от шутов и дураков. Сергей Маврин
Камни продолжали падать. И не знаешь, какие лучше — физические, или метафорические. От реальных камушков увернуться можно, просчитать, где упадет, раскопать в конце концов завалы. А от наваливающихся с каждым днем проблем, казалось, можно было серьёзно потечь крышей. Во-первых, Саид. Пока он выставлял свои сигналы-ракетницы, пытаясь поймать сигнал, кто-то сильно шандарахнул его по умной голове. И разбил всё, с таким трудом сделанное оборудование. После этого опасаться надо было уже арабского Кулибина — тот, озверев от гнева и досады, устроил просто какой-то допрос-марафон всех выживших, на предмет нахождения в указанный момент времени. Казалось, ещё немного и пытать станет. Всех, без исключения. Естественно, нашлись те, кто не стерпел. Крепко повздорив с Сойером — они и раньше-то неприязненно относились друг другу — Джарра ринулся в бой. В результате, Сойер остался с раной на ноге, требующей внимания и Джека, и Кейт (впрочем, последняя особо не была нужна, скорее, как моральная поддержка. Крутившаяся то тут, то там лисичка была одной из немногих, кто на Джеймса терапевтическое воздействие оказывала). Саид же, раздираемый на части чувством вины, ринулся в джунгли на поиски то ли своего прощения, то ли источника пойманного сигнала. Этого, конечно, Вселенной было мало. Чарли уговорил беременную девчонку переселиться в пещеры. Там-де надежнее, да и врач рядом. И с этого момента обитатели тех самых пещер потеряли покой. Клэр, так звали девицу, мучали кошмары, ей всё казалось, что кто-то пытается не то украсть, не то убить её ребенка. Немудрено на самом деле: их-то глубоко беременными на необитаемый остров не заносило — без возможности что-то порешать, если что-то пойдет не так. То, что тут крыша потечёт от тревоги — это вполне закономерно. Потому-то она и просыпалась с криками, а следом просыпались и все остальные… Конечно, и до этого их сон назвать хорошим было проблематично, но это был сон. А теперь от него остались одни ошметки, все бродили раздраженные и полусонные, беременяшка чувствовала свою вину, Чарли загонялся снова… А ведь отошедшему от своих травм (ну, почти — рёбра всё ещё болели при смехе или резких движениях, да и с Лосём он теперь общался немного нервно) Андрею казалось, что после того, как они поговорили, всё наладилось. Чарли переломало, но он сумел отказаться от наркоты. Которой, вот счастье, на острове не наблюдалось совсем. Ведь так?! Тот разговор состоялся в первые дни после схода каменной лавины. Чарли, очевидно, чувствовал себя виноватым (этот остров у всех что ли чувство вины вызывает и гипертрофирует?) и старался быть полезным — за водой ходил, фрукты и другую растительность набирал. Вот и в один из вечеров подкатился и подсел к костру, поближе к всё ещё вялому Князеву, лениво наблюдавшему за его горением. — Помнишь, я говорил, о Лиаме, о своем брате? — Чарли невесело хмыкнул и начал сразу в лоб, без предисловий. Андрей, что уже не удивлялся своим успехам в английском, кивнул, а парнишка быстро-быстро, пока не передумал продолжил: — Это он привёл меня в группу. Он говорил мне, что это я — «Драй Шафт», что я — сердце и душа… Ему нужен был я, чтобы показать себя. Я не хотел. Но он мой брат, понимаешь? Чарли с тоской смотрел на Андрея. Тот наклонился, подбросил веток в костер и вновь кивнул — это одновременно было и «понимаю», и «продолжай». Да, он понимал о чём говорит парнишка, слишком хорошо понимал. Даже если часть слов ему по-прежнему казались тарабарщиной — смысл улавливался верно и жёгся сильнее долетающих до них искорок от костра. — Короче, он вытащил меня на сцену. А потом… — ему явно было трудно продолжать, но Пейс справился, договорив: — А потом он начал выпивать для храбрости перед концертами. Мы не видели в этом ничего — все пьют. Я не увидел в этом проблему — это же Лиам, он всегда мог остановиться… Когда молчание стало слишком долгим, Князь понял, что надо вмешаться — Чарли явно надо было выговориться: — Не остановился? — наверное, пройдет ещё пара месяцев… странно, что мысль о таком сроке на острове легла в голову почти без панички. Так вот ещё пара таких месяцев — и он явно сможет собрать фразу подлиннее, а не только, как собака всё интуитивно схватывать, а вот изъясняться через пень-колоду. — Нет, всё стало ещё хуже. Наркотики. То они, то алкоголь, а то и всё вместе. Я перестал узнавать его — он прогуливал репетиции, бухал, нюхал, спал с первыми попавшимися девками. И стал оттеснять меня. Пел мои строчки во время выступлений. Мы спорили, ругались. А потом брат крикнул, что без него я ноль, что это он — Драй Шафт и у меня ничего не получится. И ушёл, хлопнув дверью. В тот вечер я впервые употребил. Было так больно, что хотелось эту боль заглушить неважно чем. Я думал, что