***
Яна вышла в образе привлекательной ведьмочки: шифоновое платье под тёмным пальто, пышная чёрная коса с вплетёнными маленькими цветочками и огромная остроконечная шляпа. На высоких каблуках она плыла свободно и легко, что сильно порадовало опытного Антона. Часто девочки, с которыми он гулял, не упускали исторической возможности походить рядом с двухметровым парнем на шпильках. «Да на здоровье, Господи», — сказал бы он, если бы девушки учитывали собственный рост, когда выбирали высоту каблука. Сдохнуть можно, когда они всю прогулку шагают циркулем, вздыхают и скатываются в вечное: «Ой, давай передохнём». Большая часть женского шмотья и обуви представлялась Антону чем-то травмоопасным, непрактичным и трудно реализуемым в повседневной жизни. Поэтому к тем представительницам прекрасного пола, что носили их спокойно, он относился с большим пиететом. Увидев прикид Антона, Кокотка присвистнула: — Выглядишь лучше, чем обычно. То есть просто фигово. — Благодарю, — ответил Антон, выставляя локоть. Яна ухватилась за него, и они чинно двинулись в сторону ожидающей «мазды чёрной, ноль-семь-семь». Одинаковые подколки в дружеской беседе и на свидании воспринимаются совершенно по-разному. Антону стало обидно из-за реплики Кокотки. «Лучше бы реально Катьку с Оксанкой сводил, — угрюмо подумал он, — хоть погуляли бы». По неясным причинам между ним и девушками существовало невероятное количество лишних условностей. Поддержание романтической атмосферы представлялось Антону трудной работой, где каждый обязан говорить по определённому (кем?) регламенту: шаг влево, шаг вправо — расстрел. Вероятно, дело в том, что он никогда не влюблялся. Антон определял должное поведение не сердцем, а здравым смыслом, коего в маленьких мозгах томилось немного. Примеры для подражания отсутствовали, за исключением семьи, где любовные отношения заключались в бесконечных ссорах и недомолвках. Он успел основательно накрутить себя, пока они садились в автомобиль и пристёгивались. Яна сняла шляпу, поглядела Антону в глаза и вздохнула: — Не нервничай ты так. О, ну спасибо. Такси тронулось, и светящаяся школа за окном поехала назад. А правда, чего так ссаться? Всего лишь летят покушать на развлекаловке. Просто хоть раз хотелось поизображать из себя нормального пацана с нормальной девушкой, которому небезразлично, уедут они вместе или порознь. Что имеют те, кто легко вступает в мильон отношений за год? Шило в заднем месте или компетенции поважнее? Загадка.***
В небольшом ресторанчике на окраине окраин расщедрились на приветственную чашу с подарочными леденцами. Антон, невинно посвистывая, запихнул в карман Витиной курки целую кучу конфет — так сказать, заплатил за прокат одежды. Он переживал, что пошёл слишком скучным и старпёрским путём, позвав девушку сюда (семнадцатилетний dead в здании), однако компания набралась комфортная, и все в дурацких хэллоуиновских костюмах, и всем лет двадцать-тридцать пять: оптимальный групповой возраст, чтобы притворяться крутым пацанчиком во взрослом кругу, но не считаться малолетним хуебобо в престарелом. А шеф-повару и вовсе только завтра выдадут диплом бакалавра. Они с Антоном быстро поладили: оба неприлично долговязые и неуклюжие, споткнулись о порог, одинаково начали извиняться перед всеми неизвестно за что. Словом, было что обсудить. Марк — так звали шефа — предложил на выбор несколько блюд разной сложности. Яна в готовке оказалась тоже ни бельмеса, поэтому большинством голосов их пары был выбран беспроблемный рататуй. Разложив продукты на столе аккуратным тетрисом, приступили к приготовлению соуса пипераде, над названием которого Антон внутренне угорал. Для соуса, помимо прочего, необходимо было порезать и пожарить лук. Антон взял эту обязанность на себя — что-что, а помешивать лук лопаткой он умел с максимально профессиональным хлебалом. — Ты смотрел «Рататуй»? — спросила Яна, разрезая болгарский перец. — Люблю его. Больше из-за еды и атмосферы, конечно, но идея тоже неплоха. Антон прослезился из-за печальной судьбы лука и старательно моргал. — Какая идея? — спросил он, вытирая глаза рукавом. — Крыса с шизой достигает успеха? — Что-то вроде того, — рассмеялась Яна. — Но дело в другом. Крыса