***
Минхо максимально устало толкает дверь аудитории, натыкаясь взглядом на Хана, который от волнения снова дёргается в коленях и теребит край этой глупой зелёной толстовки, которую забрал у Ли ещё два года назад, но так и не вернул. На сердце теплеет, и Минхо улыбается краешком губ, когда видит, как младший молниеносно спрыгивает с подоконника. Джисон не говорит ни слова, видя, насколько хён устал, и внезапно обнимает за шею, прижимаясь всем телом. Минхо зависает на секунду, ощущая невероятное тепло где-то в грудной клетке, почти автоматически обхватывает небольшое тело руками и сам прижимается ближе. Ли вдруг стискивает друга в объятиях так сильно, что тот издаёт какой-то задушенный звук, но всё равно не отстраняется. Минхо утыкается носом в его макушку, чувствуя лёгкий аромат арбузного шампуня (или геля для душа?), любимого средства Джисона. Старший абсолютно обожает этот запах на парне, поэтому вдыхает полной грудью. Они стоят так несколько минут, и Ли чувствует, как сильно бьётся сердце в грудной клетке напротив. Минхо старательно игнорирует разрезающий лёгкие росточек надежды. Джисон просто очень волнуется за хёна, так ведь? Минхо отстраняется (хотя и не хочется абсолютно) от младшего с небольшой улыбкой и мягко проводит рукой по его волосам, пропуская их через пальцы. Джисон выдыхает, подставляясь под прикосновение, и у Ли мозг исходящим изнутри, где-то из живота, теплом расплавляется в кашу любви к Джисону. Этот свет и тепло грозятся прорвать грудную клетку, и Минхо даже пугается на секунду, что он светится. И он действительно сияет, но об этом лучше ему не говорить. — Я сыграл в обратную психологию, — произносит Ли внезапно, но тихо, отчего Хан лишь немного резко поднимает голову. — Короче, я вытащил какой-то билет, который видел впервые в жизни и мог рассказать по нему целое ничего. Максимально сопливым голосом почти прокричал «О нет, только не третий билет!» и спрятал тот, который вытащил, обратно в стопку. — То есть ты не третий вытянул? — заторможенно спрашивает Джисон, бесцельно моргая пару раз. Минхо хочется его поцеловать. — А, третий был единственным, который ты выучил, да? — Да. Ну и ты же знаешь нашего препода, он специально нашёл в стопке третий билет и отправил меня его отвечать, будучи уверенным, что сделал мне хуже. Видел бы ты его лицо, когда я без запинок отчеканил тему, — Минхо усмехается, поглаживая Джисона по спине. Хан мычит, утыкаясь в шею, и Ли задерживает дыхание, потому что Джисон так близко к очень чувствительному месту под ушком, что почему-то хочется плакать. Пытаясь отвлечься от ощущения горячего дыхания на коже, тут же покрывшейся мурашками, Минхо легонько чешет Хана за ушком, и, чёрт возьми, парень мурчит. Как самый настоящий кот. Минхо, кажется, сейчас потеряет сознание. — Так ты сдал? — спрашивает Джисон, внезапно поднимая голову. — Ну да. Говорю же, лицо препода нужно было видеть. Джисон отстраняется и снова зависает на пару секунд, смотря Ли прямо в глаза. Минхо буквально заставляет себя моргнуть. — Правда, что ли? — доносится вдруг тихое от Хана. — Да, Сони, ты чего? Тебе показа… Договорить Хо не успевает, потому что Джисон прижимается настолько близко, что начинает казаться, что он скоро в хёна врастёт, и прыгает, ослепляюще улыбаясь. Минхо кажется, что солнце на улице светит совсем не так ярко, как парень перед ним. — О Боже, хён! — кричит Хан восторженно. — Ты выглядел таким подавленным, что я подумал, что ты не сдал! — А ты выглядел таким нервным, — смеётся Минхо младшему куда-то в макушку, — что я начал думать, что это ты не сдал. — Я просто очень сильно волновался за тебя, Минхо-хён, — мгновенно успокаивается Хан и бубнит куда-то в шею. — Возможно, даже больше, чем за себя. Сердце Минхо пропускает даже не один, а несколько ударов сразу. Ли пропускает волосы Джисона сквозь пальцы, слегка почесывая его голову, и, сука, парень мурчит в ответ на это действие. Минхо затапливает такой безграничной нежностью, что он легонько целует парня в макушку. — Думаю, успешную сдачу экзамена нужно отметить, — предлагает Минхо поспешно, не давая времени ни себе, ни Хану осознать произошедшее. Джисон усмехается. — Только мы с тобой. Культурно выпьем и скажем спасибо третьему билету по истории. — Звучит заманчиво, я в деле, — бодро звучит снизу, и Минхо радостно улыбается.***
