«Remember»

Изящный большой палец с родинкой у основания ногтя тягуче надавливает на косточку, и Бэкхён с упоением наблюдает за стараниями Ариэль сдержать болезненный стон. Она молчит вот уже минут двадцать с лишним, не проронила ни слова, не ответила ни на один поставленный вопрос. Бэкхёна, отчасти, восхищала такая преданность с ее стороны, но больше раздражала и приводила в бешенство, что он очень умело скрывал. — Ты же знаешь, что я могу продолжать так очень и очень долго, - произносит на выдохе Бён. — Ты настолько отдана Исину? Девчонка смотрит исподлобья, рычит и покрывается липким потом. В ее крови слишком много "яда", и она не в состоянии регенерировать так быстро, как ей хотелось бы. — Хорошо, - выдыхает Бэкхён. — Давай поговорим о тебе. Почему ты так ненавидишь меня? Я видел тебя всего лишь раз, и это был довольно таки приятный раз. — Ты действительно такой тупой? - шипит бессмертная. — Думаешь, мне просто захотелось ненавидеть и я это сделала? - в некогда красивых и лучистых глазах теперь была видна лишь серость и усталость. — Если ты знаешь, кто я такой, то ты так же знаешь, что тупость не входит в список моих характеристик, - Бэкхён говорил очень спокойно, тихо, растягивая слова. — Я хочу послушать твою версию. — Нет никакой версии! - кричит Ариэль и дергается в слабой попытке сбежать. Бэкхён прикрывает глаза и глубоко вдыхает кислород в легкие, чтобы успокоиться. В полной тишине проходит минута, а затем он просто кладет руку на коленную чашечку и вырывает ее резким и неожиданным образом. Истошный крик заполняет весь дом и лес в округе. Ариэль смотрит на свою ногу, на дыру, зияющую в колене и не верит, что всё это происходит с ней. — У меня нет абсолютно никакого желания играть с тобой в загадки, - голос понизился настолько, что отражался жутковатой рябью на внутренностях Ариэль. Она с ужасом смотрела на вампира, который был совершенно спокоен внешне, но его глаза... В них не было ничего светлого, и ничего темного тоже. В них не было совершенно ничего, словно пустые глазницы скелета смотрели на нее из самой преисподней. Даже Исин не вселял в нее такой ужас в свои самые жуткие состояния. — Он придет за мной, - все же находит в себе смелость подать слабый голос бессмертная. — Он в данную секунду точно знает, что я испытываю, и он придет. Он убьет тебя, твоего истинного и этого Минсока! - чуть ли не выплевывает девчонка. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет, - оскал окрасил бледные пухлые губы. Бэкхён одарил ее не менее насмешливой ухмылкой, а его рука, тем временем, медленно поползла по внутренней стороне бедра. Ариэль напряглась, сжались в комок все органы в ожидании самого страшного, что может произойти. — Интересно, а захочет ли он спасать свою истинную, которая изменила ему с его заклятым врагом? - Бэкхён шепчет слишком сладко, слишком нежно. — Нет! - Ариэль сжимает бедра, останавливая длинные пальцы аккурат у кромки нижнего белья. — Не смей, слышишь?! Нет! У тебя тоже есть истинный! Ты... — Мой истинный - обычный человек, который ничего не чувствует, в отличие от Чжан Исина, - хищно улыбается Бэкхён, заглядывая в расширенные зрачки. — Ты ведь помнишь, как хорошо нам было той ночью? Ах... Совсем забыл, я же стер тебе память и оставил в королевских покоях совершенно одну. — Ублюдок! - шипит Ариэль, пытаясь вцепиться в его шею своими ослабевшими руками. Бэкхён ловко перехватывает их за запястья, заводит за ее спину и сжимает теперь одной рукой. А вторая продолжила свое путешествие в самые сокровенные места. — Нет, молю тебя... Он убьет меня... - из глаз брызнули слезы, лицо исказила гримаса отчаяния. — У тебя есть выбор, - шепчет Бён ей