*
– Черт, черт, черт, – прохрипел Джерард, сползая по стене вниз и падая задом на пол. Его самого не задели – только его пушку, но лазер так сильно прострелил покрытие, что плазменное ядро тоже повредилось, и теперь плазма просачивалась сквозь трещины и текла по его ладони. Дерьма кусок. Он со всей силы отбросил его подальше. Руку прижгло нехило. – Пока не умирай, продержись еще пять минут, пожалуйста, – крикнул ему Майки своим скучающим голосом, что, в принципе, значило, что он просто концентрируется на чем-то другом. Джерард поднялся на ноги и забежал за угол, где Майки сидел на коленях по другую сторону стола начальника в окружении книг, которые он, очевидно, вытащил с полки, придвинутой к стене. – Как будто я оставлю все веселье на тебя одного, засранец, – отдышавшись, сказал Джерард. – И… серьезно? – Вот именно, они всегда прячут их за книгами. Особенно за классикой. Типа, так будет менее очевидно. Никто их уже не читает, особенно эти ублюдки, – ответил Майки, скидывая еще несколько книг на пол. Кто-то ударил в дверь – не кулаками, нет, скорее, чем-то тяжелым и металлическим. Джерард оглянулся, чтобы проверить, но все в порядке – он успел прилично расплавить схемы в замках до того, как они его нагнали, так что дверь должна продержаться. Если только они не снесут ее с петель. – “Улисс”? Серьезно? – в недоумении произнес Майки, уставившись на книгу в руках. – Тебе не надо писать чертову рецензию на книгу, просто…– начал Джерард, но его голос был заглушен звуками ударов по двери. Майки вздохнул и снова потянулся к книжной полке, но на этот раз где-то половина его туловища скрылась внутри, будто бы его заглотила стена. Джерард услышал глухой стук, а затем – как метал трется о метал, и когда Майки вылез обратно, в его руках была целая куча толстых пачек банкнот. При следующем ударе дверь заметно погнулась, скрипя и разрываясь по швам. Майки ухмыльнулся. Джерард выхватил пушку из кобуры брата и повернулся лицом к двери. Он слышал, как копы что-то орут с другой стороны, зазывая подкрепление. Когда они прорвутся внутрь, они будут еще рассеяны, и если он не промажет, у них все получится. Все будет в шоколаде. – Готов эффектно удалиться? – спросил Джерард, перезаряжая ствол. – Готов нахрен, – ответил Майки, стоя позади него, и когда дверь, наконец, открылась, Джерард сделал первый выстрел.*
Джерард ненавидел космос. Кто-то считал, что он успокаивающий, тихий и безмолвный, но ему казалось, что в космосе все только становится громче, будто появлялось больше пространства для звука. Он уже почти не помнил, каково было жить на планетах. Но в те редкие ночи, когда он видел сны, ему всегда снились солнца – так много солнц, что они заполоняли собой все небо и прожигали его кожу до тех пор, пока он не рассыпался в прах. Он всегда просыпался в поту. Это были, пожалуй, единственные моменты, когда ему было тепло на этих чертовых кораблях. Задрожав, он сильнее укутался в одеяло. Майки спал рядом, сидя в кресле. Он свернулся каким-то неестественным образом, чтобы уместиться на кривобоком сиденье. Этому засранцу всегда прекрасно спалось, где бы он ни находился. Джерард потер глаза и уставился на консоль управления. Корабли копов отличались какой-то безумной навигационной системой – совершенно отличной от той, на которой вырос Джерард, но он успел угнать приличное их количество за все эти годы, так что уже более или менее в ней разбирался. Они только казались сложными. До Песчаника оставалось еще несколько часов, и в этом цикле ему уже не поспать. Он оставил Майки мирно посапывать в кресле, а сам схватил мешок у его ног и принялся просматривать его содержимое. В мешке была пара дыр – в тех местах, что копы успели прострелить во время их побега, но в целом все было в порядке. Лишь несколько банкнот были прожжены до такой степени, что ими уже нельзя было пользоваться. Он замер. Там, в офисе, он не обратил на это внимания, но Майки стащил пару книг с полки начальника. Они лежали на самом дне мешка, и на одной из них – на “Таинственном саде” – красовалась темная полоса от удара лазерной пушки. Джерард неловко стряхнул пыль с уже почти выцветшей обложки. На ней была изображена девочка в красном в окружении зеленого сада. Издание было старым и слегка потрескивало, когда его открывали и перелистывали страницы. Оно пахло как настоящая книга, и Джерард с трудом устоял от того, чтобы просто приложить его к лицу и вдохнуть полной грудью. Он уже плохо помнил историю – Елена читала ему как-то в детстве – давно, когда он еще мог видеть солнца с земли. У него было еще много времени до того, как корабль войдет в воздушное пространство над Песчаником. Он быстро оглянулся назад проверить, что Майки еще спит, затем протер ладони о штаны, взял книгу в руки и открыл первую страницу.*
