***
Первый раз за эти дни Виктор наконец наслаждался спокойным сном. Как только Лето покинул квартиру, парень понял, что ноги продолжают подкашиваться от усталости и пережитых эмоций. Не решившись пренебречь гигиеной, он сходил в душ, а затем все-таки нашел в аптечке мазь на случай слишком бурного секса: он всегда возил ее с собой, потому как, когда ты молод, шибко привлекателен и к тому же гей, случается разное. Слегка морщась, он смазал саднящее отверстие, думая, что нужно вечером быть во всеоружии. Мало того, что он уже ощущал внутри новую идею фикс как-нибудь удержать Лето рядом с собой подольше — а что еще он может ему сейчас предложить, кроме тела, — но и просто банально хотелось трахаться. Виктору не хватило того, чем они сегодня занимались, так еще и стена из жесткости и безразличия мужчины была частично разрушена, и, получив доступ к источнику таких восхитительных эмоций и физических ощущений, швед стремился откусить по локоть, пока дают: когда ты хочешь и тебя хотят, у вас все взаимно, и ваша страсть способна подпалить окружающие предметы — таким раскладом нужно пользоваться по полной. После процедуры Виктор рухнул на незаляпанную половину кровати и провалился в сон. Заснул мгновенно и отлично спал без сновидений, получив наконец заслуженный отдых, когда ничего не беспокоит. О времени не думал вообще.***
— Ауч!.. — швед ругнулся сквозь сон: он внезапно ощутил резкое жжение на коже отлупленной ягодицы, как будто ее схватили и сильно сжали. Он вынырнул из блаженного небытия, не очень понимая, где находится, что происходит и почему больно. Продрав глаза, парень пытался выпутаться из одеяла, которое задралось и покрывало преимущественно верхнюю часть туловища. Справившись с коварной тканью и высвободив лицо, он, конечно, увидел нависшего над ним вездесущего «хозяина». — Вижу, ты собрался, — благодаря сгустившимся сумеркам и плотно задернутым шторам, в комнате было темно, но интонации наводили на мысль, что Лето злится, — полдевятого. Ты знаешь, что такое будильник? И тебя не учли дверь закрывать — а если маньяк или грабитель? — Ты хуже любого маньяка, — пробормотал Виктор, потирая глаза и пытаясь скинуть вечерний сон. В таком состоянии он еще не мог полноценно реагировать на предъявы и только обижался из-за потревоженной ягодицы. Мужчина вдруг выпрямился, стоя над ним на коленях: покрываемая тенями фигура, у которой лишь белки немного блестели, ловя крупицы света, выглядела довольно устрашающе. Виктор начинал просыпаться… Только он так умел: для него будто не существовало границ, что чужое тело — чужое, и он мог вот так запросто плавно опустить ладонь на горло Виктора, прижимая к кровати. Вроде не очень сильно, но дышать все равно трудно: вглядываясь мужчине в лицо и теряясь, не понимая до конца его настроя, Виктор поборол в себе липкую панику и не попытался сбросить руку. Чувство самосохранения в голове настойчиво задавало вопрос, насколько большую ошибку он делает, связываясь с Лето. — Ты прав, даже не представляешь насколько, — прошипел наконец мужчина, — но есть и хорошие новости: если ты через десять минут не будешь у машины, то можешь спокойно оставаться дома и избежишь совместного проживания с маньяком, — усек? Виктор легонько кивнул, и когда Лето соизволил убрать руку, часто сбивчиво задышал. Псих хренов… А если у него фобия асфиксии? Хотя пришлось себе признаться, что страх был не единственной эмоцией, которую он ощутил будучи схваченным за уязвимую шею. Тут «псих» одним резким движением наклонился и присосался губами к губам в акте, который вряд ли можно было назвать нормальным поцелуем: грубость и напор явно стремились продемонстрировать Виктору его место. Вопреки всему, добивался ли Джаред такого эффекта или нет, у парня от этой страсти и пережитого адреналина оживились все рецепторы на теле, и губы разрешали себя тереть и травмировать, лишь бы поцелуй не прекращался. Полное пробуждение, побыстрее чем от чашки двойного эспрессо. Джаред все-таки отстранился, еще раз стрельнул темным взглядом и, не оглядываясь, направился к выходу из квартиры. Виктор ошарашенно перемещал пальцы с окольцованного горла к горящим губам. Ну и как на это реагировать?..***
