***
Утро встречает Вэй Ина головной болью и адской сухостью в горле, словно в нём образовалась пустыня Сахара. Склонив голову на бок, ощущая тошноту, мужчина потер грудь, чувствуя неприятное жжение, а после что-то металлическое. Воспоминания прошлого вечера мелькали перед глазами.***
— Давай, Вэй Ин, будет весело! — Хуайсан протягивает деньги какому-то мужчине, а Цзян Чэн снимает всё на видео, опираясь рукой на друга. — Это адски больно в первое время. — Признается брат, протягивая ему стакан виски. Откуда он его взял? — Лань Чжаню должно понравиться. — Вэй Ин возбуждённо вертелся на месте, принимая стакан с какой-то жидкостью. А что было дальше, он совсем не помнил.. Что он там пил..?***
— Доброе утро. — Упомянутый Ванцзи сидит напротив, читая какую-то книгу, заботливо указывая на стакан воды у тумбы. — Лань Чжань. Прости, я наверное вчера вёл себя ужасно. — Всего лишь завалился домой пьяный вусмерть, развалил гостиную, пытался показать моему брату и мне пирсинг, который сделал и это ещё не всё. — Мужчина захлопывает книгу, щипая переносицу. — Я переживал. Хуайсан и господин Цзян не брали трубки, а до тебя было невозможно дозвониться. — Всё было в рамках разумного, Лань Чжань. — Ванцзи выгнул бровь, кидая взгляд на майку. — Ну почти.. Мне бы не хватило смелости сделать это на трезвую голову. Цзян Чэн выглядел хорошо, вот и решил тоже попробовать. Прости, наверное.. — Мне понравилось. — Ванцзи заботливо целует мужа в лоб.— Но пожалуйста, в следующий раз поднимай трубку, когда я звоню. — Хорошо. Спасибо, Лань Чжань. Вэй Ин счастливо улыбнулся, заставляя Ванцзи стать снова самым любящим мужем в мире. Оставляя очередной поцелуй на лбу, попросив принять душ и спускаться завтракать, Ванцзи уходит, а Вэй Ин берёт стакан воды, осушая его до дна, понимая, что отхватил себе самого лучшего человека в мире, который любит его. Вэй Ин ещё никогда не был так счастлив, а теперь и брат вернулся. О большем он не мечтал.***
Сичэнь встречает Вэй Ина вымученной улыбкой, низко опуская голову, когда замечает как футболка не скрывает металл в груди. Ему так и не удалось уснуть после сказанных им слов, а теперь Сичэнь боится смотреть Цзян Чэну в глаза, понимая, что его фантазия никак не сжалится над ним. Он боится, что станет искать глазами пирсинг на чужом теле.. — Прости за то, что вчера устроил. Наверное я мешал вам спать. — Мужчина садится напротив, слегка улыбаясь. — Всё в порядке. Вы хорошо провели время, не думаю, что тебе стоит просить прощение. Ванцзи немного переживал, но ты же знаешь, он любит наводить панику. — Никогда не думал, что так сильно напьюсь, обычно у меня хорошая выдержка. — Вэй Ин улыбается своему мужу, который заботливо принёс завтрак. — Я тут подумал: не хотите сегодня вместе провести вечер? А то с такими пьянками моя печень не выдержит. —Вместе? — Может позвать Цзян Чэна, а то он скоро загнётся со своей работой. Не часто его можно вытащить из дома. — Думаю — это хорошая идея. — Ванцзи садится рядом. — Попросим госпожу Цзян забрать Юаня к себе. Брат, а ты как смотришь? Сичэнь запоздало кивнул, пряча лицо за чашкой чая. Он не планировал встречаться с Цзян Чэном в ближайшее время, чтобы его мозг взял отдых от не ушедшего пожара в груди. Кажется его очередная попытка избежать столкновения, привела в самое пекло. Он не мог отказаться, ведь это выглядело глупо и даже неуважительно по отношению к тем, кто его приютил. Цзян Ваньинь хороший собеседник с проколотыми сосками. Поперхнувшись от мысли, Сичэнь извинился перед братом и его мужем, уходя в комнату. Кажется у него будет несколько часов, чтобы сойти с ума.***
Вэй Ину все-таки удалось дозвониться до своего брата, который желал просто отдохнуть от событий прошлого вечера. Голова раскалывается на части, словно его хорошенько огрели чем-то тяжёлым, а тут ещё надоедливая трель телефона. — Господи, я закопаю тебя глубоко под землёй. Какого хуя ты звонишь мне в такую рань? — Ай-ай-ай, Чэн-Чэн, не выражайся так грубо. Как поживает мой любимый младший братик? — Такое ощущение, что меня хорошенько приложили по голове. — Ваньинь трет переносицу, поднимаясь с кровати, но падает, запутавшись в одеяло. — Живой? —Ты источник всех моих проблем, Вэй Ин. —Ты же знаешь, что я никогда не сделаю тебе плохо, А-Чэн. — У меня буквально раскалывается голова и я совершенно не помню вчерашний день. — О, я могу напомнить! Правда не помню, что было после того, как ты обнимал Хуайсана и жаловался какой прекрасный зад у Сичэня в этих белых брюках. Хочешь попрошу его сегодня надеть их, чтобы ты смог рассмотреть всё получше? — Я убью тебя, Вэй Ин. — Ваньинь понимает, что пол очень даже удобный и голова не кружится, поэтому предпочитает не двигаться. — Постой. Сегодня вечером? — Я предложил собраться всем вместе сегодня вечером. Я, ты, Лань Чжань и твой горячо любимый Сичэнь-гэ. Я заеду в десять, будь готов, братишка. — А меня спросить? — Сичэнь-гэ первый предложил эту замечательную идею. Он очень расстроится, если ты не придёшь. — Соврал Вэй Ин. — Черт с тобой. Я буду.***
Ближе к восьми часам, Вэй Ин поехал отвозить маленького сына в гости к горячо любимой сестре, а после направился к своему брату. На вопросы почему так рано, Вэй Ин слегка улыбается: — Хочу прогуляться с братом. — Не задерживайтесь. — Ванцзи целует мужчину в лоб под смущённый взгляд маленького сына и закрывает двери. Когда все дела были улажены, Вэй Ин открывает дверь в дом своего брата без разрешения, наблюдая как он со спокойным лицом сидит на диване и пьёт кофе. В отличии от Вэй Ина, Цзян Чэн выглядит как свежий огурчик, если не считать крысиное гнездо на его голове. — Что ты здесь забыл? — Приехал забрать тебя. — Вэй Ин падает на соседний диван, закинув ногу на ногу, замечая, что теперь брат курит электронную сигарету. — Что за херня? — Решил бросить курить. — Ваньинь глупо улыбается. — Собираешься говорить с ним? — Нет. — Ваньинь останавливает брата одним взглядом. — Не думаю, что имею право позволить себе даже мысль о том, что могу считать его другом. Я не хочу, чтобы он возненавидел меня после, буду просто знакомым. — И смотреть