себя как идиот. Если хочешь попытаться убить Сичэня, то тебе придётся переступить через меня. Вэй Ин обиженно опустил плечи, всё ещё пытаясь прожечь дыру в Сичэне, который даже не смотрит на него, обращая свой великий взор на Цзян Чэна, сложившегося руки на груди. Вэй Ин бы сравнил его с собакой, хотя очень похож, но промолчал, кидая пустую, в данный момент, угрозу: — Если он попытается ещё раз.. — Не переживайте, господин Вэй. Я понял свою ошибку и не собираюсь совершать их снова. Сичэнь улыбается ему, протягивая руку, которую Вэй Ин с неохотой пожимает в ответ под пронзительный взгляд мужа и брата. Сичэнь отчётливо понимает свою вину перед Вэй Ином и готов искупить её. — Не надейся, что я простил тебя, Лань Сичэнь. — Вэй Ин сжимает его руку и Сичэнь даже не обращает внимание на боль. — В следующий раз ты не отделаешься так легко. — Следующего раза не будет. — Легко отвечает Сичэнь, сжимая руку в ответ с такой силой, что Вэй Ин даже морщится, отпуская ладонь, кидая на него угрожающий взгляд. Ответом была ему острая улыбка и холодные карие глаза. Ванцзи переглядывается с Ваньинем, который также потерянно смотрит на него в немом вопросе. Когда-нибудь они найдут ответы, но сейчас он устал. Ваньинь не понимает почему ему приятно, что Вэй Ин так яро пытается защитить его, хотя поступил бы также, если бы Лань Ванцзи попытался навредить брату. После завершения небольшого примирения, Ваньинь осторожно опускает свою голову на плечо Лань Сичэня, поглаживая чёрную макушку своего кота. Пока его родственники ведут мирную беседу без едких слов и упрёков в сторону друг друга, Ваньинь прикрывает глаза, пытаясь скрыть лёгкую, едва заметную, улыбку. Почему-то только сейчас он понял, что ему не хватало этого раньше: надёжного плеча, на которое можно опереться в случае усталости. — Что случилось с Не Минцзюэ? — Доносится до подсознания голос Сичэня и Ваньиню приходится открыть глаза и наблюдать как губы брата расплываются в гордой ухмылке. Этот засранец... — Я был удивлён, когда А-Чэн предложил написать Не Хуайсану. Мы тогда знатно напились в честь воссоединения, а Лань Чжань забирал нас. — Это когда вы раздевали друг друга на барной стойке? Спрашивает Сичэнь, а Ваньинь посмотрел на Ванцзи, выгнув бровь. И этот мелкий предатель, весь в своего мужа. — Я не помню что было в тот вечер.. — Вэй Ин неловко чешет затылок, вспоминая свой красный зад, стоило только ему протрезветь. — Брат, у Не Минцзюэ есть видео того вечера. Стоило только глазам Сичэня загореться, как Ваньинь бросил угрожающий взгляд в сторону Ванцзи. Он готов был убивать, но стоило Сичэню осторожно взять его ладонь и сжать, целуя в висок. Ваньинь сразу убавил свой пыл, оставляя угрожающие взгляды на потом, пока Ванцзи смотрит на него с весёлыми искорками в глазах, понимающе улыбаясь. — Буду иметь ввиду, Ванцзи, спасибо. — Интересует мужской стриптиз? — Ваньинь поднимает бровь. — Только с твоим участием. — Весело отвечает мужчина. — Не важно, что тогда происходило. — Вэй Ин косится на мужа, улыбаясь. — Суть в том, что Цзян Чэн стал чаще наведываться к ним, правда я узнал об этом позже. Как оказалось, мой дорогой младший братик... — Перегибаешь. — Шипит Ваньинь. — Так вот, Цзян Чэн хотел один сеанс, чтобы вы помирились, Но господин Не хотел, чтобы пришёл именно Сичэнь. Он вышвырнул Цзян Чэна из дома, но не то чтобы он имеет большой запас терпения, тогда Минцзюэ предложил спарринг.