Look Me In The Eye & Tell Me You Won't Go

Сказать, что квартира Намджуна славная — это как сказать, что у Джона Ледженда неплохой голос. У него одна из тех квартир, что занимает весь этаж. В интерьере преобладают гранит и мрамор, которые подчеркиваются более теплыми цветами, например, ворох кремовых подушек, а акцентом служит бордовое кресло для чтения у панорамного окна. Намджун ведет Чимина в квартиру, а их руки переплетены. — Вина? — спрашивает Намджун, когда свет в квартире зажигается автоматически. Чимин кивает. — Да, спасибо. Датчики движения. Чудесно. У Чимина очень странные чувства, будто все происходящее не реально и случается с кем-то другим. Картина того, как Намджун ожидал его у входа в театр в великолепном синем костюме, который так подходит к его цвету кожи, как они сидели в зале на балконе, как играла музыка и выступали танцоры, а потом ужин при свечах. Как Золушка, думает Чимин, вот только без всей этой чуши про сроки до полуночи. А еще на нем все еще есть его обувь, и он не терял ее и не собирается. Намджун наполняет два бокала, включает спокойную музыку. Они садятся на диван лицом к окну. — Тебе понравилось? — спрашивает Намджун, отпивая из бокала. Чимин пожимает плечами, пытаясь сдержать широкую улыбку. — Было неплохо. — Думаешь, сейчас мы сможем обговорить все то, о чем должны были поговорить в прошлую субботу? — Намджун вглядывается в его лицо. Чимин хмыкает и закатывает глаза. — Мужчины постарше такие разговорчивые. Намджун бросает в него одну из диванных подушек, но он успевает увернуться. — Я серьезно. Чимин улыбается. — Ладно, ладно. — Хорошо, думаю, мне следует начать с вопроса о том, что ты вообще знаешь о моем разводе? Чимин задумчиво замолкает. — Ну. Я знаю, что ты и Эльза были женаты. Я знаю, что вы не особо ладите. В тот раз, когда он толкнул тебе каталку и сказал, что я слишком нежный таким тоном, будто имел в виду, что я отвратительный. Хм. Я в курсе, что, технически, вы еще не развелись. И еще одно, я знаю, что ты сделал из меня своего любовника против моей воли. Намджун смеется. — Эй, ты видно забыл, что сам набросился на меня на лестничной клетке? — Не было такого, — Чимин скрещивает ноги, выпивая вина из бокала. Намджун смотрит на него с изумлением. — Но ты… я… — Ты сказал, что хочешь поговорить, так говори. — Я буду честен. Ну, объективно, я должен был начать наши отношения с этого разговора, но мне было страшно, — немного вина пролилось на его рубашку. — Из-за Сокджина, потому что он был единственным, с кем у меня были отношения. Мы ведь вместе с тех пор, как мне стукнуло 12… Чимин давится вином. — Ты и Эльза вместе с 12 лет? Намджун закатывает глаза. — Нет, месяцев. Вместе барахтались в пеленках. Я влюбился в его лысую голову и мясистые ручки, а он находил мои два единственных молочных зуба очень возбуждающими. — Боже, я понял. Так с 12 лет и до…? — До 28, Сокджину было 30. Чимин допивает до дна своё вино. — 16 лет? И вы все еще работаете вместе? Что за хуйня, Намджун. — Все намного проще, чем может показаться. Мы просто привыкли друг к другу. Это как брать один и тот же сэндвич в кафе, а потом узнать, что его больше не продают, но все равно ходить туда, просто потому что ты привык. — Звучит печально. Подожди, а что произошло? Ну, что стало причиной вашего разрыва? — Ну, мы были вместе очень долго, а потом просто начали отдаляться. Наши цели изменились. Сокджин хотел работать в неотложке. А мне был ненавистен его выбор. Постоянно нервничать, наблюдать реки крови, рвать ткань чуть ли не зубами. Я в принципе ненавижу экстренные операции в этом отделении. Ты когда-нибудь видел швы на том, кто пострадал при крушении поезда? Вот