один раз и всё… — Пейс опустил голову на сложенные руки. Андрей же, по большей части уловивший о чём речь, поразился, насколько вся эта история похожа на их с Михой. Небольшие же в сущности своей различия лишь подчеркивали трагичное сходство. Они же тоже… как братья, так же Мишка вытащил его на сцену, так же всё пошло по п**де, когда Миха подсел… И так же стал его, Князя, со временем отодвигать в сторону. Только что не орал, что Король и шут — это он, и не хлопал дверью. Но указать место — в написании строчек и не отсвечивании пытался. — Что с ним случилось? — с придыханием спросил. Почему-то это было очень важно услышать. — Он живет в Австралии. В Сиднее. У него жена и ребенок. Лиам завязал. А я заторчал и просрал свою жизнь, — Чарли неведящий взглядом уставился перед собой. Князь же едва не крякнул от удивления. Редко услышишь… Такую вот историю. Словно братья обменялись, только одному остался кукиш с героиновым маслом. А ведь он к нему же ездил… К брату своему, потому и попал на самолёт злосчастный — вот ж, стерва-судьба! — Ещё нет, друг, — Андрей поймал его взгляд, а затем старательно выговорил, не зная, правда, насколько верно подбирает слова… Хау мэни, хау мач — бл*дь, хоть бы мысль донести до собеседника сникшего. — Сколько мы на этом острове? Сколько ты уже без дозы? Ты сильный, слышишь? — Князев сорвался на русский, лепеча что-то про стронг и указывая на уши. А потом и вовсе, отчаявшись на инглише объясниться, начал головой крутить… Пока не докрутил до Яшки, что в некотором отдалении с него глаз не спускал… Ну да, ну да. Не знал будто Андрей, что после завала парни за ним негласно следить начали. Сейчас вот пригодился. Свистнул Цвиркунова, попутно удерживая Пейса, попросил своего гитариста перевести. — Главное, когда нас спасут, не подсесть снова, — следя за тем, как Яша с некоторой неохотой переводил, начал Князь. Учиться надо самому, слова запоминать — да. — И ты сможешь. А жизнь — жизнь только начинается. Можно и в тридцать стать старым дряхлым дедком, а можно и в пятьдесят зажигать так, что двадцатилетки обзавидуются. Это наша жизнь, наш выбор, — он похлопал Чарли по плечу: — Только главное — не упусти этот шанс, воспользуйся, дай себе возможность прожить эту жизнь и… — Князев не сразу прочистил горло, осознав, что ему и самому бы неплохо, — прости себя. — Спасибо, — в свете пламени глаза Пейса странно блестели. Андрей сделал вид, что не заметил. Яшка тоже стал каким-то задумчивым. Вовсе не недовольным. — А ты, ты себя простил? — спросил внезапно Чарли. Цвиркунов, которого Князю враз захотелось отпихнуть от их уголочка, тоже уставился с немым вопросом. Но Андрей всё ещё был слаб, потому пришлось стиснуть зубы: — И сможешь ли? — Я не знаю, — честно выдохнул, опуская взгляд к догорающим веткам, а затем, словно самому себе обещание давая, произнёс: — Но постараюсь и в пятьдесят зажигать. «Ага, на чудо-острове этом!» — без ошибок читалось на скептично выстроившемся лице Цвиркунова, но молчал… Честь ему и хвала. — Я надеюсь, ваш друг жив и просто где-то на острове — задумчиво выдал Пейс, глядя на них обоих. — Если бы Лиам со мной летел, я бы всегда надеялся, что он выжил. Пусть это было бы последнее чудо в моей жизни. — Я тоже, Чарли, я тоже, — Князь, нахмурившись от вновь ожившей боли, поднял взгляд к небу. Дымок уносился вверх, к звёздам, холодным и безликим… Отчаянно хотелось, чтобы где-нибудь в паре километров отсюда Мишка наблюдал за теми же звёздами, задавался бы теми же вопросами… И просто жил.***
Это был странный и непростой для них обоих разговор. Непонятно было: то ли Чарли так себе хотел душу облегчить, то ли каким-то образом помочь Андрею… Однако помог немного и тому, и другому музыканту, и оба вздохнули чуть легче. Но теперь вот опять Чарли загонялся. И, хотя Андрей всё же верил, что с наркотой — всё, но червячок сомнения грыз и грыз, повторяя: «А Миха тоже вот так, загонялся и срывался!» Поэтому, мало-мальски оправившись, Князь продолжал, на всякий случай наблюдать за гитаристом, правда, теперь он это старался делать максимально незаметно. Игнорируя то, что за ним самим теперь постоянно вился хвост… То Яшка, то Пор… Иногда даже Ренник с пляжа в гости жаловал. Однако, загонялся не только Пейс. Казалось, у каждого человека тут в анамнезе притаилась куча проблем, которые остров вскрыл и с размаху швырнул обладателю: нате, ешьте! Да не подавитесь, не захлебнитесь. Общий нервяк мог бы легко зажечь лампочку силой мысли. Вот реально — как на подбор страдальцы, скитальцы потерянные тут собрались. Будто кто кастинг перед посадкой на рейс злополучный объявил! Ситуацию неожиданно попытался сгладить всё такой же толстячок Хёрли (не помогли ему клетчаточная диета да физнагрузки), решивший устроить турнир по гольфу. Да-да, вы