«Remember»

Сехун открывает глаза и не понимает, где находится. Голова гудит, шея ноет. Правое плечо саднит, словно его огрели чем-то тяжёлым. Он чуть дезориентирован, пытается проморгаться, чтобы прояснить свою затуманенную голову, которая с каждой минутой раскалывалась все сильней. Кое-как поднявшись на ноги, он осматривается по сторонам. Перед глазами начинают мелькать размытые образы. Вот он держит какую-то девчонку, у него почти получилось завершить начатое дело. Потом появляется какой-то человек и ведёт себя слишком самоуверенно... Сехун на коленях, острая боль в шее, удар о стену, что-то терпкое на губах... мрак. — Что за чертовщина? - бубнит себе под нос, касаясь шеи в том месте, где саднило больше всего. На коже явно что-то засохло. Парень тянется за телефоном в карман и смотрит на время - половина четвертого утра. — Я провалялся здесь три часа? - Сехун совсем сбит с толку и ничего не понимает. На негнущихся ногах он побрел к освещенной улице, потому что нужно было идти домой. Сехун отучился в вышке, устроился на работу в хорошую и успешную компанию. Но через пару лет она обанкротилась и весь штат остался без работы и без средств к существованию. Сначала О не отчаивался и искал новую работу. В безрезультатных поисках прошло несколько месяцев, и чтобы не умереть с голоду, он был вынужден связаться с местными бандитами, которые промышляли воровством. Грабили они, конечно, не бедных жителей города, а кое-кого покрупнее. Но Сехуну нужно было доказать, что он готов и может пойти на всё, и ему не будет жаль ни женщину, ни мужчину, ни стариков. Родители О давно погибли, и он рос в детском доме. Попал он в него, когда Хуну исполнилось двенадцать. В восемнадцать он успешно поступил в университет и покинул блеклые стены своего обиталища. Днем учился, ночью работал, потому что квартира была съёмная и за нее нужно было платить. А стипендии не хватало, так что парню пришлось быстро повзрослеть. Сехун добрался до квартиры за пару часов. Сразу пошел в душ, чтобы смыть с себя засохшую кровь и наваждение. Он все ещё не до конца понимал, что же случилось в темном переулке. И теперь ему придется объясняться с главарем банды. О стоял перед зеркалом и разглядывал свою шею, на которой отчётливо были видны две небольшие точки. Он провел по ним пальцами, едва шипя. Ранки были свежими и несмотря на то, что они были очень маленькими, болели безумно. — Чем этот придурок меня проткнул? - снова говорит сам с собой О. — И зачем? Точно псих! Ну ничего, парень. Увижу тебя ещё раз, тогда легко не отделаешься. С этими мыслями Хун бредет в свою комнату, заваливается в постель и закрывает глаза. Спать хочется безумно.

* * *

Бэкхён сидит все на той же высотке и размышляет о случившемся. Его вечность перевалила за тысячу лет, но он впервые столкнулся с подобным. Вкус крови этого Сехуна до сих пор чувствовался на кончике языка. И она была до невозможного вкусной. В ней сладость сочеталась с терпкостью, с лёгкой горчинкой. Обычно людская кровь не отличалась особым привкусом. Для вампира любая кровь, кроме собственной, была желанна и приятна. Но эта... Эта кровь была как мощный наркотик, от которого ловишь приход моментально. И Бёну было очень любопытно, почему у этого человека она была такой особенной. — Если бы ты был сейчас с нами, Отец, ты бы дал ответы на все мои вопросы, - произносит Бён, глядя на луну. — Ты всё знал. Ты был ходячей энциклопедией. Google, по сравнению с тобой, нервно курит в сторонке. Снова слуха вампира касается чья-то мольба о помощи. — Ну уж нет. Дальше как-нибудь сами.