Выходя быстрым шагом из подъезда, Виктор почти был готов к тому, что GMC перед входом не стоит: он опаздывал примерно на две минуты относительно отведенных десяти. Однако машина стояла: водитель даже соизволил выйти и открыть ему багажник, куда парень без слов скинул спортивную сумку. За первые пять минут поездки они не обменялись и фразой. Виктор прятался за козырьком бейсболки, краем глаза видя, что Лето застыл, как истукан: только руки на руле шевелились и едва заметно напрягались мышцы ног. Швед поежился, ощущая, словно его конвоируют в тюрьму. До чего же невыносимый тип — нормально себя ведет, только когда после суточной истерики чуть ли не счеты с жизнью обещаешь свести, а когда все в его руках, можно отыгрывать деспотичного козла. Хотя почему «отыгрывать», подумал Виктор, насупившись. — Ты случайно не додумался забрать скоропортящиеся продукты? Тофу там, что-то еще было… — вдруг тихо спросил Джаред. — Я забрал, — сразу ответил Виктор, радуясь хоть какой-то коммуникации. — Прекрасно, — ведя машину на приличной скорости, мужчина вслепую пробрался пальцами свободной руки в промежуток между волнами светлых волос парня и воротом худи, проглаживая шею. Приятное касание, но Виктор едва заметно дернулся: руки Лето у себя на горле теперь пугали на уровне рефлекса. — Мне это нравится. — Что? — Виктор сглотнул с облегчением, когда пальцы убрались. — Игры с дыханием. Назовем это так, — Джаред улыбался, — а тебе, Виктор? — они остановились на светофоре, и мужчина развернулся к пассажиру, буравя лазурными осколками. — Честно? Мне было страшно, — выдавил из себя Виктор, смотря прямо и отказываясь проходить очередное сканирование его глазами. «И пока я умолчу, что меня это еще и завело, а то ты сорвешься и ненароком меня придушишь». — Это потому, что ты думаешь, я способен тебе сильно навредить, — спокойно ответил мужчина. Они тронулись, — есть такое? — Наверное, да, — парень прислушался к себе и понял, что его мнительная часть уже давно орала, задавленная всепоглощающей страстью и стремлением заполучать себе объект желания: «Да, блин, я чертовски боюсь случайно окочуриться, заигравшись с этим психованным социопатом!» — Виктор, ты должен вбить себе в голову одну вещь, — Лето выехал на хайвей, переключая передачу и разгоняясь до ста двадцати, — я тебе ни при каких обстоятельствах не наврежу серьезно. Ну что за чушь? Думаешь, мне нужен твой труп на моих руках? Или статья за побои? — он саркастично усмехнулся. — Представь, что со мной сделают в тюрьме. Швед на секунду представил, как его сказочного принца пускают по кругу бритоголовые бугаи в оранжевых робах: от мыслей передернуло, и это слегка отрезвило. Через несколько километров машина свернула с шоссе, и мужчина продолжил: — Плюс, поверь, у меня опыт в БДСМе — не один день, я хорошо разбираюсь в технике безопасности. Поэтому повторюсь, — они как-то незаметно доехали до элитной многоэтажки: шлагбаум у въезда на парковку без лишних вопросов пропустил знакомую машину, — доверяй мне. Если ты чувствуешь страх, значит, я того хочу. Отдайся этому чувству так же, как ты будешь отдаваться боли и наслаждению. Не бойся выходить из зоны комфорта, только так мы