— Вэй Ин улыбнулся. — У Хуайсана осталось видео, где его брата трагично положили на лопатки. — Ты серьёзно? — Я пытался осторожно поговорить с ним о тебе. Не Минцзюэ думал, что я испугаюсь и сдамся. — Ваньинь самодовольно ухмыльнулся. — Как видишь, я победил. Проведя ещё пару часов в разговорах и весёлых историях братьев Цзян, Сичэнь всё ещё держал в себе силы быть на плаву от мысли, что Ваньинь подрался с его лучшим другом только из-за него. Он был удивлён и воодушевлён. Сичэнь даже не мог злиться на Не Минцзюэ, полностью понимая ход его мыслей. Но факт того, что Цзян Ваньинь заступился за него приводит в замешательство и заставляет сердце биться чаще. Чего он ещё не знает о своём потрясающем парне? Как только Ваньиню удалось оторвать от себя брата и выгнать семью Лань-Вэй из дома, он тяжело опирается лбом об дверь. Он вымотан от чрезмерного присутствия брата в доме. Вэй Ина слишком много, слишком. Он уже сочувствовал молчаливому Ванцзи, которому приходится терпеть эту болтливую задницу возле себя. Обернувшись, смотря на Сичэня, Ваньинь только успевает отойти от двери, как снова был прижат к ней силой и чужим телом, поддаваясь горячим губам навстречу, когда попытки оттолкнуть Сичэня были провалены. Да и зачем? Даже оценив такой напор от мужчины, Ваньинь сдаётся на милость, позволяя своим ногам обвить чужую талию и сжать её, чтобы не потерять опору. Лань Сичэнь медленно поднимается по лестнице, теряясь между поцелуями и попыткой донести мужчину до постели, в сотый раз проклиная этот чертов двухэтажный дом, где спальня находится в самом отдалённом месте. Его раздражает, что он не может насладиться этими губами полностью в жарком поцелуе, не может как можно крепче сжать талию и притянуть желанный объект к себе. Это порядком бесило, но пульсирующий член в штанах полностью затмевал его мысли, особенно когда психолог издал низкий стон, пуская вибрацию от груди. Ваньинь нетерпеливо прикусил губу в поцелуе, соблазнительно улыбаясь ему, сжимая ноги крепче. — И кто кого убьёт? Голос Сичэня хрипит. Ему не хватает воздуха в лёгких, не хватает прикосновений и нормальной ровной поверхности, где он мог бы взять этого потрясающего человека, который плавит его мозг до состояния желе. Кажется это первый раз, когда Лань Сичэнь настолько нетерпелив в своих намерениях и действиях. Он нежен, осторожен и внимателен к партнёру, но Ваньинь — Ваньинь вышибает воздух из лёгких одной своей острой ухмылкой, дразнит, играет, словно наслаждается потерей контроля Сичэня. Голова начинает кружиться от недостатка воздуха в организме, но Сичэнь не отступает, прижимая мужчину к поверхности постели, снимая тонкую резинку с волос, пропуская их через пальцы. Мягкие и шелковистые, с приятным ментоловым запахом в котором хотелось утонуть, но припухшие от поцелуев губы, растянутые в предвкушающей улыбке — выглядят куда более маняще. Сичэнь забирается руками под чужую футболку, спускаясь поцелуями к шее, а Ваньинь послушно выгибается в его руках, открытая всё больше пространства для них. Сичэнь торопливо стягивает одежду с тела, облизывая свои губы, пытаясь унять схватившее тело возбуждение. Соски действительно проколоты, но кажется он видит кончик змеиного хвоста на бедре? Он не может удержаться от желания широко провести по груди языком, задевая металл, вызывая очередной тихий стон. Ладони медленно очерчивают каждый участок тела, который оказывается под кожей, отмечая каждый изгиб, чтобы запомнить это навсегда, ведь Сичэнь больше не намерен отпускать этого человека. С жадностью сжимая упругие ягодицы, мужчина непроизвольно думает, что будет замечательно пометить каждый участок этого прекрасного тела следами, чтобы показать его принадлежность, но вряд ли Ваньинь будет рад такому исходу событий. — Ты потрясающий.. Прежде чем Ваньинь успевает понять и сказать что-то в ответ — с губ срывается стон, стоило Сичэню невесомо провести