достигает успеха, когда понимает, что живёт в Париже. Всё это время Реми находился в Париже, но не замечал этого, понимаешь? — Ты имеешь в виду, что любой может достигать успеха, если осознает, что его помойка не предел мира? — Я думаю, все слишком зациклены на плохом. Вокруг говно, они несчастны, бла-бла-бла. Если бы люди смотрели дальше своего носа, они бы увидели множество возможностей. — Как человек из славного села Кукуйкино могу сказать, что не зацикливаться на этом трудновато. Реми находит ресторан только из-за большой удачи, а успеха достигает в благоприятном климате и при помощи друга. Иными словами, возможности убивают бедность и близкие, которые не могут или не хотят тебя поддерживать. — Многие великие люди, добившиеся успеха при жизни, выросли в бедности. Антон спокойно усмехнулся, налил масла в сковороду, хорошенько разогрел. Высыпал лук на шипящую поверхность и приступил к угрожающим разборкам с баклажанами, которых никогда не пробовал и, честно говоря, не планировал пробовать. Иногда подходил Марк. Казалось бы, какие ошибки могут быть в систематическом нарезании овощей? Но молодой повар постоянно находил, что подправить и как подколоть. Антон относился к его выпадам философски: работа такая у человека — над душой стоять. — Что-то не так? — неожиданно спросила Яна. Антон дёрнулся, чудом не порезавшись. — От тебя прям несёт несогласием. Антон улыбнулся: — Мне говорили, с женщинами лучше не спорить. — Сегодня сделаем исключение. Опровергни меня полностью. — Постараюсь нежно. Давай сначала о том, что для тебя успех и великие люди. — Успех по классике: деньги, счастье, реализация желаний. Великие люди — люди, которые изменили судьбу мира или хотя бы внушительного количества людей в лучшую сторону. — О’кей. То, что ты сказала, является известной статистикой: много великих успешных людей выросли в бедности. Статистика — вещь. Был бы я хоть капельку математиком, пошёл бы на статиста. Информация будет выглядеть на 54,4% достовернее, если добавить процент, особенно не круглого числа. И статистика — практически единственная возможность заставить математику говорить двусмысленно. Я о чём базарю? Твою фразу можно добить другой статистикой: многие выросли в бедности; многие бедные остались бедными; многие успешные великие люди выросли в достатке. Однако это не учитывают и замалчивают. Почему? — Потому что это не мотивирует. — Ага. Приятнее всего рассказывать вдохновляющие истории успешных людей, которые преодолели сложные преграды, чем истории людей, которые не преодолели их или вовсе обошли сбоку. Но вот ещё штука: разве люди достигли успеха только потому, что жили в бедности? — Нет, но бедность — один из главных мотиваторов успеха. Знаешь, почему? Потому что бедность — это опасность. Человек стремится обезопасить себя и близких, именно поэтому прилагает больше усилий, больше стараний. Оф коз, тогда возникает вопрос: почему не все бедные становятся великими людьми? Я думаю, дело в таланте, трудолюбии и способности видеть свет там, где нет солнца. — Это называется лампочка, — хмыкнул Антон. — Трудолюбие — да, талант — отчасти, оптимизм — ну такое. Множество великих художников подходят под данное описание, в том числе те, кого признали только после смерти. Они обладали этими качествами, но не добились успеха. Так что же? — Хорошо, зануда. Отрицать легко, но скажи: что мне надо, чтобы стать успешной и великой? — Опыт и протест, — Антон почувствовал пристальное внимание, оторвал взгляд от разделочной доски и повернул голову, встретившись глазами с Марком: — Ты не согласен? Марк, искоса наблюдавший за ними, смутился и виновато улыбнулся: — Миль пардон. Я пока на нейтральной стороне, просто очень интересно. — Он умнее меня, — вздохнул Антон. — Не выпендривается, а слушает. Когда-нибудь я этому научусь. — Не в этой жизни, — помотала головой Яна. — Это не недостаток, это особенность. Прими её во внимание, когда будешь выбирать вуз. — Не будем о моём грустном будущем. — И правильно. Так что там с опытом? Марк, дорогой, не мнись девственницей, мы не кусаемся, — ласково позвала шеф-повара Яна, на секунду снова превратившись в Кокотку. Марк обошёл стол, скромно примостившись рядом. Чтобы занять