Из огня да в полымя

— Я же уже спел на радио, — объясняет своё решение Бэкхён. — Сколько человек слушало? Ну, так сотен пять предположим… — Ну, я сообщил всем нашим знакомым. А они, наверное, своим. Ну, да, человек пятьсот наберётся. И пока отзывы хорошие! — решает поиздеваться над ним Чондэ. — И так каждый из нас. Минсок хихикает в кулак, стараясь не вызывать подозрения. Бэкхён пыхтит, поджав губы, но потом решает, что это не так уж и важно. — На фестивале же тоже самое, только в живую, — пожимает он плечами. Минсок с Чондэ обмениваются взглядами, полными недоумения, решая, что это просто неудачная шутка. — Бэкхён-а, ты был когда-нибудь на подобных фестивалях? — спрашивает Минсок. — Когда учился в универе, бывал на концертах с Чанёлем. Потом работа, и как-то некогда было… — Бэкхён не понимает, почему эти двое смотрят на него, как на сумасшедшего. — Но это ведь не тоже самое! Это будут просто выступления музыкантов-любителей и всех желающих заявить о себе. Вдруг кто-то сможет засветиться. Много же людей в парках поёт по той же причине! — Ну вот я и понял, что ты это по незнанию, — Минсок лезет в интернет и подсовывает Бэкхёну под нос телефон с яркой афишей. — Лухан имел в виду вот этот ежегодный благотворительный фестиваль. Там один из дней посвящён молодым артистам, а в остальное время играют профессиональные музыканты. Ты на фотографии посмотри. Мне вообще интересно, как он смог заявку подать. Туда без связей агентства пробиться невозможно! Бэкхён теряет свою челюсть. Он в трансе перелистывает одну фотографию за другой, не припоминая от ребят какие-либо подробности. Площадка для выступлений находится возле выставочного комплекса. Вход неограничен. Да там несколько тысяч человек будет! — Ah ha ha I just wanna be a rockstar,* — Чондэ поёт, развалившись в кресле, совершенно не помогая ситуации. — Вы думаете, что я… — теряется Бэкхён и прикусывает палец, не отрываясь от просмотра фотографий. — Кажется, у меня не получится. — Поздно отказываться! — предупреждает Чондэ, боясь, что Бэкхён побежит всё отменять. — Ты уже пообещал, так что держи слово. И возьми непромокаемые штаны на всякий случай. Бэкхён не может перестать думать об этом все выходные. У него нет опыта выступления перед настолько большой аудиторией. Точнее есть, но не пения. А что если он опозорится: забудет слова, будет вести себя глупо или начнёт запинаться? В конце концов, покажется дилетантом без музыкального слуха? Ребята обещают ему, что в этом ничего сложного. Чем больше народу, тем лучше: негативная реакция теряется в толпе. — Это как караоке, — напоминает ему Лухан. — Ты же не боишься петь в караоке. — Я хожу туда пьяный, — уточняет Бэкхён некоторые детали. — Ну так можешь выпить пару бокалов! — смеётся басгитарист. — Многие же так выступают, кто боится сцены. Только смотри, чтобы тебя не вырвало, а то некрасиво получится. — У меня нет боязни сцены, — Бэкхён грызёт ноготь и решает, что он может сделать для облегчения своего положения. — У меня просто нет опыта подобного уровня. Я не могу просчитать все варианты. — Ты же не один. Если что, мы поможем, — хлопает его по плечу Лухан. — И у нас будет репетиция накануне, так что сумеешь представить себе, какого это быть рок-звездой. — И ты туда же! Они репетируют без перерыва. Ребята уже слаженно играют, так как тренируются без него, чтобы не упускать время, поэтому Бэкхёну приходится под них подстраиваться. Они продумывают с Луханом общую концепцию: порядок композиций, кто где будет стоять, как нужно вести себя Бэкхёну на сцене и многое другое. Бэкхён понимает, что быть фронтменом — это нелёгкая работа. Даже если участвует каждый, основное внимание всё равно на нём. У него не всегда выходит попадать в такт или начинать песню одновременно со всеми, поэтому лично для него записывают видео, чтобы он смог дома всё ещё раз повторить. Хотя на улице конец июня и тридцать градусов, в студии прохладно, но Бэкхён всё равно обливается потом. Лухан решает закончить репетицию, когда у Бэкхёна начинает хрипеть голос и он периодически откашливается. На начало недели прогноз стоит неутешительный. На Южную Корею движется тропический циклон, а это значит, что могут возникнуть проблемы с обратной дорогой. — Сдует