Нить

[4 года, 8 месяцев] Так не может продолжаться вечно: это вызовет вопросы. Или заботливые взгляды, что еще хуже, ведь только их тебе и не хватало. Поэтому не каждую ночь, но пару раз в неделю ты громко жалуешься на служебные авралы, рассказываешь ей самые шокирующие истории твоих подопечных, а затем прячешься в кабинете, просматривая дела клиентов, пока домашние не засыпают. Лишь уверившись, что больше тебе никто не помешает, ты наконец-то можешь выдохнуть. Ты достаешь досье – те, которые принесла Каролин. Досье на нее. Не то чтобы тебе требовалось освежить их в памяти – ты уже выучила все материалы наизусть, – но за последний месяц это стало твоим ритуалом, чередой повторений с того самого дня, когда Каролин (несомненно, по доброте душевной) свалила на тебя эти папки. Всю эту смерть, но и всю любовь тоже. Вот, что ты видишь, глядя на фотографии: любовь. Именно от этого ты пыталась спрятаться в течение последних двух лет, и у тебя неплохо получалось. Ты нашла работу, девушку, даже психотерапевта. Твоя новая жизнь давала тебе силы больше не мечтать обо всем этом. Но теперь прошлое маячит перед тобой, и сколько бы ты ни обещала себе, что это в последний раз, ничто не может заставить тебя перестать укрываться здесь, наверху, и тонуть, тонуть в ней снова и снова. Достав письма, ты обводишь кончиком пальца изысканные завитки ее почерка. Заворачиваешься в плед и говоришь себе, что он все еще пахнет ею. Касаешься тонкого шелка ее халата, представляя обнаженную кожу. Это не измена, конечно же. Просто… воспоминания. Затем ты переключаешься на кровавые расправы – ваш с ней тайный язык. Ты знаешь, что все это для тебя: отрезанные безымянные пальцы, оставленные рядом с телами. Эти убийства – любовные письма, беспомощно шепчет тебе мозг. Но ты не чувствуешь прежней тяги, не так, как раньше… Ты хочешь вернуться в спальню, в кровать к своей милой, смешной и доброй половинке… Хотя кого ты обманываешь? Ты стремишься к тому, чтобы хотеть нормальной жизни, но не в силах перестать возвращаться сюда, ко всему этому, к ней. Четырнадцать тел. Четырнадцать пальцев. И только одно письмо, оставленное возле самой последней жертвы, каким-то маркетологом из Балтимора. Даже не письмо – записка, знакомые слова: «Прости, детка». Каролин решила, что Вилланель, возможно, хочет сменить сторону, начать работать на МИ-6. Но ты-то знаешь, что это послание для тебя, а не для спецслужб. Тем не менее, тебе пообещали средства, чтобы поехать и найти ее – предположительно, где-то в Нью-Йорке, хотя она тщательно скрывает свой адрес. Тебя подмывало согласиться, но вместо этого ты указала Каролин на дверь. Ты почувствовала нездоровое влечение, признала, что трудно противостоять соблазну, и все равно отказалась. Какой личностный рост! Или что-то в этом роде. Вибрация телефона прерывает поток твоих мыслей. «Час ночи, ложись уже». Черт. Разве Сара смогла бы понять? Как объяснить, что человек, о котором ты думаешь практически постоянно, медленно убивает себя, пытаясь либо привлечь твое внимание, либо наказать тебя, либо и то и другое… Правда в том, что ты практически ничего не рассказала Саре. Но как облечь в слова все те годы, до моста и после? Все, что ты натворила; все, на что способна, ради – или из-за – женщины, которая заставила тебя почувствовать то, на что ты больше даже не надеялась, – пробуждение. Разве можно ожидать, что кто-нибудь это поймет? Нет, тебе кажется, что людям было бы неприятно услышать такое от своего партнера, так что ты продолжаешь молчать. Напечатав «сейчас закончу и приду. х», ты отсылаешь сообщение. Оно прочитано, однако ответа не следует. Хорошо. Это все ее влияние… или просто рядом с ней