Look Me In The Eye & Tell Me You Won't Go

Конференция проходит неожиданно гладко: все они очарованы, как новыми хирургическими машинами (Намджун не мог прийти в себя от того, что машина помогает следить за возможными кровотечениями, Хосок не мог прийти в себя от регулируемой чувствительности рук машины, от того, как ее можно обучить оперировать даже самые деликатные ткани), так и демонстрацией доктора Пак. Церемония открытия проходит эмоционально: Чимин с гордостью представляет свою маму, а она произносит вдохновляющую речь о том, как почетно поступить на медицинский факультет, что это влечет за собой, каковы их обязанности как врачей — и тем более хирургов — перед людьми, которых они лечат. Затем следует демонстрация: все застывают на месте, когда ее руки легкими, плавными движениями проводят по синтетической ткани. По аудитории прокатывается вздох, когда машина записывает данные и имитирует ее технику, не в состоянии закончить шов, но в остальном способная воспроизвести каждый стежок. — Это невероятно, — говорит Чонгук, наклоняясь, чтобы шепнуть Тэхёну. — Даже страшно. Если Сокджин научит эту штуку сшивать кого-нибудь… Чонгук хихикает, опираясь на ладонь. Юнги практикует технику Пак, стараясь сохранить легкость рук — они все еще кажутся тяжелыми. Руки доктора Пак двигались так, будто были сделаны из того же материала, что и крылья бабочки. — Это безумие, — говорит он в заключение. — Чертово безумие. — Я знаю, кто окажется главным победителем во всей этой истории с ускоренной резидентурой, — говорит Сондже рядом с ним. — Кто? — спрашивает Солар, наклоняясь вперед, всегда жаждущая всего, что связано с хорошей работой. — Эта машина. Я никогда не видел ничего подобного. Эта штука умнее нас. — Не утрируй, — говорит Юнги. — Я хочу подобную штуковину. В качестве домашнего питомца. Чонгук фыркает. — Ты, наверное, научишь его выполнять работу по дому, чтобы тебе никогда не приходилось вставать с постели… — Но тогда горяченький доктор Чон может в итоге полюбить его больше, чем тебя, — присоединяется Тэхён. — Ведь ты наверняка сможешь научить его мыть посуду. Юнги игриво шлепает Тэхёна. Все хорошо до тех пор, пока не наступает время заключительного слова и на трибуну не вызывают доктора Ли Джэхвана. Тэхён и Чонгук напрягаются, рука Тэхёна сжимается в кулак, а Чонгук медленно разжимает его, переплетая пальцы. — Я ненавижу этого парня. — Я тоже. Видел бы ты, что он устроил на днях в Скорой помощи с круассанами и кофе. Сокджин не говорит об этом, но он был очень напряжен. Ты заметил это вчера вечером? Тэхён кивает. — Он опять бормотал во сне. — Ммм. И он слишком много шутит. Я где-то читал, что шутки всегда означают одиночество, — говорит Чонгук. Тэхён бросает на него веселый взгляд. — Да что за чушь ты читал? Чонгук закатывает глаза. — Думаю, нам стоит поговорить с ним. — С Сокджинни? На сцене Кен говорит что-то о семье Ли, о сотрудничестве Сеула с Samsung, о том, как больница стала одним из ведущих травматологических центров в стране, о том, как они надеются добиться еще лучшего медицинского обслуживания по всей Южной Корее. Чонгук наблюдает за тем, как уверенно он двигается под светом прожекторов, как перед тем, как сойти с места, он бросает долгий, затяжной взгляд в сторону первого ряда, где, как он знает, сидит Сокджин. Отсюда он видит, как Намджун раздраженно трясет головой, как Сокджин пожимает плечами. Чонгук хмурится. — Нет. Думаю, мы должны поговорить с Кеном. Как только он это говорит, все, кроме Юнги, получают сообщение на свои телефоны, и все смотрят вниз, чтобы проверить. ПРИВЕТ ВСЕМ! ^___^ Это Хосоки! Это приглашение на празднование 28-го дня рождения Мин Юнги в резиденции Мин/Чон/Ким в понедельник вечером, 17 марта! Пожалуйста, принесите много подарков. Я принесу торт и поставлю