нас, однако, — вещает Чонин по громкой связи, когда Бэкхён звонит ему. — Грядёт первая серьёзная погодная тема в этом году: завтра с утра тайфун будет у нас. Ветерок уже настораживающий. Бэкхён тоже лезет на новостной сайт и проверяет погодную сводку. Везде мелькают красные рекомендации при возможности оставаться в помещении. В Сеуле если и задувает непогоду, то не так как в Пусане. Ливни иногда бывают по несколько дней, но никого не сносит с ног, это редко случается. А вот в Пусане может, и каждый год иногда. — Порывы ветра до ста двадцати километров в час — это прямо сильно много! — продолжает делиться впечатлениями Чонин, расшатывая чужое душевное равновесие. — Помню такое лет пять-шесть назад. Очень неинтересные ощущения, когда дом мерно покачивается. Хотя судя по трассе тайфуна, он немного выпивший и, может, всё ж не к нам пойдёт, а на север. Но пока всё выглядит нехорошо. Народ заклеивает окна малярным скотчем: готовится к осаде. Ну и к видосикам «что как сдуло», конечно. Бэкхён проверяет вылеты из Сеула и обнаруживает задержку рейсов до Пусана аж с прошлой ночи. Потом замечает статьи о экологической акции. В шесть утра без объявления войны клеевые активисты захватывают аэропорт Пусана. «Последнее поколение» осаждает взлётно-посадочные полосы и блокирует работу аэродрома: всё во имя матушки-природы. Около десятка рейсов отменяется, остальные отправляются в соседние города, сообщает аэропорт Пусана. Когда воздушное движение восстановят, пока неизвестно. «Мы ожидаем десять тысяч пассажиров и тридцать с лишним взлётов и посадок. Поэтому, конечно, мы надеемся, что сможем возобновить полёты как можно скорее», — скрипит зубами пресс-секретарь аэропорта. А сегодня ещё и первый день школьных каникул… Отпуска… Потомки наши будут потрясены этим безрассудством. — Хрен я сегодня домой попаду! — шипит Бэкхён, ругая идиотов, что не могли выбрать другой день для своих развлечений. — Может, лучше на поезде рвануть? Надеюсь, его не остановят где-нибудь на подъезде. Хотя это лучше, чем упавший самолёт. — Всякое может быть. Хочешь, за тобой приеду? Дороги вряд ли перекроют. — Зачем тебе тащиться туда-обратно? Сейчас заеду к Чондэ, заберу вещи и на вокзал. Он в десяти минутах живёт. К полуночи должен быть в Пусане, если и там кто-нибудь не приклеится к рельсам, — Бэкхён в расстройстве трëт глаза. — Прикинь, что там в башке у этих защитников природы. Ну просто, прикинь! Серьёзно. Надеюсь, что клей подведёт, и их сдует к чертям! — Ладно, не плюйся ядом, — смеётся Чонин в динамик телефона. — Напиши, как подъезжать будешь, я заеду за тобой, а то только метро работает, и пара автобусов катается. Остальное под вопросом, если поедет вечером. Уже шестую степень опасности объявили. Бэкхён отключается и кидает свои вещи в сумку. Ребята прощаются с ним и говорят, что ждут в гости на следующей неделе, если погода будет лëтная. Он обещает с ними списаться и спешит к Чондэ. Тот ворчит, как Бэкхён рискует, отправляясь в такую погоду к побережью, но работу никто не отменяет. Пока. Поездка на поезде стоит в среднем в три раза дороже, чем перелёт на самолёте. Многие негодуют: если правительство действительно так заботится об окружающей среде, то почему же не снизит тарифы на железнодорожные билеты, ведь это государственная компания, финансируемая из бюджета. То есть корейцы платят за поездку на поезде дважды: с подоходным налогом и когда покупают билет. Представители железнодорожных коней объясняют драконовские цены тем, что скоростные высокотехнологичные поезда очень дороги в обслуживании, а их производство занимает много времени. Поэтому пассажирам придётся и дальше терпеть неудобства. Интересно то, что действительно есть люди, которые выбирают поезд, потому что это экологично, осознанно переплачивая за билеты и идя на неудобства, связанные с путешествием: забастовки, задержки и тому подобное. Но с другой стороны, Бэкхён даже радуется, что без экомазахистов и жертв телепропаганды в аэропорту вполне комфортно, и цены на авиабилеты его устраивают, тем более что ему часто приходится мотаться между Сеулом и Пусаном. Но не сегодня. На вокзале полно народу. Все стремятся добраться до места назначения, пока тайфун не начнëт царствовать над Корейским полуостровом. На