41
6 июня 2021 г. в 23:02
Примечания:
Простите за длительное ожидание♥
Чонин не разговаривает ни с Габриэлем, ни с Бэкхёном. Он всё еще никак не может переварить тот факт, что монстры существуют, что человек, который находился рядом последние три года, не человек вовсе, а вампир - кровососущее создание, которое питается людьми. Но даже при всем при этом, Чонин не чувствовал страха. Безопасность - это чувство всегда наполняло его целиком, когда Габриэль был рядом. И этот диссонанс еще больше погружал младшего в глубокие размышления.
Бэкхён теперь тоже стал частым гостем. Он приходил каждые несколько дней, просто сидел на крыльце, задумчиво смотрел на луну. А Чонин пытался не показывать свою заинтересованность им. Но было сложно это сделать. Бэкхён был каким-то необычным. Киму порой казалось, что он видит самого красивого парня в этом мире, и это пугало мальчишку. Разве можно восхищаться красотой чудовища?
— Он так и не выходил? - спрашивает Габриэль, присаживаясь на ступеньку рядом с Бёном.
— Нет. Он смотрит на меня в окно, но не выходит на улицу.
— Зря я ему всё рассказал... - вздыхает старший.
— Рано или поздно это случилось бы, отец. Ты ведь и сам знаешь, что у тебя есть всего два варианта: сделать его одним из нас, или отпустить в человеческий мир и навсегда забыть о его существовании. Но второй вариант тебе не нравится и не подходит, потому что забыть Чонина ты уже не сможешь. Он стал тебе... сыном.
Габриэль внимательно выслушал Бэкхёна с легкой улыбкой на губах. Его старший сын мыслил очень правильно и точно. Слишком хорошо понимал чувства своего создателя. И Габриэль не знал, хорошо это или плохо, и чем может обернуться такая связь в будущем. Потому что, если случится так, что ему, Габриэлю, придется покинуть этот мир, Бэкхён навряд ли справится с его утратой, потому что уже сейчас слишком привязан.
— Я все еще не понимаю, почему ты ничего не рассказал нам, отец, - голос у Бёна совершенно спокойный и тихий. — Лиса всё думала, куда же ты пропадаешь? А ты просто нашел себе сына, но решил утаить это от своих уже существующих детей.
— Он был совсем ребенком, Бэкхён. Шестнадцать лет, что это для вампира? Да и для человека не так уж много. Он был сломлен, потерян, на его глазах убили всю семью. Он смотрел, как горит его дом, слышал крики о помощи, и ничего не мог сделать. Я хотел, чтобы он доверился мне... Если бы я рассказал всё вам, вы тут же явились бы сюда.
— Ты мог просто рассказать и объяснить, что ему и тебе, вам нужно время, - настаивает на своем Бён.
— Не имеет смысла сейчас ворошить прошлое, - строго произносит создатель. — Назад время не повернешь.
— Да уж...
Бэкхён поднимается со ступенек и уходит вглубь леса. Он сейчас был слишком раздражен и немного зол. До сих пор зол, а ведь прошел уже месяц. И вампир не мог понять, что именно его злит: то, что у Габриэля появился еще один сын, или то, что отец не сказал об этом никому?
Габриэль тяжело вздыхает, поднимая голову ко звездному небу. Серебряный диск сегодня был слишком щедр на сияние. Крыльцо было залито серебром, а едва выпавший снег казался сотканным из микроскопических алмазов, которые сверкают так ярко и так красиво. Сегодня десятое января. Чонину исполнится ровно девятнадцать через четыре дня. Габриэль сам себе дал слово, что даст мальчишке самому решить, какой путь он изберет. И если тот не захочет больше видеть его, то Габриэль приложит все усилия, чтобы отпустить младшего.
Чонин осторожно ступает по деревянному полу, натягивая на плечи меховую жилетку. За окном лунная ночь, безветренная, тихая и спокойная. Он видел Бэкхёна, видел, как он ушел в лес. Габриэль казался чем-то то ли расстроенным, то ли озадаченным. И Ким просто перестал бороться с любопытством и вышел на крыльцо.
— Почему он ушел? - спрашивает Чонин вместо приветствия.
— Потому что обижен на меня, - отвечает с улыбкой Габриэль.
— За что ему на тебя обижаться? - удивляется младший.
— Думаю, он считает, что недостаточно хороший сын. Что я разочарован в нем, и поэтому нашел тебя.
— Бред какой-то, - фыркает Нини.
— Я хочу с тобой поговорить, - улыбка исчезла с красивых губ старшего и его взгляд обрел едва заметную тяжесть, которую Ким ранее не видел в этих голубых глазах.
— Я тебя слушаю.