не ослышались! Энтузиаст откопал где-то в багаже клюшки, да мячи, нашёл подходящее ровное поле, сделал лунки. Да и пригласил их. Сказать по правде, все сначала отнеслись к этой затее скептически. Но решились и вскоре заметили, что это действительно работает. Этакий громоотвод… Только заместо грома — нервяк, который они изливали в игре. Напряжение сходило с душ, проблемы немного утрачивали резкость, люди успокаивались. Князь с товарищами тоже нашли гольф необычайно притягательным. Там, на родине, им ни разу поучаствовать не доводилось… Из активностей — максимум боулинг, а вот тут… Приобщились и втчянулись. Всегда азартными были, а тут компика да приставочки не наблюдалось. Приходилось резаться либо в картишки с Сойером, но это было чревато остаться без штанов. Хотя Джеймс им скидку давал, называя труппой трупов, просил че-нить сыграть… Но и они его бывало обували крепко. Потому вскоре пещера их пополнилась разным добром. Но ладно… они же сейчас про гольф?! Лучше всего играл Поручик — от его точных и сосредоточенных ударов в восторге были даже опытные гольфисты из числа присутствующих. Удивительно — ведь Пор до этого про заморскую забаву и не слышал. Хотя, вспоминая его точные броски боевых палочек… Да, у этого парня, определенно, проблем с глазомером не было. Как и с ударами — Князь с тоской вспомнил о музыке, полноценной со всем богатым инструментальным набором… А не как тут — гитара, голос да перезрелые кокосы вместо барабана. В любом случае сотворенное Хёрли почти чудо на какое-то время сгладило вулкан эмоций. Люди словно поняли, что жизнь продолжается и здесь. Жизнь действительно продолжалась и продолжала подкидывать им ситуевинки одна другой краше. Взять хотя бы… А вот по порядку всё и узнаете. Сначала Хёрли взял на себя обязанность островного переписчика — Княже понимал, им движет дикое желание быть нужными, ведь, может, впервые в жизни у него это получалось. А ещё попытаться успокоить Клэр, которая всё также продолжала будить всех воплями среди ночи. Недалекий народ уже тихонько скрещивал пальцы на то, чтобы скорее та разрешилась от своего бремени… Но самые прошаренные знали, что тревога за уже родившегося младенчика в джунглях — может побить нынешнюю по мощи. Толстячок же упорно обходил каждого, собирая первоначальные нехитрые сведения. Дело нужное, наверное, раз уж выпало им тут основывать колонию-поселение, вызнать навыки каждого. Княже с командой, возможно, и хотели бы ему помочь, да у каждого свои дела были, свои процессы по обустройству подобия нормальной жизни. Поэтому волонтерил парень в гордом одиночестве. А тут ещё… Вернулся Саид. Весь измученный, раненый. Сбивчиво рассказал находившимся в тот момент в пещере Джеку, Кейт, Князю и Локку, что он нашёл-таки ту француженку, точнее — она его. Что она, похоже, с ветром в башке, но поведала ему крайне важную вещь, которой он не мог не верить, слишком многое косвенно подтверждало это. Другие люди. На острове есть и были другие люди. И они крайне опасны. Пороняв челюсти от столь неожиданных новостей, одновременно пытаясь помочь пострадавшему, они пропустили тот момент, когда рядом с Джеком материализовался Хёрли-переписчик и что-то испуганно заверещал. Особенно тяжко давалось понимание Андрею, который араба-то частично понял, а вот задыхающиеся вопли толстяка никак не хотели в голову чем-то связным ложиться. С третьего раза, обратив, наконец, внимание, группа помощи разобрала его слова, прозвучавшими столь дико: — Список! Список! Одного нет, он не летел, народ! Один человек не летел в самолете!!! Итан не летел! Временно позабыв про всё остальное, небольшая компания ошеломленно вытаращилась друг на друга. В сочетании с рассказом Саида выходило, что их всё это время «пасс» невесть кто и с какими целями… — Где он? — Джек выглядел до крайности разъярённым. Доктору бы пациентом заняться, да Джарра всем своим видом показал, что разобраться с Другим сейчас важнее. — Не знаю, — испуганно промямлил Херли. — Был в джунглях, фрукты собирал, кажется. — Так, — Шепард лихорадочно огляделся, командуя: — Никто пока не выходит из пещер. Надо также предупредить оставшихся на пляже. Роль негласного лидера давно принадлежала доку, потому, сказано — сделано… Князь тихонько повздыхал про себя. Только на острове всё более-менее устаканиваться начало — и на тебе. Джек тем временем, уже донесся до всех распоряжение, снова огляделся, словно пересчитывая, а затем нахмурился: — Где Клэр и Чарли? — Клэр психанула и ушла обратно на пляж, — неожиданно проинформировал Яша. — Чарли за ней побежал, отговорить хотел, — выходит, Цвиркунов не только за ним следил, ещё и горе-басиста включил в список свой. Шепард нахмурился. Андрей же в этот момент сильно напрягся. Выпустил, называется, из поля зрения. Знал же, что