У Джерарда и Майки больше не было своего места, но Восточный Песчаник, пожалуй, лучше всего походил на то, что можно было хотя бы с натяжкой назвать домом. Раньше это была элитная рабочая станция, пока всех работников не сократили и не отправили восвояси, так что теперь здесь в основном ютились бары, витрины магазинов, продававших товары с черного рынка, а также куча других злачных местечек, где можно было накопать очередную работенку. Хотя, если спросить Майки, ему здесь была нужна только Алисия. – Я к Смити, – заявил он, поправляя спадающую с плеча сумку. – Точно не хочешь со мной? Думаю, Алисия освободится где-то в двадцать два тридцать. – Нет, все в порядке. Идите стройте друг другу глазки. Мне все равно надо достать новый бластер и разобраться с тем, что мы добыли на работе. Буду у Торо допоздна. Майки отсалютовал ему и отправился вниз по стыковочному мостику, а затем завернул на главную улицу. Конечно, он стащил книги для Алисии, в этом Джерард был уверен. Он знал, что Алисии нравятся такие жесты. Джерард почти попросил Майки оставить книгу про сад, пока он ее не дочитает, но в итоге решил держать рот на замке и тихонько подбросил книгу обратно в сумку Майки, когда они подошли вплотную к Песчанику. Ей понравятся иллюстрации в книге. И это здорово, что благодаря ей Майки становится счастливым. Он поправил свою сумку, полную награбленных денег, и отправился на рынок. Найти новую незарегистрированную пушку было просто, слишком просто, ему даже удалось раскошелиться на модель с охлаждающим элементом внутри – намного лучше старой, которая всегда обжигала его ладони во время долгих перестрелок. Он крутил новый бластер в руках всю дорогу до Торо, пока, наконец, не затолкал его в кобуру и не зашел внутрь. Бар Торо был последней дырой, но музыка здесь была приличной, алкоголь – отменным, а наводки на новую работу – еще лучше. В это время дня бар был практически пустым, что прекрасно подходило Джерарду. Он залез на последний в ряду стул лицом ко входу – всегда садись лицом ко входу, так будет меньше сюрпризов. Через пару стульев от него сидел какой-то чувак, кажется, уже в отключке, уронив голову на свои руки, лежащие на липкой барной стойке. Неплохо для самого разгара дня. – Эй чувак, – сказал Торо, выходя из задней части бара и тут же наливая Джерарду. – Давно не виделись. Джерард кивнул и отодвинул бокал в бок. Он поставил на столешницу мешок с деньгами и толкнул его в сторону Торо. Тот взял мешок, не моргнув и глазом. Торо, может, и был прекрасным барменом, но еще лучше у него получалось «чистить» деньги – он был лучшим в этой части галактики. Пара циклов, и никому не удастся отследить эти банкноты по системе. – Дай мне минуту, хорошо? – сказал он, вновь уходя внутрь. Появился какой-то другой бармен и подлил Джерарду в бокал, и Джерард отключился, глядя в заднюю стену бара, сплошь уставленную бутылками с алкоголем. На многих из них не было этикеток. Они тут варили свое питье. Джерард тоже раньше варил, он в этом почти уверен. Или хотел варить… Но сейчас это не имело никакого значения. Он сделал еще глоток. Он уже почти позволил себе расслабиться – почти, еще бы совсем чуть-чуть, но он мог бы догадаться – когда Майки в безумстве ворвался внутрь. Это было довольно странное зрелище, потому что Майки никогда не выглядел безумным, не настолько и точно не когда Джерард был рядом. – Джи, – надломлено прошептал он – Джерард еще никогда не слышал его голос таким. – Она пропала. – Что? – лениво спросил Джерард. Он что, уже так напился? – Она пропала. Я был у Смити, и они сказали, что она не выходила на работу уже три цикла, что… что она возвращалась из колоний Грюнера, а потом просто… – Я не… – начал было Джерард, но вовремя опомнился. До него дошло. Путь от колоний Грюнера до Песчаника просто кишел всяким отродьем – таким, которое захватило бы пассажирский рейс, не поведя и глазом. – Они ее забрали, Джи, – повторил Майки, и голос его был чуть громче шепота. Они не знали, что было дорого Майки, но все равно отняли это у него. На этот раз, однако… на этот раз Джерард мог вернуть отнятое. Он отпрянул от барной стойки и слез со стула. Пора идти.*
