II. Summertime sadness
24 октября 2020 г. в 14:59
Примечания:
Работа написана на тему "Броманс" из Writober 2020.
Однажды мы с братишками нашли пикчу с накрашенным Вальдемаром – и родилось это.
Супербромансные Вульгора/Вальдемар, PG-13
Hey, how you doing? Well I'm doing just fine
I lied I'm dying inside
Переливчатый шум заменил собой кислород, пространство вокруг и лунный свет. Нестройная музыка, многоголосый гам, цокот каблуков, звон бокалов, шелест листвы под порывами ветра, шорох платьев. Шум толпы, шум воды, шум деревьев, шум, шум, шум. Разноцветные огоньки перемигивались в отдалении, аляповатые силуэты перетекали один в другой, мешались, рождая фантасмагорических чудищ, рвались на кусочки и осыпались фонтаном конфетти на вычищенный до блеска пол. Бах! Серебристые змеи, извиваясь в конвульсиях, полетели с потолка прямо на головы беспечных везувийцев. Бах! Золотой снег лёг на фонари и вычурно остриженные кустики. Бах! Бах! Бах!
Имей голова квестора способность кружиться, она непременно закружилась бы. Но к счастью или к сожалению, рассудок его был ясен и чист. Так ясен и так чист, что не было и шанса забыться вином или играми. Оставалось сидеть искусным изваянием, дополняя скульптурную коллекцию полупокойного графа, и украшать собой сумрачную аллею.
Неподалёку что-то с грохотом рухнуло на землю, посуда брызнула осколками хрусталя, дамы хором вскрикнули, кто-то выругался от испуга, встревоженный голос камергера сорвался на неправдоподобно высокие нотки. В довершение всего у ближайшей статуи с печальным треском слетела голова. Ударилась о землю, прокатилась по траве – и замерла, остановленная каблуком Вальдемара. Следующей по списку мишенью должен был стать, судя по всему, сам квестор. Не знающий жалости палач не заставил себя ждать: ломая кусты вопреки выложенным гравием дорожкам, понтифик ворвался в прохладный полумрак одинокой беседки и остановился, тяжело дыша.
– А-а, вот ты где! – воскликнул он так, будто действительно искал Вальдемара. – Чё расселся, по задворкам ныкаешься?!
Тот не ответил и даже не сменил положения: его подбородок всё ещё покоился на ладонях, а локти упирались в колени. Вот уже с четверть часа он сидел так, согнувшись, но ему было чуждо понятие неудобства. Вульгора подошёл ближе и наклонился, заглядывая в чёрные глазницы маски.
– А ничё, что кое-кому полагается, ну, там, знаешь, планом заниматься, например? – он упёр руки в бока и оскалился. – Начальник тебя по головке не погладит.
– Всё, что от меня зависит, я уже исполнил, – сухо бросил Вальдемар, не двинувшись. – А вот к тебе вопросы. Ты что делать должен? Отвлекать внимание. А ты что делаешь?
– Именно это я и делаю! – раздражённо вскричал Вульгора.
– Ты же понимаешь, что нашим дорогим друзьям дела нет до того, что ты разносишь ни в чём не повинную веранду, м? Им, впрочем, вообще ни до чего нет дела.
Последняя фраза вырвалась неожиданно, против воли, и вышла предательски ядовитой. Вульгора прищурился.
– Та-а-ак, – протянул он. – Это ещё что за новости? Наша подвальная затворница дуться изволит?
– Ничего я не дуюсь, – огрызнулся Вальдемар. – Я… я просто не в духе. Вечер этот… Я устал и…
Вульгора недоверчиво фыркнул.
– Ага, два раза! Ещё скажи, что не выспался! Очень, конечно, находчиво, аплодирую стоя. Ты! – он бесцеремонно схватил Вальдемара за плечи и встряхнул. – Гри давай, чё раскис.
– Я не… Отстань, Вульгора, – тот вяло отмахнулся и попытался сбросить когтистые лапы со своих плеч, но ему этого не позволили.
– А ну колись, – угрожающе потребовал его мучитель, – кто тебя, сироту, обидел? Эти пернатые заморыши? Особенно мелкий?
Вальдемар устало вздохнул. Кто вообще наделил это исчадие ада проницательностью?
– Ну, – нехотя сказал он. – Маленький маг меня ни в грош не ставит. С этим я как-то смирился, положим: у нас… было мало времени. Но Деворак! Чёрт побери, он смотрит на меня так, будто в свои лучшие годы не приползал на коленях руки мне целовать и в нежных чувствах признаваться. Он меня… стыдится? Бесхребетный кусок…
Вальдемар скрипнул зубами и замолчал. Вульгора с комментариями не лез, словно ждал продолжения речи.
– Это должен был быть замечательный вечер, – наконец бросил квестор, но объяснять ничего не стал. Горькая тишина (если таковой можно назвать молчание в какофонии) ненадолго воцарилась между ними. А потом Вульгора подался вперёд и сорвал непроницаемую маску. Вальдемар вздрогнул от неожиданности и широко распахнул глаза – глаза, обрамлённые угольными потёками туши. Тонкие полосы расчертили его щёки удивительно аккуратно.
– Я так и знал, что ты рыдаешь, тряпка, – презрительно скривился Вульгора. Хотя откуда он мог это знать, если не то что голос – дыхание квестора оставалось неизменным…
– Можно подумать, – шикнул Вальдемар раздражённо и прикусил напомаженную кроваво-красным губу. – Это вообще не твоё дело, если на то пошло.
– Смотреть противно, – процедил Вульгора. А потом схватил его за подбородок. И поцеловал.
Настойчиво.
Требовательно.
Злобно.
Отстранился он на удивление медленно, что совершенно не вязалось с его привычной импульсивностью. Расплылся в ехиднейшей из улыбок и показательно облизнулся, стирая отпечаток чужих губ. Вальдемар глядел в ответ со спокойной насмешкой. Говорить здесь было решительно нечего.
И всё-таки, прежде чем исчезнуть в бушующем пламени маскарада, Вульгора бросил взгляд через плечо и хмыкнул:
– А красный тебе идёт. Ходи так иногда.