как он уходит в чужие объятия? — Ты жесток, Вэй Ин. — Ваньинь глухо смеётся. — Не думаю, что он чувствует тоже самое, что и я. Лучше буду смотреть как он счастлив с другим, чем допущу очередные ошибки, которые не смогу никогда исправить. Я не смогу дать ему то, чего не дал Цзинь Гуаньяо. — О чем ты? — Они были в продолжительных отношениях. На подсознательном уровне Сичэнь может искать простую замену тому, что не смог дать ему Цзинь Гуаньяо. Выходя из любых отношений люди ищут похожего человека, чтобы попытаться получить от него то, чего не смог дать прошлый партнер. Цзинь Гуаньяо отнял у него слишком много, а взамен давал ложь. Даже выходя из этого: я не смогу стать достойной заменой, Вэй Ин. Тут всё куда сложнее, чем простая задача. — Вы совершенно разные, Цзян Чэн. И я вижу как Сичэнь тянется к тебе, почему ты не можешь позволить себе хоть разок быть счастливым? Твоя психология всё рушит, выброси её хотя бы сейчас из головы, позволь себе хотя бы попытаться. — Ты не понимаешь многого, Вэй Ин. — Просто попробуй, ладно? — Вэй Ин улыбается, когда брат задумчиво склоняет голову.— Не хочешь прогуляться? У нас есть пара часов, чтобы дойти до них, поговорим, как в старые добрые. — Да.. Как в старые добрые времена. Ваньинь благодарен, что Вэй Ин больше не поднимает эту тему, когда они идут к дому Ланей в тишине.***
Сичэнь помогает своему младшему брату с небольшими приготовлениями, отвлекаясь на телефон, чтобы написать Цзян Чэну и спросить когда они будут здесь. Он чувствует себя идиотом, который улыбается, стоило только открыть чат и начать набирать сообщение. Возможно у него получится признаться в чувствах в ближайшее время и стать самым счастливым. Ваньинь взломал его мозг, вытесняя оттуда Цзинь Гуаньяо. Сичэнь даже не мог вспомнить когда думал о бывшем возлюбленном. Мысли, которые так долго не выходили из головы, теперь бились об прочную стену в душе, тщетно пытаясь перебраться. Только вот Сичэнь больше не наступит на эти грабли снова. У него есть человек, которому он хочет признаться в чувствах. Звук телефона оповещает о новом сообщении от неизвестного номера и тут же приходит сообщение от Цзян Чэна, что Вэй Ин отошёл и придёт позже, а он уже подходит. Улыбнувшись ответу, Лань Сичэнь тянется за последующее сообщение, присаживаясь, понимая, что это видеофайл. Но как понял Лань Сичэнь позже — жизнь всегда поворачивается к нему задницей, словно в очередной раз издеваясь над его мечтами и желаниями. Это Ваньинь и.. Цзинь Гуаньяо.. Прибавив звук, Сичэнь чувствует как голова начинает кружиться от боли внутри. Это точно Цзян Чэн и Гуаньяо.. Только вот, Цзян Чэн просто вспылил и избил человека за то, что тот пытался упрекнуть его за ложь? Неужели Цзян Ваньинь и вправду решил воспользоваться душевными страданиями Сичэня, обесценить их и соврать Цзинь Гуаньяо, чтобы поиздеваться? Сичэнь может прекрасно рассмотреть лицо Цзян Чэна, глупо надеясь, что просто ошибся и его разум сошёл с верного пути, но нет, это действительно Цзян Ваньинь, которого оттаскивают охранники от безсознательного бывшего. Телефон падает с рук, стоит только увидеть как Цзян Ваньинь смотрит в камеру и уходит из кабинета, отдергивая руку охраны. Сичэнь стирает накатившие слезы, смотря как Ванцзи пытается достучаться до него. Он улыбается широко, смеясь над несправедливостью жизни. Ваньинь просто использовал его, чтобы получить себе? Он знал как Лань Сичэнь сильно может привязывать к людям, решив сыграть в жизнь? Для этого Ваньинь вытащил его? Для этого Цзян Ваньинь заставлял его каждый раз влюбляться, чтобы в один момент просто сломать для удовольствия? — Сичэнь?! Ванцзи кричит. Впервые в жизни Ванцзи повышает на него голос, пытаясь достучаться до брата, который выглядел так, словно помешался. Белый шум звенит в ушах и Сичэнь поднимается с места, усмехаясь. Красивый, умный и честный Ваньинь растворился в его голове, словно наркотик в алкоголе. Оказалось, что человек, которого он пытался несмело любить, человек, которому он хотел в ближайшее время признаться в своих чувствах, просто использовал его, а после избил его бывшего? Неужели Цзян Ваньинь настолько жесток, что может сломать кому-то конечности из-за пары слов, которые и вовсе не были правдой? Цзинь Гуаньяо был абсолютно прав, Цзян Ваньинь не достоин его доверия и любви. Какие бы последствия не происходили в будущем, Сичэнь чувствует как сердце сжимается, разрываясь между любовью и ненавистью к человеку, которого он считал лучшим. — Всё в порядке, Ванцзи. Сичэнь добродушно улыбается, стирая слезы, пока его душа медленно осыпается мелкими осколками на землю. Он не хочет показывать своей слабости, чтобы никто не догадался о его чувствах к психологу. Он покажет холод и разумность в этой ситуации, но не мог удержаться от желания сломать что-нибудь Цзян Ваньиню. Он хочет сломать Цзян Ваньиню кости так, как Цзян Ваньинь сломал его душу и доверие, а ведь Сичэнь действительно хотел довериться и открыться этому человеку. Когда мечты развеялись мелким прахом по ветру, Лань Сичэнь ощутил тяжесть. Это ощущается ещё хуже, чем предательство Цзинь Гуаньяо и правда его поступков. Неужели Цзян Ваньинь настолько жесток, чтобы манипулировать людьми для своей выгоды? Хотел приручить словно домашнее животное? Неужели его частые пропажи заключались в том, чтобы Лань Сичэнь ощутил тоску и стал зависим от его присутствия? Чтобы стал собачкой на побегушках у хозяина, который, если сжалится, погладит по голове? Лань Сичэнь сжимает кулаки до отрезвляющей боли. Он уже обжёгся однажды об человека, который пытался манипулировать им, но теперь, когда Лань Сичэнь обрубил корни ещё в самом начале, он не позволит растоптать себя в очередной раз. Но как объяснить то, что его лёгкие сжимаются от боли, словно кто-то высасывает душу? Ему больно, но он лишь с холодной уверенностью смотрит на брата, слегка улыбаясь в ситуации, когда хочется что-нибудь сломать и скатиться по стене от боли. Ванцзи провожает его спину растерянным взглядом, поднимая чужой телефон, смотря на запароленный экран, где висит одно сообщение от Цзян Чэна.Уже подхожу.