она прославленная первая помощь. Я не хотел, чтобы он шел по этому пути. А он не хотел, чтобы я летел за границу. — Но ты все равно поехал. И Сокджин, очевидно, все еще Джордж Клуни нашей больницы. — Что? Почему это он Джордж Клуни? — Не обижайся, но проводить операцию с этими зондами, когда человек под наркозом — не тоже самое, как оказывать первую помощь и буквально вытаскивать человека со смертного одра. А первое, что он видит, когда приходит в себя — это невероятно красивый мужчина. Ну и к тому же, его называют доктор Ким, а тебя другой Ким. — Но Ким — моя фамилия. — Боже. Ну и как нам называть Эльзу, когда вы разведетесь? — Очевидно, что так же. Не думаю, что он будет парится с тем, чтобы заказывать новую именную табличку. — Так из-за чего вы в итоге разводитесь? — Не думаю, что я в праве рассказывать, просто скажу, что было кошмарно. Чимин приподнимает бровь. — Это из-за тебя? — Частично, не напрямую, но да. — Боже, ты что, переспал с кем-то? Намджун грустно улыбается. — Нет. — Лаааадно. И что ты собираешься делать? Я не из тех, чей девиз — раз он обещал уйти от своего мужа, то он уйдет. Я не так воспитан, а еще я жутко эгоистичен. Мне хотелось надавать Сокджину, когда я видел вас вместе. И мне плевать, что вы нормально не общались три года. Я не стану встречаться с тем, у кого уже кто-то есть. Мне нужна хорошая опора в отношениях. — Ну, — начинает Намджун, отставляя их пустые бокалы на кофейный столик. — Во-первых, ты никогда не выиграешь в схватке с Сокджином, даже не пытайся. Он первым располосует тебе лицо, а потом сам же его сошьет назад… — Давай прекратим говорить о нем, — дуется Чимин. — Не хочу больше о нем. — Ревнуееешь? — прилетевшая подушка попадает точно Намджуну в лицо. — Ладно, хорошо. Мы окончательно разведемся к концу месяца. Сокджин подписал бумаги два месяца назад, и мы уже должны были развестись, но из-за того, что прошло так много времени до этого, у нас возникли сложности с адвокатами. Еще нам нужно разобраться с нашей квартирой. Я оставил ее ему, но он так и не продал ее. Это супружеская собственность, так что адвокатам придется потрудиться. Наши адвокаты борются друг с другом, чтобы эта квартира не отошла кому-нибудь из нас, потому что мы оба не хотим. Как только все это закончится, я начну встречаться с тобой по-настоящему. И не просто трахаться по углам. Я хочу, чтобы ты стал моим парнем. Хочу ходить на свидания, держаться за руки на публике и вот этого всего. Чимин фальшиво вздыхает, но все равно не может сдержаться и начинает улыбаться, переплетая их пальцы вместе. — Ну не знааааю. Не уверен, что смогу справиться со всеми этими лимузинами, балетами и секретными записками от твоей секретарши. А еще ты со своими ямочками, милыми глазами и губами, господи, твои губы — большая проблема. А еще твои длиннющие ноги и твой пост главы нейрохирургии. А еще знаешь, большая проблема — это крышесносный секс. Как я смогу вытерпеть такого бойфренда? Намджун, ты слишком идеален. В этом твоя главная проблема. Намджун улыбается. — Но разве ты не слышал, что я всего лишь другой Ким. Даже не Джордж Клуни больницы. У меня и прозвища нет. А еще у меня муж, с которым я никак не разведусь. Разве это все вписывается в картину моей идеальности? Чимин усмехается. — Вообще-то, мы зовем тебя Намдзюнь за твоей спиной. *** Юнги заходит в дом, неся упаковку с 8 банками пива. Свет включен, но в помещении тихо. Он кладет пиво в холодильник и стучит в комнату Тэхёна. В ней никого. Он стучит Чонгуку. — Подожди! Не входи, — раздается голос Тэхёна. — Боже, хорошо. Вы опять трахаетесь? Я просто хотел сказать, что принес пива. Дверь приоткрывается. — Прости, мы