С чистого листа

      Утром, не задерживаясь, исследователи перешли в следующее помещение. Они попали в вытянутый зал, из которого можно было пройти в разнообразные «кабинеты». Лилия, увидев это, испытала острый приступ злости. Для того, чтобы попасть в маленькие отсеки, нужно было открыть двери. А это значило большое количество токсинов. Пусть даже сейчас на индикаторе, вживленном в руку Сергея, заполнена всего половина, но он уже потирает саднящие пальцы, когда думает, что она его не видит. Может, Влад прав, и при превышении максимума индикатор самоуничтожится, но ей не хотелось проверять это на практике — кто знает, какая доза свыше максимума окажется фатальной…       Сергей, не подозревая о мыслях своей спутницы, прошел по залу, касаясь дверных ручек. Он почти физически чувствовал, как яд проникает в его организм, но старался не обращать на это внимание. Может, удастся избавиться от ненавистного вживленного в тело «маяка»… Тогда никакой Панов их не найдет. Если только он выживет после такого количества токсинов…       Первые три помещения были оборудованы одинаково. Письменный стол, кресло, шкаф, анатомическая медицинская кушетка, и…       — Полиграф?       — Да, это он, — отозвалась Лилия. — Сейчас эта модель немного устарела, но до сих пор используется. Я с такими работала. Ой…       — Это ничего, все в порядке, — Влад понял причину испуганного возгласа девушки. — При встрече с чем-то знакомым память будет возвращаться. Хотя бы вот такими «обрывками».       Лили успокоено кивнула.       — Что-то еще?       Интересного здесь оказалось много. Столы были буквально заполнены бумагами. Разумеется, все документы были на немецком, но, по всей видимости, объясняли все проводимые здесь исследования. Сергей, пролистав несколько папок, решительно вернул их на место. Брать и вывозить они ничего не собирались, а тешить собственное любопытство, пытаясь перевести, было ненужной тратой времени и неоправданным риском.       Дальнейшие кабинеты делились на две части. И если первая во всех выглядела примерно одинаково — стол с мощным компьютером, кресло, шкаф с медикаментами и расходными материалами — то во второй находилась своеобразная камера психологического воздействия. Обитые чем-то мягким стены, камеры и микрофоны на разных уровнях, экраны для зрительного влияния, а посередине — надежно закрепленное кресло для испытуемого.       — И почему в таких местах предпочитают насильно обездвиживать людей? — пробормотал Сергей, рассматривая подлокотник кресла, способный зафиксировать плечо сидящего человека, его локоть, предплечье, запястье, кисть и каждый из пяти пальцев в отдельности.       Влад только поморщился. После увиденных вчера фотографий у него не осталось ни малейших иллюзий в отношении того, чем здесь занимались, но он был уверен, что их ждет еще много мерзостей, способных ужаснуть обычного человека.       И здесь столы ломились от документов, содержащихся в образцовом порядке с истинно немецкой педантичностью.       — Любопытно, почему здесь так много бумаг. В других помещениях мы не видели ни одного листочка, — задумчиво поинтересовался Влад, листая переданную ему папку.       — Либо их просто не успели собрать и вывезти…       — Либо эти разработки уже не представляют ценности, — закончил Сергей начатую Лилией фразу.       — Только мы этого уже не узнаем, — завершила мысль девушка и поежилась. Она не была уверена, что психологические пытки лучше физических. Единственное отличие этих видов — отсутствие крови и боли. Но иногда телесную боль выдержать гораздо проще, чем душевную…       Сергей взглянул на помрачневшую Лилию и, уже ничего не спрашивая, распахнул дверь в следующую лабораторию. Пропустив друзей вперед, он бросил взгляд на свою левую руку. Только эта «пыточная» уничтожила еще четверть линии на индикаторе. Пальцы жгло, во рту ощущался металлический привкус — все признаки повышенного содержания токсинов в организме налицо. Но нужно терпеть. И выдержать. Еще больше пугать Лилию, в глазах которой, кажется, навечно поселилась тревога, абсолютно не хотелось. Осталась одна лаборатория и тот самый огромный зал. Он должен, просто обязан выдержать.       