Он чувствовал что что-то не так, но брат выходит с ванной с таким холодом, что Ванцзи чувствует страх. Ванцзи никогда не видел такое выражение лица, которое подходит больше ему, от того и пугается, когда Лань Сичэнь следит как дверь медленно открывается и Цзян Ваньинь входит в дом, снимая на ходу пальто. Он словно чувствует напряжение, поэтому смотрит в пронзительные глаза замершего Сичэня. — Что произошло? — Спрашивает Ваньинь, когда тишина начала давить на уши. Не этого он ждал. Прежде, чем Ванцзи успевается остановить брата, Ваньинь опирается на стену, придерживая своё лицо. Ему приходится зажать нос рукой, чтобы остановить поток крови, а Лань Ванцзи приходится держать старшего брата и встать преградой между двумя мужчинами, чтобы остановить или защитить. Только вот — Лань Ванцзи чувствует себя маленьким ребёнком, который не знает на чью сторону будет встать правильнее. Он не знает кого защитить сейчас и сможет ли. — Как ты мог, Цзян Ваньинь?! — Кричит Лань Сичэнь, чувствуя как слезы вновь стекают по щекам. Он хочет наброситься ещё раз, чтобы размазать это лицо по стене, чтобы Ваньинь почувствовал его боль и разочарование, но Лань Ванцзи крепко обнимает его, оттаскивая подальше от психолога, сжимая губы, когда Лань Сичэнь бьёт кулаком по спине. — Ты можешь объяснить, что, мать твою, происходит? — Вскипает психолог, стирая кровь рукавом костюма. — Понравилось использовать меня всё это время?Нравилось смотреть как я унижаюсь и рыдаю? Что тебе ещё нравится, Ваньинь? Может, когда кто-то пытается умолять тебя остановиться, пока ты ломаешь ему кости?! Так нравится скрываться и строить из себя человека, когда ты прогнил изнутри?! — Сичэнь ударил Ванцзи по руке, когда он пытался в очередной раз остановить его. — Отойди, Ванцзи, я убью своими руками этого ублюдка, чтобы у него и мыслей не было использовать кого-нибудь! — О чем ты? Теперь Ваньинь выглядит как потерянный человек, но Лань Сичэнь больше не будет вестись на эту ложь. Он больше не будет верить в эти лживые улыбки и тёплые слова, больше никогда не позволит себе быть настолько глупым и инфантильным. Лань Сичэнь в последний раз пытается оттолкнуть брата и когда его очередная попытка выплеснуть свои чувства и гнев на человеке, который причинил ему боль и обманул, провалилась, он буквально вскипает как чайник, сжимая футболку на теле Ванцзи. — Я ненавижу тебя, Цзян Ваньинь.— Ядовитым шипением говорит Сичэнь. — Лучше бы я сдох тогда на мосту, чем знал тебя. Ублюдок, я ненавижу тебя! — Ненавидишь? — Ваньинь криво усмехается. Его глаза наполнены холодом и пустотой, но Лань Сичэнь только вырывается из захвата брата, хватая его за горло, сжимая до скрипа. Цзян Ваньинь не двигает, только кладёт руку поверх его, уверенно смотря в глаза. Сичэнь не чувствует ничего кроме отвращение, которое медленно смешивается с разочарованием и болью, его душа разрывается между любовью и ненавистью к человеку, которого он считал единственной опорой, но теперь, когда Сичэнь всё знает, он толкает мужчину в стену, сжимая руку сильнее. — Ненавижу. Шипит в лицо Сичэнь, отпуская чужую шею, пока Лань Ванцзи оттаскивает его подальше. Он чувствует себя беспомощным, когда Ваньинь трет шею и уходит. Лань Сичэнь молча провожает его спину взглядом, разбивая стакан об стену, переворачивая стол, словно это может ему помочь. Лучше бы они подрались — думает Ванцзи наблюдая за братом — лучше бы высказали друг другу всё, что думают, но тот хаос, что устроил Сичэнь, никак не сравнится с ужасом, который ощутил Ванцзи, когда видел глаза Ваньиня. Ему не следовало отпускать его.***
Ваньинь никогда не думал, что жизнь будет к нему благосклонна. Сколько он себя помнил, ему никогда не удавалось заполучить хоть каплю любви своих родителей или элементарного одобрения. Ему никогда не удавалось стать лучше, выше, умнее, чтобы обойти сводного брата. Цзян Ваньинь понял, что жизнь выжала из него недостаточно, чтобы сломать, поэтому решила поиздеваться. Он надеялся, что сможет когда-нибудь набраться смелости и признаться в чувствах Лань Сичэню, принимая любой его ответ, но было совершенно глупо надеяться хоть на что-то. Эти карие глаза, которые Цзян Ваньинь мог сравнить с лучами солнца, освещающие его жизнь, смотрели на него с ненавистью и отвращением. Цзян Ваньинь наивно и даже по-детски думал, что когда-нибудь жизнь будет благосклонна к нему, но, кажется, ему стоит перестать мечтать. Я тебя ненавижу. Сказал бы это какой-то другой знакомый, то Ваньинь ещё выдержал натиск. Он слышал это на протяжении всей своей жизни, а когда это говорил Лань Сичэнь, смотря на него с отвращением, Цзян Ваньинь чувствовал как тонет и захлёбывается в холоде. Он хотел остаться и узнать в чем причина ненависти, но только ушёл, не считая нужным разбираться. Лань Сичэнь ненавидит его, стоило просто принять эти слова и жить дальше, но грудь сдавливает боль. Он больше не хотел чувствовать себя идиотом и глупцом, но так искренне, словно маленький ребёнок, желал быть любимым, что не увидел элементарной ненависти. Неужели Лань Сичэнь просто терпел его присутствие рядом, а Ваньинь был так ослеплён новым и несмелым чувством, что не заметил этого? Может его семья тоже терпит присутствие Ваньиня, чтобы он не сломался? Какое право он имеет называть себя братом, когда был так слеп и непроходим по отношению к семье? Какое право он имел называть себя дядей, когда его маленькие