руки, начал помогать в готовке: резал он действительно профессионально, быстро, не вдумываясь в процесс. С ним почему-то стало намного уютнее, и Антон расслабил напряжённые плечи. — Короче, я считаю, что люди становятся успешными, когда дают миру то, в чём он нуждается, причём нуждается в данный момент времени. Люди готовы признавать тех, кто действительно полезен им здесь и сейчас. Поэтому бывает так, что великие люди, которые опережали свою эпоху, остались не признаны. Все просто не всекли сразу, всем было не до них. А что надо миру в данный момент? — Решение его насущных проблем, — ответил Марк. — Во-во, — кивнул Антон. — Миру не всралось решение твоих проблем, миру всралось решение его проблем. Твоя бедность — твоя проблема. Пока ты её решаешь, ты не думаешь о заморочках остального мира, а мир, конечно, не думает о твоих. Да, бывает, что люди бедные становятся богатыми. Но это не резкий скачок со дна на небо. Сначала они работают на отстой-работах, потом выходят на более-менее стабильный заработок, копят на «Доширак» и только тогда начинают задумываться о самореализации. Сама по себе бедность не стимулирует успех, она его сдерживает. Великие люди начинают думать об успехе, когда уже преодолевают черту бедности, когда находят для этого ресурсы. Бывает иначе, один случай на миллион — исключение, подтверждающее правило, как сказала бы одна моя хорошая знакомая. — Ну и? Чтобы понять, что надо миру, нужен талант. — Нет, для этого надо скачать Google и поискать парочку тематических статей на «Медузе». Век такой, хули: все видят проблемы, но не все рвутся их решать. А для желания заработать на проблемах мира нужны опыт и протест, в совокупности — амбиции. Причём опыт может быть как личный, так и чужой. Бедные во всех смыслах люди на своей шкуре прочухали, что такое настоящее дерьмо, жизнь принудила их к опыту. Люди, выросшие в счастливом достатке, смотрели на опыт других: читали книги, спрашивали несчастных, вся херня. Сечёте? Так что побуждает воспользоваться опытом, чтобы создать вещь, которая нужна миру? Протест. Успешный человек либо бесится с проблемы, либо бесится с того, что ему не дают делать что-либо самостоятельно. Простой пример. Отец хотел сделать Генри Форда фермером, а Генри хотел нахер его послать — протест, мотивация, шило в заднице. Теперь опыт. Половине Америки жрать нечего, люди пёхом до работы добираются, время тратят — он это видел. И все видели. И они ему такие: «Ну обосраться откровение! И чё?». А он им такой: «Через плечо». И пошёл делать конвейерное производство тачек. Я не отрицаю важность таланта и трудолюбия. Но, по моему мнению, всё это бесполезно без опыта и горящей задницы. — То, что ты называешь опытом и горящей задницей, люди называют одним из факторов производства, — подал голос Марк. — Не знаю, мне кажется, твоя социальная теория — как и любая другая — не может распространяться на все людские миллиарды, слишком это узколобо. Успех — это удачное смешение индивидуальных влияний. У меня есть несмешной анекдот по этому поводу. — Кошмар какой. А это не заразно? — Вот и проверим. Встретились как-то два коуча. Один другому говорит: «Я могу рассказать, как заработать миллион за день». А другой ему отвечает: «Рассказать-то я и сам могу, а как заработать?». — Это ты к чему? — Я поверю и прислушаюсь, только когда угляжу твоё имя в списке Forbes. — Чего никогда не произойдёт, ведь по-настоящему успешные люди никогда не задумываются, как именно они достигают успешного во всех успешностях успеха, — они просто делают своё дело. Я лишь развлекаю вас в качестве теоретика-балбеса. Яна посыпала овощную нарезку травами и произнесла: — Тогда у Антошки только один путь. Яна и Марк переглянулись и одновременно сказали: — Стать коучем. Антон неловко рассмеялся. — Простите, разбазарился, — он почесал затылок. — А у вас как дела?***
