Меня не будет рядом.

Эти головорезы оказались простыми, никчемными бомжами, на которым всем было фиолетово. Закатить заяву они не смогли, а через трое суток меня отпустили. Сказать что я был полон разочарования, обиды, что был зол на Эзопа… Это ничего не сказать. Все трое суток, я больше всего ждал именно его. Благо, Виктор смог помочь мне с документами. Я рад что мой сосед по комнате такой надежный человек, не то что некоторые. Я вернулся на работу, но очевидно, ко мне перестали относиться также как и раньше. Косые взгляды, новая бумажка с моей «пакостью» на папке с личным делом… Меня готовы уволить за что угодно, лишь бы уволить… Эти голодные взгляды, эти жадные и хищные люди даже не смыслят в хороших людях. Я снимаю с себя куртку и переодеваюсь. Увидев ту самую худощавую длинную фигуру, я почувствовал, как меня омывает жар злости. Я тяжело вздохнул, пытаясь сдержать злость, но не смог. Секунда прошла, а я уже схватил его серые волосы в кулак, притягивая к себе. Я повернул его голову к себе, сквозь его сопротивления, удивленные вздохи и тихие стоны боли. Глаза этого чудика полезли на лоб от удивления, брови напряжены и вздрагивают от давления. Он положил руки на мою руку, стараясь урезать свою боль. Я не видел своего лица, но уверен, я выглядел словно псих, ведь чувствовал как по лицу расползается улыбка, при виде его ахуевшего лица. Мой голос звучит тихо, но очень грубо. Я приказным тоном выдал ему. — Сегодня МЫ идём к тебе домой, и ты заплатишь мне за три этих одиноких дня. Его глаза наполнились ужасом, от которого я получил удовольствие. Я хотел чтобы он усвоил урок. Я хочу чтобы он понял, что он не сможет так легко бросить меня; что не избавиться; что я не мусор или не собака, чтобы кидать за обочину. Грубо отпуская волосы, отталкивая голову так, чтобы тело потеряв равновесие упало, я вышел из раздевалки и ушел. Рабочий день проходил для меня никак. Я просто следую указаниям, но на отъебись. Спроси меня кто — «что ты делал несколько минут назад?», я бы не ответил, ведь не вспомнил бы. Все что я видел перед собой, это Эзоп. Его дерганные и запуганные движения, то как он избегал зрительного контакта со мной. Почему-то все это приводило меня в, не побоюсь этого слова, ДИКИЙ восторг. Я улыбался как маньяк, коим не являлся… Хотя не отрицаю подобных склонностей в себе… Наконец, закончился этот долгий день, который прошел для меня в ожидании. Мы шли по коридору. Его бледное лицо выглядит бледнее, даже под теплым светом единственной лампочки. Коридор был узким, но казалось, что он сузился сильнее. Как только мы вошли в раздевалку, начали переодеваться, собирать вещи, я внезапно набросился на него, прижимая его грудью к стене. Он ахнул от испуга и попытался оттолкнуться от стены и повернуться, но его запястья мигом оказались под моей крепкой хваткой. Я не смог сдерживаться, я начал вдыхать его мятный запах, проводя кончиком носа по его шее. Я словно нюхал что-то очень дурманящее… Его дрожащее тело извивается подо мной, я не слышал ничего из сказанного им, кроме тяжелого дыхания и всхлипывания. Видимо он плакал. Плевать. Я и так натерпелся… — Идиот, ты хоть знаешь, как провинился?… Ты заплатишь за всё.