племянники скучали, ведь дядя слишком безразличен и тонет в своих обидах и мыслях, даже не соизволив появиться? Какое право он имеет называть себя сыном, если его родители покоятся в сырой земле по его вине? Разве он может назвать себя хорошим психологом, если не смог увидеть ненависть Лань Сичэня раньше? Пока это всё не дошло до любви, которая осталась неразделённой и подпитывалась ненавистью со второй стороны? Неужели Цзян Ваньинь был настолько слеп, что не понял этого раньше? Он не хочет думать об этом, но мысли навязчиво лезут в голову, метаясь от одной к другой, словно пытаясь свести его с ума. Чем больше Цзян Ваньинь думал, тем больше желал выйти из своей головы, словно это было возможно. Как он не смог заметить этого раньше? Насколько же он был слеп, что так глупо провалился под лёд, оседая на дно? Он не хочет бежать, но вот только Цзян Ваньинь сбегает от своих мыслей в который раз, чтобы никому не навредить. Он не хотел, чтобы родители погибли. Он не хотел выбираться в тот день из машины. Не хотел жалостливых взглядов сестры и брата. Не хотел влюбляться. Он ничего не хотел, ничего никогда не просил, только не для себя, только не в угоду своим желаниям и мыслям. Нужно было позволить Лань Сичэню избить его, тогда не было бы настолько больно, что Ваньинь даже вдохнуть не может. Лучше бы сломал рёбра, разбил лицо, да что угодно, лишь бы Цзян Ваньинь мог зарыться в физической боли, чтобы не терпеть натиск моральной. Он не может. Не хочет. Он просто чертовски устал полагаться на то, что когда-нибудь удача улыбнётся ему. Цзян Ваньинь приходит в себя, только когда его пальцы перестали что-либо чувствовать, а холод сковывает тело. Ваньинь выдыхает, запрокидывая голову. Он на мосту. Там, где полтора месяца назад допустил одну из самых больших ошибок в жизни. Их настолько много, что Ваньинь потерял счёт своих неудач. Он медленно ступает на него, слыша как хрустит белый снег под ногами. Он чувствовал много лет назад эту пустоту, но теперь, когда Цзян Ваньинь в очередной потерял веру в благосклонность жизни, он не хочет бороться. Он устал, он чертовски устал от всего, что происходит и надеется, что когда-нибудь его смогут простить.***
Когда Вэй Ин возвращается домой, вешая свою куртку рядом с пальто Цзян Чэна, то улыбается и заходит внутрь. — Цзян Чэн, на улице такой холод, а ты ходишь в одном пальто. — Мужчина останавливается перед хаосом в гостиной. — Где Цзян Чэн? — Вэй Ин, присядь пожалуйста. — Где мой брат? — Вэй Ин кидает пронзительный взгляд на мужа, выгибая бровь. — Он ушёл. — Отвечает Сичэнь за брата, выключая телефон. — Что случилось? — Не думал, что твой брат умеет так искусно использовать людей, Вэй Ин. Нельзя верить психологам. — Сичэнь усмехается, а Вэй Ин только больше вскипает. — Какого хуя, Сичэнь? Что у вас тут, блять, случилось? Сичэнь сжимает губы, бросая разблокированный телефон на стол, прямо перед лицом Вэй Ина, отворачивая голову в сторону, наблюдая как Ванцзи первый тянет руки, включая видео. Он бы попросил выключить звук, но без этого, они не поймут сути. Когда видео подходит к концу, Вэй Ин замолкает на долгое время, а после, смотрит на него. Только вот, этим взглядом смотрят либо на идиота, либо на людей, которых хотят убить. Ванцзи более потерян, чем его муж, но лишь качает головой. — Что ты ему сказал? — Спокойно спрашивает Вэй Ин, пытаясь совладать с дрожью в руках. — Всё, что хотел. Я ненавижу, когда меня используют. Я высказал ему всё, что хотел, то есть — правду. — Используют? Если бы твой ебучий, крохотный мозг был способен рассмотреть видео качественно, то бы бы заметил, что блядская склейка. — Вэй Ин хватает его за футболку, притягивая к себе. — Ублюдок, ты хоть можешь себе представить, что ты сделал? — Ваш брат использовал меня, господин Вэй. Не стоит искать ему оправданий. — Цзян Ваньинь был у Цзинь Гуаньяо, но причина избивать его была другая. — Говорит Ванцзи, отцепив Вэй Ина от брата. — Только вот — видео хорошо смонтировано, но движения не совпадают со словами, они неестественны. Я удивлён, что ты не заметил. — Что ты, Лань Чжань. Этот ублюдок решил защитить свою любимую мелкую крысу и оклеветать моего брата в лучших чувствах. — Я не защищал Цзинь Гуаньяо. Как я должен был поступить? Посмотреть и улыбаться весь вечер человеку, который использовал меня, избил моего бывшего и притворялся божьим одуванчиком? — Он не использовал тебя. — Оставь, Лань Чжань. Он уже сделал всё, что мог. Только ответь мне: за что ты так к нему? Ты думаешь ему не хватает ненависти, которую он испытывает к себе, а ты решил дополнить в его чашу ещё?! Ты этого хотел, Сичэнь?! Ты, ублюдок, хоть знаешь для кого он поехал туда, чтобы кидаться такими словами?! — Как я уже говорил: Цзян Ваньинь и в правду был у Цзинь Гуаньяо, Сичэнь. — Ванцзи заводит мужа за свою спину, дабы тот не набросился на Сичэня вновь. — Он сделал это только из-за тебя. Он хотел, чтобы Цзинь Гуаньяо почувствовал насколько было больно тебе, а избил по другой причине. — Не понимаю. — Посмотри видео ещё раз и убедишься в наших словах. Мы не пытаемся его защитить, Сичэнь, мы пытаемся открыть тебе глаза. Тот, кто это сделал, видимо рассчитывал на такой исход событий. — Ванцзи устало трет глаза. — Господин Цзян использовал упоминание о тебе, чтобы разбить уверенность Гуаньяо в том, что ты не смог справиться без него. Цзинь Гуаньяо был уверен, что ты сломаешься без