надо внимательнее… Так и с Михой было — чуть выпустишь, расслабишься… глядишь — уже нашёл себе неприятности на пятую точку. Стоп. Чарли — не Мишка. Да, похожи, но не он, не он, бл*ть. Да и всё ещё пока неясно. Может, они с Клэр давно на пляже сидят. Океаном любуются. Обдумывая всё это, он и сам не заметил, как уже выбежал из пещер следом за «инициативной группкой». Сердце болезненно колотило во всё ещё не зажившие рёбра. Невольно вспоминалось, что совсем недавно его на этом острове гнал страх, чудовищный, звенящий в голове. Сейчас вот тоже заставлял двигаться страх. Но — другой. Не за свою жизнь. А страх снова кого-то потерять, сковывающий ледяной рукой. Инстинкты внутри вопили, словно неисправная сигнализация. Кто-то невидимый включил красную лампочку «Опасно!» — и не собирался её выключать. Рядом неслись сквозь заросли Джек и Локк. И если Локка всегда было нелегко читать, то у Джека всё буквально на лице написано. Им владело столь же сильное отчаяние. И сила ответственности — он принял этих людей в своей голове, мысленно стал оберегать. Продумывал план действий. А сейчас происходило то, что выбивалось из картины мира, не подчинялось внутренним спискам, поэтому било наотмашь. Кому как не хирургу знать чувство ответственности и боль потери. Бежать долго не пришлось — вскоре они наткнулись на брошенную впопыхах сумку Клэр. И следы борьбы рядом — примятая трава, обломанные ветки… Всё указывало на то, что здесь кто-то проиграл. И кого-то утащили — не одного… — Клэр! — заорал Джек на всю округу. — Чарли! Князь неожиданно бросился к нему и моментально зажал рот: — С ума сошёл? — выговорил почти чисто, и потом от волнения, удивительно, но почти не слажал, будто кто-то невидимый в ухо слова нашептывал: — Если их уволокли, мы не знаем, кто, куда! Сколько их было! А ты на все джунгли сообщаешь, где мы находимся! — Андрея трясло, ощущение присутствия исчезло не сразу… Ну и что это, бл*дь, было, а? — Джек, он прав — неожиданно поддержал его Локк. — Нам нужно вести себя тихо, чтобы найти их. Джек кивнул, показывая, что понял. Андрей отпустил его и оглянулся: где начинать поиски было непонятно. Неприятное чувство росло где-то под сердцем и сжимало все внутренности — паника. Они могли быть уже где угодно! — Я иду на пляж, — решительно заявил старый охотник, делая шаг в обозначенном направлении. — Возьму пару людей и пойдем по следу. — Чего? — вылупился Шепард. — Мы потеряем столько времени! Локк, мы уже потеряли время, нельзя медлить! Удивительно, но сейчас Князев был полностью согласен с доктором — нельзя было терять больше ни минуты! — Мы не знаем, с чем можем столкнуться, — Джон объяснял всё терпеливо, как детям малым — Мы не знаем, сколько этих других. Они уже могли уйти достаточно далеко, смысла бежать в неизвестном направлении плохо подготовившись — нет. Так мы не спасем похищенных, лишь сами пропадём. Друзья мои, мы не знаем, что здесь творится. — Мы знаем, что некий человек, возможно опасный, утащил куда-то двух человек. Одна из которых — беременная женщина! Как утащил неважно, важно спасти. — Док явно не собирался сдаваться, упрямствуя, а вот Андрей призадумался. — Ты задаешь неправильный вопрос, — покачал головой Джон — Не «как», а «зачем»… По загривку у Князя пробежали мурашки. В самом деле, зачем другим беременная женщина? Которой к тому же до этого снились подобные сны… Может вовсе и не сны, а предчувствие. Вдруг они сатанисты, что готовят какой-то ритуал, чтоб задобрить местную хтонь, которая сожрала Гордея? Джек упрямо поджал губы: — Мне всё равно. Не боимся мы ни волка, ни сову… Эх, жаль, что в джунглях этих жутких — нечто пострашнее обитало. И направился прямиком, в том направлении, где начинались следы борьбы. Андрей, на мгновение поколебавшись, пошёл за ним. Локк, закатив глаза, развернулся к побережью. Они достаточно долго ходили по лесу. Молча — чай, не на прогулку по парку вышли. И шли, и шли, и шли… В какой-то момент Андрею стало казаться, что во-о-он то дерево он видит уже раз в пятый, если не в десятый. Появившийся вскоре как из-под земли Локк, с Буном и Кейт на прицепе, подтвердил их догадку — всё это время они ходили кругами. Следопыты хреновы — эх… Князь сжал кулаки — обидно, но каждый хорош в своём — он например, хорош в лежании на дивании и сочинении стихов, а вовсе не в прогулках по джунглям. Не сожрали — уже успех. Локк же в очередной раз, заручившись теперь помощью Ведьмочки (что оказывала странное гипнотическое воздействие на дока, Сойера и самого Князя, как ни странно), пытался уговорить Джека вернутся в лагерь. И Князь здесь был уже на их стороне — если и единственный нормальный (недоученных коновалов не считаем) врач на острове пропадёт где-то в джунглях, то они вполне могут быть все обречены. Но упрямства этому парню