растем, — Лето припарковался, заглушил мотор и снова повернулся к внимательно слушавшему Виктору. — БДР — основа основ практики, — Джаред снял с него бейсболку и задумчиво поскреб ногтем эмблему «Нью-Йорк Янкиз», — «безопасность», «добровольность», «разумность». Я тебе гарантирую, что ты не пострадаешь больше разумного. Я не фанат жести, что бы ты не думал, — он положил кепку на коленки застывшего шведа, — кроме того, все будет добровольно либо никак. Если мы что-то попробуем, и ты поймешь, что это перебор, придумаешь стоп-слово и всегда сможешь прекратить. Всегда, Виктор. Грудной голос вынуждал ему верить, а потому верить пришлось его пальцам, которые взялись за ворот худи и потащили ближе к себе. Джаред прикоснулся к губам любовника нежно, затем ненавязчиво проник языком в рот — будто бы не он только что говорил о БДСМе, боле и страхе, — и не отвечать на его ласки было невозможно. «Долбанный манипулятор, — думал Виктор, уносясь от его долгих прикосновений во вселенную кайфа, — умный, расчетливый… И еще к тому же такой секс, Джаред, за что мне все это…» Закрепив постулаты БДСМа поцелуем, мужчина на выдохе оторвался от пухлых подрагивающих губ. — Пошли, — Лето обозначил, что минутка нежности закончилась, и шведу пришлось нехотя возвращаться в реальность. В лифте уже по привычке Виктор не смотрел на Лето: достал телефон и делал вид, будто что-то проверяет. Носки ботинок напротив не шевелились, а парень прокручивал в голове фантазии о том, как Джаред сейчас нажимает на кнопку «стоп», бесцеремонно разворачивает его лицом в зеркальную стену, и… Они вышли в уютный полутемный холл. Мужчина звенел ключами, открывая дверь, а швед поймал себя на мысли, как двулико охватывающее его волнение: с одной стороны — объективная тревожность, с другой — коленки подкашивались от озабоченного желания снова очутиться в его объятьях. В этом нервно-возбужденном состоянии Виктор прошел за хозяином квартиры внутрь, в свою элитную клетку на несколько дней. Шикарная квартира имела несколько пространств: большую гостиную, совмещенную с кухней, в которой Виктор побывал в прошлый раз, спальню, которую он посещал уже дважды, а еще между ними была комната, судя по всему, служившая кабинетом — сейчас дверь в нее была открыта, показывая книжные полки, модерновый стеклянный письменный стол и стойку с гитарами сбоку. — Где мне вещи оставить? — неуверенно проговорил парень. — Забыл уже, где спальня? — Лето развернулся на вопрос, улыбаясь. — Ну, может, ты бы меня на диван спать отправил, — парировал Виктор. — Если будешь себя плохо вести. Хотя нет, слишком банально, за плохое поведение я для тебя что-нибудь другое придумаю, — Джаред зловеще сверкнул глазами, продолжая лыбиться. Виктор решил не продолжать этот обретающий пошлые намеки диалог — если честно, хотелось от диалогов побыстрее перейти к делу. Поэтому он невинно улыбнулся в ответ и пошел осваивать новое старое пространство; не дойдя до комнаты, он услышал, как Лето позвонили, и тот удалился разговаривать в кабинет. В голове парня вдруг родился смелый план — просто и гениально, а еще диктуемо инстинктами: почему ему хотелось так себя вести, он пока не решался объяснить. Заговорчески ухмыляясь, поспешил уединиться в спальне. — Эмма, это просто невыносимо! — Виктор переоделся быстро, как солдат во время побудки, и теперь беззастенчиво подпирал косяк дверного проема в кабинете Джареда, который ругался негромко, но его недовольство холодным металлом ползло по комнате, явно доходя и до телефонной собеседницы, — тренинг им, что ли, провести, чтобы они, блин, поняли наконец, что нужно сразу — сразу! — на такие запросы отвечать! Люди нам большие бабки платят, эти дурехи