* * *

Солнечные лучи проникают в светлую комнату и ласкают шелковистые русые волосы. Бён спал крепко, но чутко. — Бэкхён? - зовёт его Чонин. — Мм... Нини... Ну кто лезет в голову спящего с утра пораньше? - Бэк укрывается одеялом с головой, намереваясь снова уснуть. — Ты глаза-то открой, братец. Он тут же подрывается в постели, глядя на младшего, который стоит в дверном проёме и смотрит на него. — Чонин? - удивляется Бэкхён. — Ты кого-то другого ждал? - хмурит брови младший. — Я вообще никого не ждал, - отвечает ему Бён, стаскивая одеяло с себя. — А я думал, ты всегда рад меня видеть, - с грустью произносит Чонин. — Нини, не начинай... Что-то случилось? — Нет. Бэкхён пристально смотрит на "брата". Слабо верится, что Чонин прибыл к нему за тысячи миль просто так. — Почему ты без него? - уже строже спрашивает Бэкхён, подходя к нему и беря за запястье. — А зачем он мне? Я же сейчас у тебя дома. — Ты всегда должен носить его. Сколько раз я должен повторять тебе это? - Бён злится. — Только не делай вид, что тебе не плевать, - раздражается Чонин, выдергивая руку из длинных пальцев. — Мне не плевать, - рычит Бэк, глядя ему в глаза. — Ага, - бросает Чонин и выходит из комнаты. Бён тяжело вздыхает, качает головой и спешит одеться. — Зачем ты пришел? - Старший садится в кресло в гостиной, где у окна стоит Чонин. — Всё изменилось, Бэкхён. Особенно ты. Раньше всё было иначе. Ты был заботливым старшим братом. Любимым сыном. Но стоило отцу развеяться, как в тебе что-то щёлкнуло - и я больше не узнаю своего Бэкхён-хёна. Бэк прикрывает глаза и потирает переносицу пальцами. — Кажется, мы уже обсуждали это. И я подробно объяснил... — Да. Ты очень подробно все объяснил, - злится младший, разворачиваясь к нему лицом. — Только зачем? Мог бы просто сказать, что тебе все равно, что будет с нами, а не распинаться на тему того, что ты хочешь побыть один, что тебе нужно многое обдумать и переосмыслить. — Чонин замолкает на секунду, — Анна скучает по тебе. Каждый день слезы льет. — Так это она тебя прислала? - спрашивает Бён. — Нет. Она вообще не знает, где я. Я ушел молча, не предупредив. — Ага, то есть оставил ее в одиночестве. Браво! — Я вернусь раньше, чем она поймет, что я не на охоте. Бэкхён молчит. Что сказать младшему, он не знает, потому что давно уже все слова были сказаны. — Я тоже скучаю, - шепчет Чонин, подходя к старшему и усаживаясь на пол у его ног. Он кладет свою голову на колени Бэкхёна, и по щекам сбегают слёзы. Бэк машинально кладет свою руку ему на макушку, чуть поглаживая черные волосы. — Знаешь, с тебя можно писать сопливые романы о вампирах, Нини, - улыбается Бэкхён. — Ты прям очень похож на главного героя, которому в тягость его вечная жизнь. — Она в тягость без тебя, - тихо произносит вампир. — Ким Чонин! Возьми себя в руки! Ты как дитя малое! Тебе шестьсот с хером лет, а ты нюни распустил. Губы младшего растягиваются в улыбке. Он так скучал по своему старшему "брату". — Я же не исчез, в конце концов, - добавляет Бён. — Ты всегда можешь прийти ко мне, если станет грустно. — Я и пришел. А ты ворчишь, - отвечает ему Ким. — Ворчу, потому что волнуюсь за тебя, - Бэк взлохмачивает его волосы своими пальцами, затем спускается на пол к парню и прижимает к себе. Когда Чонин только обратился, то вел себя как настоящий ребенок. Он боялся Анабель, боялся Лису. Не доверял Габриэлю, но всегда тянулся к Бёну. Что такого было в этом вампире, он понятия не имел, но буквально по пятам за ним ходил. А когда вспоминал свою человеческую жизнь, смерть родителей, впадал в депрессию, и Бэкхён был единственным, кто мог вытащить младшего из нее. Он обнимал его вот так, как сейчас, что-то напевал, и Ким успокаивался. — Я всегда с тобой, Нини, - тихо произносит старший, покачиваясь из стороны в сторону. — Не оставляй меня, Хён, - умоляет его Чонин, словно Бэк решил развеяться на рассвете следующего дня. — Выбрось эти мысли из своей головы, Чонин. Я никуда не денусь. Пока существуете вы с Анной, я всегда буду с вами. — Пообещай. — Обещаю.