было не занимать. Вперёд него родилось, видимо. Поэтому маленькая спасательная группа продолжила свою миссию. Милашка Кейт держалась ближе к доку и всеми силами пыталась его не то успокоить, не то дать выговориться. Андрей мельком услышал и даже понял их разговор. Чудны дела твои… Но чужой язык его отбитые сперва самолётом, потом кокосом, а затем и камнепадом мозги схватывали удивительно быстро, будто какой-то слот там разблокировался для загрузки ускоренной. А говорилось что-то там о вине, испытываемой Джеком, не поверившим Клэр и посчитавшим её обычной истеричкой. Теперь, когда с ними был опытный человек — хоть Князь и не слишком доверял Локку, но причин сомневаться в его способностях охотника и следопыта пока не было — дело пошло быстрее. Охотник, словно ищейка, взял след. В нём чувствовался профессионализм — он отмечал деревья, завязывая на них красный ленты, сделанные из разорванной ничейной футболки. Откуда это всё в ещё недавно прикованном к инвалидному креслу мужике — вопрос десятый. В отличие, от того, как он пошёл, навыки могли объясняться просто… Джон ведь мог не всю жизнь там сидеть, а лишь недавно очутиться. В любом случае, именно Локк обнаружил висевшие на ветках напальчники Чарли, которые тот сделал на острове. И именно он же высказал предположение, что эти вещички, оставленные якобы похищенным гитаристом нарочно для них, могут быть ловушкой или отвлекающим маневром. И в своей спокойной манере указал на виднеющийся ещё один след в противоположном направлении. Кажется, глядя на его невозмутимое лавирование, Андрей понимал, отчего они с Пором так закорешились… И случай с кабаном помехой не стал. На той развилке Кейт неожиданно поддержала Локка, проявив недюжинные способности к следопытству. Вдвойне интереснее стало, отчего же она оказалась в столь примечательных браслетах в самолёте да с ныне почившим эскортом. «А эта хитрая лисичка полна сюрпризов», — с невольным восхищением подумал Князь. Они немного поспорили: Джек предлагал разделиться. Локк был категорически против — дробить и без того маленькую группку значило увеличить шансы на провал всего мероприятия. Однако доктор умел был настойчивым. Компания распалась на две части — Локк с Буном, этот парнишка тоже к охотнику прикипел, и Джек, Князь и Кейт. Хотя последняя и говорила, что док ошибается, но… Она единственная, кроме Локка, могла их вывести потом назад. Потому и пошла за Шепардом, а Андрей юркнул за Ведьмочкой, влекомый странным чувством. Джек гнал всех, как на пожар. То же чувство, видимо, что подстегивало Князева, вело и его. И моментально сделало его подозрительным и резким — в минуты отчаяния и опасности все маски, которые мы привыкли носить в обществе, слетали. Остров вскрывал всю правду. Грубо и бесцеремонно, словно нож мясника, а не первоклассного хирурга, каким был Шепард. Оттого, отдалившись от другой группы, Джек вдруг прицепился к Кейт, допытываясь, что же она совершила, отчего убегала. Князю тоже было любопытно, но… Не здесь же и не сейчас её прижимать, когда, вроде как, договорились просто следить… Но, нет — дока вело, словно это рыженькая была во всём виновата. Словно не помогла, не уберегла, не сумела воспользоваться знаниями. Хотя как её навыки уберегли бы Чарли и Клэр от похищения, Андрей не понимал. Но понимал, что иногда чувство вины бывает столь сильным, что хочешь хоть на кого-то пар спустить. Вот и Кейт со своими вскрывшимися способностями подвернулась «вовремя». Но Джека он всё же не одобрял и защищал девчонку всеми силами. Не то, чтобы она нуждалась в этом — явно не из робких, всё ей по плечу… Но атмосфера накалялась, и вовсе не от солнца, а головы им нужны были явно свежие, учитывая крошечные шансы на спасение двух невинных. А может и трёх. Ребёнок же ещё… Повезло бедолаге, ничего не скажешь. Кейт, впрочем, поведала разгоряченному Джеку, и Андрею заодно, об отце, походах в лес, охоте… Кажется, это слегка погасило пыл дока, но взгляды он на Ведьмочку кидал всё ещё недоверчивые. Будто та была Лара Крофт какая, промышляла расхищением гробниц… в непролазных джунглях. А ещё убийствами неосмотрительных, ветром гонимых докторов, ага. А может пожар в его душе погасил тропический ливень, начавшийся так неожиданно и сильно, что все они в мгновение ока оказались вымокшими до нитки. Впрочем, им уже было не привыкать… Минуту назад ты изнывал от жары, через десять тебе прополоскало — прекрасно и стираться не надо, потом палящее солнце вновь всё высушило прямо на тебе… Князь с досадой подумал, что дождь, видимо, регулируется той же невидимой силой, что подбрасывает им всё новые и новые испытания — стоит углубиться в джунгли, и вот, поливает как из ведра. Дагон, что ли, старается… Андрей как раз начал читать «Тень над Иннсмаутом» перед полётом и был очень