по стоящему члену пару раз. Ваньинь видит звезды перед глазами, цепляясь руками за плечи. Он даже не мог понять в какой момент остался без остальных вещей, больше увлекаясь горячими поцелуями, которыми обсыпали его тело. Медленно спускаясь с тела мужчины на край постели, Лань Сичэнь соблазнительно улыбается, словно играется, пока его пальцы с силой сжимают упругие бёдра, притягивая к себе. При первых прикосновениях, глаза Ваньиня закатились от удовольствия, но втянуть воздух полной грудью не получалось. С самым соблазнительным видом, Сичэнь прижался горячими губами к головке члена, словно в замысловатом поцелуе. Он опускается медленно, упиваясь тихими и сжатыми стонами мужчины, ведя ниже, проводя широкую полосу по всему члену языком, полностью погружая его в тесный жар рта. Ваньинь звучал потрясающе, пытаясь то ли оттолкнуть его, то ли притянуть ближе, но его руках нашла своё успокоение на макушке, сгребая короткие волосы в кулак. Так хорошо, даже лучше, особенно когда Лань Сичэнь позволяет ему взять всё в свои руки. — Сичэнь.. Это ощущалось хорошо. От мокрого языка, который старательно ласкает стоящий член, до горячей глубины чужого узкого горла с отголосками лёгкой вибрации, от который голова Цзян Ваньинь кружилась. Он даже не пытался скрыть своего желания. Грубо сжимая волосы на затылке, позволяя желанию изливаться в резкие движения, протяжные стоны и смотря в глаза Сичэня, который только с упоением отдаётся в руки Ваньиня, расслабляя горло, мужчина не может скрыть свои чувства. Сичэнь поддавался, брал то, что давали, принимая всю длину чужого члена. Ваньинь протяжно стонет, когда Сичэнь давит на член губами, проводя языком по горячей головке и вновь глубоко заглатывает в горло, ощущая поток горячего семени внутри. Он слизывает всё до последней капли, глотая под поплывший взгляд голубых глаз. Сичэнь даже отметил, что Ваньинь выглядит потрясающе с растрёпанными волосами, тяжело дышащий и раскрасневшийся. Он тянет Сичэня на себя, чувствуя свой собственный вкус на губах, смешанный с поцелуем, толкаясь языком в рот. — Что за яростный порыв, Сичэнь? Он усмехается, широко проводя горячим языком по шее, ловко меняя позиции, восседая сверху. Сичэнь выглядит ошеломлённым таким напором, но стоило только Ваньиню забраться к нему в штаны, сжимая стоящий член, мужчина перестал соображать, выгибаясь навстречу в спине от прострелившего удовольствия. Он тянется за поцелуем к губам, царапая короткими ногтями спину, оставляя полосы, словно пытаясь притянуть психолога ближе к себе. Ваньинь увеличивает амплитуду движений и Сичэнь пачкает чужую руку семенем, когда он сжимает чуть крепче, проводить большим пальцем по головке и кусает ушную раковину. Он забрызгал чужую руку как подросток, который впервые увидел эротический сон, но Ваньинь над ним выглядит куда лучше любого сна. Живой, горячий и любимый мужчина. Дождавшись, когда Сичэнь сможет нормально соображать, Ваньинь ловит его взгляд, слизывая влагу с руки, наблюдая как раскрывается чужой рот и дёргается кадык. Он целует его, мягко перебирая волосы, запечатывая маленький, грязный секрет в этом моменте.***