После принятия очищающего от нервного пота и немного успокаивающего душа, парни направляются в магазин, берут там какое-то горькое дешёвое пиво и вспоминают о начатой (почти выпитой) бутылке вина, где осталось бокала на два. Если честно, абсолютно поебать на то, что пить, главное как и с кем. Минхо против воли начинает радоваться, потому что предвкушает то, что впервые за долгое время сможет хотя бы немного искусственно расслабиться и перестать так много думать. Ну как сказать перестать… Перестать думать обо всём, кроме Хан Джисона. Вообще, если быть уж предельно честным, Минхо своей одной извилиной в мозгах понимает, что пить с тайным возлюбленным — идея объективно не очень. Ли, конечно, хорошо умеет себя контролировать, тем более за три года влюблённости в лучшего друга научился профессионально маскироваться, но риски всё равно большие. Тем более, что пьяный Джисон становится чересчур раскрепощённым. Минхо правда считает, что у Хана ну пиздецки сексуальный мозг, но парня любит от алкоголя разносить в совершенно разные стороны, начиная от «Так в чём смысл жизни, бро?» и заканчивая разговорами на интимные темы. Последнее на памяти Ли было только один раз, и он тогда неловко ушёл в туалет поорать, потому что обсуждать с Джисоном свои кинки даже для него уже слишком, но всё обошлось, так как, когда Минхо вернулся в комнату, Хан уже давно спал. Сейчас же Джисон какой-то подозрительно счастливый и довольный, что Минхо на самом деле очень пугает. Потому что такое состояние парня обычно приводит к тому, что тот склонен обсуждать какие-нибудь тайные секретики (они же с Минхо лучшие подружки, ёбаный ты в рот) и прикасаться. Ли достаточно давно уже понял, что Джисон в обычном состоянии не очень жалует скиншип. Да, он не против объятий, но недолгих, а чаще всего так и вообще держится на максимально возможном расстоянии. Минхо, до ужаса влюблённому, не прикасаться смерти подобно, но он каким-то образом заставил себя смириться с такой особенностью парня. Но когда Джисон пьян, невыносимо чувствителен или счастлив, он лезет к Минхо так, словно хочет получить все неполученные объятия обратно. Он ластится и иногда даже залезает на колени, тыкаясь носом в шею Ли. Эта двойственность поражает, но Минхо находится в абсолютном счастье каждый раз, когда Хан становится тактильным до ужаса. Потому что небольшие поцелуйчики в макушку или руки, сжатые на невообразимо тонкой талии чуть сильнее обычного, в такие моменты не воспринимаются Джисоном как что-то неправильное. Хотя в последнее время Джисон стал намного более тактильным и полюбил обнимать Минхо на протяжении минуты или двух. Это снова даёт старательно срезанному росточку надежды удобрение, но Ли агрессивно затаптывает его в который раз, потому что: — Бро, охуенное пиво! Бро. Бро. Он для Джисона просто бро. — Ну не знаю, — хмыкает Минхо, вдыхая поглубже обжигающий лёгкие холодный воздух, чтобы уменьшить ебучую боль в груди. — Как по мне, та ещё хуйня. — Ну да, бывало и получше, — кивает Джисон, но, сам себе противореча, делает ещё один глоток. Где-то минуту молча пьют пиво, оставляющее отвратительное горькое послевкусие. Минхо кривится и отставляет банку куда-то в сторону, прикрывая глаза. — Убери эту историю с глаз моих долой, — звучит недовольное сбоку, и Ли нехотя открывает один глаз, прослеживая взгляд Джисона. Минхо поставил недопитое пиво прямо на учебник, грустно ожидающий своего часа на столе. Минхо хмыкает и откидывает книгу в сторону. — Кстати, давай замутим тост, а? — весело предлагает Джисон, на что Минхо только устало машет рукой. — Давай