Look Me In The Eye & Tell Me You Won't Go

Юнги оглядывает пляжный домик. Он безупречен, как и квартира самого Хосока. Он оформлен в белых тонах, а мебель выглядит мягкой и нетронутой. Сам дом представляет собой одноэтажное бунгало с террасой, выходящей на пляж. В гостиной, Юнги находит семейные фотографии, на них Хосок, очевидно моложе, стоит вместе со своими родителями и сестрой, держась с ними за руки и улыбаясь. Юнги немного завидует. Часть его, желает, чтобы его семья была такой же. — Чем занимаются твои родители? Этот дом чудесен, — говорит Юнги. Хосок разбирает вещи на кухне. — Угадай. Юнги трясет головой. — Ну, может вся твоя семья сплошь хирурги? Хосок заходит в гостиную с бутылкой белого вина в ведерке со льдом и бокалами. Юнги смотрит на него. Штаны, обрезанные по колени, светло-розовая рубашка, свободно накинутая поверх белой футболки. Как вообще можно выглядеть так свежо после четырехчасовой поездки? — Ты так говоришь, будто это плохо, — отвечает Хосок, садясь на диван и разливая вино по бокалам. — Моя мама работает дерматологом, а папа кардиолог. Юнги улыбается, беря один бокал. — Это не плохо. Я просто представляю, какого это ладить со своими родителями. Как они могут быть такими поддерживающими? Хосок наклоняется, чтобы убрать с лица Юнги прядь волос. — Не пойми меня неправильно. Мое детство не такое радужное, как ты мог представить. Мой отец очень серьезный человек. Он довольно скуп на эмоции, но моя мама разбавляет его, они балансируют друг друга. А твои родители не хотели, чтобы ты стал хирургом? Юнги качает головой. — Не совсем. В моей семье все инженеры. Когда я сказал, что выбрал экзамен по биологии, они думали, что я сошел с ума. И все их связи с другими инженерами и архитекторами больше не имели смысла. Хосок смотрит на него, отпивая из бокала. Он наблюдает, как Юнги хмурит брови, когда становится серьезным. Он очаровательный. — Почему ты решил стать врачом? Юнги улыбается, демонстрируя десна. — У меня была собака. Ее звали Холли, и я так сильно любил ее. Она постоянно заставляла меня улыбаться, я даже дал ей свою фамилию. Мин Холли, так я ее называл, и никто не мог заставить меня изменить это. А потом она тяжело заболела. Это был сердечный червь. Я помню, что мне было так больно, когда мне сообщили, что она не выживет. Ветеринарный врач говорил со мной по поводу операции, тогда я понял, насколько они могущественны. Их руки отличаются от моих. В их руках скрыта способность спасать питомцев и делать людей счастливыми, а в моих нет. Ну, а потом мне в голову пришла мысль о заботе и о людях. Как я смогу скрасить их жизнь? Как дать людям шанс пожить еще? Когда Юнги поднимает взгляд на Хосока, то замечает, что тот неотрывно смотрит на него. — Что? — Иногда я думаю, что ты не сможешь свести меня с ума еще больше, но потом ты говоришь мне что-то подобное. Боже. Когда ты перестанешь восхищать меня все больше и больше? — Хосок усмехается, когда щеки Юнги становятся розовыми. — Кто-бы говорил. Хосок отставляет свой бокал на кофейный столик, а потом делает тоже самое с бокалом Юнги. — Я вообще-то собирался его выпить, — говорит Юнги, смотря на бокал. Хосок трясет головой, улыбаясь. — Сначала я. Разыгрываю карту бойфренда. С этими словами, Хосок обхватывает лицо Юнги ладонями, а потом мягко целует. Юнги чувствует, как ускоряется пульс, когда старший углубляет поцелуй. Юнги отстраняется, но улыбка не сходит с его лица. Хосок бросает на него вопросительный взгляд. — Не так. Я приготовил для тебя кое-что особенное. Хосок приподнимает бровь, улыбаясь, в предвкушение от того, что Юнги приготовил. — Я весь во внимании. — Ну, не сейчас, — произносит Юнги. Хосок разочарованно