Тэш и другие

— Вот кем должен быть современный человек, чтобы у него были враги? Тэш молча слушала подругу, задумчиво перемешивая вилкой сыр с желтком. Они наконец выбрались в центр города на обед и ловили последние теплые денёчки. Октябрь расщедрился на неделю бабьего лета, так обещал прогноз в телефоне. — Такие настоящие враги. Понимаешь? Что бы… Я даже сообразить не могу какие они сейчас могут быть, — и Юлька с аппетитом откусила сочную хинкалину с бараниной. — Ну чего проще, — вздохнула Тэш. — Тебе по-быстренькому состряпать темы к сочинению на тему «Враги в современном мире»? Забирай. Например соседи мои, воюющие друг с другом из-за полки в кладовке, между прочим почти насмерть воюют. Или твои ненормальные мужики во дворе, которые зимой лопатами друг дружку побили. Помнишь? Место не поделили на стоянке. — Пххх, — Юлька схватила салфетку и вытерла потекший по подбородку бульон. — Ну не смеши меня, я же ем. — Мужики лопатами друг-друга фигачут, а ей смешно, — Тэш сказала это таким печальным тоном, Юлька рассмеялась еще сильнее. — Прекрати! — Ладно, — Тэш равнодушно пожала плечами и сменила тему с бойцовых мужиков на философствование. — Давай подумаем какие вообще могут быть враги. Так сказать классификацию выведем. — Ага. Типа разделить на группы: бытовые, кровные, заклятые? — Ну да. А в группах выделить тех которые тебя ни во что не ставят, которые считают тебя ровней и для тех, для кого ты как призрак — они в тебя не верят, но всё равно ненавидят. Итого вариантов получается сколько? Девять? — И это мы еще и половину групп не придумали. Короче, без шансов, — Юля весело отмахнулась. — Рано или поздно мы врагов себе по любому наживём. Знаешь, а это как-то ободряет даже. У каждого приличного, вернее сильного человека должен быть враг. — Ну, тебе повезло. У тебя их уже несколько. Считай: время твой враг? Враг. Земное притяжение твоей красоте враг? — Юлька кивнула, а Тэш мрачно продолжила. — А самый главный твой враг кто? Взяв драматичную паузу, Тэш отправила в рот кусок хачапури и вопросительно посмотрела на Юльку, предлагая ей самой ответить на вопрос. — Эммм. Мой главный враг? Так это… я сама себе враг! — Именно, — кивнула ей Тэш. — Мозг твой. Со всеми, как сейчас модно говорить, негативными установками, убеждениям, неповоротливостью мыслей и прочими нехорошествами. — Предлагаю взять шире и замахнуться на весь мир как на врага. — Ну не лишено смысла, хоть и звучит мрачно. Минуточку, а почему мир? Я его как друга рассматриваю чаще всего, — вилкой собирая растекшийся по дощечке сыр, полюбопытствовала Тэш. — А потому, — гордо заявила новоиспеченный философ. — Мир без нас прекрасно проживет — он сильнее нас, он прекрасен и без тебя, а ты… мы, ну большинство, хотим жить с подтверждением нашей нужности. Так, а что бы ты делала, будь у тебя враги человеческого характера, а не абстрактные величины? — Я не живу так, чтобы они появились, — покачала головой Тэш. — Ну, а всё же? Тэшичек, кому-то ты точно можешь перейти дорогу, — допытывалась подруга. — Юль, я не знаю. У меня отродясь врагов не было. А ты? — Я бы нашла и обезвредила. Хотя, если честно, я представила сейчас себя в этой ситуации и мне стало неуютно, — поёжилась Юля. — Да уж. Неуютно это мягко сказано, — Тэш отвлеклась на печального официанта, он задумчиво натирал приборы. — Угу. Беспомощность полная. Раньше на дуэль вызвал и убил, ну будь ты мужчиной, а дама… — Дама яд подсыпет или мужчину подговорит отомстить за неё, — Тэш отвела взгляд от парня и снова включилась в разговор. — Хуже, если ты не знаешь, что враг у тебя завелся. Ты живешь себе