так! Пусть парни не будут такими уебанами! Ли только тяжело вздыхает. Он достаточно хорошо знает Хана, чтобы с уверенностью сказать, что после последуют длительные рассуждения о мудаке-бывшем и аргументированные доказательства того, почему всё же бросить его — самое мудрое из всех решений в жизни Хан Джисона. Сначала Минхо даже нравилось слушать все эти рассказы о том, какой бывший Джисона идиот, потому что понимать, что ты сам так никогда бы не сделал, что автоматически приближает тебя к имиджу идеального парня для Хана, было приятно. Но сейчас… Серьёзно, слушать в двухтысячный раз одно и то же не доставляло никакого удовольствия. — И за третий билет по истории! — добавляет Джисон, сразу после этого одним глотком допивая пиво. Минхо следует его примеру и немного морщится. — Вот знаешь, наши отношения с самого начала были обречены на провал, — внезапно серьёзно и почти полностью трезво произносит Джисон. — Думаю, он просто мне не подходил ни в одном плане, а я пытался выдумать какие-то оправдания. — Просто не твой человек, наверное, — как-то грустно хмыкает Минхо, похлопав Джисона по плечу в знак поддержки. — Наверное. Ещё несколько минут сидят в тишине, которая, однако, не кажется напрягающей. Она спокойная и умиротворённая, и Минхо уснул бы, если бы не думал о парне рядом с собой. Джисону определённо не подходил тот пацан, имя которого Минхо так старательно пытался выжечь из памяти, что действительно забыл. Это было видно абсолютно всем. Хотя бы по тому, как он относился к Джисону, можно было сказать, что представления об отношениях у них двоих были абсолютно разными. Хан не раз жаловался, что ему не могут и не хотят уделять внимание, что его не ценят и ревнуют к каждому столбу, что они с этим парнем почти не видятся, а когда видятся, всё обязательно заканчивается сексом, хотя Джисон и говорит, что хочет просто пообниматься, лениво целуясь. Минхо задумывается об этом в который раз, и в который раз приходит к выводу, что Хан Джисону лучше всего подходит Ли Минхо. — Не знаю, что я вообще в нём нашёл, — продолжает парень. — Возможно, в некоторые моменты он не был так отвратителен, но всё равно определённо не давал в отношениях того, чего хотелось мне. Минхо согласно мычит, чтобы как-то заполнить тишину. Допитые бутылки летят куда-то в сторону, и Минхо почти заставляет себя подняться и пойти выбросить их в мусорный бак. Почти. Потому что оторвать глаза от очаровательной родинки на щеке Джисона не получается. — В конце концов, он абсолютно не удовлетворял меня в постели. Минхо в удивлении поднимает брови и внимательно смотрит на парня. — Ты ни разу не говорил об этом. Скорее даже наоборот, часто говорил, как тебе было приятно и замечательно в его руках. Хан, чёрт бы его побрал, краснеет. — На самом деле нет… Я делал многое, что он просил, чтобы сделать приятно, а он… Не делал ничего из того, что просил я. В голосе Джисона всё ещё звучит обида, хотя разрыв и произошёл больше, чем полгода назад. — Например? — Минхо сглатывает и спрашивает максимально безразлично, а сам внутри буквально горит. — Например, — Хан запинается, будучи слишком трезвым для подобных откровений, — например, я сотню раз просил его сделать мне римминг, но он ни разу не согласился. Минхо почти стонет, представляя, как вылизывает Джисона с ног до головы, получая удовольствие только потому, что это Джисон, и не успевает себя остановить, прежде чем изо рта вылетает: — Хочешь, я сделаю? И с этого момента всё летит под откос. Джисон замирает, и Ли клянётся, что слышит, как в его голове с бешеной скоростью хаотично проносятся мысли. «Блять, я сказал что?» — появляется у Минхо в голове через несколько секунд, от осознания внутри что-то будто умирает, и парень задыхается, боясь поднять глаза на Джисона. Тот молчит как-то слишком долго, и Минхо начинает откровенно паниковать. — Чёрт, Хани, прости, я совсем не подумал, прежде чем говорить, просто игнорируй, это всё алкого… — А