косячат, а потом мне инстаграм обваливают сообщениями, что их чуть ли не обокрали! Какого хера я должен об этом думать? Да знаю я… — устало ответил что-то на реплику по ту сторону трубки, — поговори с ними плиз, я задолбался еще и это разгребать… Прости, Эмс, это не к тебе предъявы, конечно. Все, целую, пока. Виктор понял, что разговор прекращается, и на мысочках тихо подобрался к стоящему спиной напряженному хозяину дома, остановившись буквально в метре от него. Когда Джаред обернулся, парень с удовольствием отметил, что эффект неожиданности был отличной идеей: мужчина немного дернулся и округлил глаза, застыв на мгновение, смотря на белобрысое чудо. Только что, в машине, чудо было закутано в безразмерное худи и джинсы неопределенного цвета, сейчас же взору мужчины открылась точеная модельная фигурка с длиннющими ногами, облаченная в короткие белые шортики и дизайнерски порванную в паре мест майку без рукавов с очень большими вырезами подмышками, оголяющими ребра и немного осиной талии. Шею и плечи россыпью покрывали оставленные днем засосы. — Виктор… Ты что, подслушивал? — Лето, казалось, опешил от такой наглости, от неожиданности в интонациях даже не было агрессии. Швед внутренне выдохнул и решил, что время его коронного номера пришло. Уверенно не отводя взгляда от замерших голубых глаз, он медленно встал на колени, сначала опустившись на одно, затем на второе. Подбородок вздернулся, следуя за собственным взглядом: теперь глаза смотрели снизу вверх. — Я подслушивал, — спокойным голосом, скрывая волнение, — ты можешь меня наказать, хозяин, — он прошелся кончиком языка по нижней губе и закусил ее, в который раз за день. «Несчастные губы, — подумал швед отстраненно, — им еще сегодня работать и работать». Мысли вызвали желание нервно заржать, но момент портить было нельзя. И снова Виктор завороженно наблюдал, как меняется лицо мужчины: пару раз вздрогнувшие длинные ресницы, чуть расширившиеся зрачки и приоткрытые губы — эту похоть сложно было распознать, если не испытал ее на себе. А Виктор все сильнее ощущал, что уже подсел на эту его темную энергию: видимо, Лето что-то в нем сегодня незаметно перенастроил, заразил через свои поцелуи, и теперь было не страшно и не унизительно опускаться перед ним на колени, произносить это претенциозное «хозяин». Смешно подумать, еще совсем недавно мысли о любом принуждении вызывали тошноту — а сейчас же его волновало только одно: как побыстрее стать его слабым местом, наркотой, без которой звезда не сможет прожить, потому что Виктору нужно, как воздух, чувствовать его звериное желание, почти что физические, тяжелые прикосновения взглядом, а после получать по полной за то, что сам затеял игру. С удовольствием. — Я уже говорил, что ты ведешь себя отвратительно, Виктор? — Лето отошел от шока и с готовностью начал подыгрывать; голос слегка хрипел, своими звуками пробираясь и щекоча любовника под одеждой. Шаг вперед, и мужчина протянул вперед раскрытую наполовину ладонь, будто собираясь покормить зверька; пальцы застыли в паре сантиметров от соблазнительных губ. — Говорил, хозяин, и я не могу не согласиться, — не опуская взгляда, Виктор потянулся к пальцам и медленно облизал кончики, сразу выпуская, — это плохо? — Для меня это прекрасно, — явно под впечатлением проговорил Джаред, после чего последовала боль; Виктор не удивился и только зажмурился, когда мужчина резко запустил пальцы в волосы на затылке и потащил на себя. Наклонив его голову вниз, Лето повел к стене, затем безмолвно приказывая снова опуститься на колени. — Вижу, ты во вкус вошел? — Выхожу из зоны комфорта, — тихо ответил Виктор, не теряя времени, справляясь с пуговицами на брюках мужчины