первые десять бутылок текилы. НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ НАМ НАДО РАБОТАТЬ, так что если вы не собираетесь идти домой, держите при себе пейджеры и больничные удостоверения. Мы не потерпим опозданий! Отпишитесь здесь или скажите мне, если у нас будет совместная операция. : 3 — Что происходит? — спрашивает Юнги. — Мы просто все вместе подписались на «Dance Fit Cardio» через дорогу, — быстро говорит Чонгук. — Боже, — говорит Юнги. И тут его взгляд падает на соединенные руки Тэхёна и Чонгука, он вспоминает, что видел Сокджина и Хосока и два кольца. Он озорно улыбается. — Под всеми ты имеешь в виду даже Эльзу? — Да, конечно, — настороженно отвечает Тэхён. — А что? — К свадьбе готовитесь, — говорит Юнги, шевеля бровями. — Что? *** Они ждут Кена на парковке во время послеобеденного перерыва, Тэхён прислонился к капоту его машины, Чонгук опирается на его плечо. Увидев их, Тэхён замечает, как на мгновение паника промелькнула на тонких чертах лица Кена, наслаждается тем, как его шаги медленно теряют свою легкую развязность, постепенно становясь более расчетливыми по мере того, как он приближается к ним. — Я советую вам двоим не делать ничего необдуманного, — говорит он. — Здесь везде есть охрана, и моя семья… — … владеет большей частью акций, — говорит Чонгук. — Мы знаем. — Мы не собираемся ничего с тобой делать, кроме как разговаривать. Нам просто нужно сказать кое-что важное. Кен вздыхает, закатывает глаза. — Я не собираюсь прекращать попытки вернуть Сокджина. Я знаю, что вы двое пока что можете быть его игрушками — бог знает, что нужно малышу Джину после того, как он так долго был заперт с Намджуном… — И именно об этом мы и поговорим. Ты не перестаешь пытаться вернуть Сокджина, потому что у тебя его никогда не было, когда ты это поймешь? Если бы ты это понял, то уже давно бы сдался. Посмотри на себя: ты красив, богат, так почему бы ему не вернуться, если бы у тебя было его сердце или хоть какая-то его часть? У тебя его никогда не было. Оно был у Намджуна, он потерял его на какое-то время, а ты прилетел, как стервятник. Любовь не такая. Ты не можешь вынудить кого-то любить тебя, не можешь заставить кого-то любить тебя, не можешь купить долю в чьем-то существовании, — Чонгук говорит резко, но его голос дрожит, как лист на ветру. — Так ты говоришь, что он влюблен в… кого, вас двоих? Тэхён пожимает плечами, его губы растягиваются в самодовольной улыбке. — Нет, идиот. Мы говорим, что любим его, поэтому и рассказываем тебе все это, чтобы защитить его от дальнейших страданий. Мы никогда не принуждали Сокджина к чему-либо, никогда не заставляли его делать что-то с нами или для нас. Он щедрый парень, он один из самых милых людей, которых я когда-либо встречал. И знаешь, любовь заставляет тебя делать глупые вещи. Смелые, глупые вещи, когда благополучие человека, которого ты любишь, ставится под вопрос. Из-за тебя он почувствовал себя ничтожным, глупым, простой вещью, которую можно купить. Он прекрасный человек: теплое, любящее создание. Поэтому мы хотим сказать: старайся сколько хочешь. Если в итоге он захочет заняться с тобой сексом, мы будем уважать его выбор. Но пока он говорит «нет», мы проследим, чтобы ты перестал его домогаться. Кен некоторое время ничего не говорит, просто смотрит на них, его руки крепко сжимают чемодан, костяшки пальцев побелели. Когда он заговорил, его голос был низким, сердитым шепотом. — Убирайтесь с моего гребаного пути. Тэхён и Чонгук отодвигаются и смотрят, как он садится в машину. Кен опускает стекло водительского сиденья. — Можете оставить себе мои объедки, малыши. Позвоните мне, когда он бросит ваши жалкие задницы. Не сдержав порыв, Чонгук показывает ему средний палец. Тэхён разражается смехом, когда Кен выезжает с парковки, поднимая