что, если я соглашусь? — перебивает Джисон, вскидывая взгляд на парня и облизывая губы. Минхо замирает, будто примерзая к месту. Что? — Ну, я… — запинается, сглатывая, — ну, я сделаю? — Тогда я соглашусь. — Эм… — Минхо давится вдохом, судорожно обдумывая, что делать. — Эм… Окей… Иди сюда. Джисон мнётся немного, тушуется, опуская взгляд в пол, как только Минхо легонько похлопывает по дивану рядом с собой. И только Ли снова начинает паниковать, раздумывая, насколько абсурдно будет сейчас пытаться отшутиться, как Джисон одним быстрым, но плавным движением приземляется к нему на колени. О. Мой. Бог. Минхо кажется, что весь воздух из его лёгких разом вышибло. Руки автоматически как-то по-хозяйски приземляются на чужую талию, и Ли клянётся, что подавил стон от ощущения её, такой тонкой, под пальцами. Джисон прячет лицо в чужом плече, а у Минхо мурашки холодно щекочут спину, и он пытается понять, от чего: от факта того, что Джисон сидит на его коленях, от того, что джисоновы всё ещё слегка влажные волосы леденят плечо (потому что «Хён, я не заболею, пойдём на улицу прямо так»), от ощущения восхитительной, замечательной кожи или от всего вместе. И понимает, что последнее, когда Джисон выпрямляется и встречается глазами с парнем напротив. Минхо не знает, откуда берутся эти рефлексы, но слюноотделение повышается раз в десять, как только он переводит взгляд на джисоново лицо и губы, в частности. Приходится сглотнуть раза три. Джисон краснеет просто о ч а р о в а т е л ь н о и, явно не зная, куда деть руки, складывает их на своей груди, как собачка. Минхо наклоняется немного, одним движением оборачивая джисоновы ручки вокруг своей шеи, и еле-еле заставляет себя отстраниться: от шеи младшего исходит восхитительный арбузный аромат, и Минхо хочется слизать его с тёплой бархатной кожи. Хан укладывает руки прямо ладошками на шею, и Минхо инстинктивно несильно притягивает его за талию к себе: хочется быть ближе, срастись в один организм, стать одним целым, неделимым. Джисон на этом движении издаёт какой-то мяукающий звук и поднимает на Ли глаза. Они неподвижно смотрят друг на друга около десяти секунд. — Привет? — Серьёзно, привет? — нервно хихикает Минхо, поглаживая кожу под пальцами. — А что я должен был сказать? — доносится от снова опустившего голову парня на коленях. — Не знаю. Они молчат ещё какое-то время, и Минхо несколько раз сглатывает, пытаясь убрать неловкость, застрявшую в горле. Ему невыносимо хочется впиться ладонями в чужие бёдра, прижать к себе максимально близко, вылизать шею, губы, ноги, бёдра, живот, что-только-угодно, потому что такой шанс в следующий раз появится примерно никогда, и он почти срывается, но- Хан Джисон. Он сидит, как побитый щенок, и такого хочется только по голове погладить и пожалеть. — Хани? — зовёт Минхо мягко, снова сглатывая несколько раз. Джисон не поднимает голову. — Хани, солнце… — сжимает талию под своими руками чуть сильнее, пытаясь справиться с волнением. — Джисони… Можно я… Джисон мычит что-то почти неразборчивое в шею, и кожа покрывается мурашками. Ли улавливает тихое «Можно». И надеется, что правильно понял, цепляя пальцами джисонов подбородок. Он даёт Джисону время отстраниться, медленно приближаясь и старательно вглядываясь в лицо напротив, чтобы уловить малейшие признаки дискомфорта. Но Хан внезапно поднимает свои большие глаза и резким движением вперёд соединяет их губы. Минхо кажется, что в его голове что-то взорвалось. Потому что губы, те самые губы, на которые он три года мечтательно смотрел, которые представлял на своих, которые любил со всеми неровностями и недостатками, которые до дрожи в коленях мечтал покусать, сейчас касаются его. Потому что эти самые губы нежно посасывают его нижнюю. Потому что эти губы с привкусом горького пива, клубничного бальзама для губ и самого Джисона кажутся самой прекрасной вещью на земле. Потому что именно этот парень, прикрыв глаза, сидит на его коленях и целует