спокойно, а он там замышляет что-то. — Ладно если просто замышляет, а если действует? Вот оно, про держи врагов ближе к себе. — Я готова остаться простым человеком, но не знать этих вражьих происков, — зябко повела плечами Тэш. — Я трусиха. — А мне интересно, но пожалуй я бы тоже отказалась. — Обожаю наши с тобой легкие непринуждённые беседы, — наконец улыбнулась Тэш. — Ну что нам еще делать, если ни Ксения Анатольевна, ни товарищ Дудь не успели и не подготовили жаришки для обсуждений. Приходится самим выкручиваться. Если честно, я надеялась на мужчин тут посмотреть, а то сижу дома как отшельница, света белого не вижу, — Юля обвела зал глазами, на секунду задержалась на печальном официанте, поймав его взгляд, поводила пальцем по ладошке, прося счёт. — А они, поросята такие, тебя подвели и не пришли? — следом за ней скользнула взглядом Тэш. — И не говори. В кое-то веки приехала. Ну их. Они как платья в магазине: мимо проходишь — куча приличных, а прицельно идешь выбирать, так ни одного душевного. — Не там мы с тобой ищем, просто. — А где? Ну где? В офисах да на сайтах знакомств их находят. — Именно, а нас там нет, — вздохнула Тэш. — Ты сама выбрала такую жизнь, — допивая чай констатировала Юлька. — А я и не жалуюсь. Это ты страдать взялась, — огрызнулась Тэш. — Не нравишься ты мне последнее время. Ходишь как в воду опущенная. — А я и чувствую себя так. Голова пустая, ни чувств ни эмоций. Я кот, которому обрезали усы, — печально ухмыльнулась Тэш. — Может заболела? — забеспокоилась Юлька. — Не а. Тут другое что-то. Не пойму никак. Как в коробке сижу или даже в танке — всё глухо и душно. — Я тебе этого никогда не говорила и фик знает почему говорю сейчас. Ты может с духами своими поговоришь? Ну хоть в Володькин колокольчик позвони, хуже же не будет, — сказала Юлька, саме себе не поверив, что произнесла всё это вслух и смутилась. — Я глупость сморозила, да? — Нет. Почему? Нужно всё попробовать. Хотя бы проблему озвучить, вдруг поможет. — Ну ладно, — с облегчением выдохнула подруга. — А то я ляпнула и сама себя испугалась. — Прямо так и испугалась? Дурища, — ласково улыбнулась Тэш. — Спасибо за заботу. Я на самом деле про них забыла. Будто их из головы стёрли. — Слушай, я считаю, что оно само как-то наладится, — Юля быстро поднялась, обошла стол и села рядом с Тэш, порывисто её обняла, чмокнула в щёку и заявила. — Всё у тебя будет хорошо, ты молодец и умничка! Ну, я домой поеду, пора. Лекции сами себя не подготовят. Тебя может забросить куда по-пути? — Не. Я погуляю еще, пожалуй. Когда еще так теперь разогреется? — По расчетам философических таблиц не раньше мая, — хихикнула Юлька. — Твоя правда. Поэтому гулять буду до вечера. — Гуляй, гуляй, да нос не заморозь только. Тэш проводила подружку до машины и побрела вдоль улицы по ржавым трамвайным путям. Она действительно чувствовала себя странно. Это было не физическое недомогание, а отсутствие чувств. Она сегодня рассчитывала, что общение ей поможет хоть как-то проснуться, но нет. Внезапно, на середине улицы, она осознала потребность, которую никак не могла закрыть. Ей был нужен кто-то, кто просто будет сидеть рядом и молчать, кто не займётся анализом, поиском решения проблем и выдачей советов; кто не подпихнет весело плечом типа: «Да ладно, всё же нормально. Будет и есть.» Погруженная в эти мысли она шла, шла, дошла до церкви и повернула в строну набережной. Идя, перебирала в голове знакомых, но так и не смогла среди них вспомнить кого она могла бы впустить в этот процесс тишины. Никого не вспомнила. Никого! Не потому что они плохие. Нет. Это сложно объяснить, но