Рататуй получился немультяшным, но цветастым и ароматным. Антон ради исключения даже вышел из враждебного нейтралитета с кабачками, проглотив пару тонких кружочков, а Марк подарил им шашлыки от заведения с какой-то записочкой. Всё бы прекрасно, но, когда стало нечем занять руки, они с Яной в который раз неловко замолчали. Антону было стыдно, что он от волнения так долго и настойчиво засорял эфир, хотя Катя настоятельно рекомендовала не устраивать сократовские монологи. Тем более, пока говорил, успел немного поменять свою точку зрения. Он поклялся больше так не делать, но заочно знал, что где-нибудь да не сдержится. С людьми надо почаще говорить, но дозированно, с толком, а не вываливать всё за раз и сидеть потом в бессловесной пустоте. Придурок, что тут скажешь. Молчание звякало вилками, лилось фоновой музыкой, доносилось смехом с соседних столиков и сгущалось, сгущалось, сгущалось, заставляя мозг работать в экстренном режиме. — А за что тебя взяли в школу? — наконец придумал Антон. Весь дом советов в его голове встал, чтобы поаплодировать. — За успехи в спорте, — ответила Яна. Она дискомфорта, очевидно, не замечала, с лёгкостью уплетая еду. Антон приподнял брови. — Я мастер спорта по гимнастике. — Ого! — Да-да, но это недолговечно. Меня хотят отдать в физкультурную академию после школы. Но… «Я хочу стать актрисой» — подумал Антон. — …я хочу стать актрисой. Следовало ожидать. — Сочувствую. В смысле тому, что тебя хотят запихать, а не… — Я поняла, не кипишуй. Зато у меня есть опыт и протест. Как думаешь, я стану успешной? — игриво подмигнула она, и Антон дежурно улыбнулся. — Безусловно. Разговор снова иссяк, и Антон, быстро съев свою порцию, наконец вспомнил о записочке. Раскрыв её, он обнаружил номер телефона. Нетрудно догадаться, кому она адресована. — Похоже, это тебе, — Антон протянул записку Яне. Та глянула на неё одним глазком и усмехнулась. — Знаешь, если бы он хотел отдать записку мне, он бы принёс её вместе с кружкой чая. Антон помолчал. Весь дом советов присел. — Йобэнэ, — выдал он и покраснел отчего-то. — А чего все вдруг решили со мной тусить? Всё из-за моей сексуальной причёски? — Антон поправил рыжую чёлку, которая спустя время начала меньше походить на пламя и больше — на парикмахерскую катастрофу. — Скажи это Сергею Борисовичу, — Кокотка также поправила косу. — Ты к себе строг. В наше время одноклассницу можно сразить наповал, если просто быть адекватным и иногда делать домашку. А Марк, вероятно, надеется, что ты всё-таки попадёшь в топ-списки. Попытаешь счастья? — Я не гей, — сказал Антон, — моя ориентация — север. — Это проверенная информация? — Я не хочу проверять её с тем, кто оставляет записку парню, пришедшему с девушкой. — И не поспоришь. Антон над ориентацией своей никогда не задумывался: кого полюбит, того и полюбит. Если он что и почерпнул из своих научных книжонок, так это то, что про себя самого всё до конца знать человеку не дано. Так зачем мучать себя ярлыками? В зале приглушили свет и пустили медлячок. Некоторые парочки встали из-за столов, чтобы неритмично подвигаться в пространстве и времени — в их понимании, это называлось танцем. Посетители выглядели весьма потешно в своих нарядах: в центре ресторана раненая медсестра наступала на лапы оборотню, а в самом углу кружились две простыни с большими чёрными глазами призраков. Антон решил, что для полноты коллекции не хватает только их с Яной. — Мадам, — он протянул руку, и Яна благосклонно улыбнулась.***
— Вот до этого момента всё было чики-пики. Я был лучшим, просто невероятен, гигант мысли. А потом пригласил её танцевать. Первые пять минут даже не спотыкался, представляете? Но мне взбрендило повалить её набок, знаете, как в танго. Короче, не удержал. Она ка-ак бухнется в салат с размаху… и не двигается. Я уж успел подумать: «Господи, какая тупая смерть», а потом она встала и… В общем, обратно мы ехали в тишине. Да чё вы ржёте?! Не смешно! Оксана и Катя хохотали, уткнувшись лицом в диван. Основательно подбуханные шампанским («Не подбуханные, а подшофе, идиотина»), они физически не могли воспринимать трагедию Антона всерьёз, но, когда тот надулся и начал насиловать очередную салфетку для снятия аквагрима, легонько похлопали его по спине. — Ничего, Антон. Мы подарим тебе неваляшку — думаем, с ней проблем не возникнет. — Вы в этом уверены? Девушки переглянулись и отрицательно помотали головами. Антон лишь горько вздохнул, и вздох этот получился настолько тяжким, что отозвался земными колебаниями где-то в Колорадо. Интересно, хоть с кем-то ему удастся не налажать?