работаем над одним проектом. Чонгук улыбается, выглядывая из комнаты. Юнги разглядывает на полу разноцветные блестки и сердечки. Тэхён открывает рот, чтобы объясниться, но Юнги прерывает его. — Хорошо, я правда не хочу знать. Но да. Пиво в холодильнике, если вдруг захотите. Чонгук и Тэхён выходят и идут в гостиную. Юнги сидит на диване, положив ноги на кофейный столик, с банкой пива в руках. — Ты в порядке? — спрашивает Чонгук, садясь рядом, а Тэхён присаживается на его колени. Юнги смотрит на них. — Вам удобно? Чонгук сдвигает колени вместе. — Да я привык чувствовать его вес на себе. — И правда странный вопрос, ведь я слышу все сквозь чертовски тонкие стены каждую ночь по три раза? Но, вы типо вместе? Они пожимают плечами. — Наверное? — Боже. Вы ссоритесь между собой? Мне нужен ваш совет. — А где Чимин? Разве вы не жалуетесь друг другу на отношения? — спрашивает Тэхен, игриво двигая бровями. — Что? Нет. — Он так и не ответил мне на сообщение, — говорит Чонгук, изображая Юнги. — Но говорил, что ответит. — Ну, а я не собираюсь отвечать ему, — отвечает Тэхён, складывая руки на груди, как это делает Чимин. — Я просто не буду отвечать. Они оба начинают смеяться. — К несчастью, Чимин сегодня занят. В любви он удачливее, чем я, — Юнги допивает пиво. — Так, вы ссоритесь? Чонгук трясет головой. — Не особо. Нам нравится один и тот же парень, так что ссоры не частое явление. — Что? — вырывается у Юнги. *** — Выглядишь счастливым сегодня, — говорит Юнги, идя за Чимином к лифту на пути к кабинету Сокджина. Чимин пожимает плечами. — Ночь прошла хорошо. Правда, очень, очень хорошо. — Вы все обсудили? Чимин кивает. — Начали не сразу, но потом поговорили. Мы пошли к нему после театра, но ничего не было. Мы просто разговаривали. Хорошо поговорили. Теперь мне лучше. А горяченький доктор Чон уже ответил тебе? — Неа. Мы вроде как поругались. Так глупо. — Я видел его вчера. Он выглядел нормально. Я думал, что он написал тебе. Юнги хмурится. Что, если Хосок был рад их ссоре? Что, если подумал, что они расстались окончательно? — Достаточно нормально, чтобы пойти и склеить кого-нибудь еще? Чимин закатывает глаза. — Ты серьезно? Не неси чепухи. Они проходят в кабинет, где все уже собрались и ожидают начала, переговариваясь друг с другом. — Что происходит? — спрашивает Чимин у Чонгука. Чонгук молчит, но улыбается. А потом Чимин с Юнги видят, что в кабинет повсюду лежат букеты тюльпанов, перевязанные лентами. Они абсолютно разных цветов: розовые, фиолетовые, ярко-красные. А вокруг разбросаны бумажные сердечки из блестящей бумаги, на столе же огромное сердце из плотного картона. — Боже мой, — произносит Чимин. — Боже мой, — повторяет Юнги, встречаясь взглядами с Чонгуком. Проект, говорили они. Тэхен смотрит на него и двигает бровями. — Ладно, все собравшиеся, — начинает Сокджин, хлопая дверью, когда входит в комнату. — Я понимаю, что цветы и сердечки — немного чересчур. Но такое бывает, когда ты невероятно привлекательный, талантливый и умный, как я. Я борюсь с этим бременем каждый день. Как они вообще узнали, что тюльпаны — мои любимые цветы? А розовый — любимый цвет? Может быть в будущем они еще и узнают, что я доступен для разговоров? Для похода в кафе? На свидание? И всё такое. Юнги прочищает горло, смотря на удивленные лица Чонгука и Тэхёна. — Простите, доктор Мин. Вы настолько не терпеливы, что хотите, что-то сказать? Юнги трясет головой. — Нет, совсем нет, доктор Ким. — Хорошо. Потому что программа не для нетерпеливых. Вы были приняты, потому что хороши, но только лучшие из вас закончат ее. Не все 8, а 5 лучших. Быть просто хорошими — не достаточно. Вот как нам предстоит работать: вместо стандартного распределения в отделения, вы будете отправлены в то, в котором заинтересованы больше всего. Я понимаю, что не все из вас получили высокие баллы по специальности, которую вы хотели. Так что используйте это возможность, чтобы подтянуть знания. Если в течении одной недели вы поймете, что вам больше подходит другая специальность, ты вы сможете сменить ее. Вы так же можете сделать это сразу после того, как я зачитаю распределение. Вы не сможете сменить распределение среди недели, потому что я не собираюсь переписывать расписание по нескольку раз. Говорите сразу или ждите всю неделю. Ясно? Они все молча кивают. — Кардио — доктор Чон Хосок: Мин Юнги, Юк Сондже. Нефрология — доктор Ан Хиён: Мун Бёли, Пак Богом. Травматология и неотложная помощь, под крылом самого красивого доктора во всей больнице: динамичный дуэт — Чон Чонгук и Ким Тэхён, и Ким Ёнсан. Нейро — другой Ким: Пак Чимин. Кто против — говорите сейчас. Юнги встречается взглядом с одним из интернов. Юк Сондже. Он довольно привлекательный, а его волосы выглядят так, будто их не растреплет даже торнадо. Юнги хмурится. Он думает о Хосоке, размышляет является ли этот Сондже одним из тех людей, которые любят задавать вопросы после операций. Его кровь кипит, представляя их наедине в его кабинете. — Хорошо, — говорит Сокджин. — Кыш, кыш! Отчитайтесь своим руководителям. Надеюсь, мы с вами будем видеться как можно реже, потому что чем реже мы видимся, значит тем проще проходит ваша практика. Отсутствие новостей — хорошая новость! *** — Эй, — произносит Сондже, следуя за Юнги в кабину лифта. — Юк Сондже, думаю, ты и я будем работать вместе следующие несколько недель? Юнги пытается улыбнуться, но в итоге просто неловко обнажает зубы в подобие улыбки. — Мин Юнги. Думаю, да. Прости, со мной не особо весело. Я словно зомби, только слишком ленивый, чтобы преследовать добычу. — Всё нормально, — отвечает Сондже. — Люди говорят, что я душа компании. Так что смогу говорить за нас обоих, если придется. Что думаешь о Хосоке? Юнги приподнимает бровь. — Ты имеешь в виду доктора Чона? — Да, Хосока. Он крут, да? Это одна из причин, почему я выбрал кардио. Типа, я вообще не против любого отделения, но в конце выбрал кардио из-за горяченького доктора Чона. Это его так Тэ называет. Ну ты знаешь, ощущения те же, как, когда влюбляешься в учителя в школе. Я себя примерно так же чувствую. Иногда я задаю ему вопросы, даже если знаю правильный ответ. Мне просто хочется поговорить с ним снова. У тебя было такое? Юнги переминается с ноги на ногу. — Типо того. — Ты вроде как задротишь в кардио да? Ну, если ты выбрал это отделения, то значит хочешь работать тут. Ты ведь один из таких людей, которые постоянно находятся в топе студентов? — он смотрит Юнги в глаза. Юнги приподнимает бровь. — Типо того. Я был в топ 3% учеников, как-то так. — Хорошо, — отвечает Сондже, улыбаясь. Юнги видит, как его выражение лица меняется на самодовольство, а рука поправляет и без того идеальную укладку. — Потому что я безумно люблю соревноваться. Топ 1% всю свою жизнь. Двери лифта открываются, и Хосок ожидает их в коридоре перед входом в отделение. Он выглядит серьезным, а его губы сжаты. — Вы двое, поторопитесь. Давайте, давайте. Сегодня будет напряженный денек. Сондже подбегает к нему первым. — Первый пациент — Мистер Сун, 24 года. Он родился с разрывом во втором предсердии. Всё стало хуже, когда он начал заниматься спортом, несмотря на запреты врачей. Он вратарь в футбольной команде, разрыв усилился после травмы грудной клетки. Мы назначили ему восстановление стенки предсердия. Сейчас он стабилен, и в нашем расписании является самым важным