впечатлен. В голове роились разные образы — предчувствие новой песни одолевало. Однако всё это словно осталось в прошлой жизни, конечно, но вот это мифическое чудо-юдо отлично вписалось бы в новую реальность, и Князев совсем не удивился бы, повстречав его как-нибудь по дороге за фруктами… Может, не тому божеству пассажиры выжившие поклонялись, а? Надо было давно уже к океану сходить, пошептать… Такие мысли хоть и были бредовыми, но здорово отвлекали от жутенькой реальности. Внезапно Джек замер, прислушиваясь к чему-то. А потом рванул так, словно к ногам у него были приделаны сапоги-скороходы, и, цепляясь за корни растений, стал карабкаться по склону холма. — Джек, — заорала Кейт, бросившись за ним, — ты куда? Князь, отчаянно пыхтя, старался не отставать, да, он похудел, накачал мышцу какую-никакую, но… Проклятые рёбра ныли от долгого пути — ну, дурак он гонимый, видимо, от Горшка заразился. Того рядом нет, вот, решил побыть за него, бл*дь. — Вы слышите? — кричал на всю округу доктор, не прекращая восхождения (хотя в данном случае из-за грязевого месива, образовавшегося от дождя, это можно было назвать скорее восползанием). Князь, устало подумав, что ни у него одного, похоже, здесь глюки, вновь поспешил за ними, матерясь и поскальзываясь. Не в его правилах было бросать людей, даже, если эти самые люди творили неадекватную дичь. Да и в любом случае, если док действительно что-то услышал, нужно было использовать этот шанс — противное чувство в груди по-прежнему остро давило и напоминало, что спать спокойно ему не даст. А с другой стороны — возможно, это просто птица была, или зверь какой, и они устремились совсем в другую сторону. Возможно, стоило бы послушать холодный разум Локка, а не горячую голову Джека. К тому же и сама лисичка дело говорила. Впрочем, через пару минут эти мысли рассеялись, когда Джек торжествующе показал им ещё один напальчник Чарли. — Похоже, я был прав, — не смог не прокомментировать самовыдвиженец-командир, продолжая путь с утроенным упорством, довольно оценивая поджатые губы Кейт и блеснувшие надеждой глаза Андрея. Чтобы почти сразу после, оступившись, улететь с этого самого холма, под вскрик Кейт и — рванувшего к нему, попытавшегося поймать — Князя. Безуспешно. Кубарем прокатившись по склону, доктор скрылся из поля зрения. Судя по всему, Ведьмочка готова была просто спрыгнуть вслед за ним, но разум и логика в ней возобладали, и она предельно быстро, но аккуратно и крепко хватаясь за растения и корни, начала спуск обратно. Князь чуть обогнал её, стараясь держаться ближе, чтобы в случае чего попытаться подхватить. Хотя в голову закралась обидная мысль, что, возможно, это бойкой дамочке придётся страховать его… Амазонка, бл*, как есть амазонка! Джека внизу искать не пришлось — спустившись, они сразу его и обнаружили, лежащим на спине и с разбитым носом. — Живой, уже хорошо, — пробормотал Андрей, принявшись вместе с Кейт приводить упавшего в чувство. Видимо, серьёзных повреждений не было, так как меньше, чем через минуту Шепард очухался и подскочил: — Долго я тут валяюсь? — Пару минут, — растеряно и обеспокоено ответила лисичка, придерживая его, — ты упал с холма. — Здесь был Итан, — возбужденно продолжил Джек, размазывая кровь из носа… Да, возможно, это было похоже на пропущенный удар, но… Князю всё равно не верилось. — Вырубил меня. Сказал, что если будем преследовать, то он убьёт одного из них. — Ты ударился головой, — не выдержал Князь, зная по своему горькому опыту. — Могло всё, что угодно приглючиться, сам же говорил, такое возможно, — припомнил он первые дни. — Нет, он был здесь, был! — док вырвался из рук Кейт. — Они рядом, они где-то здесь, надо продолжать, — он лихорадочно осматривал местность. — Джек, — Рыжая попыталась воззвать к его рассудку. — Мы вряд ли найдем их. Дождь смыл следы, надо возвращаться. — Нет, — доктор опять полез вверх, будто альпинист. Тех, вон, высота и жажда приключений и покорений манила. А этот не лучше — маньяк адреналиновый, бл*! — Я не допущу этого снова. И вновь пришлось преодолевать холм — Князь, переглянувшись с Кейт, понял, что выбора-то у них особо и нет. Пока Шепард не свалится, назад они его не затащат. А затащить надо было… Слишком во многих он своей фигурой спокойствие вселял. Нет, если лагерь лишится Джека — это будет настоящая катастрофа. И не только потому, что единственный врач — лидеров нормальных у них немного было… Увы, к Анархии даже их мини-сообщество было не готово. От слова совсем. Долго ли коротко шли, но, как ни странно, первой к страшной находке выбежал не Джек. Это была Кейт. Именно она замерла, словно покрывшись льдом, раздвинув кусты каких-то очередных диковинных зарослей. А вышедшие следом Джек с Князем на пару минут перестали дышать. Итан сдержал