улице ярко светит солнце, и ничего не предвещает беды, но ближе к побережью набегают тучи, и поезд ползёт в два раза медленнее. Бэкхён даже через сплавы прошивки чувствует, что снаружи воет ветер, и во время остановок видно, как потрясывает всë, что легче камня. «Стильная заклейка стëкол перед тайфуном», — присылает Чонин фото с окнами в его квартире, располосованными чёрным скотчем. Бэкхён смотрит и раздумывает над тем, если такое действительно помогает, но Чонину виднее: он с физикой лучше дружит. Когда он выходит из поезда на станцию, Чонин уже ждёт его вместе с Моннëном. Пёс радостно приветствует запасного хозяина, и они быстрым шагом идут к машине, но стоит им только выйти на улицу, как Бэкхён знакомится с новыми особенностями курортного города. Первое, что он понимает, после того как справляется с сопротивлением ветра, что тяжело дышать. Он глотает воздух ртом, пока Чонин, схватив его за плечо, тащит вместе со псом через парковку. — Чёрт побери, вообще не смешно! — жалуется Бэкхён, пытаясь пригладить гнездо на голове, пока Чонин пристёгивает Моннëна на заднем сидении. — Ничего особо фатального, разве что квартиру можно на халяву основательно проветрить, открыв окна с разных сторон. Да и алкоголизм на местности сразу снижается, так как банки с пивом с уличных столов просто сдувает. — Чонин сосредоточен на выезде с парковки, потому не замечает скептического взгляда Бэкхёна. — Максимальный из штатных уровней мощности циклона — десятый, «ураган». Десятка — это уже рекомендации типа укрепить окна и двери чем-то тяжёлым. Они нешуточные. Я году в девятнадцатом, помнится, парные окна стяжками пластиковыми утягивал через ручки. Дуло так, что их могло вынести. Высокие дома шатает, в вентиляции запросто выдавливает напором воздуха решётки. По улице летает мусор, ветки деревьев, стройматериалы и незадачливые туристы малых и сверхмалых габаритов. Не работает ничего, кроме экстренных служб. Стопят даже то, что типа электронное. Последствия разгребают обычно пару недель: первые сутки чистят дороги от веток и прочего. При таком раскладе очень сложно выгуливать Моннëна. Бэкхён мрачно смотрит на Чонина, потому что шутки о потенциальной угрозе его совсем не веселят. Чонин хохочет виду сердитого воробья и гладит Бэкхёна по колену. — У себя дома я уже всё запаковал, так что едем к тебе, строим бомбоубежище и пережидаем, — Чонин отвлекается на дорогу и сбавляет скорость, потому что машину не хило сносит с полосы. — Идём на рекорд за последние годы: уровень шторма поднят до девятого. Это значит: остановка оставшегося транспорта, всем по укрытиям. Поэтому завтра у многих будет выходной. Бэкхён вцепляется в кресло, напрягаясь на каждом повороте, но Чонин всё также расслаблен, а Моннён спит, развалившись на сиденьи. Это только Бэкхён тут панику разводит? Они паркуют машину в гараже и идут наверх, и Бэкхён только сейчас расслабляется, когда оказывается дома. Чонин сразу принимается лепить скотч на стëкла во всех комнатах, сетуя на то, что окна выходят к морю. — Оно, конечно, красиво и здорово, но не в такие ситуации. Зато посмотрим, как завтра пляж топить начнёт, — Чонин лезет на обеденный стол и лепит ленту во всю высоту стекла. — А нас будет топить?! — пугается Бэкхён, уже жалея о решении переехать к морю. — Да не особо. Здесь заградительная линия, так что до нас вряд ли дойдёт. — Чонин кидает скотч Бэкхёну, посылая его клеить везде, где дотянется. — Окна обычно выдерживают, кстати, в отличие от растительности, строительных лесов и отдельных, особо одарённых туристов-пешеходов, которым захочется в самый тайфун на гору потопать. Я не шучу! Каждый раз десяток спасатели с деревьев снимают. Чонин слезает со стола и подходит к Бэкхёну, который стоит посреди комнаты и дрожащими пальцами пытается нащупать конец клейкой ленты. Он обнимает его и гладит по спине, хотя когда стены едва заметно вибрируют, это мало может утешить. Чонин целует Бэкхёна в лоб и спускается к губам, но тот отворачивается, продолжая рассматривать художества на окне. — Помочь тебе расслабиться? Чонин заглядывает в глаза, когда Бэкхён не реагирует на вопрос, тот только пожимает плечами, поэтому он тянет его в спальню, прихватывая с собой пса, и закрывает окно шторами, чтобы