и оттягивая вниз собачку молнии: сквозь ткань трусов заметным бугорком проглядывал готовый член, который швед поспешил высвободить. Взял сразу почти до основания, помогая себе пальцами. Он находил в этом что-то очень фетишное: не позволял себе закрывать глаза и отрываться взглядом от лица прифигевшего любовника, который даже забыл о проявлении типичной для него грубости и просто уперся в стену, плавно двигаясь навстречу губам. — Ох, Виктор… Будешь так дальше отсасывать, и идея с батареей и наручниками покажется мне отличной, — слабо проговорил Лето, прикладываясь головой на предплечье. Швед старался не спешить, но все равно сбивался на быстрый темп — приглушенные стоны мотивировали; он самозабвенно глотал, давился, продолжал снова, впивался слезящимися глазами в глаза. Большой вопрос, думал Виктор, кто еще кого сейчас имеет, и обещал себе выжать из любовника все соки. Джаред кончил тихо, вгрызаясь в ткань пиджака на плече, и Виктор второй раз за день почувствовал во рту его сперму: это снова как-то обрадовало, облегчило его состояние, вымывая из души депрессняк и «дропы». Парень прикрыл глаза, осел ниже, вытирая губы тыльной стороной ладони и улыбнулся странной мысли о том, что получил очередную порцию лекарства. Сверху он услышал, как мужчина тяжело выдохнул. — Виктор, давай все-таки до кухни дойдем, я думал ужин приготовить, — проговорил он, — поднимайся. Виктор заторможенно встал, ни о чем не думая, и поплелся на выход из кабинета: ноги слегка затекли, и в особенности ощущались коленки, которые сейчас, наверное, были ярко-розовыми от стояния на полу. Внезапно перехватившие поперек туловища руки заставили остановиться; тело отозвалось мгновенной дрожью; Лето прижимался сзади, обдавая шею горячим дыханием. — Виктор… — он шептал, — можно совет? Чисто по-человечески, — он выдохнул, и парень собрал все силы, чтобы сконцентрироваться на словах, а не на тембре и его прикосновениях, — хоть мне это и нравится, очень даже, ты не заигрывайся и не провоцируй. Мы что-нибудь попробуем, но твоя инициативность может тебе боком выйти — физически-то сильно не пострадаешь, как я и обещал, но морально потом по кускам себя будешь собирать, и сам будешь виноват. Поверь, большего, чем я тебе и так дам, тебе не нужно. Это было неприятно: Джаред не сказал ничего дурного, предостерег в принципе, но для Виктора собственные ощущения наконец обрели форму, стали ему самому понятными. Вот почему он готов был так перед ним выслуживаться, забыв о том, что три дня назад испугало до жути. Он поверил его словам в машине: Лето — не конченный псих, ничего кошмарного с его телом он не сделает, Виктор теперь не сомневался. Поэтому на передний план сейчас выходило чувство, что себя настоящего Лето от него прячет, отгораживается. Очевидно же, что он сдерживается с ним каждый раз, хочет большего, если срывается, то по чуть-чуть, снова обретая самоконтроль. Не нужны ему проблемы с истеричной малолеткой, потому всерьез он Виктора не воспринимает. А Виктор понял, что отчаянно хочет запасть ему в душу, не просто нравится физически, но докопаться до сути его желаний, потому что в противном случае через два дня, наполненных прекрасным ванильным сексом и легкими шлепками, их личное, скорее всего, больше никогда не пересечется. Парень уже этого дико боялся, посыпая пеплом глупые нереалистичные мечты про Париж, уже чувствовал свои страдания от того, что Джаред перестанет отвечать на телефон, а когда будет — формальный пластиковый голос больше не зазвучит для него теми самыми нотками. И отошедшая на второй план боязнь его практик даже рядом не стояла с болью моральной, поэтому нужно было рисковать. Он не станет домашним животным