С чистого листа

      Следующую неделю Линдси не разрешали даже вставать. Серьезная травма головы, подозрение на сотрясение мозга, растяжение запястья, да и царапины и гематомы по всему телу не придавали желания что-то делать. Антон, почти отстранив корабельных врачей, все время проводил у ее постели, разрешая Коннору войти только тогда, когда девушка крепко спала. Хэндрикс считал, что нервное напряжение, которое она испытает во время разговора с воскресшим любимым человеком, может ей серьезно навредить. Коннор вслух выказывал недовольство такими запретами, а про себя восхищался твердой позицией Антона. Конечно, мужчине не хватало возможности увидеть блеск глаз девушки, ее теплую нежную улыбку, услышать родной голос, но он соглашался, что ее здоровье — прежде всего, и довольствовался легкими прикосновениями к рукам и волосам, пока она спала.       На девятый день после отхода от берега Антарктиды, состоявшегося через 20 минут после того, как сотрудники управления и чета Беловых (как продолжали называть Коннора и Линдси члены команды корабля) оказались на борту в лазарете, Антон разрешил короткую прогулку на палубу. Лин уже несколько дней жаловалась, что ей не хватает свежего воздуха, и врач уступил. Разумеется, Коннор вызвался ее сопровождать. Хэндрикс не препятствовал, понимая, что этим двоим нужно поговорить наедине.       В 11 утра санитар помог девушке выйти на палубу. Она отказалась от сомнительного украшения в виде повязки на голове, и даже сумела посетить душ, не желая пугать Коннора и других людей своим видом. Хотя по бледному осунувшемуся лицу с темными кругами под глазами было заметно, что чувствует она себя слабой и больной, и держится на ногах волевым усилием.       Первый раз за столько дней вдохнув свежий воздух, она почувствовала ощущение легкого опьянения и покачнулась. Санитар не успел ничего предпринять, но подскочивший Коннор уже обнял девушку за талию, не позволяя потерять равновесие, и тревожно заглянул в глаза, гадая, не нужно ли ее вернуть в медотсек.       Линдси счастливо улыбнулась, видя такую заботу. Коннор немного расслабился и медленно, подстраиваясь под ее неверные шаги, повел девушку к их любимому месту. Оказавшись на солнечном пятачке и привычно положив руку на леер, она тоже успокоилась и подняла глаза на все еще обнимающего ее мужчину.       — Привет, — ласково сказал он. — Как ты себя чувствуешь?       — Сейчас — намного лучше, — вернула улыбку девушка. — Коннор, это ведь действительно ты?       — Я. Сам не понимаю, как такое возможно.       — Ты что-нибудь помнишь?       — Помню как дернул рычаг. И всё. Следующее воспоминание — палата в центре полковника Панова.       — Что говорит Антон?       — Он выражается совершенно непонятными терминами и мечтает присоединить к моей голове весь арсенал датчиков управления, — пошутил мужчина, — так что мне придется после возвращения в Чикаго как минимум месяц пробыть подопытным кроликом для врачебной команды.       — Для тебя это будет сложно, — ласково отозвалась девушка. — Ты не любишь терять время на лечение.       — Возможно, в этот раз все будет иначе. Я заставил Антона дать слово, что тебя он тоже проверит. Я хочу знать, не навредили ли тебе экспериментаторы Панова. Так что, если в медицинских комнатах мы будем вместе, я согласен потерять сколько угодно времени.       Вместо ответа девушка чуть нахмурилась и отвела взгляд. Это неправильно. Так не должно быть. Стоящий рядом мужчина помнит, кто он, помнит свою прошлую жизнь, помнит ее. Значит, помнит и то, что они только коллеги и друзья. И всё. Сергей и Лилия Беловы умерли в тот момент, когда они назвали друг друга настоящими именами. А вместе с ними умерли и их чувства. Коннор Дойл не испытывает к Линдси Доннер ничего, выходящего за рамки дружеской симпатии. Хорошо, что с ней, Линдси, останутся воспоминания Лилии. Этих счастливых моментов ей хватит. Она не станет навязываться. Да, будет несоизмеримо сложнее держать свои чувства в узде теперь, когда она знает, каким может быть Коннор, но она справится. Должна справиться. Он не потерпит сплетен о своей личной жизни, поэтому о Беловых будут знать только они четверо. И все. Антон и Питер поймут и не станут делиться столь личной информацией с другими. А ее жизнь вернется в свое русло, ведь Коннор жив, он вернулся. А это настоящее счастье.       