стонет, придвигаясь ближе к Юнги. — Почему нет? — говорит он, а потом прикусывает верхнюю губу Мина. Юнги усмехается. — Ты ведь не рвешь упаковку своего подарка на день рождения? Ты открываешь его осторожно, не торопясь. Хосок смотрит на него с удивлением. Юнги кивает. — Ты думал, что я не знаю, что твой день рождения 18 числа? Думал, что только у тебя есть карточка бойфренда? Хосок прижимает Юнги к себе, начиная покрывать поцелуями его щеки, нос, а затем целует в губы, после хватая подушку и начиная размахивать ей. — Почему ты такой горячий? А, Мин Юнги? Юнги смеется, отмахиваясь от ударов подушки. — Прибереги свой настрой для подарка на день рождения. *** — А что ты думаешь? Сливочная паста не перебор? Может трюфельное масло? Правда я не совсем уверен, какой будет вкус, когда мы, ну ты понимаешь… а хотя ничто не помешает нам потрахаться, — вздыхает Сокджин, ковыряясь в своем обеде. Они сидят в кафетерии в субботу. Никому из них не назначена операция, а Сокджина подменяет другой врач, но все же у них есть пациенты, которым нужен периодический осмотр. Они решили встретиться за обедом, ведь Хосока не было в городе, и никто из них не хотел сидеть в одиночестве. Намджун сидит напротив него, нахмурив брови и смотря на разнообразные картинки из пинтереста, которые Сокджин показывал ему на своем планшете. Цыпленок Альфредо, паста с песто и курицей, карбонара с трюфельным маслом. — Если честно, то я правда не думаю, что им вообще есть дело до того, что вы будете есть, если после ужина вы в любом случае будете трахаться. Сокджин отвешивает ему подзатыльник. — А мне есть дело! — Когда будет ужин? — Завтра вечером. И вообще, давай повнимательнее! — Ну, я немного не понимаю, почему завтра, если день Святого Валентина во вторник! А завтра только воскресенье! — Не забывай, что мы хирурги. А еще, что мы встречаемся с нашими интернами. А еще, что это их единственный выходной. Намджун кивает. — Ладно, хорошо. Мне следует перепроверить свое расписание. — Так мне просто сделать песто? Это довольно легкое блюдо. Намджун вздыхает. — Не используй сливки. После них обычно вздутие в животе. Не используй блюда с чесноком, а то потом изо рта вонять будет. Не готовь песто, в него входят ингредиенты, которые застревают в зубах. Сокджин в неверии смотрит на Намджуна, а потом шлепает его по руке. — Что мне, блять, тогда готовить? Намджун пожимает плечами. — Сокджин, я без понятия. Сокджин вздыхает. — А что ты приготовил для Чимина? — Почему ты решил, что я приготовил что-то для Чимина? — Может потому что знаю тебя? Ты же изведешься, если не продумаешь все досконально, — Сокджин грозит ему пальцем. — Неопределенность убивает тебя. Намджун улыбается, проводя рукой по волосам и двигает бровями. — Ну, видимо я нашел такого человека, который мне подходит, муж мой бывший. Чимин говорит, что все распланирует сам и отказывается делиться со мной подробностями. Я просто надеюсь, что он не поведет меня танцевать. Представляешь, он обожает танцы. Сокджин думает о Чимине, о его тонких запястьях, розовых щечках и изящной осанке. — На самом деле я вполне могу себе это представить. Не думаю, что он настолько бессердечен, чтобы отвезти тебя на танцы, ты ведь безнадежен. — И это говоришь мне ты, Король-наступания-на-ноги? Сокджин усмехается. — А я никогда и не утверждал, что хорошо танцую. — Туше. *** Чонгук, Чимин и Тэхён сидят в гостиной. Они рассматривают разнообразные брошюры по доставке цветов, проверяя цены. Чимин хмурится. Он надеялся найти что-нибудь подходящее для Намджуна, но не одна из доставок не делает букеты в форме мозга. А еще Чимин не знает, какие цветы могли бы понравится Намджуну. По его мнению, все цветы