Габриэль делает глубокий вдох, и не торопится продолжать. Нужно собраться с мыслями и правильно донести до Чонина всё то, что он хочет сказать ему. И Кай очень хорошо прочувствовал это затруднение в старшем, поэтому не торопил и просто ждал.
— Когда я нашел Бэкхёна, он был на грани смерти. У него не было шансов на жизнь, и, если честно, я хотел просто оставить его умирать, либо же убить, чтобы не мучился, - Чонин на этих словах посмотрел на Габриэля слишком испуганным и даже немного ненавистным взглядом. — Я не обращаю всех подряд, Нини, - верно истолковав взгляд мальчишки, произносит Эль. — За всё свое долгое существование, вампирами по моей линии стали лишь трое. И Бэкхён был последним, кто присоединился к моей семье. Хотя, он был и единственным, кому я не дал другого выбора. И я не знаю теперь, правильно ли я поступил... Возможно, он ненавидит меня за это.
— Нет, - тут же с уверенностью возражает Чонин. — Я не видел в его глазах ненависти к тебе. Он любит тебя, обожает, восхищается тобой и боготворит. Это заметно в каждом его слове и действии. Даже когда вы спорите, он все равно смотрит на тебя, как на отца.
— Надеюсь, ты прав, - грустно улыбается старший. — Но что-то я ушел далеко от того, что собирался тебе сказать... Тебе совсем скоро девятнадцать. Ты уже взрослый, Чонин. И я совру, если скажу, что не привязался к тебе. Потому что я очень привязался. Я уже считаю тебя своим сыном. Но я не могу заставить тебя считать меня твоим отцом, потому что у тебя был отец, и он всегда будет жить в твоем сердце. Я больше не смогу скрывать от своих детей тебя. И если Лиса поймет мои причины, то Анна будет слишком озадачена. Она всегда была своенравной, но она любит меня, любит свою сестру и любит Бэкхёна. И тебя тоже полюбит, если ты решишь стать частью нашей семьи. Поэтому, я хочу, чтобы ты подумал, чего хочешь от своей жизни. Продолжить существование обычным человеком, или стать бессмертным... моим сыном.
Габриэль замолчал и замер, потому что слова получились каким-то скомканными. Было непросто дать Киму право выбора, и не потому, что старший всё мог решить сам, за него, а потому, что слишком сильно боялся потерять его. Три года для вампира - это ничто, лишь песчинка на бескрайнем солнечном пляже, но за этот короткий срок Габриэль слишком сильно полюбил мальчишку и привык заботиться о нём.
— Могу я подумать об этом? - дрожь в медовом голосе выдавала младшего с головой. Он был взволнован, а еще напуган. Напуган тем будущим, которое предстоит выбрать ему лично. Никто не даст совета, никто не подскажет, как будет лучше. Решение принимать придется самому, а к этому Ким был совсем не готов.
— Конечно, ты можешь подумать, Нини, - нежно улыбается Габриэль. — У тебя есть столько времени, сколько потребуется.
— Спасибо, - совсем тихо благодарит Чонин, пряча холодный нос в теплый мех.
— Мне нужно уйти. Но с тобой останется Бэкхён. Мне хочется верить, что ты не боишься его, потому что тебя он никогда не тронет.
Ким ничего не отвечает, разглядывая ветки деревьев, укрытые белоснежным сверкающим снегом.
Бэкхён слышал весь разговор отца и Чонина, и в груди что-то сжалось, когда создатель сказал, что Бэкхён, возможно, ненавидит его. Почему отец так думает? Неужели настолько плохо знает Бёна? Но стоило услышать ответ Чонина, и Бэк с облегчением выдохнул, потому что этот парнишка попал в самую точку.
Габриэль оставил Кима и ушел, а младший продолжал сидеть на крыльце и смотреть на деревья. Почему-то он был уверен, что Бэкхён все это время был где-то поблизости. Да и старший точно это знал тоже. И для Кая было загадкой - как можно говорить столь откровенно, если знаешь, что тебя услышат? Может, это особенность вампиров? Может им всё равно, кто подслушает их слова?
— На улице холодно, тебе лучше вернуться в дом, - произносит Бэкхён, выходя из черноты леса.
— Я люблю зиму, - пожимает плечами Чонин. — Тем более, когда она так спокойна и прекрасна.
Бён присаживается в метре от него на ступеньки. Повисает неловкая тишина. И никто из них двоих не знает, стоит ли нарушать ее.
Бэкхёну был интересен этот мальчишка, ему хотелось понять, что такого нашел в этом человеке Габриэль, что теперь мучается в ожидании его решения. Чонин был юным, невинным и наивным. Даже то, каким образом погибла вся его семья, не заставило Кима посмотреть на этот мир другими глазами. А стоило бы, на самом деле, потому что люди те еще твари.
— Ты ведь всё слышал, не так ли? - все таки нарушает тишину медовый голос.