него, но Ваньинь убедил его в том, что это не правда и ты сильнее, чем кажешься. — Но зачем избивать его? Даже если это видео — фальшивка, я не вижу связи. — Как ты мог заметить, дорогой Лань Сичэнь. — Вэй Ин буквально выплёвывает его имя. — Мой младший брат в напряжённых отношениях со своей семьёй. Семь, блядских, лет назад, Цзян Чэн был единственным кто выжил в автокатастрофе. И он был за рулём. Ты хоть можешь представить чего мне стоило вернуть его в семью? Ты, блять, можешь себе представить в каком состоянии я его нашёл спустя три года? Он поехал в эту ублюдскую тюрьму только из-за тебя, твою мать. Он избил твоего дорогого А-Яо, лишь потому что этот выблядок подстроил аварию. Ты даже представить себе не можешь в каком состоянии он находился, пока помогал тебе восстанавливаться. — Я не знал... — Конечно не знал. Никто бы этого не знал, если бы я не надавил на него. Мой брат будет держать в себе всё до последнего, пока этот гребаный шар не лопнет. А ты сделал всё, чтобы он чувствовал себя ничтожно. Молодец, Сичэнь, браво. Мужчина натягивает на себя куртку, на скорую руку набирая номер брата, но поджимает губы, когда телефон звенит в пальто Ваньиня, прямо за спиной Вэй Ина. — Следи за братом, Ванцзи. Я найду своего. — Я с тобой. — Сичэнь поднялся с места, но Вэй Ин все-таки припечатал его обратно, сжав шею. — Не смей. Ты уже сделал всё, что мог. Не смей к нему приближаться или я убью тебя. Обещаю, Лань Сичэнь. — Вэй Ин оттолкнул мужчину от себя, вытирая руки. — Когда он ушёл? — Полчаса назад. — Потеряно говорит Ванцзи. — Молись, чтобы с ним было все хорошо, Сичэнь. Это в твоих интересах. Вэй Ин вылетает из дома, оставляя братьев Лань наедине. Пока Лань Ванцзи пытается справиться с паникой внутри себя, понимая, что будет, если Ваньинь пропадёт без следа. — Я не понимаю его. — Тихо говорит Сичэнь. — Вэй Ина? — Я не понимаю Цзян Ваньиня. — Помогающий помогает, ибо знает какого быть беспомощным, Сичэнь. Цзинь Гуаньяо отнял у него семью, отнял всё, а теперь, когда Цзян Ваньинь нашёл в себе силы снова стать частью семьи, Цзинь Гуаньяо перечеркнул всё одним словом. Ты ему нравишься Сичэнь, а ты растоптал его. Сичэнь никогда не думал, что его будет отчитывать младший брат. Он прекрасно знал какую ошибку совершил и надеялся исправить её, но он не понимал почему Цзян Ваньинь скрывал от него правду.***
Ты растоптал его. Сичэнь пытался смириться с этой мыслью целый час, пока Вэй Ин не позвонил Ванцзи и не сообщил, что Цзян Чэна нигде нет. У него был целый час, чтобы просмотреть видео и понять, что Вэй Ин и Ванцзи не врут ему. У него был целый час, чтобы попытаться справиться с информацией о том, что Цзян Чэн использовал его не в угоду себе, а для него, Сичэня, чтобы Цзинь Гуаньяо почувствовал ту боль, которую испытал Лань, после заключения бывшего возлюбленного. Даже во вред себе и своему эмоциональному равновесию, Цзян Чэн пытался найти способ, чтобы Лань Сичэнь чувствовал себя лучше. Хотя Сичэнь помнил, что в тот день Ваньинь казался просто уставшим, приготовил ужин и улыбался, когда Сичэнь с воодушевлением делился событиями дня. А ведь он даже не показал насколько больно ему было от правды. Он просто отделался невинной ложью только ради Сичэня, который кричал о своей ненависти пару часов назад? Сичэнь ему нравится, хотя Ваньинь и знаков не подавал, чтобы не причинить ему боли? — Брат. — Ванцзи снова зовёт его. — Я должен ехать. — Хорошо, Ванцзи. Ванцзи буквально вылетает из дома, а Сичэнь остаётся в светлой гостиной, зарываясь пальцами в волосы. Я тебя ненавижу, Цзян Ваньинь. Ненавидит? Нет, скорее теперь не понимает стремление Ваньиня сделать жизнь Сичэня как можно лучше. Он мог наброситься на него с кулаками как в первый раз, поставить условие и выбить правду, но Ваньинь молча ушёл. Тот огонь, который зажёгся в глазах, Сичэнь безжалостно раздавил. Он снова оступился, поверил и поспешил с выводами. Ваньинь сделал его жизнь лучше, а Лань Сичэнь сказал, что ненавидит его. Ваньинь позволял себе несмелые объятия и улыбки, пока Лань Сичэнь восстанавливался. Это он использовал Цзян Ваньиня, чтобы залечить свои душевные раны. Он должен найти его и пускай Вэй Ин убьёт его как и обещал, но Лань Сичэнь хочет убедиться, что Цзян Ваньинь в порядке. Просто убедиться. Подрываясь с места, надевая пальто и хватая рядом висящее, которое принадлежит Цзян Чэну, Сичэнь выбегает из дома.***
Кажется Сичэнь абсолютно потерял счёт времени. Ему пару раз звонил Ванцзи, была пара пропущенный вызов от Вэй Ина, но он упрямо пытался найти одного конкретного человека. Он пытался дозвониться до Цзян Чэна, но телефон звенит в пальто. Сичэнь чувствовал как тонет в очередной раз. Из-за его ошибки, Цзян Ваньинь пропал. Неужели Лань Сичэнь настолько слеп, чтобы не увидеть простой оплошности? Сичэнь ступает по пустым улицам, смотря как белый снег медленно засыпает его следы. Он замёрз, а Цзян Ваньинь выбежал без пальто в одном костюме, забив на холод. Прошло порядка пары часов и Лань Сичэнь надеется найти его живым. Сичэнь останавливается, когда перед ним расстилается длинный мост, засыпанный белым снегом. Он бы не дожил до этого момента, если бы не Ваньинь, который бросился вслед за ним, а Лань Сичэнь, погружённый в ненависть, провёл его спину взглядом. Ему кажется, что он сходит с ума, когда натыкается взглядом на одинокую фигуру у самого края. Лань Сичэнь делает неуверенные