Коннор смотрел на задумавшуюся девушку с тревогой. Ее явно не впечатлила идея совместного пребывания с ним. Ну, а чего он, собственно, ожидал? Лилии Беловой больше нет, есть Линдси Доннер, которой он причинил много боли. Даже если она ему простит свое похищение и другую, временную жизнь, то остается многое другое. Сколько раз он обижал ее? А подвергал ее жизнь опасности? Даже и посчитать не получается… Мужчина задумался, вспоминая.       Дело № 99-101. «Месть». Отправил ее в составе группы искать терроризировавших город змей. Ну и что, что Купер клялся, что в это время суток змеи неактивны, и они впустую потратят время? Нашли. Эксон вообще чуть от разрыва сердца не умер. А в ушах руководителя расследования еще долго стоял голос Линдси: «Коннор, думаю, мы их нашли». Хорошо, что змеи искали убийцу своего хозяина. Но кто был застрахован от случайного, непроизвольного движения, и атаки испугавшейся рептилии?       Дело № 33-130. «Инвазия». Зная, что Линдси боится мертвых и некомфортно себя чувствует при осмотре тел, он все же отправил ее в импровизированную прозекторскую вместе с Антоном. Да, так он старался ее защитить, и имел полное право не брать ее в лес. В том месте он потерял двоих. Она осталась жива. Но ее обиженный и сердитый взгляд, которым она сверлила его после фразы «Ты помоги Антону» он тоже забудет не скоро.       Дело № 702-134. «Охотник». Он уступил и позволил ей выйти на патрулирование. Хорошо, что этому странному бездомному она понравилась во время опроса, он помедлил перед тем, как броситься, и она успела выстрелить. Но страху натерпелась с лихвой.       Дело № 984-141. «Парниковый эффект». Атака взбесившихся растений. Хорошо, что она хорошо владеет мачете. Но ее испуганный писк: «Коннор!» он тоже не забудет.       Дело № 559-146. «Туман». Одно из самых страшных дел на его памяти. И он снова уступил, позволил ей говорить с человеком, который до ужаса ее пугал. Это был единственный раз, когда она не справилась. Единственный раз, когда уступила своему страху. Единственный раз, когда ей потребовалась помощь. Его помощь. Но он и тогда не смог нарушить негласное правило управления, запрещающее служебные романы. Каким там словом он себя еще не называл? Ничего, придумает…       И, наконец, дело № 321-147. Его последнее дело. Антон сказал, оно получило название «Перестройка». Там его ошибки даже посчитать не получается. Единственный правильный поступок — приказать уходить своим людям. Но именно это причинило Линдси самую страшную боль. Его смерть, в которой она была уверена. Никто не мог выжить в этом кошмаре. Интересно, узнает ли он когда-нибудь, как оказался в центре исследований полковника Панова? Может, на том диске, что дал ему Влад, есть ответы? Как именно друг вытащил его из ада?       Это только краткий список его прегрешений. Его можно продолжать и продолжать. И она все ему прощала. Даже то, что он использовал ее в игре против человека, которого считал своим благодетелем. И тот факт, что он не помнил ни себя, ни ее, не имеет ни малейшего значения. И он еще после всего этого на что-то рассчитывал? Надо быть благодарным за то, что она согласна с ним разговаривать. А воспоминания Сергея он спрячет в самый дальний уголок своего сознания и будет счастлив хотя бы тому, что узнал ее с другой стороны. Узнал, какой она может быть нежной, чувственной, ласковой. С какой готовностью отвечает на его ласки и поцелуи. Как сводит брови к переносице, когда ей снится неприятный сон. Как улыбается, кладя голову ему на плечо, и засыпает после этого спокойно и безмятежно. Он счастлив, что это останется с ним. Что и в его беспросветной жизни, подчиненной ненавистным правилам и инструкциям, все же нашлось место для частички счастья.       