— Да.
— Я оказался прав? - в глазах Кима светился какой-то странный огонек.
— Да.
— А ты не слишком разговорчив, как я посмотрю, - бурчит Нини, чем вызывает несдержанную улыбку у Бёна.
— А ты очень любопытен, - продолжает улыбаться Бэкхён.
— Ты еще помнишь, каково это, быть человеком?
Бэкхён не сразу ответил на этот вопрос. Он задумался о своей прошлой жизни, о том, что она была далеко не сладкой и сказочной. По сути, в человеческом облике у Бёна из всего хорошего были лишь его друзья. Родители умерли рано от неизлечимой болезни, но Бёну повезло, что соседские дети уговорили родителей приютить его, иначе Бэкхён бы и сам отправился вслед за своими родителями.
Сейчас, когда Бэк оглядывался на свое прошлое, он не испытывал никакого сожаления о том, что стал бессмертным. И на это было как минимум две причины: само бессмертие и отсутствие жизни в голодании. Больше не нужно было искать ночлег, прятаться от холода, бояться разбойников, и думать о том, что он будет есть завтра.
— Да, я помню, каково быть человеком. И я не жалею, что стал тем, кто я есть. У меня никогда не было того, что я имею сейчас. У меня есть семья. Они всегда со мной и никогда меня не оставят.
— Но вы же убиваете людей, - Чонин не был уже возмущен этим фактом, просто пытался понять, почему это не волнует ни Габриэля, ни Бэкхёна.
— Мы не убиваем людей, - мягко возражает Бён. — Мы пьем их кровь, но они остаются живы. И совершенно не помнят об этом.
— Не думаю, что смогу так жить...
— Мы живем в тяжелое время, Чонин. Каждый смертный на этой планете старается выжить. Приходится делать то, что не нравится, чего не хочется. На нормальное существование нужны средства, которых нет у большей части людей. Ты готов выгрызать себе каждый новый день? Готов к самостоятельной жизни, в которой не будет Габриэля? Готов убивать, если придется? А тебе придется, поверь. Потому что, если не убьешь ты, убьют тебя. И для этого не нужны веские причины или особые обстоятельства. Кому-то просто нужна будет твоя одежда, или твой скудный ужин. А кто-то просто любит убивать. Твоих родных убили из обычной зависти, понимаешь? Если ты станешь одним из нас, тебе больше не придется выбирать между собственной смертью или жизнью. Единственный выбор, который ты будешь делать, это чью кровь ты выпьешь - кого-то совершенно безвинного, или того, кто отнял слишком много людских жизней просто так.
Бэкхён замолчал. Чонин залип на старшем, слушая его глубокий голос и разглядывая идеальный профиль. Почему-то эти "простые истины" из уст Бёна воспринимались Кимом гораздо проще, легче. Словно Бэк объяснил ему какой-то сложный пример в арифметике, который раньше никак не поддавался Каю.
— Что меня ждет, если я стану таким, как ты?
— Долгая жизнь, - просто отвечает Бэк. — А еще наставления Габриэля, обучение и прочее. Поначалу тебе будет казаться это ненужным, но потом ты поймешь, что он гений.
— Ты любишь его, - констатирует факт Чонин.
— Потому что он мой Создатель, мой отец. Я не могу не любить его.
— Я не знаю, кто для меня Габриэль. Я не могу назвать его отцом, не могу сказать, что он мой друг. Но он тот, кто спас меня, кто заботился обо мне все это время... И, если честно, я не могу представить свою жизнь без его внимательных глаз и учений.
— С ним часто бывает не просто и тяжело, но каждый такой раз ты убеждаешься, что лучшего наставника у тебя и быть не могло.
Бэкхён встает со ступенек и заходит в дом. Чонин был удивлен этому, потому что Бэкхён никогда прежде не заходил внутрь. Поэтому младший тут же поднимается следом.
Здесь было всего три небольших комнаты, и комнату Чонина можно было различить сразу же. И не только потому, что стены и немногочисленный интерьер пропитался его запахом. Здесь было уютно. Очень уютно. Пожалуй, создавать уют было особенностью именно смертных. У вампиров этой черты как-то не сохранилось. Будучи холодными внутри, этот холод они распространяли и на всё окружающее.
— Ты ел сегодня? - спрашивает Бён, обращая внимание на пустые вымытые тарелки. Аромата пищи не было и в помине, не то, что сейчас, а вообще, даже отдаленных отголосков.
— Нет, - почему-то врать Бэкхёну Ким не решился.
— Почему? - разворачивается Бэк и смотрит на младшего своим пустым бездонным взглядом, от которого мурашки ползут по рукам.
— Я не выходил на охоту несколько дней... Запасы закончились, - Чонин мнется у двери, пряча глаза.