Этот день остался в памяти, особенно когда Лань Сичэнь лёжа в постели гладил его спину, рассматривая замысловатое тату змеи почти на всю спину и толстые полосы шрамов, даже не спрашивая откуда они. Сичэнь просто целует каждый голый участок тела, который был ему доступен, вдыхая аромат ещё влажных волос. — Сичэнь? — М? — Я хочу попробовать. — Тихо говорит Ваньинь, прижимаясь спиной к чужой груди. — Я не могу обещать тебе горы, не могу утверждать, что всё будет гладко и хорошо. — Отношения это всегда тяжело, Ваньинь. — Сичэнь ласково улыбается ему, целуя загривок. — Ты много сделал для меня, Ваньинь и я счастлив, что ты остался. Ваньинь молчит, чувствуя тёплое дыхание на сгибе между шеей и плечом, прикрывая глаза. Его раздражает эта слабость, но вместе с ней так легко, словно не было прошедших лет боли и декады одиночества. Возможно когда-нибудь Ваньинь сможет полностью довериться и встать за спину человека, вверяя слепую отвественность в чужие руки. Возможно потребуется много времени, чтобы смириться с прошлым и открыть себе двери в светлое будущее, где они могут быть счастливы. Любовь имеет свойство заканчиваться: горько, болезненно и даже смертельно как показал многолетний опыт отношений его родителей. — Ты мне нравишься, Сичэнь. — Тихо признается Ваньинь.— Когда ты впервые смог улыбнуться, я уже это понял и не собирался тебе ничего говорить об этом. Все уходили, Сичэнь и я знал, что ты будешь счастлив без меня, не хотел обременять. — Я счастлив сейчас, и хочу сделать счастливым тебя, Ваньинь. — О большем я и мечтать не мог. Ваньинь слабо улыбается, чувствуя как становятся крепче объятия. Он переплетает пальцы, засыпая под размеренное дыхание, ощущая лёгкое покалывание в груди. Да, возможно всё ещё впереди.***
Вэй Ин как-то упоминал, что его Лань — романтик до мозга и костей, хотя Ваньинь сомневался в этом, смотря на каменное выражение лица Ванцзи. Изредка, только в самых редких случаях, Ванцзи показывал свои эмоции, но что до Лань Сичэня? Он был открыт, его лицо умело выражать разные эмоции. От гнева — до радости, от любви — до удовольствия. И честно говоря Ваньинь думал, что Лань Сичэнь откровенно шутил, когда говорил о свидании. — Свидание? — Да.. — Сичэнь скромно улыбается ему. — Я, ты и небольшой вечер в ресторане. Что скажешь? — Оу.. — Оу? Что-то случилось? — Я.. Я никогда не был на свидании. Честно признался Ваньинь, решая исключить историю со своими предпочтениями в беспорядочных связях. Он не мог построить нормальные отношения с людьми, даже будучи студентом, а сейчас, когда Ваньинь впервые позволил ступить себе на тропу «отношений», он совершенно не знает как себя вести. Сичэнь улыбается ему и кажется расслабленно выдыхает, пряча смех, прикрывая лицо руками. Ему не хочется смеяться над своим потрясающим партнёром, но Ваньинь похож на маленького растерянного котёнка, которого хочется погладить за ушком. Он осторожно ступает навстречу, войдя в личное пространство психолога: — Я приглашаю тебя. — Уверенно говорит Сичэнь, целуя тыльную сторону его ладони. — Я заеду за тобой после работы, Ванцзи заменит меня сегодня. — Ты уверен? — Только ты и я, Ваньинь. Кивает Сичэнь, прикоснувшись лёгким поцелуем к губам. Ваньиню почти третий десяток, но почему-то эти действия вызывают у него трепет и смущение, но он уверен, что сегодняшний вечер может пойти успешно.***
Смириться с мыслью, что за тобой приезжает шикарный мужчина, на такой же шикарной машине — Ваньинь не мог. Смириться с мыслью, что тебе дарят цветы — хотя ты взрослый мужик — Ваньинь тоже не мог. Он чувствует себя абсолютно глупо, войдя в ресторан, который по его меркам слишком дорого обойдётся. Он просто обычный психолог, куда ему в такие заведения? Откровенно говоря, смотря на Сичэня, расслабленного на вид, Ваньинь чувствует себя неловко, выбирая красное сухое вино — он уже мысленно проклинал этот вечер. Ваньинь хоть и имел достаточно денег, чтобы обеспечить себе хорошую жизнь, но Лань, чертов, Сичэнь директор компании. Конечно он богат. Он не хочет чувствовать себя содержанкой. Ваньинь не Вэй Ин, который может бесстыдно пользоваться карточкой мужа и тратить деньги налево и направо. Хотя Сичэнь просто