Линдси подняла глаза. Стоящий рядом мужчина невидяще всматривался в горизонт, а его лицо было хмурым и замкнутым. Но, несмотря на это, он так же крепко и надежно обнимал ее за талию, поддерживая и оберегая. Девушка сморгнула непрошенные слезы. Это ничего не значит. Он обещал Антону позаботиться о ней, и выполняет обещание. К его истинным чувствам это объятие не имеет ни малейшего отношения. Жаль. Очень жаль. Так хочется еще хотя бы один раз почувствовать его любящее прикосновение… Хотя, возможно, он не откажет ей в последней просьбе…       Вернуться в реальность Коннора заставило движение Линдси. Она неуверенно отстранилась от него. А чего он, собственно, ожидал?       — Ты устала? Хочешь вернуться и прилечь? Я провожу тебя.       Линдси неуверенно кивнула, и, внезапно решившись, посмотрела ему прямо в глаза.       — Коннор, ты выполнишь мою последнюю просьбу? Поцелуй меня, пожалуйста.       Девушка увидела, как округляются от изумления глаза мужчины и быстро продолжила:       — Ты не думай, это тебя ни к чему не обязывает. Просто… Назови это прощанием. Оставим Сергея и Лилию во льдах Земли Королевы Мод, а сами вернемся в нашу жизнь. И я больше никогда не попрошу ничего подобного…       Коннор стоял, ошарашено глядя на нее расширившимися глазами. Он не мог поверить. Неужели…       Линдси поняла молчание по-своему. Ну что ж…       Девушка гибко выскользнула из-под обнимающей ее руки, и, осторожно переставляя вмиг ослабевшие ноги, пошла в сторону медицинской части. Вот и всё…       Ей удалось пройти от силы шагов пять. Резкий рывок, и она встретилась с яростным взглядом серых глаз.       — Линдси…       — Все в порядке, Коннор. Я не должна была это говорить. Прости…       — Линдси, — едва заметно поморщился Коннор, — помолчи. Пожалуйста.       Его губы осторожно коснулись ее лба, скул, опущенных век и, наконец, губ. Девушка старалась запомнить каждую секунду этого единения. Но помимо воли теряла голову, изо всех сил обнимая целующего ее мужчину. Только бы это не заканчивалось…       Но всему приходит конец. Мужчина отстранился, и, пытаясь выровнять дыхание, заглянул ей в глаза.       — Коннор, я…       Он покачал головой и прижал палец к ее губам, делая знак помолчать. Потом осторожно сжал ее ладони и опустился на колени. Линдси замерла от удивления.       — Наверное, я должен был сказать тебе это уже тысячу раз. Прости меня. За всё. За мои ошибки. За ту боль, которую я тебе причинил. За то, что тебе пришлось пережить прошлый месяц. За эти раны. Я знаю, что ужасно виноват, и готов сделать для тебя всё, я готов просить у тебя прощения каждый день. И готов принять от тебя что угодно. Только не уходи. Я не справлюсь, если ты оставишь меня. Пожалуйста, будь со мной. Хоть еще немного. Я приму любой твой выбор, но дай мне еще немного времени. Хотя бы пока мы здесь, на корабле.       Мужчина поднял глаза, так и не дождавшись ответа. Он прижал ее ладони к щекам и вздохнул.       — Я слишком многого прошу, да?       Линдси покачала головой, потянула мужчину за руки, заставляя подняться, осторожно, одними подушечками пальцев провела по щеке, стирая брызги морской воды, и проговорила:       — Коннор, так бывает. Люди ошибаются и причиняют друг другу боль. Но это не важно. Главное — способность любить и меняться.       — Ты говоришь, как Лилия, — немного грустно улыбнулся Коннор.       — Это естественно, ведь мы одно целое.       — Я не хочу их забывать, — вырвалось у мужчины.       — Я тоже. Благодаря им мы многое поняли. Хотя Лили любила Сергея именно потому, что Линдси любила Коннора…       — Любила? — взгляд Коннора потух.       — Любит, — поправилась девушка, ласково улыбаясь. — Коннор, я буду с тобой до тех пор, пока ты сам этого хочешь. Свой выбор я сделала давно. А ты? Подумай, нужна ли тебе такая, как я.       — Не такая, — ответил мужчина. — Мне нужна ты, не больше и не меньше. Уж прости за назойливость.       Никто из двоих раньше даже не мог представить, что поцелуй может длиться настолько долго…