не отвлекаться. Моннëн сразу лезет под одеяло. — Придётся потерпеть, — улыбается Чонин, отодвигая собаку ближе к краю. — Он всегда липнет, когда наступают природные катаклизмы. За завтраком они смотрят новости, где каждые полчаса передают сводку погоды. Чонин бесконечно комментирует, вставляя детали из личного опыта, и хохочет над затейливыми видео, как кому-то на машину прилетает пальма или кого-то уносит перед входом в метро. Этим кишат все местные форумы. Порывы ветра в Пусане доходят до ста шестидесяти километров в час. Аэропорт приостанавливается минимум до девяти часов вечера, общественный транспорт, за исключением метро, также сведён до минимума, паромы прекращают движение. Закрыты школы и часть официальных заведений, например, суды: чтобы не дать подсудимому-дистрофику сбежать путём вылета в окно. Но киоск с пивом на местности продолжает работать. — Местная ферма по разведению тайфунов находится за Филиппинами, — Чонин выключает звук у новостей и самостоятельно ведёт трансляцию. — Ещё маленькими несмышлёнышами они, неуклюже толкаясь, начинают ползти на север и немножко на восток. В этот момент их трасса обозначается чёрными квадратиками, что обозначает «тропическая депрессия». Но не переживайте, они не в депрессии. Они много кушают и быстро растут. Наш тайфун уже вырос: он красный, с порывами ветра от ста двадцати до ста пятидесяти километров в час. Судёнышки прячутся в гаванях, автобусам лучше оставаться дома. Бэкхён только тяжело вздыхает, но за последние сутки уже привыкает к сложившейся ситуации и дурачествам Чонина. Надо сказать, его присутствие успокаивает. Прошлым вечером, устроив марафон в постели, они устают достаточно, чтобы сразу уснуть. Бэкхён даже не шевелится, чтобы надеть пижаму, но Чонин кидает ему футболку с трусами, потому что это не сильно приятно, когда к голой заднице липнет собачья шерсть. Просыпаются они под утро от сирены. Оба телефона воют как сумасшедшие, предупреждая о необходимости оставаться в укрытии. Сон как рукой снимает. Бэкхён прячется под одеяло и жмётся к Чонину, так же как Моннён к другому его боку, и наблюдает, как размеренно качается лампа на потолке. Чонин внаглую храпит, будто ничего не происходит. Может, и Бэкхён так сможет через пару лет. — В этот раз нам повезло, — продолжает работу модератора Чонин. — Тайфун не смог определиться, куда бить. И вместо прямого похода на Корейский полуостров закрутился, завертелся, потоптался по Японии и свернул на Китай, не заходя в Жёлтое море и задевая лишь боком край побережья Кореи. Поэтому следующие пару дней у нас всего лишь будут ливни. Но это лишь завтра. А сейчас нам всё ещё круто. Экономия на слабительном опять же. Бэкхён стоит возле окна и смотрит, как когда-то голубой залив становится мутно-грязным и пляж наполовину пропадает под водой. Моста совсем не видно, потому что хлещет дождь и летает чёрти что по воздуху. — Ты чего такой бледный? — спрашивает его Чонин, обнимая со спины и кладя голову на плечо. — Боишься, что ли? — Нет. Бэкхён думает, что ему скорее надо бояться выступления на фестивале, чем этого. Чонин ведь его спасёт, если что? Ну, или хотя бы посоветует, что делать. — Да ладно, это легко пережить можно. Я всю жизнь в Пусане живу. И ничего. Главное бельё с улицы убрать, а то унесёт ветром, — целует его Чонин за ухом. — Не бойся. — Я не боюсь, — почти правда, но только рядом с Чонином. — Long as I remember the rain been coming down. Clouds of mystery pouring confusion on the ground, — поёт Чонин себе под нос. — Good men through the ages trying to find the sun. And I wonder, still I wonder, who'll stop the rain?