шаги, боясь, что мимолётное видение его желаний развеется, но Ваньинь стоит на месте, даже когда Сичэнь останавливается в метре от него. Ваньинь даже не смотрит в его сторону, а медленно уничтожает сигарету, когда Сичэнь надевает на его плечи пальто, поравнявшись с ним. — Расскажешь? — Тихо спрашивает Сичэнь, осторожно забирая сигарету из тонких, холодных пальцев, вдыхая едкий дым, понимая, что это не помогает. Видимо поэтому у ног Ваньиня валяется множество окурков, а в руках зажата пустая пачка сигарет. — Что ты хочешь знать? — Тихо спрашивает Ваньинь, оперевшись на сложенные руки. — Всё. — Всё значит. — спокойно говорит мужчина в ответ. — Когда-то я тоже хотел умереть, чтобы выбраться из этой реальности, где нет ничего хорошего, Сичэнь, я прекрасно знаю какого это — жить и понимать, что ничего не исправить. Мне было девятнадцать лет, когда по моей вине погибли родители. «Нужно заботиться об А-Ли и Вэй Ине.» — это всё, что мне сказал отец, когда я выбил окно в машине. Я пытался найти в себе силы, чтобы выполнить просьбу отца, но о чем тут может говорить, когда ты смотришь в их глаза и вспоминаешь, что по твоей ошибке умерли самые дорогие люди? Ваньинь усмехается. — Тогда мы начали общаться близко с Цзинь Гуаньяо, а когда мы только начали с ним отношения, я уже тогда пытался стать психологом. Чем больше погружался в изучение, тем больше стал различать его ложь и перестал искать оправдание большинству поступков. Я часто закрывал глаза, думал, что схожу с ума, пока не приехал Вэй Ин. Мы тогда еле смогли отделаться от полиции за тяжёлые побои, но это не изменяет сути, что Цзинь Гуаньяо делал пропасть между мной и семьёй ещё больше. Вэй Ин с трудом оттащил меня от него, хотя я жалею, что не сделал этого. — Я не понимаю для чего это. — Цзинь Гуаньяо ненавидел меня за то, что я испортил ему жизнь и не дал получить признание отца. — Признается Ваньинь. — Он подстроил аварию, чтобы мы почувствовали его боль потери, но я выжил. Правда вот, ему показалось недостаточно моих страданий, поэтому он пытался втереться в доверие. Я не хотел знать того, что случилось. — Зачем тогда поехал? — Из-за тебя. Мне хотелось, чтобы Цзинь Гуаньяо почувствовал себя ничтожно из-за неудачной попытки сломать человека, но кто же знал, что из-за этого семь лет моих стараний перечеркнут в один момент. Зато я знал, что ты в безопасности и больше не будешь гнаться за смертью. — Ваньинь. — Когда я бросался за тобой, то и предположить не мог, что именно ты Лань Сичэнь. Я просто прыгнул из-за своего эгоистичного желания помочь, чтобы человек не потерялся. Тогда я просто видел себя. Разбитого, одинокого и загнавшего себя в угол человека, который хочет сбежать, чтобы не чувствовать этого ада. — Ваньинь усмехается, стирая слезы. — Я не понял в какой момент жизни я стал скучать по тебе. Боялся, что ты уйдёшь и больше не вернёшься, продолжал готовить завтрак на двоих, хотя понимал, что ты живёшь со своим братом. Я ненавидел себя за то, что позволил влюбиться, считал это нечто грязным по отношению к тебе, ведь ты мой пациент и только вышел из болезненных отношений. Я не хотел, чтобы в один момент ты разочаровался во мне, ведь я не смогу сделать лучше, чем Цзинь Гуаньяо, пусть даже он обманул тебя, но до определённого момента ты был счастлив. Мне бы не хватило сил, чтобы попытаться сделать также, но когда ты сказал, что ненавидишь меня, то даже не понял, как не заметил этого раньше. Ты мне нравишься, Лань Сичэнь и я даже рад, что ты меня ненавидишь. Так будет проще для всех. — Это не правда. — Сичэнь хватает руку, повернув мужчину к себе, но Ваньинь только ставит руку в качестве преграды, даже не поднимая головы. — Я не подумал о том, что говорил, Ваньинь. — Но сказал. — Ваньинь усмехается ему в лицо. — В порыве эмоций люди зачастую говорят то, что у них на уме. Ты мог сказать об этом раньше, Сичэнь, я бы понял. — Прости меня, я не хотел, чтобы всё так получилось. — Это ты прости меня за всё. — Ваньинь осторожно отпускает руку, ласково улыбаясь ему. — Иди домой, Сичэнь, ты можешь замёрзнуть и заболеть. Я позвоню Вэй Ину, чтобы у тебя не было проблем. Всё хорошо. Сичэнь чувствует как сердце сжимается от боли, когда Цзян Ваньинь поправляет шарф на его шее и уходит, оставляя одного на мосту. Он всё ещё смотрит вслед, даже когда фигура мужчины перестала мелькать перед глазами, скрываясь за снежной стеной. Он нравится ему, хотя Цзян Ваньинь решает отпустить, всё ещё думая, что Лань Сичэнь действительно ненавидит его? Даже сейчас, всё ещё испытывая боль от сказанных Сичэнем слов, Цзян Ваньинь заботливо отправляет его домой, чтобы он не замёрз и не заболел. Сичэнь хочет вздохнуть полной грудью и закричать, но только смотрит вдаль, где замёрзшая река скрывается за светлыми фонарями города. Он мог закончить жизнь на этом мосту, но его вытащили, поставили на ноги и помогли восстановиться. И кто? Человек, которому Лань Сичэнь врезал и кричал о своей ненависти? Человек, который даже не смотря на собственные душевные раны, смог улыбаться ему и заботиться, даже после всего? Это Лань Сичэнь не достоин его. Не достоин той редкой, но искренней улыбки, этой искренней поддержки, которая нацелена на исцеление душевного состояния Сичэня. Он ушёл, признавшись в своих чувствах, посчитав себя грязным за эти мысли? Сравнивал себя с мелкими ублюдком, который сделал несчастными сразу двух людей? Сичэнь стирает