выглядели похожими друг на друга. — Так ты наконец-то решился произнести слово на Л, — говорит Тэхён. — Разве не банально признаваться на день Святого Валентина? Чимин вздыхает. — Сердцу не прикажешь. И технически это будет не день Святого Валентина. У нас встреча в понедельник. — Кстати об этом, — произносит Чонгук. — Почему понедельник? Разве вы не будете оба заняты? Завтрашний день подошел бы лучше, раз уж у нас есть такие длинные выходные. — Ладно, расскажу. На праздники все уже везде забронировано. Свободные места есть только в понедельник, к тому же это единственный день, на который цветочные еще принимают заказы, — хмурится Чимин, разглядывая буклеты. — Знаешь, мне кажется, что если бы ты приготовил сюрприз для него, то было бы намного лучше. Помнишь, когда вы разругались, а он организовал для тебя свидание. Возможно тебе стоит сделать тоже самое? Ну только под его вкусы. Букет в форме мозга — это круто, но может подготовишь что-нибудь, что ему нравится? Чимин замирает, а затем в его голову приходит идея. — Ты гений, Тэхён. Ты, блять, гений! — Он то? — спрашивает Чонгук, оглядываясь на Тэхёна. Тэхён наклоняется и целует Чонгука в щеку. — Если Чимин говорит, что я гений, значит так оно и есть. Смирись. Чимин широко улыбается, гугля на телефоне ближайший книжный магазин и оставляя заказ для цветочного магазина на понедельник. Всё будет идеально. *** Свет очень тусклый. Юнги настоял на этом, поэтому они перенесли все свечи, которые смогли найти, в спальню. Они провели остаток дня лежа на диване и обнимаясь, пока оба читали различные журналы, а потом совершили короткую прогулку по пляжу на закате. помнишь ты сказал мне, что долгие прогулки по пляжу это твое второе любимое занятие, сразу после приказов о том, что тебе нужно свалить? А потом вернулись обратно в домик, чтобы поужинать. После двух бокалов вина, Юнги решает подарить свой подарок на день рождения для Хосока. Хосок сидит на кровати в пижаме, а вокруг расставлены свечи, пламя которых колышет небольшой ветерок из открытого балкона. Его ладони потеют, а сердце стучит в груди, пока он представляет, что Юнги припас для него. Юнги в это время нервничает в ванной. Он никогда раньше не делал подобного. Никогда не был с кем-то настолько открытым. Он оглядывает себя в зеркале. На нем медицинский халат, который он застегнул на все пуговицы, подражая тому, как Хосок привык носить форму, сам то он привык к обычным толстовкам и джинсам, а вот под халатом специальное нижнее белье, которое он прикупил в торговом центре перед долгими выходными. Белье полностью черное, с ремешками. Женщина из магазина назвала его «белье с вырезом», хотя на самом деле в районе промежности ткань соединялась с помощью черных лент. «Добавьте перчинки», гласила надпись на упаковке. Еще он надел пару милейших носков с рисунками в виде пиццы, как те, которые когда-то нравились Хосоку, но на этот раз выбрал пару до колен. Опять же, это женщина из магазина порекомендовала их. Если не сработает, то я подам в суд на магазин за подрыв своей самооценки. — Детка? Всё в порядке? — Да! Еще пару секунд! — Хорошо, — Хосок барабанит пальцами по кровати, а затем решает расстегнуть одну из пуговиц на пижаме. Он взъерошивает полосы, надеясь, что выглядит хорошо. Юнги достает стетоскоп из сумки и вешает его на шею. Он снова смотрит на себя в зеркало, поправляет волосы, чтобы не лезли в глаза. Он улыбается. А я хорошо выгляжу. Он делает глубокий вдох и выходит из ванной комнаты. Хосок садится на кровати, стараясь разглядеть внешний вид Юнги. — Ух ты. Мы собираемся работать? Юнги усмехается и трясет головой, подходя ближе. — Время для осмотра, мистер Чон. — Ох, — произносит