слово. Прямо перед ними, в воздухе, болталось тело Чарли, слегка раскачиваясь на импровизированной веревке из переплетенных лиан. С завязанными глазами,всем видом демонстрирующий неотвратимый ужас ситуации. Парни, отмерев и слегка оттолкнув Кейт, бросились вперёд, схватили гитариста за ноги и стали подталкивать вверх. — Режь, — обернулся Андрей к девчонке, имея ввиду верёвку, но, как та будет по-английски, он понятия не имел. Пока. Странно, что такие, почти мирные мысли вообще проскакивали в корчащемся от ужаса сознании. Рыженькая, собравшись, видимо, с силами, кивнула, вытащила нож и кошкой взлетела на дерево. — Я не дотягиваюсь, — закричала она, — подтяните! Джек с Князевым, поднатужившись, подтащили Чарли к ней настолько, насколько это вообще было возможным. Едва не навернувшись с дерева, Кейт всё же перерезала удавку. Чарли сломанной куклой упал вниз, едва не опрокинув спасателей. «Бл*дь», — только и смог подумать Андрей. — Он не дышит, — Джек снял повязку и, быстро оценив состояние, моментально перешёл в режим реаниматолога, начиная СЛР. Князя затошнило, судя по всему, Кейт — тоже. Чарли был мёртв, всё это выглядело безнадежным. В голову некстати втемяшилась мысль, что док сейчас занимается реанимацией исключительно из-за ослиного упрямства, а не из социальных показаний. Ни он, ни лисичка вряд ли бы упрекнули того, не стань тот ничего делать. В конце концов, парнишку повесили и черт знает, когда точно… Остров этот, конечно, чудной, но мёртвые здесь пока не оживали… Только инвалиды вставали — да. Чувство вины заполонило собою все пространство внутри. «Я должен был за ним присмотреть!» — отупело подумал Андрей. Он очень хотел бы отвернуться, не смотреть на все бесполезные усилия доктора. Но не мог. Страшная картина не отпускала, приковывала всё внимание, не давая пошевелиться. Образы в голове перемешивались. Вот Джек качает Чарли, они на таинственном острове посреди где-то-там, и в ту же минуту Андрей увидел себя и Миху, в одном из питерских сквотов, во время очередного передоза последнего. Слишком знакомы были действия, они перемежались между собой, путаясь в сознании: Джек вдыхает воздух в Чарли, Андрей вдыхает в Миху, Джек – в Миху, Андрей в Чарли… Андрей трясёт головой, пытаясь выйти из транса, но чувство вины трансформируется в знакомое горе, которое ничем нельзя остановить и перекрыть. Кажется, что, теряя Чарли, он теряет окончательно и Мишку. Что Горшочек его неотвратимо умирает именно сейчас, здесь, рядом с уже наверняка мёртвым американским запутавшимся парнишкой. Звуки к нему внезапно возвращаются, когда Джек с силой начинает бить Чарли в грудь — прекардиальный удар, вспоминает он неохотно. Воспоминания и реальность вновь кружат его в своем диком хороводе. Звуки бьют со всех сторон: чересчур громкий шум дождя — каждая капля, словно стук барабанной палочки через микрофон, — истерически рыдающая Кейт, хриплым голосом умоляющая доктора остановиться, даже шелест листьев — всё грозит тут же порвать барабанную перепонку. Князь каким-то задним умом понимает, что надо как-то оттащить Джека от тела — это уже точно выглядит не спасением, а издевательством. После бесконечно долгого выпадения из реальности... Сколько времени прошло? Минута? Две? Десять? Слишком поздно... Но не может, по-прежнему не способен совладать со своими конечностями. Кейт рыдает всё громче, вскакивает, затем, оставляя всякие попытки достучаться, отползает, вся дрожа и закрывается руками, как маленькая девочка, верящая, что если спрятать лицо, то подкроватный монстр её не найдет. Обессилевший Джек от отчаяния уже кричит — кричит на Чарли: — Давай! Ну же! Давай! На одном из ударов, когда Князю чудится треск ломающихся ребер, отдающий глухой болью в собственных, отбитых Лосём ретивым (спасибо - надо сказать, кстати), он всё же отмирает и оттаскивает Джека. Они с Кейт обнимают его, пытаясь то ли успокоить, то ли успокоиться самим, то ли просто скорбя о столь рано и страшно прервавшейся жизни. Но упрямый доктор всё же вырывается из их рук. И снова выполняет спасательный удар. А затем звук тяжелого хрипа и кашля, последовавшего за ним, внезапно оглушает Андрея и перекрывает все остальные звуки. Грёбанный чудо-остров никогда не перестаёт удивлять... То забирая, то возвращая.***