возможно оттого, что они все слишком живые что ли, яркие, подвижные, как костёр. А Тэш сейчас себя живой совсем не чувствовала. «Я как туман или даже так — я ёжик, я упала в реку, я совсем промокла и скоро утону. Мне нужен кто-то, кто отвезет меня на берег, а сначала нужно дойти до воды.» Спуск на небольшой пляжик был почти в самом конце прогулочной дорожки, к нему она и направилась. Пройдя всю новую набережную, в последней кофейне она купила себе раф и, лавируя между вышедшими из душных кабинетов людьми, пробиралась к спуску к реке. Гуляющих было очень много, почти как на майских праздниках. Никто не хотел пропускать такой подарок осени. Народ радовался каждой минутке бабьего лета. Двадцать один градус в начале октябре — это нечто. В какой-то момент, его Тэш не успела отследить, вокруг стало много шумных, слишком живых и радостных людей. Толпа будто обжигала её своим хорошим настроением. План по долгой прогулке мгновенно разрушился и получилось, что дойти по красивой части набережной до места, где она собиралась выйти к воде не удалось. Пришлось импровизировать и Тэш быстро свернула на первый попавшийся трап. Лестница оказалась заперта: на калитке висел замок и табличка «Проход закрыт». Только разве попавшее в ловушку существо этим остановить? Допивая кофе, Тэш спокойно оценивала обстановку. Наконец решившись, скомкала картонный стаканчик, метко запульнула его в урну и, поднырнув под перила, спрыгнула на бетонный спуск. Затем осторожно, бочком, спустилась на ярус ниже. Людей здесь почти не было, все они остались на обустроенных для гуляний дорожках. В этой неотремонтированной части набережной клумб, скамеек и забавных карликовых яблонь предусмотрено не было. Роль цветов здесь выполняли цветные бутылочные осколки, декоративными растениями притворялись осока и полынь, скамейки заменяли принесённые с собой пакеты, а урн и в помине не было никогда. «Дикая, но симпатичная», — подумала Тэш, пнув пивную банку в сторону кучи мусора. Жирные чайки сидели по краю бетонной стенки и всё, чем они тут могли поживиться, птицы уже нашли и съели. Правда, робкую надежду им внушали рыбаки, расположившиеся на дебаркадере, но пока Тэш шла в их сторону, дядечки не вытащили ни одной рыбки. «Оно и понятно, — думала Тэш. — Кто же ловит рыбу днём?» Словно услышав её мысли рыбаки начали собираться. «Вот и правильно, вот и сматывайте удочки. Я одна тут буду царствовать и всем владеть!» — обрадовалась девушка. Дядечки оперативно собрались и ушли. Тэш бодро подошла к краю огороженному тремя редкими рядами железных прутьев, села на пол и свесила ноги, а руки положила на самый нижний ряд заборчика. Хоть было и не высоко, но сидеть так было как-то безопаснее — свалиться в холодную осеннюю воду совсем не хотелось. Её одиночество было прекрасно, но ощущение того, что она безусый кот не покидало Тэш ни на минуту. Описать новое чувство она не могла. Пришлось немножко приложить усилий и обнаружить у себя в душе тоску и холод. «Ну хоть какая определённость». Потом вспомнила Юлькин совет, огляделась по сторонам, убедившись, что рядом никого и прошептала: «Уважаемые! Мне кажется со мной что-то случилось. Помогите мне, пожалуйста!» Кайфовать в одиночестве на дебаркадере ей удалось не долго. Минут через пятнадцать на площадку поднялся дед, тоже видимо рыбак. Огромные чайки с набережной перелетели на заборчик и с явным интересом изучали два новых объекта. Сочтя объект женского пола бесперспективным в плане пропитания, чайки переключились на рыбака. Тэш украдкой рассматривала соседа по площадке, а вдруг он окажется болтуном или еще кем