за собой пыль. Когда машина исчезает из виду, Тэхён обнимает Чонгука за плечи. Чонгук обнимает Тэхёна за талию, и они идут обратно в больницу. — Думаю, все прошло хорошо. *** Намджун и Сокджин смотрят, как Хосок возвращает кольцо с бриллиантом, аккуратно передавая его ювелиру. Сегодня пятница, день вечеринки Юнги, и они втроем взяли полдня выходных, чтобы помочь Хосоку с подготовкой к сюрпризу — и, если говорить проще, к предстоящему предложению. Сокджин думает о собственном обручальном кольце: три маленьких розовых бриллианта в оправе из розового золота. После того, как они с Намджуном расстались, в те темные, ранние дни, когда ему вручили бумаги, а он отказался их подписывать, он оставил его в баре в один из вечеров, когда пошел пить в одиночестве, и помнит, как оно в последний раз лежало на дне нетронутого последнего бокала розового вина. Оно лежало там, как затонувший корабль, свидетельство его неудачи. Он наблюдает за улыбающимся Хосоком, который спрашивает ювелира, насколько хорошо платина выдерживает воздействие стихий, особенно крови, объясняет, что он и его, надеюсь, будущий жених — оба хирурги, возбужденно болтает об уходе за кольцом и о том, есть ли у него что-нибудь подходящее для дня рождения, но что не затмит обручальное кольцо. Надеюсь, у них все получится. Намджун тоже наблюдает за Хосоком, чувствуя притупленную обиду и сентиментальность, смешанную с надеждой и счастьем. Он также думает об обручальном кольце Сокджина: он купил его у Тиффани во время заграничной поездки с родителями, когда рассказал им о своих планах жениться на Сокджине. Он также рассказал им о своих колебаниях, когда речь зашла о том, что они все еще довольно сильно зависят от родителей в финансовом плане, оба они все еще младшие студенты. Они сказали ему, что будут поддерживать его, пока не смогут сами зарабатывать, спросили, хватит ли у него денег на кольцо… Меньше чем через час они были у Тиффани и выбирали его. Как только он взглянул на него, то понял, что оно идеально подойдет Сокджину: три бриллианта идеально подходили его игривому характеру, его склонности обращать внимание на множество вещей одновременно — к тому же, они были его любимого цвета; кольцо из розового золота было элегантным, но современным. До того дня, как он ухаживал за больным и лихорадящим Чимином, кольцо лежало в его шкатулке. В первые дни их разлуки Намджун стал ходить в бар после того, как Сокджин уходил, и ждал, пока бармен позовет его, прежде чем зайти — еще один минус брака с человеком, с которым ты был связан узами брака еще в раннем детстве: у вас одни и те же любимые места. Однажды вечером он пришел после того, как Сокджин потерял сознание за столиком, и бармен вручил ему кольцо, выловленное из бокала с шампанским. После того как он позаботился о Чимине в тот роковой день и почувствовал себя полным новой, свежей надежды, энергии, он пошел домой и взял кольцо в ладонь, почувствовал его тяжесть, холод металла на коже. Должен ли он отдать его Сокджину? Он явно не хотел его брать. Что им делать с этой памятью — одновременно прекрасной частью их жизни, но и источником столь сильной боли? Намджун решил отдать его бармену, сказал, чтобы тот подогнал его по размеру и передал своей будущей жене, как своеобразную благодарность за то, что все эти годы они с Сокджином оставались в баре в полном порядке, как бы сильно ни напивались, хотя и по отдельности. Возможно, все, что они могли сделать — это помочь кому-то другому создать новые, более счастливые воспоминания о том, что они потеряли. Их взгляды встречаются, Хосок встает между ними и берет маленький бумажный пакет, в котором лежит серебряная цепочка, которую он купил для Юнги, вместе с обручальным кольцом. Сокджин улыбается ему, говоря, что он обречен. Намджун тихо хихикает