— Ты должен есть, - говорит бессмертный, и звучит это немного двояко, как приказ, и как наставление. — Я вернусь через минуту, а ты подготовь огонь, - снова неоднозначные указание, а через секунду Бэк исчез.
Чонин лишь успел почувствовать слабое дуновение у своего уха, как остался совершенно один. Он снял с себя жилетку, обувь и прошел в соседнюю комнату, которая служила чем-то вроде кухни.
Бэкхён вернулся через минуту, как и обещал, но сделал это так тихо, что Ким совершенно не заметил, как за ним наблюдает пара черных глаз.
Бэк держал в руке двух кроликов. Из своей прошлой человеческой жизни он хорошо помнил, что мясо этого животного было самым нежным и вкусным. Конечно, он мог убить и волка, или медведя, если бы тот решил не пережидать холодную зиму в сладком сне, но младшего хотелось накормить именно кроликом.
Чонин был высоким, с очень правильными пропорциями тела. Черные волосы казались смолью в слабом освещении свечей. Широкие плечи, мускулы на руках. Габриэль хорошо постарался сделать из мальчишки мужчину. Хотя, для Бёна он всегда будет именно мальчишкой, уж слишком велика разница в возрасте.
Ким суетился у печи, что-то напевая себе под нос. Мелодия была Бэкхёну совершенно незнакома, из чего он сделал вывод, что младший придумал ее сам.
— У тебя красивый голос, - тихо произносит Бэк за его спиной, стоя в дверном проеме.
— Боже! - восклицает Кай, хватаясь за бешено колотящееся сердце. — Нельзя же так пугать!
— Учись всегда быть сконцентрированным на внешних звуках, Чонин, - дает совет бессмертный. — Если ты выберешь путь человека, тебе действительно это пригодится.
— Ты специально меня пугаешь такими словами? - щурит глаза младший. — Чтобы я остался с вами? Стал монстром?
— Нет. Я говорю тебе правду о жизни смертных, - режущая сталь голоса бьет по перепонкам, заставляя Кима вздрогнуть. — В отличие от тебя, я вырос на улице, в лесах. Мне приходилось выживать, прятаться, добывать себе еду, и работу, чтобы в кармане были хоть какие-то средства к существованию. Ты же до шестнадцати лет жил под крылом своих родителей, а последние три года за тобой присматривал Габриэль. Твое чувство самосохранения притупилось. Ты даже в лес можешь забрести просто задумавшись, и оказаться в ловушке. Так что, нет, Кай, я тебя не пугаю. Я показываю тебе реалии жизни.
Бэкхён кладет на стол кроликов и выходит из дома, оставляя Кима в совершенно потерянном состоянии. Бэкхён и Габриэль были очень похожи, и, в то же время, так сильно отличались друг от друга. Старший, в отличие от Бёна, преподносил все с более мягкой стороны. Но за те минуты, что Чонин провел с Бэком, он понял, что этот человек не любит ходить вокруг да около. Что он скажет все в лоб, слишком жестко и резко. И оставит тебя одного со всеми твоими мыслями.
Бён выходит на улицу и вдыхает полной грудью морозный воздух. Этот Чонин вызывает слишком много новых эмоций, которые моментально превращаются в смерч и сносят всё на своем пути. Как можно оставить его вообще? Как можно позволить этому созданию одному справляться со всем дерьмом, что ждет его впереди? И почему Бэкхёна так волнует его жизнь?
Бэк снова усаживается на ступеньки и смотрит в небо. Луна сегодня не одинока, она в окружении миллионов ярких огоньков. Наверное, потому и светит так сильно, потому что не одна.
— Я не знаю, едите ли вы... обычную еду... Ты голоден? - Чонин приоткрыл дверь, рассматривая широкую спину.
— Мы можем есть обычную пищу. Просто она на вкус не такая, как для смертных, - отвечает Бэк, не оборачиваясь.
— Тогда зайди в дом и поешь вместе со мной. Всё почти готово.
Бён громко вздыхает, но принимает приглашение младшего.
На столе стоит две тарелки, две кружки. По всей кухне витает аромат жаренного кроличьего мяса. Чонин что-то режет на дощечке, а Бён внимательно следит за его руками. Оказывается, наблюдать за кем-то в процессе приготовления очень интересно.
Ким поворачивается с тарелкой в руках и едва не врезается в Бэкхёна.
— Ты снова это сделал, - бурчит Кай.
— Зато ты почти не испугался, - неожиданно улыбается Бэк.
И Чонин снова зависает теперь уже на этой улыбке, но почти сразу берет себя в руки и обходит старшего справа, ставя на стол порезанные коренья.
— Спасибо, что остался, - совсем тихо и как-то неловко мямлит младший.
— Спасибо, что пригласил, - чуть громче отвечает Бэкхён.