Хосок, понимая, к чему ведет Юнги. — Хорошо. Юнги подходит к краю кровати и садится, а потом тянется ладонью ко лбу Хосока. — Вы чувствуете жар? — Да, немножко, — кивает Хосок. — Вот тут печет. — Хм, — Юнги старается сохранить серьезное лицо и не засмеяться. — Будет немного холодно. Хосок кивает. Юнги прижимает стетоскоп к груди Хосока. — Вот и оно. Я знаю, в чем дело. — Что со мной, доктор? — Ваше сердце бьется слишком быстро, — говорит Юнги, откладывая стетоскоп на прикроватную тумбочку. Он смотрит на Хосока, на маленькие капельки пота на его коже. — Да? — отвечает Хосок, думая о том, как хорошо на Юнги смотрится белый халата. Я сделаю из него лучшего ебаного хирурга. С акцентом на ебанного. — У меня нет выбора, — кивает Юнги, вставая с кровати. — Я должен помочь вам избавиться от лихорадки. Хосок старается сохранять бесстрастное лицо, поддерживая игру. — Парацетамол и много отдыха? Юнги качает головой. — Нет. Мистер Чон, все очень серьезно. Вам нужно очень хорошо пропотеть. Это моя обязанность, как вашего лечащего врача, сделать все возможное, чтобы помочь своему пациенту выздороветь. Хосок слегка кашляет. — Пожалуйста, доктор. Помогите мне. Юнги усмехается и взбирается на кровать, седлая Хосока. — Хорошо, просто следите за моими действиями, хорошо? Хосок улыбается уголком губ, что всегда сводит Юнги с ума. — Да, доктор. Юнги медленно наклоняется к Хосоку и целует его, ощущая на языке привкус вина и клубники. Мин обнимает старшего за шею, и теперь их грудь и бедра находятся в постоянном контакте друг с другом. Хосок ведет ладонями по чужой талии, проникает под пояс брюк. — Это нормально, доктор? — спрашивает он, тяжело дыша. — Что, мистер Чон? Расскажите мне, что вы чувствуете, — Юнги наклоняется ниже, всасывая губами кожу на шее, круговым движением языка обводит мочку уха. — Я… все горит… чувствую, что хочу быть внутри вас… Мне так жаль, доктор… — Нет, всё в порядке, — говорит Юнги и снова целует, но на этот раз грубо и голодно. — Это абсолютно нормально. Что мне сделать для вас? Хосок ничего не говорит, только начинает вытаскивать рубашку из брюк, а потом расстегивает пуговицы. Он склоняется к груди Юнги, накрывая ртом сосок младшего, облизывая и целуя кожу. — Мммм, — Юнги чувствует, как учащается его дыхание. — Что дальше, мистер Чон? Нам нужно, чтобы вы хорошенько пропотели… Хосок расстегивает ремень чужих брюк и тянет собачку вниз, а потом запускает руки под ткань, выводя ладонями восьмерки и наслаждаясь тем, что Юнги дрожит от его прикосновений. Юнги трется своими бедрами о бедра Хосока, они оба уже возбуждены, а его движения, заставляют их обоих мягко простонать. — Позвольте мне помочь вам, — шепчет Юнги. Он встает с кровати и поворачивается лицом к окну, начиная медленно раздеваться, чувствуя на себе взгляд Хосока. Он сдергивает халат и снимает брюки. — Оставь халат… — произносит Хосок, а его голос звучит тверже, чем он хотел. Юнги приподнимает бровь. — … доктор, — добавляет Хосок, усмехаясь. Юнги накидывает халат на плечи, поворачиваясь к Хосоку лицом. — Что это, доктор? — спрашивает Чон, облизывая губы, когда замечает нижнее белье Юнги. — Подарок на день рождения, — подмигивает Юнги. — Блять, — произносит Хосок, останавливая их игру. — Иди сюда, детка. Пожалуйста. Юнги, улыбаясь, возвращается в кровать. Когда младший снова седлает его бедра, Хосок замечает носки. — Блять, святое дерьмо. Только взгляни на себя. У меня сейчас сердечный приступ случится. Юнги усмехается и наклоняется к уху Хосока. — Ты не можешь умереть, сначала трахни меня. Хосок вовлекает Юнги в очередной поцелуй, притягивая его к себе за воротник халата. Жадный отчаянный поцелуй, который не идет не в какое