похуже. Как бы не пришлось место менять. Она наблюдала как приличного вида бодрый бородатый дедок сел на ящик (такие коробки таскают с собой любители зимней рыбалки), как он забрасывал в воду снасти и устанавливал лёгкие удочки в крепления. Поплавки не подавали признаков удачной охоты. Для Тэш это было предсказуемо. Ну что могло кардинально поменяться с момента как ушли предыдущие рыболовы? У деда был с собой рюкзак, из открытой горловины которого выглядывали термос и пакет с хлебом. Дед, наконец, посмотрел на Тэш, коротко ей кивнул, поздоровавшись, она машинально ответила таким же легким кивком. Такая лаконичность ей понравилась. Решив, что друг другу они не помешают, Тэш расслабилась и, положив под себя свернутое пальто, пересела поудобнее. Чуть позже, достав из кармана телефон, она снимала на видео как чайки неуклюже предпринимают очередную попытку стащить пакет с хлебом из рюкзака у деда. Каждая их попытка оканчивалась провалом — у деда словно глаза на затылке были. Он отгонял воришек в самый последний момент, когда, поверившая в удачу чайка, почти цапала добычу. Тэш тихонько хихикала, ей было немного жалко птиц, но в тоже время она радовалась за хозяйственного соседа. Дед еще раз шуганул чаек, потянулся назад к рюкзаку, взял пакет, вынул из него хлеб и неожиданно кинул батон Тэш. Ойкнув, она поймала булку и непонимающе посмотрела на дедушку, тот в ответ молча кивнул на птиц, типа «Корми — тебе развлечение и им радость.» Тэш недоуменно пожала плечами, но отщипнула небольшой кусочек и кинула его в сторону реки. Чайки с воплями сорвались с дебаркадера и бетонной набережной и полетели к халявному пиршеству. Через минуту птиц было уже штук пятнадцать: какие-то летали ругались между собой, другие садились на воду и тихо ждали кусочки, а когда батон закончился, ещё немного полетали рядом, словно вызывая артиста на бис, но, не дождавшись продолжения банкета, разлетелись на исходные позиции. Тэш посмотрела на соседа, тот не глядя на неё ободряюще кивнул, мол хорошо, правильно всё сделала. Они так и сидели в тишине почти до начала заката. Удивительное спокойствие и тишину чувствовала Тэш рядом с этим человеком. Будто сидит возле тысячелетнего дуба, а то и вовсе у подножия горы. Вот именно такого общения ей и не хватало, а еще прекрасно было то, что разговаривать совсем не требовалось. Тэш смотрела на реку, на проплывающие мимо катерки и яхту с алым парусом. Пару раз, почти над самой водой, пролетал вертолёт. «Прогулочный, наверное», — подумала Тэш и сразу забыла про него как только он улетел. Один раз сосед всё же дал о себе знать, но не разговором, а закурив трубку, чем поверг Тэш в шок. Людей, курящих трубку она лет двадцать не видела, а тут вот так, совсем рядом. Мысленно поблагодарила провидение что это не сигареты и, всласть наудивлявшись, вернулась к наблюдению за противоположным берегом. Долго смотрела на лес, растущий напротив, потому что если долго смотреть на деревья, то, говорят, можно удивить их ауру. Вот она смотрела, смотрела и ничего не видела, а весной она замечала как над кронами вспыхивала тонкая яркая полоска голубого света. Время пролетело незаметно. Солнышко почти коснулось горизонта. Тэш знала, что с этого момента время побежит быстро-быстро, потому что и без убыстренных съемок будет видно как солнце зайдет за горизонт. В этот самый момент ей под нос подсунули крышку от термоса, наполненную чем-то душистым. Она подняла глаза и увидела что рядом с ней стоит дед-рыбак. Он всё так же безмолвно, кивком, дал ей понять, что угощает чаем и не уйдет пока она всё не выпьет. Не дождавшись, что