его. Потому что Хан Джисон. Минхо отвечает на поцелуй с таким отчаянием, что Джисон охает приглушённо и хватается за чужие плечи. Минхо зарывается в волосы парня руками, прижимая ближе и с нажимом проводя по нижней губе Хана языком. Тот, чёрт его дери, всхлипывает и открывает рот шире, пропуская его внутрь, и Минхо стонет, обводя ряд ровных зубов, нёбо и касаясь чужого горячего языка. Ли обхватывает его губами, и Джисон буквально начинает дрожать, зажмуриваясь. Затем у них заканчивается воздух, и Минхо морально готовит себя, что сейчас Джисон отстранится, посмотрит ему в глаза и пожалеет об этом, скажет, что это была ошибка. Но Джисон даже не собирается этого делать, целуя Минхо снова. И снова. И снова. Пока не становится слишком мало. Минхо отрывается от чужих губ, выцеловывая сначала лоб, веки, щёки, а потом и всё лицо и заставляя Джисона хихикнуть, а после спускается к шее, покрывая и её мимолётными поцелуйчиками. Хан мычит, и Минхо принимает это за зелёный свет тому, что крутится у него в голове. И с силой кусает, присасываясь к коже с запахом арбуза. И Джисон стонет громко и красиво, порнушно так, прижимая голову парня за волосы ближе к своей шее. У Минхо с этого момента крыша едет окончательно. Осознаёт он себя только тогда, когда Джисон вскрикивает от очередного укуса и отталкивает Минхо от своей чувствительной, уже красной шеи, резким движением дёргает футболку вверх, пытаясь скинуть её как можно скорее. Минхо следует его примеру, стягивая через голову огромную майку, и тут же задыхается, потому что на сосок ложится чужая рука, начиная потирать его между пальцев. Ли буквально заставляет себя сдержать стон, удивлённо смотря Джисону в его бездонные тёмные глаза. Тот смущается почему-то и опускает глаза, долго зависая в одном положении. Потом дёргается внезапно. — Я не… Не знал, что у тебя… Тело такое. — Какое? — задушенно спрашивает Минхо, путаясь рукой в волосах парня перед ним, который невесомо выцеловывает ключицы. — Сильное, — поглаживает сосок, заставляя дёрнуться. — Красивое, очень. — Ты можешь… — запинается, наблюдая за тем, как Джисон отстраняется, любуясь, — ты можешь… Потрогать. Если хочешь. Хан завороженно кивает, невесомо проводя пальцами по сильной груди, после щекочет около живота, заставляя покрыться мурашками. Ведёт ниже, останавливаясь возле пояса свободных штанов, под которыми явно выпирает возбуждение, почему-то смущается, заметив его, и быстро возвращает руку на ключицы. Минхо всё это время почти не дышит, не способный полностью сосредоточиться на ощущении скользящих по коже пальцев, потому что отвлекается на чужое тело прямо перед собой. Оно худое, но тоже достаточно сильное, восхитительно пахнет и кажется очень приятным на ощупь. И на вкус. Минхо жмурится от этой мысли. — Можно я тебя тоже… потрогаю? — Джисон оглаживает его плечо, кивая. — Губами. — Да, — произносит Хан на выдохе тихо, и Минхо больше не нужно никакого поощрения. Он возвращается языком к шее, ведя вниз к ключицам, вылизывает их, вырывая из груди Джисона задушенные стоны, кусается, находясь в невероятной эйфории от того, что наконец-то может прикоснуться, облизать, потрогать, насладиться. Парень под ним, кажется, теряется от напора, схватившись руками за плечи и лишь тихонько всхлипывая на приятные прикосновения языка. Минхо зависает у сосков, разглядывая розовые твёрдые горошины перед тем, как слегка прикусить одну, тут же зализывая. Из Джисона вырывается какой-то полузадушенный хрип, и он дрожит мелко-мелко, глуша все звуки, пока Ли мучает его соски. И как бы Минхо не хотелось довести Джисона до самого края лаской только этого места, потому что Джисон правда, судя по реакции, может и кончить так, он изначально хотел сделать не это. При мысли о том, как он вылизывает Хана, а тот стонет, непроизвольно толкаясь и прижимая голову Минхо ближе, наплевав на стеснение, во рту скапливается слюна. Парень сглатывает её тяжело, удерживая себя на самом краешке от