Воющий директор Морита

Бывают в жизни ситуации, которые определяют дальнейший путь, дальнейшее развитие событий. И в случае Джима Мориты это было предложение, от которого не отказался бы ни один нормальный мужик, лежащий в полевом госпитале. Или наоборот — отказался. Да и какая разница, в конце-то концов, если в итоге он все равно стал одним из подопытных в испытаниях Эрскина и Старка. Их таких, отличившихся, собирали по всему фронту. Двенадцатый подопытный. Второй выживший после Красного Черепа. Первый успешный, сохранивший человеческий облик и разум. Минус третий до того момента, когда Говард и Авраам сочтут, что технология обкатана достаточно, чтобы устроить показательное шоу. Естественно, сыворотку к тому моменту доработали так, что они — первые успешные, — на фоне Роджерса казались совсем обычными. То ли Эрскин специально подбирал такого, чтобы на фоне щуплого цыпленка получившийся бифштекс смотрелся нагляднее, то ли просто так звезды сложились. А может и документы врали, на тот момент о единственном официальном успешном результате эксперимента они все знали только по бумажкам, да по сплетням. Чтобы вы понимали, сплетничать вояки любят, особенно когда делать больше нечего. — Джи-и-им! Щелкнув по потрепанному временем колокольчику над дверью бара, Морита пробежался до стоянки и легким движением кисти закинул в грузовичок свою громыхающую железом сумку. Запрыгнул и сам, на всякий случай изобразив, что он держался за протянутую руку Дум-Дума. — Все забыли, ничего не взяли? — уточнил Гейб, хлопнув ладонью по деревянному ящику, на котором он сидел. В полутьме грузовика, накрытого брезентовым тентом, на его лице ярко выделялись глаза и белозубая улыбка. Дум-Дум огладил рыжие усы — Морита видел его до сыворотки, тогда-то усы у него были пожиже и не настолько огненно-яркими, — и небрежным взглядом окинул ящики, пересчитывая. Морита и сам машинально ощупал свою сумку, проверяя оборудование, по памяти сверил маркировки ящиков. Все сходилось. — Трогай! — Гейб похлопал ладонью по стенке водительской кабины. Грузовичок натужно запыхтел и тронулся с места, жестко подпрыгивая на каждой колдобине. Морита на всякий случай поставил на свою сумку ногу, чтобы тщательно разобранная система связи не громыхала, а Гейб потянулся и хлопнул себя по коленям. — Ну что, значится, диверсии? — Вообще диверсии, — подтвердил Дум-Дум, поглаживая себя по карманам и печальным взглядом провожая табачный магазинчик. — Знал бы я, что с этой сывороткой и покурить нормально вместо понюшки нужен пуд, так бы я и согласился! Ха! — Да ты с собой килограммов пять тащишь, — с одного взгляда определил Морита и прищурился. — Небось еще и с оружием кисетов набил, сколько влезло. Под общий смех Дум-Дум развел руками с наигранно-виноватым видом и тоже расхохотался, но быстро замолчал и мечтательно уставился куда-то в пространство, подкручивая ус. — А помните Мэгги? — спросил он, только что от удовольствия не жмурясь. — Блондиночку-то? Как же ее не помнить, — кивнул Гейб, снова сверкнув из теней слепяще-белой улыбкой. — У Старка вообще все медсестрички были хороши. — Все хороши, но Мэгги… Ооо, Мэгги была просто неподражаема… — Прости уж, Дум-Дум, но я под нее один раз попал и мне хватило, — покачал головой Морита. — На твоем месте я бы ее больше к своей заднице не подпускал. Она уколы так ставит, что даже у меня синяк часов десять ныл. Гейб, зная уровень регенерации Мориты, уважительно присвистнул. Нет, после сыворотки и облучения Морита остался того же роста и сложения, даже не прибавил мышечной массы. Он просто остался человеком, но стал быстрее, сильнее и с гораздо более чутким слухом и зрением. А еще он мог зарастить на себе практически любую нелетальную рану. Дум-Дум и Гейб не могли похвастаться такой регенерацией, зато прибавили в весе и раздались в плечах. И Джим Морита, привыкший пользоваться своим невысоким ростом в разведке и на диверсионных операциях, был даже рад, что именно ему досталась недоработанная версия сыворотки. — Эх, Джимми, — Дум-Дум дотянулся и хлопнул его по плечу, едва не слетев со своего ящика на повороте. — Не то с бабами надо делать, ох не то! Эх, еще бы пару дней, и как бы я ее разложил! — Одно хорошо, — через пару минут мечтательного молчания добавил Гейб. — Теперь от нас ни одна баба не уйдет неудовлетворенной, с нашей-то выносливостью. — Так это ж можно и три жены… иметь, — сально пошутил Дум-Дум. — И даже не иметь потом проблем с их мужьями, — с убойной серьезностью добавил Морита. — Из окна с любого этажа выпрыгнул — и был таков! Грузовичок, подпрыгивая на неровностях дороги и угрожающе скрипя на поворотах, ехал через город к аэродрому, а сидящие в нем суперсолдаты от души хохотали и обсуждали прелести встреченных во время эксперимента дамочек. Все трое понимали, что по замыслу высшего руководства вернуться с фронта они не должны. Смерть Эрскина поставила крест на проекте. А так как повторить результат не удастся, то и все улики, кроме одного, последнего и единственного официального образца, по приказу Стратегического Научного Резерва должны были быть уничтожены. Особенно с учетом того, что их всех официально никогда не существовало. И все же, даже не зная Роджерса лично, ни Дум-Дум, ни Гейб, ни Морита бы не согласились с ним поменяться местами. У них всех было кого защищать, так что и идея закончить жизнь на передовой им была милее, чем размахивать ногами перед спонсорами в агитационных постановках. И пусть их заметают под коврик, пусть их будут кидать из котла в котел, с фронта на фронт и с передовой на передовую — они сделают столько, сколько успеют. Солдат живет только на поле боя. Солдатом нельзя родиться, им можно только умереть. И когда их взяли в проект — они уже были солдатами.