партнёр, кто знает когда эти отношения закончатся. Кажется его мысли снова зашли в тупик. Когда Ваньинь с горем пополам смог определиться с заказом, официант забрал меню. Теперь он чувствовал себя абсолютно голым, ведь этим жалким листом бумаги — с цифрами, которыми его кошелёк не мог себе позволить так часто — забрал официант. В отличии от Сичэня, Ваньинь впервые в жизни почувствовал неловкость, не то, чтобы он никогда такого не ощущал, но сейчас это чувствуется на подсознательном уровне. Ты взрослый мужик, Ваньинь. — мысленно ругает себя мужчина. — Тебя пригласили на свидание. Будь смелее. — Погода сегодня хорошая. — Сухо выжимает из себя психолог, осушая половину бокала красного вина, которое успели принести. Смелость исчерпала себя. — Да, очень.— Коротко говорит Сичэнь, ощутив напряжение. Романтический вечер был испорчен. Ваньинь это сразу заметил, когда плечи его потрясающего партнёра, опустились. Атмосфера стала подавляющей. Он даже не умел красиво говорить, делать комплименты или интересно проводить время. Его жизнь была простой : работа — дом, дом — работа и в этот тесный график была добавлена часть с маленьким шрифтом под названием «семья». — Прости меня. — Сичэнь грустно улыбается ему, когда тишина стала давить на уши. — Хочешь поехать домой? — Сичэнь, я просто не привык к такому. — Мужчина осторожно кладёт руку на чужую ладонь, накрывая. — Ты привёл меня в дорогущий ресторан, который я себе не могу позволить, пытался устроить свидание, но я полный ноль в этом. Даже Вэй Ин, у которого ветер в голове, смог очаровать Ванцзи. Я так не умею. Я никогда не был на свидании и никогда не был инициатором подобных случаев. Всё, что я могу предложить в качестве свидания — это горячую лапшу и чашку кофе. — Тебе не нужно ничего делать, Ваньинь. — Сичэнь осторожно гладит большим пальцем чужую ладонь. — Я просто не думал, что всё будет так. Хотел удивить тебя. Они снова замолчали. Сичэнь мягко улыбался ему, но не смог скрыть своего расстроенного взгляда. Ваньинь чувствует себя идиотом. Перед ним сидит потрясающий человек с хорошим телом, достаточно большими умственными способностями, красивый, богатый, с ослепительной улыбкой, который пригласил на свидание, а Ваньинь боится. Боится чего? Что его не так поймут? Браво Ваньинь, ты молодец. Он должен попытаться, просто сделать первый, самый глупый шаг, но должен. Ваньинь перебирает пальцами салфетку, а мелькнувшая на губах грустная улыбка привлекает внимание сидящего напротив человека. — Знаешь, когда мне было семнадцать лет, мы с Вэй Ином решили поиграть во взрослую жизнь. Ну, самостоятельность, никакого родительского контроля и домашки. Мы свалили из дома и взяли накопленные деньги. — Мужчина усмехнулся. — Правда, деньги быстро закончились, мы часто ругались и дрались с ним, а потом Вэй Ин предложил вернуться и послал взрослую жизнь на четыре стороны. Матушка тогда гоняла нас знатно, ругала и беспокоилась, а потом опять ругала. Мы были глупыми детьми, хотя жить неделю без родителей тогда показалось мне раем. — Дядя тоже столкнулся с этой ступенью нашего развития. — Сичэнь мягко улыбается воспоминаниям. — Правда это было в двадцать. Ванцзи хотел свободы и устроил такой бунт, что я позавидовал ему. Дядя тогда позволил нам «выйти в жизнь», Лань Чжань протянул буквально пару дней. Я никогда не забуду его выражение лица, такое растерянное и напуганное. Он не мог смириться с тем, что в общежитии постоянный хаос, никакого порядка и шумные вечеринки. Он довольно порядочный человек и обычаи простых школьников приводили его в ужас. — Наши братья очаровательны. — Добавляет Ваньинь, усмехаясь. — Не могу не