того, чтобы не сорваться окончательно. Минхо тянется руками к завязкам на свободных штанах младшего, подцепляя их даже как-то вопросительно и закусывая губу. Джисон дышит тяжело, слишком тяжело для человека, которому буквально немного поласкали соски, и смотрит мутно, взъерошенный. У Минхо что-то щемит в груди так сильно, что он не может себя остановить от мокрого поцелуя в губы, щёки, нос, лоб; по всему лицу оставить тысячи поцелуев хочется, потому что Джисон невероятный. Невероятный, когда зажмуривается, издавая тихий смешок, пока Минхо выцеловывает веки. Невероятный, когда сам тянется вперёд, проходит языком по чужой губе и сразу затягивает её своими. Невероятный, когда смущается и краснеет немного, в согласии кивая на ещё один несмелый жест с резинкой штанов. Невероятный, когда закусывает губу и наблюдает, как Минхо стягивает с него штаны, случайно снимая и бельё заодно. Невероятный, когда, смущённо всхлипнув, шутит, что всё равно потом снялись бы эти боксёры. Н е в е р о я т н ы й. Минхо в восторге. Чувства, запрятанные в себе так далеко, как только возможно, закопанные многими годами этой дружбы, старательно замятые внутри, сейчас раскрываются во всю силу, и Минхо хочется по-настоящему плакать от их мощи, затапливающей всю грудную клетку. Он чувствует себя таким счастливым, что вскидывает взгляд на парня, вглядываясь ему в глаза, ныряя в него, растворяясь с головой. Хотя давно уже, если честно. В груди печёт от сдерживаемых слёз и осознания того, что Джисон всё-таки пьян и вряд ли ответит ему такой же чистой и светлой, когда протрезвеет, и что Минхо всё портит своими же руками, стремительно разрушая так долго выстраиваемую дружбу, и уже утром Хан может вышвырнуть его из своей жизни, но парень старательно это игнорирует. Минхо подумает об этом завтра. Сейчас же он растворяется в произнесённом с придыханием «Да» и глазах, смотрящих так, что… Хочется подарить Джисону весь мир. Минхо прижимается быстрым поцелуем к губам, нежно раздвигая чужие ноги и устраиваясь между ними, поглаживая внутреннюю сторону бедра. Хан издаёт невероятно очаровательный звук, сам раскрываясь шире, и Минхо умирает на месте. Потому что только сейчас обращает внимание на его член, который неожиданно дёргается от взгляда, выпуская каплю предэякулята. Он такой мокрый, что на животе парня уже образовалась крошечная лужица из смазки. Длина немного розоватая, а головка почти красная, яркая от прилившейся крови. Минхо стонет обречённо. — За что ты такой очаровательный? — спрашивает себе под нос риторически, но Джисон слышит, видимо, потому что член мелко дёргается. — Тебе нравится, когда я хвалю тебя? — спрашивает, поднимая бровь. Хан краснеет, кажется, до самых пяток, и кидает в Минхо подушку. Парень смеётся. — Нет, правда. Это нормально, мне просто интересно. — Ну… Да… Немного. — Ладно. Минхо оставляет пометочку в своей голове. Он вернётся к этому позже. Если ему позволят. А пока он мягко очерчивает руками живот, целует его легонько и, минуя член, сжимает худые бёдра. Они мягкие и такие тискательные, совершенно не такие, как у Минхо. У него бёдра жёсткие, крепкие, твёрдые даже, если напрячь. Ли подвисает, гладя их, жамкая и легонько пошлёпывая. — Я, конечно, не против, — слышится сверху, — такого пристального внимания к моим бёдрам, но это очень неловко. — Неловко? Тебе неловко от того, что я смотрю на твои бёдра? — Немного. Даже не знаю, почему, — отвечает Хан, откидывая голову в сторону. — Хорошо, понял, — кивает своим мыслям, быстро прижимаясь поцелуем к вытянутой шее, чтобы позже укусить и сразу же зализать кожу на бёдрах. Джисон не сдерживает громкий стон, мелодичный и остающийся приятным послевкусием на языке. Минхо дрожит немного, когда оставляет на бедре сильный засос, который заметно уже сейчас, и зализывает его, как собачка рану, виновато вглядываясь Джисону в глаза. В конце концов, Джисон позволил причинить себе удовольствие только на сегодня, только сейчас, и