слезы, пока ноги сами несут его туда, где он должен быть. Лань Сичэнь бежит за Цзян Ваньинем, который ушёл, понимая, что это причинит ему боль. Сколько ещё он готов жертвовать собой, чтобы сделать жизнь Сичэня лучше? Лань Сичэнь хотел пожертвовать всем, чтобы сейчас обнять человека, которого полюбил всей душой. Цзян Ваньинь ушёл, чтобы сделать жизнь Лань Сичэня лучше, но он уже не представляет жизни без психолога. Он нравится Цзян Ваньиню. Он нравится этому потрясающему человеку, который жертвует собой из раза в раз. Лань Сичэнь не может понять его, но хочет этого всей своей душой. Он так слепо верил, что всё будет в порядке, но теперь, когда в него хватит смелости, чтобы признаться, Сичэнь чувствует себя самым настоящим и влюблённым идиотом. Ему нужно было сделать это раньше. Ему стоило спросить Ваньиня о том, что произошло с ним и Цзинь Гуаньяо. Стоило задержать Цзян Чэна и заставить его рассказать. — Ваньинь! — Сичэнь чувствует как задыхается, заметив едва различимую фигуру в темноте. Он кусает губы, продолжая бежать, даже когда его ноги горят от боли, а сердце разрывается на части от понимая, что он сделал. Цзян Ваньинь никогда не желал ему зла, никогда не имел тёмных мыслей, тихо храня свою несмелую любовь, которую Сичэнь растоптал громкими словами. Он идиот, он такой идиот, которого всё ещё любят. Ваньинь оборачивается на крик, падая на землю, обнимая влетевшего Лань Сичэня, больно ударившись поясницей. Сичэнь тяжело дышал в его руках, прижимался, обнимая так крепко, что Ваньинь мог почувствовать как трещат кости. — Лань Сичэнь? — Тихо говорит Ваньинь, шипя от боли, когда Сичэнь сильнее сжимает его в объятиях. — Прости меня. Прости пожалуйста. — Мужчина утыкается носом в грудь, слыша быстрое сердцебиение, стирая горячие слезы. — Я не хотел. Я думал, что ты хочешь использовать меня. Я не знал, что ты всё делаешь только ради меня, Ваньинь. Я люблю тебя, люблю и не хочу отпускать. Я пойму, если ты захочешь оттолкнуть меня, но я правда не хочу этого. — Всё хорошо, Сичэнь. Хрипит Ваньинь, чувствуя как собственные глаза предательски печёт. Он устал, от всего устал и совершенно не понимает что происходит, но всё ещё ощущает тяжесть чужого тела на себе. Ваньинь всё ещё любит, но не хочет говорить сейчас ни о чем. Возможно завтра, когда они успокоятся. Он осторожно гладит мужчину по спине, позволяя слезами смешаться с каплями растаявшего снега на лице. Ваньинь всё ещё хочет верить. — Пойдём домой. Я приготовлю ванну, чтобы ты не простыл, а потом ляжем спать. — Но.. — Поговорим завтра, хорошо? Я устал, Сичэнь. Сичэнь с трудом поднимается с чужого тела и кидается с замиранием сердца чувствуя как Ваньинь поднимается следом и берёт его ладонь в свою, переплетая пальцы, давая понять, что это не игра воображения, а суровая реальность, где они остались вдвоём. Он хочет верить, что завтрашний день всё изменит, поэтому доверчиво идёт рядом, смотря на переплетённые пальцы, всё ещё чувствуя надежду. — Ванцзи знает где ты? — Он уехал, когда господин Вэй не нашёл тебя. Я ушёл следом. — Ты на редкость везучий человек, Сичэнь. — Я идиот, который легко поддаётся эмоциям и совершает необдуманные ошибки из-за которых страдают люди. Я не знаю, чтобы делал, если бы не нашёл тебя. — Я запутался, Сичэнь. — Я тоже, Ваньинь. Мужчины переглядываются, улыбаясь. Ваньинь так красив при свете фонарей, что Лань Сичэнь хочет его поцеловать, но красоту момента разрушает телефонный звонок сразу на два телефона. Ваньинь раздражённо шипит, доставая мобильник, отвечая на звонок брата. — Слава богам ты жив. Я уже начал молиться. — Быстро говорит Вэй Ин, выдыхая прямо в трубку, словно снял со своих плеч гору. — Где ты? Давай я приеду? Хочешь я убью для тебя Сичэня? — Всё хорошо, Вэй Ин. Сичэнь со мной. —Я же предупреждал его. Я убью этого.. — Вэй Ин. Всё в порядке. — Ваньинь устало трет переносицу, чувствуя как Лань Сичэнь крепче сжимает его руку. — Скажи Ванцзи, что всё хорошо. Езжайте домой и отдыхайте, потом поговорим, ладно? — Обещаешь? — Конечно, А-Ин. — Ваньинь поджимает губы.— Я люблю вас. Возвращайся домой. — Боже, А-Чэн меня любит! Я тебя тоже люблю, дорогой.. Ваньинь усмехается, сбрасывая звонок, но на телефон моментально приходит сообщение от глупого брата с кучей красных сердечек. Он смотрит на Сичэня и улыбается, всё ещё веря, что жизнь сможет стать лучше.***
Сидя в тёплой гостиной, держа чёрного кота на руках, Ваньинь абсолютно не понимал что делать дальше. Лань Сичэнь показал ему видео и ушёл в душ, когда в гостиной повисла удушающая атмосфера. Он прекрасно помнит этот день и все слова, который говорил Цзинь Гуаньяо. Конечно в порыве эмоций Лань Сичэнь вполне оправданно мог обвинять его во лжи и имел право ненавидеть. Цзян Ваньинь хотел бы обвинить и накричать на брата и Ванцзи за то, что они лезут не в своё дело, но когда Лань Сичэнь выходит из душа, присаживаясь рядом и принимая кружку с горячим чаем, Ваньинь обещает себе поблагодарить их за вмешательство. — Спать? — Ваньинь.. — Если ты начнёшь говорить о том, что случилось, я закину тебя на плечо и привяжу к кровати, а рот заткну куда более действенными методами. — Прости меня.. — Ну вот, ты сам договорился.***