в самое ухо, уже касаясь шелка ее белья. Ариэль зажмурила глаза. Ей была отвратительна сама мысль о том, что Бён Бэкхён может овладеть ею прямо здесь, в этой комнате. Но больше всего она испытывала отвращение к самой себе, потому что, стоило лишь почувствовать чужие пальцы на себе, и ее тело тут же ответило. Это было неправильно. Бэкхён чуть надавливает на мягкие "губы", пальцы мягко проникают глубже через тонкую ткань, а Ариэль закусывает губу и сводит брови к переносице. — Что ты выберешь? - соблазнительно шепчет Бэкхён ей в самые губы. — Недолговечное наслаждение или сохранение своей совести? Бессмертная распахивает свои глаза, встречаясь с черной бездной напротив. И снова эта леденящая пустота. На идеальном лице не было ни единой эмоции, словно перед ней находился манекен. И Ариэль вдруг осознала, что Бён Бэкхён способен на что угодно и ему плевать на последствия, на то, что станет с ней, как отреагирует его истинный, когда узнает, чем именно Бён здесь занимался. В душу проник такой колючий холод, в сопровождении отчаяния и обреченности. — Я всё тебе расскажу, - выдыхает она и ее тело тут же расслабляется, словно приняло свою учесть. Бэкхён внимательно смотрит на свою пленницу, оценивает правдивость ее слов и сразу же убирает руку. Он не задает вопросов больше. Он просто ждет, когда она начнет свой рассказ. — Когда я пришла в себя, вокруг меня уже стояла королевская стража, сама королева и мой муж. Я ничего не понимала, смотрела на них в растерянности. Лишь через какие-то жалкие секунды я осознала, в чьей постели я лежу, и что я совершенно без одежды. Простыни были в крови, на моем теле были синяки, но никаких открытых ран. Меня с силой выдернули из кровати, поставили на колени... Мой муж ударил меня, плюнул мне в лицо и ушел. С той ночи моя жизнь превратилась в ад. Я стала отшельницей, никому не нужной, даже своим родителям. Я была красным бельмом на нашем роду. Опозорена и опозорившая своих мать и отца. Я провела в слезах недели, пытаясь понять, что произошло, - голос Ариэль не выражал ни чувств, ни эмоций, абсолютно бесцветный и сухой. — А потом я встретила его. Он был добр ко мне, заботился, ухаживал. Исин приютил меня у себя. И он же рассказал мне, кто был виной тому, во что я превратилась, во что превратилась моя жизнь, - в глазах снова воспылал огонь ненависти. — Это ты! Ты тот, из-за кого меня унизили, вышвырнули на улицу, словно ненужную вещь! Бэкхён смотрел на девчонку спокойно и без какого-либо сочувствия или сожаления. Его совершенно не трогала история ее жизни, потому что это произошло слишком давно, да и сам Бён никогда не отличался состраданием. — Я освежу твою память, - едва улыбается бессмертный. — Ты была инициатором нашей встречи. Ты сама завлекла меня к себе, так щедро отдав мне свое тело. Поэтому, не перекладывай вину на меня. Ты была так голодна, что даже наличие живого мужа тебя не останавливало. Ариэль хотела возразить, но закрыла свой рот даже не начав. Потому что, хоть она и не помнила ничего из той ночи, но всё сказанное Бёном могло быть правдой, потому что ее бывший и уже покойный муж никогда не проявлял к ней интереса, и спал с ней лишь из долга и нужды зачать наследника. — Почему Исин обратил тебя? И почему он так ненавидит меня и Габриэля? Ариэль молчит. Она знает, что рассказав Бёну всё, Исин точно уничтожит ее. Она при любом раскладе уже подписала себе смертный приговор. И даже не знала, от чего умереть хуже, от предательства или от измены? И то, и другое Чжан Исин не простит никогда и заставит пройти все круги ада. — Пока ты в этой комнате, убить тебя не сможет никто, кроме меня, - произносит Бэкхён, прекрасно понимая, о чем она