Они разделились сразу же, как вышли из бара. Майки, все еще сжимая мешок с книгами для Алисии, отправился прямиком к кораблю, чтобы скорее запустить системы. Джерард забрал деньги – столько, сколько мог унести сам. Остальное осталось у Торо. Лучшего места для хранения у них и не было. Джерард был не настолько глуп, чтобы завести их во тьму между Грюнером и Песчаником без плана и без припасов, хотя ему и не нравилась заминка. Нужно было отправляться как можно скорее. Он не понимал, то ли это психологическое давление от нехватки времени, то ли он правда столько выпил и сейчас отчаянно пытался вытрясти из себя остатки опьянения, но он чувствовал себя неуравновешенно и взволнованно. Как будто что-то нависало над ним. Чисто из привычки, он оглянулся через плечо проверить, что за ним никто не следит, и прислушался к шагам, но ничего не услышал – тишина. Только он и стук его сердца.*
– Отсюда, – сказал Джерард, чертя на карте восковым карандашом, – до сюда, до сюда и вот до сюда. – Это слишком много пространства, – протянул Майки, опуская лицо в ладони. Джерард хотел вздохнуть и согласиться, но сдержался. – Мы найдем ее, Майки. Майки ничего не ответил, просто осел в кресле, пока голова не опустилась на его скрещенные руки. – Обещаю, – сказал Джерард, искренне надеясь, что не солгал брату.*
Большую часть времени Майки проводил в кабине, проверяя карты, плотно нацепив на уши широкие наушники, подсоединенные к высокочастотному коповскому сканеру, внимательно вслушиваясь в каждый шорох во тьме космоса. У них не было плана – только отмеченный восковым карандашом на карте куб пространства, означающий вероятную зону, где могла быть Алисия, и обратный отсчет времени, сколько они могли продержаться на топливе и еде, которые у них еще оставались. Шансы были не слишком оптимистичными, но они все равно задали курс. Джерард оставил Майки в кабине – Майки и его напряженные плечи, практически задранные до ушей – и отправился в главный спальный отсек корабля. Он очень устал. Не спал уже несколько циклов подряд, и если это не исправить, от него не будет никакого толку. В главной каюте была настоящая кровать – не то, что простые хлопковые койки, вытянутые вдоль стен для служащих в казармах на другом конце корабля. Джерард опустился на край матраса, выпуская тяжелый вздох, который, он и сам не догадывался, уже давно держал в груди. Он оглянулся через плечо, но, конечно, там никого не было (Майки не выходил из кабины, засыпая прямо в кресле), а потом достал книгу про сад из своего заднего кармана. Он стащил ее из сумки Майки, пока тот работал над высокочастотным сканером. Он не заберет ее навсегда и обязательно вернет. Но им еще столько летать по необъятной тьме, а Джерард как никто другой знал, что случалось, когда он оставался наедине со своими мыслями. Это была такая странная книга. Там были целые предложения, которые ему приходилось перечитывать вслух по несколько раз, чтобы понять их смысл; незнакомые слова, такие как холера, и пустошь, и малиновка (и хотя он видел изображения птиц и даже помнил некоторых со времен своего детства, они все были скучными и серыми) и очень много разговоров про бегство. Джерард и не помнил, чтобы у него была возможность куда-то убежать, если только речь не шла про бегство на корабле от чего-то, преследующего его в ночи космоса. Он дошел до той части, где за гобеленом обнаружился мальчик (вот еще одно слово – гобелен, что-то типа покрывала, но больше размером, хотя это так странно и бесполезно – вешать покрывало на стену), когда усталость взяла свое, и он заснул, лежа поверх одеяла с книгой на груди.*