согласиться, Ваньинь. Я рад, что они нашли друг друга. — Сичэнь расслабляется, понимая, что вечер возможно спасти. — Думаю, если бы они познакомились раньше, то возможно Ванцзи был бы более открыт. Я всегда переживал, что брат не сможет социализироваться в этом мире, боялся, что останется один с его стандартами и умением воспринимать мир по-своему. А теперь смотрю на него и не узнаю собственного брата: счастливый, открытый и любящий. — Вэй Ин тоже. Я был в не себя, когда узнал, что он решил поводить какого-то парня за нос. На самом деле Ванцзи хороший человек, но видит мир по своему. Они отлично дополняют друг друга как солнце и луна, но разные как.. — Лёд и пламень. —Тихо добавляет Сичэнь. Ваньинь понял, что вечер ещё был не потерян, главное не касаться больных тем, которые могут привести к неожиданный последствиям. Так они начали обсуждать времена учёбы. Сичэнь оказывается был не таким Божьим одуванчиком, каким его представлял Ваньинь, а что до психолога, свои неудачные попытки завести роман с девушкой он оставил в тайне. Сичэню просто не следовало знать как его отхлестали букетом роз, ведь его партнёрше нравились лилии. А Сичэнь решил ничего не скрывать, рассказал как Не Минцзюэ подлил ему алкоголь и что было дальше. Сичэнь нашёл какого-то домашнего кота и сидя рыдал, когда хозяин забрал животное домой, а Минцзюэ — как лучший друг — ржал над ним, успокаивающе похлопывая по плечу, а на следующий день подарил ему игрушку животного, с восторженной речью. Понемногу образ сурового психолога превращался в обычного человека: со страхами, желаниями, не смелыми мечтами и интересными историями о прошлом. А образ Сичэня, который ещё недавно хотел закончить свою жизнь перестал мелькать в сознании. Ваньинь больше не боялся подобной мысли, наоборот: он видел как человек перед ним буквально оживает и такой образ Сичэня хоть и отличался от прошлого, но придавал ему сил. Живой, открытый, с поднятой головой и широко раскрытыми плечами, с яркой улыбкой на лице и сияющими блеском глазами. Было бы всё иначе, познакомившись они раньше? Был бы Сичэнь счастлив с ним? Смог ли Ваньинь победить свои страхи и неуверенность? Смогли бы они сделать этот шаг и быть вместе? Ваньинь не знает ответа, но смотря на лёгкую улыбку и яркий свет янтарных глаз, он чувствует как может дышать.***
— Что ты обычно любишь? — Спрашивает достаточно расслабленный Ваньинь, после пары часов разговоров и бокалов вина. — В каком смысле? — Хобби. Увлечения. Желания. — Хобби? Ну, не думаю, что оно у меня есть, хотя я играю на сяо. — Сичэнь прикусил губу и Ваньинь отчётливо проследил за этим движением. — Думаю, что я люблю кататься верхом. Ваньинь — который достаточно плохо соображал в данный момент — подумал о том, что Сичэнь будет действительно прекрасно смотреться на нём сверху, но кажется, судя по лицу Сичэня, мысли психолога неоновой вывеской висели на лбу. Кажется он не так понял. — На лошадях. — Услужливо подсказывает Сичэнь, пряча улыбку за чашкой чая. В отличии от Ваньиня, он не имел выдержки к алкоголю, Сичэнь даже боялся представитель, что будет, если он выпьет. Тогда он, возможно, прокатился бы верхом на Ваньине. — На лошадях? — Да, довольно глупо. — Он неловко смеётся. — Это помогает развеяться. Свежий воздух, никаких ограничений, природа.. — Нет, нет, что ты? Это даже отлично. — Ваньинь гордо поднял голову. — Мы обязательно прокатимся верхом. — Правда? — Конечно, Сичэнь. Ваньинь правда старался увлечённо слушать о чем говорит Сичэнь и запомнил каждую мелочь, когда он с воодушевлением говорил о животных. Он обязательно устроит ему прогулку верхом, но только вот.. Ваньинь абсолютно не умел ездить верхом.