на передержке, которого из жалости приютили на короткий срок, а потом смогут заменить еще десятками таких же. Виктор развернулся в объятиях и посмотрел серьезно — слишком серьезно для человека, который только что разводил сексуальные игры и увлеченно сосал, стоя на коленях. — Дай мне шанс, Джаред. Я сильнее, чем кажусь. Стану сильнее. Не отгораживайся. Парень завороженно наблюдал за непонятными ему мыслями, отражающимися в голубых глазах — они что-то транслировали, но, наверное, на каком-то незнакомом языке, потому что разобрать суть было невозможно. — О каком шансе ты говоришь, Виктор? — Хочу узнать тебя настоящего. Если ты видишь во мне хоть какой-то потенциал… — швед заставлял говорить себя на пике честности, потому что второй возможности могло и не быть, — я не хочу быть одноразовым любовником, Джаред. Мужчина как-то странно нахмурился, глубоко в себе продолжая смотреть на отчаянного блондина. Потом его руки прикоснулись к гладким щекам, проглаживая скулы большими пальцами, — прикрыв глаза, Виктор уже был готов к подвоху, боли, чему угодно, чего сейчас сам выпрашивал, — но почувствовал только, как Лето прислоняется, вжимается в него всем телом. Руки сомкнулись на спине, и парень заколдованно обмер от этих объятий, потому что Джаред еще никогда не обнимал его так. Приручил его целиком и полностью, за три дня, своими весьма нестандартными методами. Виктор обнял в ответ, не собираясь отпускать. — Мальчик мой… — Лето выдыхал ему в ухо, и парень чувствовал, что он улыбается, — какой же ты… Странный, что ли. Может, я тебя недооценил. Все может быть… Виктор мысленно поблагодарил себя за откровенность: попытку достучаться до Джареда можно было зачесть как удачную. — В любом случае, — мужчина немного отстранился, смотря в глаза и продолжая улыбаться, — у тебя сегодня был сложный день, а я обещал о тебе позаботиться. Так что будешь отдыхать и получать удовольствие, договорились? И никаких мрачных мыслей! — Идет, — Виктор неуверенно улыбнулся. Подумал, как снова накатывает навязчивая идея поцеловать его, но приставать не решился. А Лето все наблюдал за ним, и улыбка становилась только шире, крайне довольной: — Скромность тебя красит не хуже пошлости, Виктор, — резко шагнул на него, заставляя отступить назад и упереться спиной в стену, снова, — вы, викинги, все такие безбашенные? — легкий поцелуй в губы и его ладони, прижимающие за предплечья к стене, заставляли не думать о правильности своего выбора, решая все однозначно. — Только когда что-то очень нужно, — парень усмехнулся и тут же получил долгий поцелуй в продолжение. Еще бы пара его движений языком, и Виктор бы просто потянул мужчину на пол, умоляя иметь себя в любой интересной ему манере, но Джаред, к счастью, включил рассудительность: — Так, ну-ка марш ну кухню! — он отстранился от разомлевшего парня и потянул за руку. — Сейчас будем тебя кормить, а затем посмотрим, что с тобой еще сегодня можно сделать, — он заговорчески стрельнул глазами через плечо. — Я не очень голодный, во мне много белка, — не сказать это было невозможно. — Бля, Виктор… — Джаред прыснул, — найди в себе силы не пошлить хоть десять минут и займи рот реальной едой, — он двинулся к холодильнику, оставляя шведа перед барной стойкой с высокими стульями. Виктор с удовлетворением понял, что Лето начал улыбаться как-то по-иному, веселее, более открыто — одну такую улыбку он смог увидеть сегодня в своей квартире, когда мужчина стоял у окна, но теперь она стала появляться чаще. «Хороший знак», — он знал наверняка. Сколько еще крови и слез этот неотразимый мужик из него выпьет — сложно сказать, но за это правильное ощущение в своей груди парень был готов побороться.