совсем не факт, что он будет в восторге от оставленных меток. Минхо по сути, и права никакого их ставить не имеет, ведь Хан совершенно точно не его. От этой мысли печёт глаза, но Минхо снова игнорирует, забываясь в Джисоне, уже намного более нежно покусывая его и гладя всё, до чего может дотянуться. Стоит слегка задеть член, как из горла парня вырывается какой-то наполовину задушенный стон, и ноги слегка дёргаются под пальцами Минхо. — Хани, малыш, послушай, — парень не замечает вылетевшего прозвища, зато Джисон замечает, начиная смотреть как-то расплывчато, — мне нравится каждый звук, который ты издаёшь. Эти звуки только больше возбуждают меня, понимаешь? Не сдерживай стоны, всхлипы, даже ругань в себе. Пожалуйста? Хан немного смущённо кивает. — Я попробую. — Чудно, — отвечает Минхо, тут же возвращаясь к бёдрам. На этот раз Джисон действительно не сдерживает звуки и жалобно хнычет, когда Ли отстраняется, чтобы подуть на разгорячённую мокрую кожу. Джисона начинает ощутимо потряхивать, поэтому парень наконец решает приступить к тому, что изначально хотел, спускаясь немного ниже и коротко лизнув маленькую дырочку. Джисон дёргается от неожиданности, произнося тихое «Блять», и Минхо улыбается. Колечко мышц совершенно очаровательно трепещет, хаотично сжимаясь и разжимаясь, и Минхо соврёт, если скажет, что это не горячо. Ли выплёвывает небольшой поток слюны на дырочку, чтобы после прижаться языком, размазывая слюну по мышцам. Джисон снова вздрагивает, но только молча откидывается полностью назад, закрывая глаза. Минхо немного ухмыляется своим мыслям, благодаря всех на свете, что Хан этого не видит, и резко вклинивает язык внутрь, недостаточно глубоко, чтобы было некомфортно, но достаточно, чтобы было ощутимо. Джисон, кажется, хочет громкостью своего голоса достать до вершины Эвереста, так красиво вскрикивая и так замечательно цепляясь руками за плечи, что Минхо теряет дар речи на секунду. — Блять, какой же ты красивый, — произносит на эмоциях и не даёт и слова вставить, снова прижимаясь ртом к сфинктеру. Джисон снова стонет, а Минхо лижет и лижет, зачем-то вспоминая своих котов. Он почти хмыкает, вовремя себя останавливая, и берёт парня покрепче за бёдра, поднимая чуть выше. — Сука, да, — только лишь успевает произнести Джисон перед тем, как Минхо засовывает язык внутрь так глубоко, как только может. Бёдра Хана начинают дрожать, и он резко хватается за подушку рядом, впиваясь в неё ногтями. Минхо отстраняется, слегка дуя на раскрасневшуюся дырочку, и шипит, чувствуя то, как член неприятно упирается в ткань штанов. От каждого стона Джисона Ли возбуждается всё больше, хотя кажется, что больше некуда. Член ноет, просит внимания, и желание забить на всё и обхватить его рукой, чтобы хорошенько подрочить, невероятно высоко. Но Минхо напоминает себе, что он здесь только для того, чтобы доставить удовольствие Джисону. Поэтому он отстраняется, вытаскивает член из штанов, чтобы болел хотя бы не так сильно, но стащить боксёры не успевает, тут же наклоняясь обратно и всасывая гладкую кожу. Джисон дрожит уже крупно, задыхаясь в стонах, всхлипах и просьбах, и, кажется, кончается как человек, пока Минхо вылизывает его дырочку, как свое любимое мороженое на жаре. — Малыш, перевернись на живот, так будет удобнее, — предлагает Минхо, и Джисон заторможенно кивает, пытаясь совладать с ослабевшими руками, и падает на живот, еле найдя в себе силы приподнять таз. — Молодец, просто умница. Из члена Джисона в ответ на это выделяется крошечный поток естественной смазки. Минхо в восторге. Парень выглядит так замечательно с расставленными максимально широко ногами, красной дырочкой, порозовевшей от внимания задницей и со свисающим между ног твёрдым розовым членом, мокрым до безобразия, что Ли заглядывается, несколько раз сглатывая слюну. Хан Джисон невероятный. Минхо не может смотреть слишком долго и поэтому, коротко лизнув разок, заталкивает язык внутрь, кружа там и оглаживая