и шевелит бровями. — Вы двое пытаетесь найти способ устроить мне неожиданный мальчишник? — спрашивает Хосок, даже не поднимая глаз. — Вот что мне действительно понравилось в тот отрезок времени, когда вы двое не разговаривали. Мир на земле. Никаких людей, коварно действующих за моей спиной. Сокджин закатывает глаза. Намджун хлопает Хосока по плечу и выпроваживает его за дверь. — Хоби, ты вообще-то не должен задавать этот вопрос до того, как мы начнем это делать. Но на всякий случай — никаких стриптизерш, верно? — НИКАКИХ СТРИПТИЗЕРШ! — Тогда только одна. Стриптизерша. — Я убью вас обоих, — Хосок пытается освободиться от хватки Намджуна, но Сокджин присоединяется к нему, закидывая руку на плечо Хосока. Сокджин ухмыляется. — Просто развратные пожарные, выпрыгивающие из торта. Понял. *** Вечеринка Юнги — это нечто. Сюрприз удался на славу, ведь Хосок не был в больнице полдня по причине "укрепления командного духа студентов". Они все непринужденно поздоровались с Юнги, чтобы отвести подозрения о сюрпризе — не было никаких клише по типу "притворились, что забыли", никаких странностей, витающих в воздухе. Он договорился о поездке домой с Чонгуком и Тэхёном, во время которой они, как обычно, чуть не сломали Юнги барабанные перепонки своим шумом: Чонгук жаловался на нарушения правил игры Тэхёном в Overwatch, Тэхён настаивал, что единственная реальная проблема в том, что Чонгук не умеет играть. К тому времени, когда они добрались до дома, Юнги был таким же ворчливым, как они и хотели: раздраженным, но не настолько злым, чтобы не разговаривать с ними, спешащим попасть в дом, но не настолько, чтобы сделать что-то неожиданное, например, пойти выпить пива. Юнги толкнул дверь, и все — Хосок, Сокджин, Намджун, Сондже, Солар, Хани, обычные интерны, некоторые из их сопровождающих из других специализаций — закричали от удивления! Хосок уворачивается от инстинктивной пощечины, которую отвешивает Юнги, и надевает на его голову праздничный колпак, аккуратно закрепляя завязки под подбородком. Юнги против воли улыбается — ему подарили торт с Кумамоном, и он с неутолимой радостью задувает свечу, которая тоже была в форме крошечного тающего Кумамона. И, конечно же, Тэхён приносит напитки: Первоначальное предложение Хосока «десять бутылок текилы», похоже, вбило всем в голову, что последующие раунды будут состоять из десяти бутылок текилы. По последним подсчетам, Чимин отправил Тэхёну сообщение о сорока бутылках текилы, двух ящиках пива, пяти бутылках вина и бутылке водки. Тэхён решает просто оставить всю выпивку на столе, чтобы каждый мог взять, потому что он понятия не имеет, где Юнги хранит рюмки, наливает немного текилы в крышку бутылки и выпивает ее одним махом, после чего передает бутылку по кругу. Намджун включает музыку: плейлист, посвященный дню рождения, полон прыгучей, искрящейся, танцевальной поп-музыки Хосока. Выпивка и музыка — как масло для ржавого шарнира: все начинают скакать, раскрепощаться, некоторые начинают танцевать, болтовня наполняет воздух. Юнги счастлив, он чувствует, как напряжение от ежедневной работы — заучивания огромного количества информации, беготни с этажа на этаж, а затем многочасового стояния в операционной — начинает таять по мере того, как они делают снимок за снимком. Кто-то включает любимую песню Хосока — что-то про поедание торта на пляже или что-то в этом роде — и они вдруг начинают танцевать, Юнги стоит на журнальном столике, а Хосок обхватил его за талию. Он знает, что Хосок тоже пьян — возможно, даже больше, чем он сам, — по тому, как он двигает бедрами, как проводит ладонями по своей груди, по своему торсу, а также по тому, как он прикасается к Юнги, просовывает пальцы под рубашку, слегка царапает ногтями спину. — Ты пьян, — говорит Юнги, наклоняясь, чтобы лизнуть