in the frozen

Джексон, расслабленно сползая по спинке дивана и раздвигая колени, оборачивается на младшего, который что-то увлеченно печатает в смартфоне. Ван указательным пальцем очерчивает линию его челюсти, смутно вспоминая, какая она горячая, если поцеловать прямо у мочки уха. Он медлит ещё немного, чтобы уже не так нежно обхватить его лицо и развернуть к себе. Югём не дёргается, его сердце не замирает, когда старший затягивает его в ленивый поцелуй. Кайе кусается, несмотря на то, что Ким на поцелуй отвечает. — Хён, — младший обиженно стонет, вырываясь из хватки. Ван молчит, заглядывая ему в глаза, где ничего больше не отражается. — Это конец? — Джексон отводит взгляд, не особо участливо и достаточно буднично потирая белое пятно на джинсах. Ровно три года назад они сидели на этом же диване, смущённо переплетая пальцы, прячась от внимания других мемберов. Три года назад у обоих стук в ушах перекрывал все шумы, кроме голосов друг друга. Ким тогда мило краснел, поправляя свою чёлку каждые несколько секунд, не мог сдержать улыбки. Ван тогда часто облизывал губы, нервно сжимал руку возлюбленного чуть сильнее, чем надо было, и смотрел долго-долго, не в силах осознать, что его чувства взаимны. Югём как подросток зажмурился, одарив китайца первым мимолётным чмоком в губы, после чего планировал заняться своими делами, но был перехвачен им же. Кайе потянул его за запястья на себя, чтобы украсть у младшего ещё несколько звонких поцелуев, а Ким громко смеялся, прося отпустить его. Рэпер тогда понял, что абсолютно точно влюбился, заглядывая в чёрные глаза напротив. В них блистали тысячи звёзд, переливаясь чудными узорами. Его малыш был таким особенным, таким ярким и сильным, Ван души в нём не чаял, а тот любил сильно, преданно и нежно. Он старшего обожал, будил по утрам и целовал в макушку, обнимая со спины, не обращая внимания на возмущения по поводу того, что мог бы и не вырастать такой каланчой. У Джексона в груди щемило от всхлипов младшего, когда тот продолжал ошибаться и продолжал падать во время репетиции. Югём тогда совершенно забил на запрет лидера репетировать больше пяти часов в ближайшие дни, а Джебом, не обнаружив младшего как в общежитии, так и в сети, послал китайца за ним. И Ван застал достаточно тяжёлую для него сцену: Ким продолжал крутиться, падал снова и снова. Он потирал место ушиба, вставал, повторял и снова, совершенно не обратив внимание на приоткрывшуюся дверь. В какой-то момент Югём окончательно потерял равновесие и упал на колени, чувствуя, как от боли выступили слёзы. Китаец вошёл тихо, хотя всё равно был уверен, что младший услышал его, присаживаясь рядом и приобнимая его за плечи. Брюнет никак не отреагировал, не в силах прекратить давиться слезами, закрывая лицо ладонями. Джексон потрепал его пропитавшиеся потом волосы, откидывая прядки назад, и спустил руки на плечи младшего, придвигаясь ближе и заключая любимого в крепкие объятия. Танцор на успокаивающие поглаживания по спине благодарно кивает, утыкаясь в плечо старшего, пытаясь предотвратить новую подступающую волну слёз. Китаец чувствует, как ладони младшего касаются его спины, сжимая ткань футболки и цепляясь за каждый изгиб тела. — Всё в порядке, малыш, — Ван говорит тихо, еле заметно покачиваясь из стороны в сторону. А брюнет вдруг отстраняется, поднимает голову и подаётся вперёд, прижимаясь к чужим губам. Ким целовал медленно, но настойчиво, ожидая взаимности и будто моля о помощи. Ждать долго не пришлось. Все всё прекрасно поняли, когда Джексон и Югём отвоевали себе комнату на двоих в общежитии, исчезали куда-то ночами вместе, и возвращались насколько невыспавшимися, настолько же довольными. Но никто не заметил, как это сошло на нет. — Может быть, — Ким не удосуживается обернуться на старшего, снова утыкаясь в телефон. Голос его звучит холодно, явно неся под неопределенным ответом чёткое «да». Но Ван только скучающе хлопает его по колену и пожимает плечами, прихватывая кепку рядом, чтобы поторопиться на самолёт. — Окей, — он садится ровно, выхватывает у младшего телефон, чтобы украсть отдаться последнему и самому горькому поцелую. Мемберы неверяще качают головой, вспоминая, как эти двое любили друг друга когда-то.