***

Недели летели. Снаряд разорвался так близко, что прикрывшегося Мориту засыпало комьями земли, а одно ухо перестало слышать. Тряхнув звенящей головой, он проверил боезапас. Одиннадцать патронов оставалось в магазине, еще один коробчатый магазин болтался на разгрузке, а по карманам для его М3А1 было рассовано столько патронов девять на девятнадцать, сколько влезло. И не только их… Тряхнув головой, Морита резко стукнул рядом с тем ухом, которое приняло ударную волну. Звон прошел, и он поднялся к краю окопа, чутко прислушиваясь. Сквозь топот и рев идущих на прорыв солдат он все же расслышал голос Дум-Дума и швырнул в его сторону коробку «парабеллумов». — А для моего Кольта?! — возмущенно взревел в ответ Дуган, впрочем, с разбега ныряя в соседний окоп и набивая магазин для такого же эм-третьего, как и у Мориты. — У Гейба проси! — Так у него же Томми-ган, он небось сам пустой!!! Оберегающе приобняв радиостанцию, Морита напряг спину и, оттолкнувшись от стенки окопа, выскочил, тут же начиная петлять и порой постреливая во врагов. В последний момент он ушел в перекат, так что в окоп, где засел Дум-Дум, он скатился с изяществом упущенного на лестнице мусорного ведра. Зато прижатая к груди радиостанция не пострадала. — Тьфу! Не успел Морита отплеваться от попавшей в рот грязи, как Дум-Дум уже зашарил по его разгрузке, выискивая себе сорок пятые. Морита нахмурился, вспоминая то, что он успел увидеть во время перебежки, на мгновение подскочил, расстрелял оставшиеся в магазине четыре патрона и снова сел. Дум-Дум, просыпавший часть патронов, грязно ругался. — Что на левом фланге? — Морита перезарядил свой М3 и прижал к менее пострадавшему уху наушник. — Черт, все еще глухо… — Там вроде получше, — Дум-Дум прислушался к хаосу боя. — А, нет, Гейб еще не все расстрелял… Слышишь, как долбит? Досадливо крякнув, Морита снова скинул наушники на шею и тоже прислушался. Где-то метрах в ста и правда разносилась характерная трель Томми-гана. А еще… Далекий звук, который, который… — Миномет, — определил он. — Все в укрытие, — тут же во всю мощь легких заорал Дум-Дум. Стих пистолет-пулемет Томпсона, хлюпанье грязи под ногами сменилось на то же плюханье, но в окопах. Поле, изуродованное траншеями и рытвинами, пустело на глазах. Дум-Дум невозмутимо сел, достал трубку и кисет. — Это теперь надолго. Что думаешь, ведь не туманомет? Мне одного раза с этой дрянной химией хватило… — Не, — решил Морита, прислушавшись к выстрелу. — Восьмисантиметровый скорее. На два часа. Снова бахнуло. — Угум-с, — Дум-Дум сосредоточенно раскурил. С текущим задымлением его трубку уже никто бы не заметил. Они с Моритой синхронно подняли головы, проводив взглядом свистнувшую осколочную мину. Выпустив маленькое идеально-ровное колечко дыма, Дум-Дум ехидно фыркнул в усы. — Перелет. — И поправка, — кивнул Морита. — На полтора часа. Думаешь, в окопе стоит? — А где еще. Иначе бы так не мазали. Ты или я? — Кури уж, — великодушно решил Морита, принимая у Дум-Дума ружье. Помповый Винчестер удобно лег в руку. Морита огляделся, убеждаясь в отсутствии случайных внимательных глаз, скинул с шеи наушники и одним слитным движением выпутался из разгрузки и куртки. — Перезаряжают… После следующего выстрела пойду, подкинь только. — Мгм, — согласно протянул Дуган, с наслаждением затягиваясь. Приоткрыл один глаз, слушая выстрел, следующую перезарядку. Привстал и повернулся, наклоняясь. — Давай. Практически одновременно с выстрелом Морита взвился с места и, оттолкнувшись от спины товарища, взлетел почти на два метра над окопом. За спиной разорвалась мина, но Джим ее проигнорировал, целясь и стреляя во вражеский окоп, туда, где располагался миномет. Он ушел в перекат и нырнул обратно в свой окоп под болезненный вой, теряющийся в фоновом шуме, и последовавший за этим воем взрыв. — Взрыватели у них говно, — емко заключил Дум-Дум, снова закрывая глаза и затягиваясь. Досадливо пошевелил усами. — Эх, докурить не успею. — Вечером накуришься, — отрезал Морита, застегивая на себе разгрузку. — А я сейчас убью за горячий чай. Дум-Дум еще пару раз коротко и резко затянулся. Посмотрел на Мориту, который выразительно поднял бровь. Выдохнул дым и вдохнул поглубже… — На прорыв! — разнесся над полем его зычный рык. — Огонь по врагу! Слева, как будто только разрешения и ждал, снова затарахтел Томми-ган Гейба. Последний раз вдохнув дым, Дум-Дум ловким движением выбил трубку и аккуратно убрал в карман, бережно его закрывая на пуговицу. — Как думаешь, в этот раз нам дадут пару дней отдохнуть? — спросил он, проверяя Кольт. Поудобнее перехватывая свое ружье. — Сомневаюсь, — покачал головой Морита. — Помнишь планы? С поправкой на произошедшее… я готов на норму сахара спорить, что нас отсюда сразу кинут или в Австрию, или в Италию, в Аццано, там наверняка все еще не проверили наводку на базу Черепа. Дум-Дум досадливо сплюнул.