пациентом. Операция через два часа. Хосок кивает. — Какой шовный материал будем использовать? Юнги знает ответ. Он моргает, смотря на Хосока. Взбодрись, говорил ему Чимин. Взбодрись. Он открывает рот, чтобы дать ответ. — Полипропиленовые нити, — отвечает Сондже. Хосок слегка улыбается и кивает. — Очень хорошо, доктор Юк. Не волнуйтесь, доктор Мин. Ответите в следующий раз. Юнги идет за ними по коридору, наблюдая, как Сондже открывает дверь в палату для Хосока. Он ловит взгляд Юнги и подмигивает, беззвучно проговаривая горячий. *** Намджун замирает перед дверью, чувствуя, как учащается его собственный пульс. Он держит поднос с двумя чашками кофе. Его руки вспотели. Привет, практикуется он. Привет. Он ловил на себе взгляд секретарши и посылает ей смущенную улыбку. — Боже, просто зайдите уже. Вы стоите тут целых 15 минут, — фыркает она. Он медленно выдыхает, открывая дверь. — Привет. Сокджин сидит за стол, окруженный бумагами. По всему кабинету лежат букеты цветов и бумажные сердечки, а гигантское сердце в особенности выделяется. — Моя операция начнется не раньше, чем… а, это ты. — Да. Ух ты. Твой кабинет. Всё такое розовое. Сокджин приподнимает бровь, отводя взгляд на экран монитора. — Просто потому что ты больше не заинтересован в моей красоте, не значит, что никто больше не заинтересован. Очевидно же, что у меня есть поклонники. — Очевидно, — отвечает Намджун. — Так что ты хотел? Зачем пришел? — Могу я присесть? Ну, я знаю, что ты занят, но я принес кофе. Я могу просто закончить этот разговор побыстрее и тебе даже не придется отрываться от работы. Сокджин улыбается, снимает очки и прекращает печатать. — Я могу прерваться на десять минут, пока пью кофе. Намджун передает ему кружку. — Латте с двумя ложками сахара. — Благодарю, так что стряслось? — Ну, я говорил с адвокатом. Он советовал мне, как поступить с квартирой. Нашей квартирой. — А, так вот ты о чем, — Сокджин делает глоток кофе. — Ну, он сказал, что бороться за то, кто не получит эту квартиру, потому что мы оба не хотим ее — бесполезно и глупо. Он сказал, что проще всего будет просто осмотреть ее и продать. Не знаю, как тебе, но по мне так намного проще, нежели кто-то из нас просто завязнет в ней. Это хорошая квартира, и мы прожили там хорошую жизнь. Но мне легче, чтобы кто-то другой построил там свою жизнь. — Думаю, мы и правда могли бы просто продать ее. Ей не нужен обширный ремонт, она в хорошем состоянии. Намджун хмурится. — Что ты имеешь в виду? — Я заботился о квартире. Не хотел ее, но платил людям за уборку в ней. — Почему? — Ты, возможно, подзабыл, но я безумно сентиментальный. Несмотря на то, что люди называют меня снежной королевой, я не могу просто отпустить и забыть. Это был наш дом. Там мы провели наш первый Чусок, когда я учил тебя готовить, но все закончилось тем, что мы чуть не устроили пожар. Там ты сделал мне сюрприз с клубничными пирожными, а в итоге пришлось отмывать ковер. А еще там ты в последний раз разговаривал со мной. Так что да, я заботился о ней. Мы можешь сходить туда с риэлтором, если хочешь. Думаю, это займет не больше часа. Намджун смотрит в свою чашку, подбирая слова. — Хорошо, я согласен. — Ладно, тогда скажешь, когда ты свободен, потому лично я в ближайшие дни очень занят. — Думаю, нам нужно решить этот вопрос до конца месяца, пока не развелись. Может на выходных? В воскресенье? Где-то после обеда? Сокджин кивает. — Отлично. Просто передай моей секретарше дату и время. Я скажу ей освободить этот день для меня. Намджун кивает. — Было приятно поговорить с тобой. Сокджин надевает очки, поворачиваясь к компьютеру. — И мне, спасибо за кофе. Увидимся в воскресенье. — Увидимся.