** Следующим утром непогода уже успокаивается. Периодически капает дождик, но от ветра ничего не остаётся. Метеорологи обещают ливни следующие несколько дней, так что на пляже пока позагорать не получится. — Короче, у нас всё нормально! — возвращается Чонин с прогулки. — Окна снаружи доверху облеплены кусочками зелени, на улице всё завалено ветками-листьями и всем, что не успели прибрать, но жить можно. Моннён счастливо отряхивается и несётся прятаться под своё одеялко у дивана: дождь он не любит ещё больше, чем тайфун. Бэкхён читает полученные сообщения от Лухана, который выражает надежду на встречу с Бэкхёном в выходные, так как до фестиваля какая-то пара недель остаётся. Вот где стоит переживать! Это Бэкхён понимает, когда смотрит на поле перед собой. Огромное такое, особенно с высоты двухметровой сцены. Даже страшно представить, сколько людей может здесь поместиться. После прошедшего тайфуна погода в прогнозах стоит отличная, поэтому организаторы ожидают большой наплыв посетителей. К тому же сейчас сезон отпусков, и на фестиваль может прийти приличное количество туристов. Бэкхён снова шумно выдыхает и поворачивается к ребятам, которые в полной готовности располагаются за инструментами. Теперь это уже больше похоже на реальность, чем просто фантазии в голове. — Готов? — спрашивает его Лухан, стоя по правую руку. — Не уверен, — мямлит Бэкхён, рассматривая свои ботинки. — И вряд ли буду. Это всего лишь репетиция, но уже сейчас пальцы мелко подрагивают. Бэкхён успевает уронить микрофон пару раз, когда настраивает высоту стойки и крутится на месте, выполняя указания Лухана. Ударник над ним ухохатывается, но при этом раздражает меньше, чем персонал, который смотрит на новичка волками. Бэкхён чувствует себя не в своей тарелке. Действительно ли стоит иногда вылезать из зоны комфорта и пробовать что-то новое? Может лучше оставаться на своём месте и делать то, что и так хорошо получается? — Не переживай, — Лухан ободряюще сжимает его плечо. — Я бы не звал тебя, если бы не был уверен, что ты справишься. Бэкхён сжимает руками стойку, тихо злясь на себя, и отпинывает ногой провод подальше: не хватает ещё улететь со сцены. Он берёт несколько дней выходных, чтобы не упустить возможность посмотреть на место проведения концерта. Позже площадка будет занята группами покрупнее и покруче. — А ты умеешь петь? — спрашивает Минхо, удивляясь такой просьбе. — Ну вот и проверю, — Бэкхён пожимает плечами, чувствуя себя весьма неуютно. — А что за концерт? — Минхо откидывается на спинку кресла, рассматривая новоиспечённого певца перед собой. — Пусанский рок-фестиваль в эту субботу у выстовочного центра. — Ладно, мы придём, — Минхо открывает свой рабочий календарь и делает там несколько пометок. — Что значит «мы»? И что значит «придём»?! Бэкхён округляет глаза. Это ещё откуда?! У него нет в планах приглашать кого-то. Хватает, что Чондэ со всей бандой решает заявиться. — Ну, другим тоже будет интересно посмотреть, что это ты за хобби себе нашёл. Вряд ли Кибом пойдёт, но могу его уломать. — Нет, я не имел в виду, что мне нужны зрители… — Проваливай уже, а то не отпущу никуда, и будешь потом дуться, — Минхо ставит точку в диалоге и берёт телефон, чтобы позвонить кому-то, указывая Бэкхёну на дверь. Позже Бэкхён узнаёт, что чуть ли не половина фирмы собирается прийти на его выступление. Они объясняют это командным духом, но Бэкхёну от этого легче не становится, наоборот: добавляет причин ещё больше дёргаться. — Начинаем, — предупреждает его Лухан. — А то время ограничено. У них подготовлено пять песен, и выступление не продлится дольше двадцати минут, но Бэкхёну это всё равно кажется непосильной задачей. Они начинают играть, и Бэкхён, нервно поправляя наушник, старается попасть в ритм, удивляясь тому, как дрожит его голос. Он извиняется, когда песня заканчивается, и обещает лучше стараться. Следующие композиции Бэкхён уже собран и не допускает ошибок. Он сосредотачивается на технике, и вспоминает всё, чему его учит Лухан. — У тебя отличные вокальные данные, — уверяет его тот. — Даже если ты напортачишь, это не так сташно. Людям всё равно тебя приятно слушать. Бэкхён не знает, если это так или нет. Он просто представляет себе, что он певец от бога, и стоит ему открыть рот, как все слушатели умирают от остановки сердца. Кажется, это срабатывает. Но стоит только Лухану предупредить, что Бэкхёну придётся представлять их группу и делать небольшие комментарии между песнями, так вся уверенность улетучивается. — Ну ты же любишь быть в центре внимания и всех веселить! — вставляет своё веское слово Чондэ, развалившись у него на диване. — Откуда такая неуверенность? Ты же знаешь, как это делается! — В том-то и дело, что нет! У модераторов всегда текст наготове, и они мало когда импровизируют. — Просто делай так, как ты обычно и делаешь. Чего ты панику