сейчас думает. — Если от твоего дома останется лишь фундамент, убить меня сможет кто угодно, - усмехается Ариэль. — Сейчас меня спасает лишь едва уцелевшая дверь. — Даже если не останется стен, пересечь черту не сможет никто, даже я. — И ты предлагаешь мне вечную жизнь в четырех стенах? - зашлась истерическим хохотом бессмертная. — В таком случае, даю тебе слово, что ты умрешь безболезненно, насколько это возможно, - Бэкхён смотрит точно в глаза, серьезно и без тени издевки. Ариэль сильно удивилась его словам и тому, как он их произнес. — Почему? - всё же спрашивает девушка, заглядывая в черные омуты. — Я помогала Исину. Я мучила твою сестру и твоего брата. Почему ты проявляешь такую милость ко мне? — Потому что, если бы ты не встретила его, твоя жизнь могла бы быть другой. Ты бы могла выстоять, выжить, повстречать другого вампира и в твоей душе не жила бы эта поглощающая ненависть. Ариэль пораженно смотрела на него, пытаясь осознать сказанное. Наверное, в этом и было самое большое отличие Бён Бэкхёна от Чжан Исина. Его разум, его взгляды и его великодушие. Потому что ничем другим, как великодушием, она назвать обещание Бэкхёна не могла. — Я хочу развеяться. Хочу увидеть палящее солнце, вдохнуть полной грудью чистый воздух и уйти спокойно, - едва слышно произносит Ариэль, глядя в глаза бессмертному. — Хорошо, - кивает Бэкхён. Он вдруг берет ее на руки, относит на кровать и укладывает на нее. Он лишь на мгновение исчезает, и возвращается со стаканом в руке, наполненным свежей кровью. — Расскажи мне всё, что знаешь, и я исполню твое последнее желание, - Бэкхён протягивает ей стакан с живительным напитком, который Ариэль берет дрожащими руками. Она долго рассматривает лицо вампира, пытаясь отыскать на нем хоть малейший намек на обман, но так и не находит. Она осушает стакан, залпом выпивая всё содержимое до последней капли и отдает обратно. — Исин никогда не посвящал меня в свою прошлую жизнь, но кое-что всё же рассказал. Его обратил Габриэль. Он и сам не помнит, когда это произошло, знает только, что было это очень и очень давно. Габриэль повторял ему, что Чжан его сын, что вместе они станут той силой, которую будут бояться. Он обучал его всему, что знал сам. Но и правил было слишком много. А Исину не нравилось следовать им. Потому что он хотел, чтобы их с Габриэлем знали все, чтобы боялись, чтобы поклонялись, потому что Габриэль был одним из древних, самым умным и самым сильным. Однажды, когда Исин вышел на охоту, он столкнулся с другими бессмертными, с кланом, который правил в одном большом поселении. И глава этого клана потребовал, чтобы Чжан преклонил колено и извинился за то, что охотился на их земле. Бэкхён слушал очень внимательно, ловя каждый взгляд, каждое слово и каждый нервный вздох. Это было так не похоже на его отца. Чтобы Габриэль хотел стать силой в этом мире? Чтобы его боялись? Это точно было не про него. — Исину тогда было лет триста, или около того, он был импульсивен, зол и не сдержался. Он убил нескольких бессмертных. А потом и всех смертных в округе. Габриэль пришел в ужас. Они очень крупно поссорились и, в итоге, ваш отец выгнал его, покинул страну, в которой они жили, и приказал больше никогда не упоминать его имени, забыть о его существовании, потому что иметь такого сына было позором и большим разочарованием. Это всё, что я знаю. Бэкхён какое-то время молчал, пытался переварить полученную информацию, поверить в то, что Габриэль когда-то был совсем другим, тем, кто мог вот так легко отказаться от своего сына, бросить его. За все те столетия, что Бён провел рядом со своим создателем, старший никогда не отказывался от него, даже если Бэкхён перегибал