Миша словно плыл в каком-то тумане. Тело казалось легким-легким. Стало немного не по себе — такое чувство, бывало, он испытывал при приходах. Но сейчас-то он не употреблял? Или?! Не успела мысль оформиться, как его неожиданно выбросило на… лестничную площадку. Он практически носом ткнулся в дверь родной квартиры. И ткнулся бы, если бы рука вместе с головой не прошли вдруг сквозь неё. Переваривая в голове этот странный факт очередного поворота судьбы его безумной, Мишка на пробу засунул руку в дверь по локоть. Входит. И выходит. Горшенёв не привык раздумывать и потому смело шагнул в дверь. Внутри всё было так же, как в тот день, когда он забежал к Мусе с отцом перед отлетом в Америку. Даже обувь так же стояла. Хотя — нет — одна пара обуви стояла немного кривовато, неуставно, бл*. Миха, присмотревшись, узнал Лёшкины скороходы. Но не стал задерживаться на пороге, ноги несли его дальше, к родным... Прошёл в комнату, отметив запоздало, проходя мимо зеркала, что в данном предмете он не отражается. В гостиной было пусто. Мишка проскользнул дальше. Да, все собрались в его комнате. Поправочка. Их с Лешкой бывшей комнате. Отец стоял у окна и курил. Это было так необычно. Папа никогда не курил дома и не разрешал этого делать никому. Отчего-то от увиденного внутренности сжались, Миша опустил голову... Если та у него ещё была, а он не явился в отчий дом тенью отца Гамлета... Чтобы что?.. Попрощаться?! Он умер?! Гоня прочь такие мысли, Горшочек вновь обратил внимание на отца. Одна рука его так сжимала пачку, что все оставшиеся сигареты в ней должны были уже смешаться в однородную кашицу. Но папу это, выходит, совсем не волновало. Взгляд знакомых глаз был пугающе чёрен, направлен куда-то в небо. Лёшка сидел рядом на подоконнике, весь какой-то серый, с мешками под глазами — ну, явно не спал… Давно, видимо, или очень плохо. Не похоже на их ворона. Совсем. С трудом заставил себя перевести взгляд... Муся сидела на его кровати, прижимая к себе его старую гитару. Не играла, просто поглаживала струны. Казалось, какой-то внутренний огонёк угас в ней. Не было прежней искорки в глазах. Это настолько напугало Мишку, что он, не раздумывая, кинулся к Мусику, упал перед ней на колени. Ему вдруг стало невыносимо больно от страдания родного человека. А, самое паскудное, Горшочек внезапно со всей силой почувствовал, что это из-за него, опять из-за него. — Мусь, мам, мамулик, — напрасно он звал. Мама не слышала, не отвечала ему. Никто не слышал, не видел, не ощущал его. Тень, всего лишь тень... Безмолвная, невидимая и бессильная что-то исправить, как-то утешить... Крикнуть: "Я здесь, живой!" — Мам, пап, — вдруг, откашлявшись, начал Леша, Миша тут же подплыл к нему, с надеждой всматриваясь. — Ещё же ничего неизвестно… Может… Может их найдут ещё… И все, включая невидимого Горшка, понимали, как неискренне звучат его слова. Младший Горшенёв явно не верил сам себе, хотя и стремился убедить в обратном отчаявшихся родителей. — Верь ему, верь! — закричал Мишка, надеясь каким-то чудом докричаться. Внезапно воспоминания о самолёте, падении, острове вкрутились в башку. Он снова очутился перед казавшейся выцветшей мамой. — Мы живые, ещё живые, не сдавайтесь! Ищите, ё-моё! А с другой стороны, что те могли сделать? Денег у них особо нет, поиски сами вести не смогут… Если власти прекратят, то всё, останутся они навсегда без вести пропавшими. Признают их через пару лет или даже раньше (сомнения какие? А правильно - нет их особо!) мёртвыми, устроят пустые могилки с торжественной церемонией… Цветочки и водку будут носить, поминать, сначала часто, потом всё реже и реже… И никакой вечности. Только боль и горе родных и дорогих людей. Повеяло холодом. Но не могильным, нет. Словно свежий ветерок коснулся лица и позвал его за собой. Мишка не хотел уходить, оставлять Мусика, Лёшку и даже необычно печального отца, но остаться ему что-то не позволяло. Комната расплывалась в знакомом густом тумане. Казалось, он заползает ему в нос, забивается в глаза, проникает под кожу. Затем его вытянуло и закружило в тёмном вихре, где всё-всё в голове перемешалось, а родной дом оказался заперт на замок, а ключ надежно выкинут в глубокое-глубокое тёмное море... Следующее, что он ощутил — влажную землю под задницей, затёкшие руки и твердую шершавую поверхность за спиной. Еле-как открыл глаза — джунгли, дерево за спиной и связанные сзади руки. Что за шутки?.. Какие нафиг джунгли? Почему так трещит башка?! И кто это так внимательно уставился на него? Сознание определило его, как странного, смутно знакомого типа. Как будто знает его… Стоп, а кто он сам?! Паника накатила, словно волна — он с ужасом сообразил, что не помнит ни собственного имени, ни где находится, ничего! В голове словно застрял серый туман, закрывая пеленою своей всё, что было до этого момента. Такое важное, такое нужное. В сердце кольнуло — ему нужно, необходимо вспомнить, нельзя забывать, нельзя расцепляться… но с кем? В голове блуждали тени, силуэты. Но лиц не было. Тени, казалось, пытались докричаться — голова от этого сильно болела — но голоса сквозь туман не доносились. Безмолвные и обезличенные, они, одновременно, и пугали, и притягивали. Хотелось схватить их, вытащить, найти, узнать. Но стена тёмного пара закрывала их всё больше и больше.