чужие бёдра. Джисон снова дрожит и скулит, цепляясь за подушку и пряча в ней лицо, но… — Хён! Минхо-хён, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, хён… Ли не знает, что именно парень так выпрашивает, но дёргается, зажмуриваясь и зажимая член у основания, чтобы позорно не кончить в трусы, как подросток с шалящими гормонами. Джисон зовёт его, плачет немного, выпрашивает, беспорядочно толкаясь попой в воздух и произнося имя Минхо. Его имя. — Хён, я на грани, пожалуйста, — выходит плаксиво, сквозь слёзы, и Минхо снова еле удерживает себя, тут же припадая губами к колечку мышц. Джисон стонет, хаотично выкрикивая «Спасибо», и сжимается, когда Ли на пробу шлёпает его по заднице. Он тут же ласково оглаживает место удара, засовывая язык ещё глубже. Другой рукой Минхо тянется к члену младшего, легонько проводя по нему, и парень кончает, выкрикивая невероятно громкое «Минхо!» и выплёскивая так много спермы, что сам бы удивился, если бы был в состоянии думать. Стоит ли говорить, что Минхо кончает бурно в ту же секунду, когда слышит этот вскрик? Несколько секунд (или минут?) после стоит тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием обоих. В голове затуманено, но Ли находит в себе силы аккуратно отстраниться от Хана, в задницу которого он уткнулся лбом, пока кончал, и на ослабевших ногах пойти за полотенцем. Он морщится, стягивая с тела мокрые от пота штаны и мокрые не от пота трусы, и разглядывает себя в зеркале, ужасаясь. Губы красные и распухшие, волосы спутаны, трясущиеся руки, потное тело и абсолютно шальные глаза. Да уж, видок тот ещё. Минхо думает, что нужно бы в душ сходить, да и не ему одному, вообще-то. Но он лишь наскоро вытирается, находит какую-то из тех самых футболок, которые больше в четыре раза, чем ты сам, и надевает, стараясь не думать о том, как он будет отстирывать все эти грязные вещи. В таком виде он плетётся в комнату с мокрым полотенцем, и находит там Джисона в той же позе, что он и был раньше. Минхо вдруг паникует. — Хани? Ты как? — спрашивает он, стараясь унять дрожь в голосе. Джисон лишь что-то мычит в ответ. — Можно я тебя… Эм… Переверну? У меня тут полотенце, вытру… Джисон скулит, и Ли не уверен, принимать это за положительный или отрицательный ответ, но аккуратно хватается за парня, давая ему шанс отстраниться, но, так как он этого не делает, всё же переворачивает, натыкаясь на… закрытые глаза? Он что, уснул? Минхо застывает, разглядывая тело младшего перед собой. Он весь в смазке, поте и сперме, немного розовый то ли от смущения, то ли от напряжения, на его лбу след от подушки, а грудь мерно опускается и поднимается. Действительно уснул. Ли берёт себя в руки, максимально аккуратно вытирая чувствительное тело, и, не сдержавшись, оставляет лёгкий чмок на лбу. Джисон на это бормочет что-то очень отдалённо напоминающее «Хён» и немного дует губы, переворачиваясь на бок. Сердце делает чересчур громкий кульбит, и Минхо выдыхает тяжело, пытаясь осмыслить всё то, что сейчас произошло. Он буквально… Ну… Вылизал своего ещё вчера лучшего друга и тайного (!) объекта воздыханий? И тот вроде был не особо против? Или… Или был?.. «Нет, ну, он же сам сказал, что хочет этого, — думает Минхо, отчаянно пытаясь себя успокоить. — Так что всё хорошо? Наверное?» Наверное. «Интересно, что будет утром? Он всё забудет? Или сделает вид, что забудет? Или возненавидит меня за то, что я воспользовался его телом? Или вышвырнет из своей жизни? Или?..» — он не даёт себе додумать, хлопая по щекам. Пытается убедить себя, что Джисон сам вроде как этого хотел, ему было, по крайней мере, приятно, и то, что Минхо получил чуть ли не больше кайфа из-за своей влюблённости, сейчас радостно-горько бьющейся в рёбра, парня абсолютно не должно волновать. Ли всматривается в безмятежное удовлетворённое лицо младшего и задвигает все мысли далеко назад, укладываясь рядом и очень аккуратно обнимая чужую талию. Он подумает об этом когда-нибудь завтра.