разводишь? Бэкхён хмыкает и ничего на это не отвечает. Почему все, кроме него, настолько уверены, что у него всё получится? Это не так просто, как кажется! — Я действительно хорошо пою? — Не-а, — отвечает Чондэ, не отрывая взгляда от телефона. — Я просто хочу от души посмеяться. Они с Минсоком приезжают на выходные и занимают его гостиную. Лукас, Тэн и Тэмин с Кёнсу поселяются у двоюродного брата последнего. И вообще, Бэкхёну кажется, что его друзья и коллеги как раз и будут составлять половину зрителей на фестивале: телефон просто разрывается от сообщений о потенциальных слушателях. Лухан и ребята из группы приезжают на неделю раньше, чтобы успеть порепетировать. И даже новый учитель Бэкхёна по вокалу, старый друг Лухана, собирается прийти его послушать. Слишком большое давление. И Бэкхён не думает, что готов показать что-то настолько личное всем желающим. Слушая за сценой выступления других групп, Бэкхён нервно топчется на месте, повторяя про себя слова песен, хотя он за эту неделю поёт их столько раз, что, кажется, до конца жизни уже не забудет. Чондэ с Минсоком с утра помогают ему нанести макияж и укладывают волосы. Одежду они подбирают в одинаковом со всеми стиле. На улице разгар лета, и Бэкхён в одной футболке и шортах не знает, куда себя спрятать. Остальные музыканты весело дурачатся, бегая туда-сюда, кто-то подходит познакомиться, и Бэкхён вспоминает некоторых из них, с которыми репетирует в один день. Но есть и те, кто, как и Бэкхён, нервничает так сильно, что хочется им вызвать неотложку. — Переживёшь эти полчаса, и можно будет расслабиться, — смеётся Лухан, подходя ближе. — Зато будет, что внукам рассказать. — Да я справлюсь, — храбрится Бэкхён. — Мне много где приходилось выступать, просто не нужно было петь при этом. Лухан смеётся и тянет Бэкхёна за собой к остальным. Ребята перешучиваются и иногда ходят покурить, прячась за углом здания. Все по-своему пытаются расслабиться, и Бэкхёну становится немного спокойнее, что не он один так серьёзно относится к ситуации. — Ты же любишь петь, — подбадривает его Лухан, когда они поднимаются на сцену. — Вот и наслаждайся. Бэкхён чувствует, что у него мелко дрожат пальцы, когда он оказывается под светом прожекторов. Народу действительно много, кажется, на том кусочке открытого пространства, который выделен под фестиваль, не протолкнуться. Что же тогда будет, когда придут знаменитые артисты? Бэкхён старается не смотреть на зрителей, стоя к сцене вполоборота, и играется с микрофоном. Режиссёр в наушник говорит, что звук включён, и Бэкхён наблюдает глазами, светящимися паникой, за тем, как ребята устраиваются за инструментами. Лухан сидит на корточках и настраивает свою гитару. Потом они играют несколько аккордов проверить, всё ли работает так, как надо. Бэкхён прочищает внезапно пересохшее горло и поворачивается к толпе, совершенно не представляя, чем можно развеселить такое количество человеков. Он же не комедиант! — Всем привет! — говорит Бэкхён в микрофон зрителям, решая занять свободное время разговорами, раз уж он такой спец в этом. — Как настроение? Народ подаёт знак свистом и аплодисментами. Кто-то особо громкий кричит: «Зашибись!» — Какие молодцы! — Бэкхён смеётся, отмечая, что это намного легче, чем кажется. — Значит, те, кто были перед нами, неплохо поработали. Надеюсь, что у нас получится поддержать настрой. Мы с вами ещё не знакомы, но в этом весь смысл, не так ли? — люди опять пытаются показать, что всё супер, и они на позитиве. — Я ничего не понял, но да ладно. Вы нас узнаете получше за следующие полчаса, — Бэкхён поворачивается к ребятам, и те кивают, что готовы. — У нашей группы нет названия, так что если в процессе у кого-то появятся идеи, то мы открыты для дискуссии. Только без пошлостей! — предупреждает Бэкхён и слышит смешки. Он улыбается, довольный результатом. — Давайте начнём наш небольшой концерт в концерте и немного развлечёмся песнями в стиле поп-рок. Итак, нам нужна лишь небольшая ловкость рук… Лухан кивает, и ударник начинает отбивать ритм. Бэкхён сжимает крепче микрофон, чувствуя, как бешено колотится сердце, притоптывает в ритм ногой, чтобы не сбиться, и ждёт момента, когда надо начать. — All you sinners stand up sing Hallelujah. Show praise with your body. Stand up sing Hallelujah.