палку, когда переходил границы дозволенного, Габриэль оставался рядом, наставлял, учил, отчитывал, но никогда не бросал. Бэк даже представить не мог, что испытывал Исин в тот момент, когда его Создатель оставил его. — Исин возненавидел отца? — Даже представить себе не можешь, насколько сильно, - усмехнулась Ариэль. — Ненависть стала смыслом его существования. Конечно, он знал, что ему не победить в схватке с ним, но он никогда не оставлял попытки. Исин рассказывал, что Габриэль всегда трусливо сбегал, прятался. Но, я думаю, он просто любил Исина по-своему, поэтому и не мог встать против своей крови. Потому что всё, что я слышала о вашем отце за свою жизнь, он очень сильно был привязан к своим детям. Просто, наверное, Габриэль очень сильно разочаровался в своем первом сыне, не увидел в нем чего-то, что хотел увидеть... Бэкхён опустился на пол и облокотился спиной о тумбочку, что стояла у изголовья кровати. Вопреки всему услышанному, картинка не до конца складывалась в его голове. Хотя он чувствовал, что нужный пазл у него в руках, прямо перед лицом. — Когда он узнал, что Габриэль вновь обзавелся детьми... Это сломало Исина. Он посчитал это предательством, и вся его ненависть усилилась в разы. — Да уж, - выдыхает Бён, глядя в стену перед собой. — Видимо, Исин всё же так и не смог узреть истину учений своего Создателя, раз такая черная ненависть полностью подчинила его себе. — Ты не такой, - вдруг совсем тихо произносит бессмертная. — Исин совсем иначе описывал тебя. По правде сказать, все его слова о тебе, оказывается, были ложью, в которую я так слепо поверила. — Он твой истинный, а истинным обычно доверяешь полностью. — Что ж, сделай правильные выводы из данной ситуации, Бэкхён. Быть истинной Чжан Исина - самое худшее, что могло со мной случиться. Бэкхён ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул. Ариэль прикрыла глаза, глубоко вдохнула воздух и шумно выдохнула. Странно, но ей стало легче, словно она сбросила с себя металлические оковы, что тянули ее на самое дно морской пучины. Не осталось ни страха, ни сожалений, лишь гнетущая грусть и печаль. — Я готова, - вдруг произносит бессмертная. — Уверена? - Бён переводит на нее свой пустой взгляд, на этот раз просто пустой, без каких-либо примесей "посторонних" эмоций. — Да. — Хорошо. Бэкхён помогает ей встать, обхватывает плечи и уводит из поместья. Вести ее на обрыв, где развелся Отец, он не хотел, поэтому они через пару минут оказались на опушке леса, которая была залита ярким полуденным солнечным светом. Здесь росли какие-то дикие цветы с яркими фиолетовыми лепестками. Ариэль завороженно смотрела на всю эту красоту. Кажется, она еще никогда за свои четыре сотни лет не видела ничего подобного. Бэкхён убрал руку с ее плеч и сделал пару шагов назад, наблюдая за эмоциями на ее бледном, но все еще красивом лице со стороны. Ариэль улыбалась чему-то, щурила глаза от яркого солнца, подставляя лицо обжигающим лучам. — Спасибо, Бэкхён, - поворачивается бессмертная к нему. — Никогда бы не подумала, что ты будешь тем, кто позволит мне умереть так, как я того захочу. — Я дал тебе свое слово, - коротко и спокойно отвечает Бён. — Да, - улыбнулась Ариэль. — И ты его сдержал. Сехуну очень повезло, что у него такой истинный. Жаль, что мой оказался чудовищем, - снова улыбнулась бессмертная, но улыбка эта была пропитана болью и сожалением. Ариэль тянется к своему амулету, срывает его и разводит руки в стороны. Бэкхён во второй раз уже наблюдает спокойное принятие своей смерти у бессмертного. Ему даже было немного жаль девчонку, потому что ее жизнь пошла под откос, превратилась в черное пятно без единого шанса на спасение.