сравнение с теми, что были во время их импровизированной игры. Хосок мурлычет, когда Юнги начинает ерзать на его бедрах. Он медленно укладывает младшего на кровать и начинает покрывать поцелуями его тело: поцелуй в лоб, нос, подбородок, шея, кадык, по паре поцелуев каждому соску, впадинкам бедер, икрам. Он улыбается, когда Юнги начинает извиваться под ним от ласк. — Такой жаждущий, детка, — говорит Хосок, облизывая яйца Юнги сквозь тонкую ткань белья. — Что это за подарок? — спрашивает он, когда находит ленты, связывающие ткань на промежности. Юнги не может сдержать лихорадочного движения бедер, когда Чон тянет за ленты, освобождая его член. Хосок, откидывает в сторону белье, а затем проводит языком по головке члена Юнги, заставляя того стонать. Он медленно берет в рот, не забывая двигать языком по возбужденной плоти, пока заглатывает все глубже, а после снова возвращается к головке. Юнги двигает бедрами в такт его движениям, на что Хосок стонет, пока слюна стекает по его подбородку. Он выпускает член изо рта и возвращается к соскам Юнги. — Ох, блять, Хоби… — выдыхает Юнги. — Блять, так хорошо… детка, растяни меня… хочу тебя внутри… Хосок приспускает штаны, освобождая свой член, а затем двигается ниже, пока не достигает промежности Юнги. Он кружит языком вокруг пульсирующей дырочки и усмехается, от осознания того, насколько Юнги хочет его, а потом добавляет к языку палец. Юнги стонет и подается бедрами навстречу его пальцу. — Легче, — говорит Чон. — Не торопись, я не хочу, чтобы тебе было больно. Юнги трясет головой. — Не будет больно. Я хочу тебя так сильно. Хосок усмехается и тянется к прикроватной тумбочке, чтобы достать смазку. Он выдавливает немного себе на пальцы, а затем проводит ладонью по своему члену, а потом приставляет два пальца к дырочке Юнги и входит внутрь, разводя пальцы на манер ножниц. — Детка, — произносит Юнги. — Да? — Хосок снова тянется к тумбочке за презервативами. — Войди в меня без презерватива. — Ты уверен? Детка, это большой шаг… Юнги кивает. — Я уверен. Я не хочу спать ни с кем кроме тебя… хочу только тебя… Хосок чувствует, как в груди распространяется тепло, чувствует любовь, смешанную с желанием. — Я тоже, детка. Я хочу только тебя, Мин Юнги… Юнги смотрит прямо на Хосока, его волосы в беспорядке, а лицо покраснело. — Тогда трахни меня. Хосок толкается в него, понимая насколько был возбужден, пока ублажал Юнги. Он нависает сверху, опираясь на локти по обе стороны от Юнги, начиная двигаться, наблюдая, как Юнги стонет и краснеет от каждого толчка. Хосок втягивает воздух, когда Юнги начинает стонать громче, пока Хосок двигает бедрами под тем углом, под которым попадает прямо по простате. — Хоби… — голос Юнги ломается, когда он наконец кончает, изливаясь себе на живот, подмахиваясь бедрами на сколько может, продлевая удовольствие. — Юнги, — Хосок утыкается лицом в Юнги, пока набирает более жесткий темп, засасывает кожу на шее, двигаясь резче и глубже, пока сам не достигает пика, изливаясь внутрь Юнги. Мин гладит его по волосам, пока он кончает. — Боже мой, детка. Это было так горячо. Я люблю тебя. Люблю так сильно, — произносит Хосок с закрытыми глазами. Юнги улыбается, оставляя легкие поцелуи на лбу Хосока. — С днем Святого Валентина, с Днем Рождения. Тоже люблю тебя. Они принимают душ после, используя разнообразные гели для душа и крема, оставленные родителями Хосока в домике. Обоих все еще слегка потряхивает от сверхстимуляции. Они надевают пижамы, а затем ложатся в кровать, засыпая под звуки океана. — Спокойной ночи, Хоби, — произносит Юнги, прежде чем уснуть. — Ночи, Юнги, — отвечает Хосок, обнимая младшего и зарываясь лицом в его волосы. — Спасибо.