Исследователи попали в сравнительно небольшое помещение. Часть обстановки была привычна — шкафы с медикаментами и инструментами, столы с документами в углу — но было и кое-что новое.       — Впервые вижу операционные кресла, — протянула Лилия, разглядывая два агрегата на противоположных сторонах комнаты.       Да, иначе назвать эти устройства не получалось при всем желании. Именно низкие удобные кресла, с большим подголовником и неизменными фиксаторами, хоть и в небольшом количестве. С потолка над ними спускались причудливого вида шлемы, на столах с наборами инструментов находились небольшие металлические ванночки.       — Что же здесь проводили…       — Операции на головном мозге, — уверенно сказал Влад, склонившись над одним из столов и рассматривая хирургические инструменты, явно предназначенные для очень твердых материалов, вроде черепной коробки.       — Ты уверен?       — Уверен. Это единственный орган, который не испытывает боли, следовательно, не нуждается в наркозе. И человек во время операции находится в сознании. Может даже сидеть, так доступ лучше, чем лежа. И еще одно. Если здесь, как мы уже убедились, экспериментировали с человеческим телом и психикой, неужели вы думаете, что они не пытались разобраться в таком сложном устройстве, как мозг?       — Логично…       — Только при чем тут это, я не понимаю, — отвлекшийся Влад остановился перед белым кубом из неизвестного сплава со стороной примерно в три метра. Он стоял в центре, символически разделяя помещение на две операционные, и на первый взгляд выглядел монолитом.       — Посмотрим? — азартно спросил Сергей. — Смотри, тут что-то вроде полозьев, значит, часть стены должна отодвигаться. А ну-ка…       С этими словами мужчина положил ладони на боковую стенку куба и потянул в сторону. Она на удивление легко поддалась усилию, и бесшумно отодвинулась, открывая полость внутри куба.       — Ох, как интересно… Да тут, кажется, совершенно новый подход к… — Влад, предусмотрительно не заходя внутрь, попытался высказать свое мнение, но его внезапно прервали.       — Сережа!       Капитан контрразведки резко обернулся. Сергей Белов стоял у сдвинутой части стены. Он ошеломленно тряс кистями рук, словно пытаясь стряхнуть капли воды. Вдруг он неловко заслонил глаза правой рукой (избыток токсинов на мгновение выключил зрительные нервы), а левая, скованная внезапным холодом, безвольно повисла вдоль тела. Шагнув вперед, Владислав подхватил друга, не дав ему упасть, и перевел взгляд на Лилию, которая в ужасе стискивала пальцы.       — Лили, скорее! Надо подняться наверх и отвести Сергея ко мне, в вертолет. Это передозировка.       Девушка не пошевелилась и не издала ни звука. Ее самый страшный кошмар становился реальностью… Мужчина понял ее состояние, но времени на уговоры не было.       — Лили, очнись! — рявкнул он с истинно командными интонациями опытного военного. — Нам нужна твоя помощь. Если ты сейчас же не придешь в себя, он не справится один.       Она моргнула и усилием воли загнала начинающуюся панику поглубже внутрь, не давая ей вырваться. Сергей жив. Если он не умер сразу, у него есть шанс. Но чтобы этот шанс не пропал зря, она должна быть спокойной и хладнокровной. И она будет такой. Влад кивнул, видя, что разум возобладал над чувствами.       — Иди вперед. Открывай и придерживай двери. Я помогу Сергею.       Мужчина давал четкие, подробные указания, на которые ее мозгу было проще реагировать. Он взвалил потерявшего сознание мужчину на плечо и со всей возможной скоростью двинулся к выходу. Предстоял довольно долгий обратный путь…