Цзян Ваньинь все-таки закинул Сичэня на плечо, хотя мужчина и не сопротивлялся и улыбался, даже когда Ваньинь уложил его на свою постель, но вместо того, чтобы связать, он ложится рядом, накрывая мужчину одеялом. — Ваньинь. — М? — Цзян Чэн. — Что? — А-Чэн. — Лань Сичэнь. — Я люблю тебя. И хотел сказать это целую неделю. Прости за то, что сказал тебе и ударил. — Осторожно положив ладонь на лицо мужчины, Сичэнь соприкасается лбами. — Я правда не хотел, чтобы эти слова прозвучали от меня, но я подумал, что ты хочешь использовать меня. Я благодарен, что господин Вэй и Ванцзи открыли мне правду. Я не подумал о том, насколько больно прозвучали мои слова для тебя. — Я уже говорил о том, что заткну тебя? — Прости. Я причинил тебе боль, а ты продолжаешь заботиться обо мне. Ты даже не показал насколько тебе было больно от правды, чтобы я не заметил этого. Теперь, когда ты открылся мне, я постараюсь лучше понимать тебя. — Тебе не нужно этого делать, Сичэнь. Я понимаю, что с моей стороны это действительно выглядело так, будто я тебя мог использовать. —Спасибо тебе за всё. Сичэнь смотрит в голубые глаза и радуется, что они смотрят на него с прежней нежностью. Он никогда не думал, что счастье может быть настолько близко, просто стоит протянуть руку и коснуться его. Сейчас, деля одно дыхание на двоих, Лань Сичэнь осторожно, словно на пробу касается своими губами чужих, чувствуя как заходит с бешеном ритме сердце. Это ощущается потрясающе. — Прости меня. — Шепчет Сичэнь, всё ещё ощущая привкус лёгкого прикосновения поцелуя на своих губах. — Ты тоже меня прости. Ваньинь тянет его на себя, целуя медленно, осторожно, словно давая распробовать весь спектр ощущений, а после впивается в губы жадно, целуя глубоко и с чувством, сжимая чужую талию. У Сичэня аж голова закружилась, но стоило только окунуться в это дурманящее ощущение любви и повернуть голову чуть в бок и позволить себе вцепиться в мягкие, ещё влажные волосы и сжать их. Это того стоило — Ваньинь мягко мурлычет в поцелуй, разрывая его, наблюдая как трепещут чужие ресницы и Сичэнь медленно открывает слезящиеся глаза. — Я чуть не потерял тебя из-за своей глупости. Я хотел признать тебе в любви, но так глупо испортил всё. — Я не знаю что такое «любовь», Сичэнь. Если бы ты мог мне объяснить это, я бы постарался ответить тебе тем же. Я увидел как мой отец обнимает мать только когда умирал, а в остальном, моя жизнь была похожа на ад. Я был всего-лишь попыткой оживить чувства, которых никогда не было. — Любовь? — Сичэнь прижимает ладонь к чужой щеке, нежно проводя пальцами по губам. — Для каждого она своя, Ваньинь, ты просто чувствуешь это. Как гром и молния, музыка и волнение, которое ты можешь испытать в моменты игры. Моя любовь — это пламя в темноте. Любовь — это когда чьи-то интересы ставишь выше своих. Ты готов сделать для этого человека всё и, даже, пожертвовать собой. Тебе нравится его несмелая улыбка и глупые шутки, ты хочешь проводить время с этим человеком, ты переживаешь с ним важные моменты жизни и радуешься, что смог преодолеть трудности рука об руку. Ты бежишь после работы домой, зная, что тебя там ждут. Ты знаешь, что будешь счастлив с человеком, даже сидя в темноте, разделяя тишину между собой или гуляя в грозу под дождём, словно дети. Ты сам определяешь что такое любовь, Ваньинь. — Я всю осознанную жизнь пытался понять смысл этого слова, пока не перестал бежать за пониманием. Я смотрел на родителей и никогда не понимал их. Я смотрел на брата и сестру, в надежде, что это всё не напрасно, но они счастливы. Я люблю каждого из них, но тебя иначе. — Признается Ваньинь, переплетая пальцы между собой. — Моё эгоистичное желание помочь завело меня в ловушку. Я не хотел вредить тебе и боялся, что в один день ты сможешь узнать обо всём и отвернуться от меня. Не хотел, чтобы тебя отталкивал мой характер и амбиции. — Ты потрясающий, Ваньинь. И я сожалею о том, что сказал в который раз. — Сичэнь улыбается. — Своим эгоистичным желанием ты дал мне ещё один шанс на жизнь и любовь. Ты как пламя в темноте, которые помогает мне верить в то, что ещё не всё потеряно. —Ты можешь пожалеть об этом. — Никогда. Ты другой, Ваньинь. Пытаешься казаться отстранённым, но так искренне заботишься о близких. Ты не скрываешь свою любовь к семье, хоть и боишься признаться в этом открыто. Я видел всё, Ваньинь. Это мне и нравится в тебе — твоя прямолинейность и тяга к невозможному, жаль, что я воспринял всё как попытку использовать меня и оставить ни с чем. Ещё пару месяцев назад я был уверен, что моя жизнь не имеет смысла, но ты подарил мне его. — Ты хотел сказать «дал пинка под зад и вручил флаг в руки»? — У тебя хороший удар. — Смеётся Сичэнь. — Давай поговорим обо всём завтра, а сейчас ляжем спать? Ваньиню чертовски приятно лежать на кровати и обнимать человека, которого желаешь прежде душой, а после телом. Ещё никогда ему так быстро не удавалось так быстро уснуть, но когда Лань Сичэнь слабо кивает, обнимает его за талию и тычет носом в шею, оставляя там лёгкий поцелуй, Цзян Ваньинь не может сопротивляться объятиям сна. Он мягко перебирает короткие волосы, массирует кожу головы, напевая давно знакомую мелодию и медленно засыпая пол умиротворённое дыхание человека, который перевернул его мир. Цзян Ваньинь всё ещё хочет надеяться. Он всё ещё хочет верить. Он всё ещё любит этого невозможного идиота, который плохо влияет на его сердце. — Это ты потрясающий, Сичэнь. — Тихо говорит Ваньинь, чувствуя приятную тяжесть в груди. — Это ты подарил мне свет о котором я и мечтать не мог и я убью любого, кто посмеет тебя тронуть.