***

Когда их поездом перебрасывали в Италию, громче всех ныл Гейб. Он же был единственным, кто умудрился схлопотать шальной осколок мины в бедро. Между тем, ныл он преимущественно матом и на французском, возмущаясь не столько самим ранением, сколько тем, что ему не дали насладиться обществом медсестры. Дум-Дум и Морита молчали. Как выяснилось в процессе получения приказа, в Аццано была подтвержденная база Гидры, причем проникнуть туда предстояло под прикрытием. То есть, надо было сначала собственноручно сдаться фашистам, на правах пленников попасть внутрь, а потом тихо свалить, по возможности напоследок им как-то нагадив. Да и что оставалось говорить, когда и так все было ясно — кто-то был очень недоволен неубиваемостью ранних версий суперсолдат, так что на смерть их загоняли очень упорно и целенаправленно. — Меня, считай, с девки сняли, это ж как серпом по яйцам! Подлецы! А этот Филлипс, шлюхин сын, да что мы ему сделали?! Не облез бы дать нам день отдохнуть! Да у меня до сих пор эта блядская глина в ботинках… Слушать недовольный бубнеж Гейба успокаивало. Мягкий грассирующий французский не вязался с теми оборотами, которые он вворачивал. И полковнику Филлипсу должно было очень, очень, очень неудержимо икаться. — Значит так, даже если по официальной версии мы не знакомы, то все равно не помешает после захвата оказаться вместе, — решил в какой-то момент Морита. — Дум-Дум, согласен? Дуган, непрерывно курящий всю дорогу, согласно встопорщил усы, а Гейб примолк. — На операцию у нас выделено восемь дней. И за это время надо выдавить максимум информации. И вот, что я думаю, в плен попадем с интервалом, чтобы подозрений меньше. И лучше в разное время суток, это позволит лучше оценить периметр. Дуган, ты последним, потому что ты самый примечательный и привлечешь лишнее внимание…