раковину уха Хосока. — Нет, — смеясь, говорит Хосок, качаясь рядом с Юнги, и кивает в сторону дальнего конца гостиной. — Они пьяны. Тэхён и Чонгук изображают животных: Тэхён притворяется слоном, Чонгук — кроликом, Сокджин смеется над ними и в конце концов присоединяется к ним, изображая то, что никто из них не может определить (это оказывается лебедь). В конце концов Сокджин приходит из кухни с водкой, которую принес Намджун. Все пьют из бутылки, запивая ее «Ред Буллом» из заначки Чонгука. Намджун, который выпил свою долю текилы, запивая ее пивом, пытается танцевать, но на самом деле просто шаркает ногами, притопывая в такт музыке. Чимин смеется над ним, пока они оба не начинают целоваться, перемещаясь на диван. Юнги смеется. — Да, наверное, так и есть. Юнги и сам чувствует себя не слишком хорошо: мир уже слегка затуманен и немного кружится, музыка слишком громко звучит в ушах. Его равновесие тоже под вопросом, но он стоит на ногах благодаря тому, что Хосок стоит рядом с ним. — Детка, — говорит Хосок, проводя рукой по волосам Юнги. — Ммм? — Ты знаешь песню о сексе в день рождения*? Юнги ухмыляется, щекоча Хосока. — Шалунишка, шалунишка Хоби. Хосок корчится от смеха. — Я люблю эту песню… Их прерывает грохот в дальнем конце комнаты. Чонгук случайно разбивает одну из бутылок вина и проливает ее на одну из виниловых пластинок Юнги, стоящих на столике. — Ты обречен, — говорит Тэхён, торжественно хлопая Чонгука по спине. Чонгук берет пластинку и пытается вытереть ее насухо рубашкой. — Ладно, давайте разберемся с этим рационально, — говорит Сокджин, включив режим «Скорой помощи», когда к ним подходит Юнги. — Юнги, мы можем достать тебе замену пластинки, а Чонгук все уберет… Когда Юнги подходит к ним, он понимает, что слишком пьян, чтобы злиться, и начинает смеяться над абсурдностью ситуации: Чонгук в панике, Тэхён шутит, Сокджин неожиданно серьезен. Чонгук и Тэхён обмениваются недоуменными взглядами. Юнги мечется между сентиментальностью и смехом: у него день рождения! Какая прекрасная жизнь! Как хорошо быть живым! — Боже мой, Юнги, ты улыбаешься, — говорит Тэхён так, будто только что открыл для себя нарезанный хлеб. — И он даже не смотрит на Хосока в этот момент, — добавляет Чонгук. — Вы, ребята, такие смешные. Я люблю своих друзей. Мои друзья замечательные. И я стал на год старше! С одной стороны, это значит, что я стал ближе к своей мечте, но также и ближе к могиле. — ДЕТКА! — вопит Хосок, бросаясь к Юнги и закрывая ему рот рукой. — Не говори так. — Это правда. Жизнь прекрасна! Невероятна! Потрясающа! — Ты начинаешь говорить, как я, — замечает Хосок, играя с волосами Юнги. — Единственная и славная жизнь! — Он поворачивается к Сокджину. — Доктор Ким. Я знаю, что вы собираетесь сделать для этих двух сопляков. Я думаю, вы должны сделать это сейчас. Мы не можем терять ни минуты. Если не сейчас, то когда? Если не мы, то кто? — Что происходит? - спрашивает Чонгук. — Ты испек нам торт? - спрашивает Тэхён у Сокджина. Губы Сокджина растягиваются в неловкой улыбке. — Хосок, ты ничего не хочешь сказать? Сердце Хосока вдруг гулко стучит в груди. Нет, нет, не сейчас.Кольцо в кармане, в бархатной коробочке. Он смотрит на Юнги, озорно улыбаясь, не понимая, что сейчас происходит. Намджун и Чимин прекращают целоваться на диване, подходят к ним, и Намджун, наконец, вникает в суть разговора. — Что происходит? — спрашивает Чимин. — О, — говорит Намджун, и подслушанный разговор внезапно обретает смысл. — О. — Другой Ким знает об этом? Как прогрессивно, — кивает Юнги. — Я восхищаюсь тем, что даже если вы, ребята, были жен… — Детка? — Хосок чувствует, что его ладони начинают потеть. Слова Юнги застряли у него в голове. Если не сейчас, то когда? Если не мы, то кто? — Ммм? — Ты можешь заткнуться на минутку?