*** Получается лучше, чем он предполагает. Бэкхён замечает, что люди внизу двигаются в такт музыке, кто-то даже подпевает. Он сам начинает пританцовывать, хотя не уверен, если это выглядит красиво со стороны. У него просто адреналин кипит в крови. — No one wants you when you have no heart and I'm sitting pretty in my brand new scars. You'll never know if you don't ever try again. So let's try. Let's try. Let's try!*** Бэкхён улыбается от того, как хорошо он берёт высокие ноты. Накануне с этой песней возникает много проблем, но сейчас с первой попытки выходит даже лучше, чем на репетициях. Лухан прав: когда получаешь удовольствие от того, что делаешь, то всё намного проще. И ещё приятнее, когда он слышит овации, завершая песню. — Что ж, это было неплохо. Вам понравилось? — немного отдышавшись, спрашивает он и получает в ответ положительные возгласы. — Мне тоже! Продолжим? В следующей песне просто потрясающий бэк-вокал, вы только послушайте! Лухан-хён, ты же будешь петь? — А ты против? — отвечает ему тот, не удивляясь импровизированному диалогу. — Нет, ты что?! Я только за! Но будет здорово, если и ты присоединишься! Гитара Лухана начинает первой, и к нему присоединяются остальные. Песня заводная, и Бэкхён снимает микрофон со стойки, чтобы свободнее двигаться, а иначе он будет скакать на одном месте, как заяц вокруг ёлочки. — Is there nothing you can find to light the darkness in your mind. Don't you know you're not alone dancing in the neon glow?**** — поёт Бэкхён, наслаждаясь тем, как здорово они звучат все вместе. Бэкхён привык во время выступлений двигаться по сцене, позволяя эмоциям овладевать им. Только когда он говорит, то может сам управлять ритмом, а тут приходится подстраиваться под музыку. Это сложнее, особенно когда пространство ограниченно. Бэкхён случайно запинается о кабель и задевает ногой свою бутылку с водой. Та падает за сцену, обливая кого-то из персонала внизу. Неловко, конечно, но это лучше, чем падать самому. Хорошо, что дальше они выбирают более медленную песню, и можно перевести дыхание. Лухан действительно грамотно составляет композицию их выступления, давая возможность передохнуть. Бэкхён начинает петь и вдруг понимает, что песня отражает конец их с Чанёлем отношений. Они столько раз играют её на репетициях, что он даже не обращает на это внимание. А теперь когда видит, сколько людей слушают его, а он рассказывает им историю… Бэкхён предпочитает сосредоточиться на гитарной партии, тем более что она особенно хороша в исполнении их гитариста. — Who's gonna drive me home tonight? Who's gonna argue 'til they win the fight? You're the only one that knows how to operate my heavy machinery,***** — тянет Бэкхён, а в голове в это время крутится «действительно, кто?». Бэкхён старается не думать о Чонине, который наверняка где-то среди толпы. Перед ним ему выступать как-то неловко. Чанёль — страстный поклонник музыки, и петь с ним всегда в удовольствие. А о Чонине Бэкхён толком ничего не знает. Он без понятия, что тому нравится, какую музыку он слушает. Все их разговоры абстрактны и на посторонние темы. Они даже о своих отношениях никогда не говорят, просто ставят на паузу всё происходящее и не думают о будущем. Бэкхён даже не может сказать, есть ли оно у них. Он сглатывает и делает небольшую паузу, чтобы переключить мысли на реальность, а то надо ещё две песни исполнить. Он смотрит на зрителей и замечает несколько парочек, что стоят в обнимку и смотрят на него. — Неплохо, да? Ребята действительно талантливы, — Бэкхён оборачивается и видит одобряющие улыбки. — Вы же знаете, какие они: всё или ничего! Так что будьте с ними внимательны. Тем более следующая песня немного сумасшедшая. Начинается вступление с ударными, и Бэкхён думает, что этот хит должен прийтись по вкусу его коллегам: бывшим и новым. Он сам выбирает эту композицию, потому что она напоминает ему рок-мюзикл, а мюзиклы Бэкхён просто обожает. — And I said if crazy equals genius! — практически орёт Бэкхён и замечает, что возле их ударника уже скапливаются сломанные палочки, потому что ритм действительно сумасшедший. — Then I'm a fucking arsonist. I'm a rocket scientist. If crazy equals genius!