***

В тесных круглых клетках было постоянно шумно и тяжело дышать. Гидра использовала пленных в качестве рабочей силы и подопытных кроликов. Первое было отлично. Второе — опасно. Из-за смерти Эрскина программу свернули досрочно, не закончив исследования, так что никто из них не знал, можно ли в их крови отследить компоненты сыворотки, можно ли восстановить формулу. Но проверять не хотелось. Суперсолдаты в руках фашистов? Да это же просто ночной кошмар. Целью был сбор информации. Дуган будто бы невзначай вертел головой, оценивая количество пленных, их состояние, расположение клеток и неровности стены за ними. Толчок между лопаток подтолкнул его к клетке, шляпа слетела, подцепленная шоковой дубинкой. Дум-Дум с трудом подавил порыв поймать свою шляпу до того, как она ударится об грязный пол. Каждому в их диверсионной группе надо было казаться слабыми и для опытов непригодными… Он медленно наклонился, медленнее, чем наклонился бы здоровый человек, и поднял шляпу, возвращая ее на место. — Знаешь, фриц, — протянул он в закрытое шлемом и очками лицо. — Однажды эта дубинка будет в моих руках. В ответ фриц поджал губы и закрыл клетку. Видимо, рассчитывал спровоцировать Дугана на конфликт, чтобы приволочь своим трупорезам в качестве подарочка. Небось, за выявление здоровых и сильных пленных им повышения дают… Сидящий в дальней от двери части клетки Гейб поднял голову и пустым взглядом окинул новоприбывших. В соседней клетке Морита уже вовсю собирал информацию, шушукаясь со своими сокамерниками и без стеснения задирая тех, кто сидел в клетках с другой стороны прохода. — Только не буяньте, — тихо попросил Гейб. — Нам и так вчера досталось за, ну, шум. Даже по мне раза три попали. Или четыре, не помню, там во второй смене было больше охраны… А вон того узкоглазого, по его собственным воплям, не меньше пяти раз отоварили. Отдав должное актерскому мастерству друга, Дуган поднял бровь и огляделся. Значит, по мнению Гейба было три пути побега, четыре, если выбрать правильное время на смене караула… А вот Морита насчитал пять. Сам он пока видел только два, но это пока. — Если вести себя тихо, то не тронут, — добавил Гейб. — По утрам лучше всего, фрицы тоже в собачье время спать хотят, так что и нас не трогают. Мы тут все уже познакомились. А вы кто? С четырех до пяти. Видимо, сразу после очередной смены караула. Дум-Дум наклонил голову, показывая, что понял. — Ладно, давайте знакомиться, — объявил он. — Меня зовите Дум-Дум, и мне за сегодня уже почти четыре десятка раз порывались пересчитать зубы. Другие обитатели камеры удивленно переглядывались, но тоже называли себя, добавляя какой-то факт о базе, на которой их держали. Гейб внимательно слушал. Дум-Дум насчитал около сорока контрольных точек. Сам он — меньше тридцати, но его и привезли ранним утром. В соседней клетке стараниями Мориты тихо обсуждали некого Арнима Золу и его эксперименты. Похоже, в той камере кого-то довели до лабораторий, но потом отбраковали и вернули на место. Зато стало понятно, куда надо будет обязательно сунуть нос. — И что, всех в итоге забирают? — донесся до них тихий голос Мориты. — Да, постоянная текучка, — ответил ему какой-то британец. — Здесь нет никого, кто просидел бы в клетке больше пяти дней. — Значит, осталось два дня, — будто бы говоря сам с собой забормотал Морита. — Сорок восемь часов, около двух с половиной тысяч минут, сто двадцать тысяч секунд… Убить готов за горячий чай… И этот постоянный шум, они там за стенкой что, генератор держат? — Я же говорил, там какую-то светящуюся синюю фигню клепают, — снова добавил британец. — Такие большие штуки, может бомбы или еще какое оружие. И у тебя в математике ошибка. — А еще говорят, здесь видели самого Черепа, — замогильным шепотом раздалось откуда-то со стороны длинного ряда клеток. — Мы уже в аду. Дум-Дум поправил шляпу и нахмурился. Сто двадцать тысяч секунд — это примерно тридцать три часа. Если считать от текущего момента, то бежать и убивать за горячий чай Морита предлагал как раз во время вечерней смены караула. У них будет вся ночь на разведку и диверсию. Причем, похоже, приоритет диверсии вырос, особенно если тут и правда производят оружие. Ну и высшим пилотажем будет устроить диверсию самому Красному Черепу. Может их тогда даже помилуют и позволят пережить эту войну, вычеркнут из списка тех материалов по экспериментам Эрскина-Старка, которые надо было уничтожить. — Вы как знаете, — в итоге заявил Дум-Дум, убедившись, что товарищи его слышат. — А я вздремну. Что толку от смерти бегать, умрешь уставшим. А так может сил накоплю, да и огрею того фрица напоследок. Постепенно в клетках и правда повисла тишина, только мерные шаги охраны разносились эхом. Дум-Дум покосился на Мориту и Гейба, которые тоже воспользовались затишьем и прислушивались настолько тщательно, насколько позволял их усиленный слух. Количество людей. Количество техники. Механический лязг. Звук. Запах. Информацию можно собирать даже из клетки. Пока все шло по плану.