***

Сехун сидит на крыльце, мнет в руках траву и о чем-то думает. Минсок наблюдает за младшим уже около часа. Хун очень спокоен, на лице нет ни единой эмоции, наоборот, на нем можно заметить некое умиротворение. — О чем ты думаешь? - не выдерживает Ким, присаживаясь рядом. — О многом, - Сехун не особо настроен на диалог, ему хочется побыть одному и послушать тишину леса. — Выкладывай, знаешь ведь, что не отстану. О переводит взгляд своих карих глаз на старшего, видит в его глазах пляшущих лисят и невольно улыбается. Как Минсок сохраняет в себе этот мальчишеский азарт? Сехуну думалось, что прожив на этом свете не один десяток веков, любые радости и эмоции должны были уже кануть в лету. — Ты никогда не хотел вновь завести семью? Жениться на какой-нибудь красивой девушке и родить детей? Хун подозревал, что это очень болезненная тема для старшего, но его мучили эти вопросы, потому что он сам всё еще не был до конца готов отказаться от возможности иметь сына или дочь. Именно его родную плоть и кровь, а не созданного кровопийцу, который застынет в одном возрасте и никогда уже не изменится, не повзрослеет и не состарится. — Конечно хотел, - неожиданно для О отвечает Минсок. — Лет через пять после смерти моей жены и дочерей, я более менее пришел в себя и был почти готов к новому знакомству. Но кого бы я ни встречал, мое сердце молчало. Ничего в нем не откликалось. Какой бы бесконечно красивой и милой ни была девушка, ни одна не вызывала во мне желание сделать ее своей женой, не говоря уже о том, чтобы она стала матерью моих детей. — Возможно, ты всё еще любил свою умершую жену, потому и не мог построить новую жизнь с кем-то, кто не был ею, - задумчиво произносит младший. — Может ты и прав, сейчас уже невозможно сказать наверняка, - улыбается Ким. — Зато я очень хорошо помню, какие во мне чувства вызывал Габриэль. Во мне буквально переворачивался весь мир от одного только взгляда на него. Эти эмоции, эти ощущения ни с чем не сравнимы, поверь мне. — Бэкхён сказал, что найдет способ разорвать нашу с ним связь, чтобы я имел возможность выбирать свое будущее. — И теперь ты сомневаешься, стоит ли оставаться с ним? - Минсок с легкостью читал младшего и видел его смятение. — Я просто не знаю, не пожалею ли я потом, когда стану таким, как вы. Не захочу ли я вернуть себе свою прежнюю человеческую жизнь, но тогда будет уже слишком поздно, - Хун опускает голову на свои руки, зарываясь пальцами в отросшие волосы. Он только сейчас заметил, что они стали длинными и непослушными. — У каждого смертного бывают периоды, в которые они отчаянно желают стать обычными людьми, Се, - сжимает старший его плечо, — и это, на самом деле, самое ужасное время, потому что мы испытываем муки сожалений, но ничего изменить не в силах. — Кажется, Бэкхён вообще не жалеет ни о чем, - усмехается О. — Потому что в своей человеческой жизни он много страдал, и не было в ней ничего хорошего и светлого. Всё самое лучшее, что с ним случалось, было уже после обращения. И он умеет ценить эти моменты. Ему не к чему возвращаться в смертности, зато есть за что бороться в бессмертии. — Говоришь так, словно знаешь его, - хмыкает Сехун, — хотя знаком с ним чуть больше моего. — Я знаю его, потому что Габриэль рассказывал мне о своем любимом старшем сыне, которым безмерно гордился и которого очень сильно любил, - мягко улыбается Ким, трепля Хуна по волосам. — Ты тоже можешь узнать своего истинного получше, но даже не стараешься. Ты зациклился на связи, на том, что он вампир, что он холодный и жестокий, и даже не пытаешься заглянуть глубже. — Ты не прав. Я пытаюсь, но он не позволяет. — Потому что он не чувствует от тебя интереса. Того самого интереса любимого человека. — Я не... — Не обманывай себя, ради всего святого, - ворчит Минсок. — Конечно да! Уж поверь, я вижу вас двоих каждый день со стороны, тихонько наблюдаю, стараюсь не вмешиваться, но вы словно два барана уперлись в ворота по разные стороны и крепко удерживаете стену между друг другом. А время идет, и в твоем случае, оно не на твоей стороне. Сехун решает промолчать, потому что возразить ему было нечего. О понимал, что старший прав, но боялся себе в этом признаться. Как и признаться себе в том, что на самом деле чувствует к Бэкхёну. Ему просто нужно время. Еще немного времени, чтобы до конца осознать и принять действительность.