соседка возьмет угощение, сам впихнул ей в руки крышечку и ушел к своему ящику. «Вроде и отказать неприлично и пить непонятно что опасно», — подумала Тэш, но чай был такой душистый и горячий, что она не устояла и сделала первый глоток. «Травяной. Полезненько.» — обрадовалась Тэш. — «Шиповник, мята, мелиса, смородина и м-м-м… что-то еще, не пойму». А потом всё стало таким правильным: и чай, который неспеша пила Тэш, и солнышко спешно убегающее за горизонт, и дед спокойно укладывающий снасти в ящик, и то, что с последним глотком и последним лучом Тэш вдруг явно увидела, как над лесом вспыхнула и тотчас погасла тонкая голубая линия света — та самая аура, которую она так хотела сегодня поймать. Сидела, не замечая никого вокруг и внутри у неё потихоньку отступал холод, который она недавно обнаружила. Вздрогнула Тэш от того, что кто-то деликатно кашлянул рядом. Она подняла глаза. Рядом стоял дед, он тоже смотрел на противоположный берег и чему-то улыбался. Потом дед похлопал её по плечу, словно говоря: «Хорошо посидели, побеседовали». Тэш протянула ему чашку, он накрутил её на термос, засунул его в рюкзак и ушел. «А ведь на самом деле хорошо посидели, » — улыбнувшись, подумала Тэш, а потом заметила, что на перилах остался висеть плащ деда. — Вы плащ забыли! — крикнула она в сторону набережной. — Вот, блин! Ушел что ли уже? Она быстро поднялась, дошла к трапу, чтобы окликнуть соседа, но ни справа ни слева от дебаркадера уже никого не было. «Хм, странно. Как это он так быстро ушел?» — удивилась Тэш, но еще больше удивилась, когда обернувшись, не обнаружила на перилах никакого плаща. «Померещилось что ль?» — во вздохом потёрла уставшие глаза и засобиралась домой. Неожиданно набежавший туман настроил Тэш на лирический лад. Фонари превратились в огромные шары, люди в акварельные тени, а сама она словно сахар растаяла в этом молоке. — Дуй домой, давай! — где-то рядом прозвучал тихий голос. Тэш испуганно подскочила и почти побежала на остановку. Уже только сидя в автобусе она сообразила, что пугаться было нечего, ведь всем известно, что в тумане звук иначе предаётся. Скорее всего это кто-то на набережной сказал, а слышно стало у самой реки. А еще она улыбалась, потому что поймала в настроении небольшое облегчение, будто кто-то приподнял крышку от коробки на которую она днём жаловалась Юльке и запустил внутрь свежий воздух. Еще немного можно продержаться, а там что-то да прояснится. «Володьке завтра позвоню, попрошу чтобы кровь проверил, может у меня гемоглобин низкий или что еще, » — решила она, выходя из маршрутки. *** От заката уже не осталось и следа. Белый Дед сидел на дебаркадере и задумчиво курил трубку, выпуская из ушей клубы тумана. Ему было жаль сегодняшнюю девочку — она так глупо ИМ тогда попалась на пути. К зиме, если ей не помочь, она окончательно уснёт, хорошо если не умрёт. Вообще он ей доволен: фантазией человек не обделён, вон даже ветер поймать смогла, а квартал, за которым она присматривает расцветает на глазах. Давно таких хороших хранителей ему не попадалось, а самое главное, что не бросает начатое. Даже сейчас, залитая сонной глазурью барахтается из последних сил. — Надо девчушке помочь. Ветер! Найди мне этого, ну того… Да, его. К ноябрю, не позже. Ну, что ты шуршишь? Что липы? Липы потом оборвешь — снега еще долго не будет, не сломаются. Дуй давай, времени мало. Ветеру ничего два раза повторять не нужно. Спустя мгновение он уже летел мимо дома Тэш. Не удержался и на прощание постучал по её балконному окну, но дома пока никого не было и ветер, никем незамеченный, исчез в тёмном октябрьском небе.