выявилась твоя истинная натура: раз за разом ты лжешь людям, которые заботятся о тебе, и отмахиваешься от их беспокойства, как от назойливой мухи. Оно раздражает, когда ты полностью сконцентрирована на ней. И Оксана это знала. Знала, что когда ты смотришь на нее, то не замечаешь ничего вокруг. Ты призналась ей в этом, хотя ей и не требовалось подтверждения. Значит, вот это что? Старые уловки? И они сработали? Как раньше, так и сейчас. Да пошла она к черту! Снова завлечь тебя в эту трясину. А ты так прилично справлялась. По большей части. Ты знаешь, чего хочешь: поехать. Позвонить Каролин, чтобы она забронировала тебе билет. Ты хочешь гоняться за ней и поймать, чтобы она снова была твоей… и ненавидишь себя за это. Как отвратительно – ты стала частью этой семьи, а теперь отдала бы все за повод их бросить. Ты любишь их? Наверное. Той девушке, которая купила ваш дом, ты сказала, что любви не всегда достаточно. Ты говорила об Оксане, но теперь смысл изменился. Тогда имелось в виду, что Оксанина любовь не поможет тебе перестать бояться, а твоя – не даст ей уверенности, что ты вернешься. Хотя на самом деле смысл в том, что ты любишь их, Сару и Сэма, а они любят тебя, и ты счастлива здесь, но этого недостаточно. Ты смотришь на груду фотографий и отчетов с места преступления, на ее записку. Проводишь по ней рукой и больше всего на свете желаешь, чтобы твои пальцы касались сейчас ее кожи, а не бумаги. Сняв со шкафа чемодан, ты упаковываешь досье, а затем письма, плед и одежду – все напоминания о ней, оставшиеся у тебя. Значит, решено. Это элементарное удовлетворение потребности, в пользу чего твой психотерапевт наверняка бы нашел множество аргументов. Послав сообщение Каролин, ты ничуть не удивляешься, когда ответ приходит мгновенно. Ты обводишь взглядом кабинет. После твоего переезда Сара освободила тебе комнату, чтобы ты чувствовала себя как дома. О том, чтобы исчезнуть посреди ночи, речь не идет. Ты не такая сволочь. Поговоришь с Сарой завтра. Объяснишь, что это не навсегда. Просто ты хочешь остановить Оксану, чтобы она прекратила это саморазрушение, ведь так? Ты скажешь Каролин, что едешь ее завербовать, а Саре – что хочешь спасти. Хотя и то и другое, скорее всего, далеко от правды. Но разве это важно? В погоне за ней ты лгала уже столько раз, что с каждым новым случаем становится все проще. Спрятав наполовину упакованный чемодан под столом, ты выключаешь свет. Идешь по ставшему родным коридору. Задерживаешься возле комнаты Сэма, но не поддаешься внутреннему порыву удостовериться, что он сладко спит. Отворив дверь в спальню, ты тихонько ложишься в кровать. Теплая рука обвивается вокруг твоей талии, и ты позволяешь Саре крепко тебя обнять. Ты уедешь завтра, но не чувствуешь ничего – как и в прошлом, когда приходилось жертвовать кем-то в погоне за ней. __________ От переводчика: Заголовок и вдохновение для этой главы почерпнуты из десятой песни Тейлор Свифт в альбоме «Фольклор», «Тайные связи». Никто не должен видеть, как ты уходишь. Надень капюшон, опусти глаза. Ты будто на пробежку – ведь, раскрасневшись, вернешься. Говоришь себе, что всегда можешь остановиться, но вот в чем суть тайных связей: в одном-единственном случае они выдают правду, но лгут и лгут по чуть-чуть миллион раз. И тебе хочется закричать: посмотри, во что ты меня превратила! Показала жизнь в таких красках, каких я ни с кем больше не увижу. Научила тайному языку, на котором больше никто не говорит. И ты прекрасно знаешь, что для тебя я погублю себя по чуть-чуть миллион раз. От автора: Да-да, вы были очень терпеливыми, а история – грустной. Награда ждет вас в следующей главе. Чистый флафф, так что морально готовьтесь.