****** — А я предупреждал! — смеётся Бэкхён, чуть ли не задыхаясь от нехватки воздуха: так старается, что, кажется, скоро в обморок упадёт. — Если хотите, чтобы гости на вашей свадьбе зажгли так же, как вы сейчас, — позовите нас. Но не вздумайте меня приглашать, если ваша вечеринка не похожа на эту! Лухан смеётся, благодаря за рекламу, и кивает, показывая, что надо продолжать. — Следующую песню мы исполним вместе с моим другом. Он также потрясающий учитель и музыкант, и если хотите когда-нибудь стоять на этой сцене, записывайтесь к нему на занятия! — Бэкхён подходит к Лухану и приобнимает за плечи, вызывая ответную улыбку. — Когда он поёт высокие ноты, то может с лёгкостью повредить несущую опору здания. Лухан снова хохочет и отталкивает Бэкхёна от себя, намекая, что ребята уже готовы. — It's getting late, and I cannot seem to find my way home tonight. Feels like I am falling down a rabbit hole. Falling for forever. Wonderfully wandering alone,******* — Бэкхён начинает петь, и к нему присоединяются клавишные, а потом и все остальные. — If I should die tonight may I first just say I'm sorry for I never felt like anybody. I am a man of many hats although I never mastered anything, — голос Лухана звучит очень здорово, и Бэкхён не понимает, зачем он приглашает его в группу, если и сам может превосходно петь. — When I am ten feet tall I never felt much smaller since the fall. Nobody seems to know my name. So don't leave me and sleep all alone. May we stay lost on our way home.******* — C'mon! C'mon! With everything falling down around me I'd like to believe in all the possibilities,******* — но вместе петь веселее, да, чем одному. Им бурно аплодируют, и Бэкхён ещё несёт какую-то ерунду, когда они кланяются и собираются уходить, освобождая место следующим артистам. Ему кажется, что эти полчаса пролетают страшно быстро, он даже забывает, почему так переживает изначально. Бэкхён скачет козлом, когда заваливается в каморку с их вещами. Его переполняют эмоции покруче, чем после успешных выступлений на конференциях. Ребята обнимаются и благодарят Бэкхёна за проделанную работу. Тот отнекивается, смеясь, и объясняет, что всего лишь делает всё согласно инструкциям, полученным от них. Бэкхён так рад выступлению без запинок, что готов всех расцеловать. Этим пользуется их клавишник, невысокий брюнет. Он обнимает Бэкхёна и смеётся вместе с остальными, а когда все начинают собираться, обращается прямо к нему. — Ты бы не хотел сходить на свидание? — Я… У меня… Я кое с кем встречаюсь, — Бэкхён теряется, не ожидая подобного вопроса. Парень только смеётся, видя его реакцию. — Ладно, этого стоило ожидать, — смущённо улыбается тот, переодевая обувь и завязывая шнурки на кедах. — Но я всё же попробовал! — Прости, я не думал, что так получится. Мне надо было раньше сказать. — Да всё в порядке, не переживай, — парень прижимает его к своему боку и предлагает всем остальным: — Давайте сегодня в клуб завалимся и отпразднуем! Бэкхён нам покажет, куда можно сходить. — Я сам не местный, — смеётся тот, незаметно стараясь выпутаться из чужих объятий, — но знаю, кого можно спросить. Они договариваются, что созвонятся, когда закончатся выступления остальных групп, и идут в толпу, чтобы продолжить веселье. Бэкхён ищет ребят, но только замечает машущего ему Минсока, как чувствует сильные руки на своей талии. Он улыбается, поворачиваясь к Чонину, и целует того, понимая, что именно этого ему и не хватает сейчас. Их прерывает Чондэ, который прыгает Бэкёну на спину, визжа от восторга. — Пел ты классно! — докладывает тот. — Но по сцене скакал, будто в тебя бес вселился! Бэкхён смеётся и жмётся ближе к Чонину, хотя на улице жара, а тот всегда горячий, даже зимой. — Это потрясающе! — говорит Чонин тихо. — Я никогда не слышал, как ты поёшь, но мне всегда казалось, что ты талантлив. — Серьёзно, что ли? — слышит его и Чондэ. — Не может быть! — Да, обычно, знаешь, когда я вижу кого-то нового, то сразу начинаю ему петь, — Бэкхён отшучивается и улыбается от уха до уха. — Все ведь так делают! К ним подбегают ребята, чтобы подёргать Бэкхёна, и даже некоторые люди, которые его узнают, выражают своё восхищение. Бэкхён безобразно счастлив и думает, что не зря соглашается на эту авантюру.