Джерард резко вскочил, сбитый с толку. Он не сразу понял, почему так испугался, но вскоре снова услышал его – тихий звук из коридора за стеной. Он замер, а затем быстро и тихо встал с кровати, держа руку на бластере. Джерард аккуратно откатил дверь комнаты вбок сантиметра на три, чтобы проверить, что происходит в коридоре, но ничего не увидел. Холл был залит приглушенным освещением, означавшим, что сейчас время сна, чтобы служащие не нарушали распорядок дня. Дзынь. Джерард задержал дыхание. Звук был тихим, но достаточно отчетливым, достаточно звонким, чтобы оказаться работой какого-нибудь двигателя корабля. Он выглянул из комнаты в коридор и направился в сторону, откуда исходил звук. Он вытащил бластер из кобуры и покрепче схватил его в правую руку, стараясь двигаться как можно тише, ступая по металлическому покрытию пола. Дзынь. Чуть дальше по коридору, возле двери на лестницу, ведущую в нижние отсеки корабля, в стене была вентиляционная шахта. Звук определенно исходил именно оттуда. Может, ничего серьезного. Или же нет. Джерард присмотрелся внимательнее. Дверца шахты надевалась сверху, а не прикручивалась, чтобы ремонтникам было проще ее открывать. Дзынь. Хорошо. Он ухватился за решетку и дернул ее на себя как можно сильнее, откидывая ее на пол, прежде чем завернуть к открытой шахте и направить дуло пистолета в ее тьму. Только вот там была не тьма. Там был мальчик. И он просто моргал, глядя на Джерарда, приподняв ладони в воздух в защитном жесте. – Эм, привет, – сказал мальчик, когда Джерард не сдвинулся с места и не убрал пушку от его лица. – Я тут… застрял в вашей вентиляционной шахте. Пожалуйста, не убивай меня. Джерард по-прежнему держал его на мушке. – Кто ты, нахрен, такой? – наконец, промолвил он. – Я Фрэнк, – ответил тот, улыбаясь. – А ты кто, нахрен, такой?*
– И что мы, черт возьми, будем с ним делать? – спросил Майки, глядя на парня, на Фрэнка, привязанного к стулу на кухне. Он, оказывается, был старше, чем Джерард изначально предположил – примерно как Майки. Он был весь покрыт углем и смазочным маслом и в целом казался выносливым засранцем. – Предлагаю выкинуть его через шлюз, – сказал Джерард, опираясь о столешницу. – Нет-нет, нельзя выкидывать меня через шлюз, – нахмурившись, запротестовал Фрэнк. – И почему, блять, нет? – спросил Джерард. – Ты выкинешь это личико в космос? Правда? – ответил тот. – Серьезно? Ты правда так поступишь? С этим вот лицом? – Если это поможет тебя заткнуть, то с радостью, – парировал Джерард. – Позволь напомнить, это ты пробрался на наш корабль… – Ну, технически, это не совсем ваш корабль, – невозмутимо возразил Фрэнк. – Потому что вы двое в последнюю очередь похожи на парочку копов, я вам скажу. Но, уверен, они будут очень рады узнать, куда запропастился их корабль… – Думаешь, это убедит нас не выкидывать тебя в космос? Пока не работает, – ответил Джерард, выпрямляясь, и Фрэнк заметно запаниковал. – Хорошо, ладно, смотри, хорошо, ты прав! Я пробрался на ваш корабль. Мне нужен был транспорт. – Куда? – спросил Майки, изгибая бровь. – Ну, технически, – начал было Фрэнк, но Джерард прервал его: – Подальше от чего-то? Фрэнк замолчал и опустил взгляд на свои ботинки. – Меня хотели отправить в Чертополоховые колонии. Майки тихо присвистнул. Чертополоховые колонии были жутким местом. Действительно жутким. Тебя туда отправляли только в том случае, если никому больше на этом свете до тебя не было дела. Джерард молчал. Фрэнк мог солгать им. С другой стороны, он не выглядел как коп, даже под прикрытием. Он был слишком изворотлив, слишком неприметен – такими вырастали те, кто жил на окраинах. Он уставился на Фрэнка, и тот уставился в ответ, не мигая. – Ладно. Не будем выкидывать его через шлюз. Но останешься тут привязанным к стулу, – сказал Джерард, наконец, и на лице Фрэнка расцвела ухмылка. – Ты точно не пожалеешь об этом решении, капитан, – ответил Фрэнк, качнувшись на стуле назад и отрывая ноги от пола, вытягиваясь практически в полный рост. – Сам пожалеешь, если еще раз меня так назовешь, – сказал Джерард, снова направляя на него свою пушку. Стул моментально вернулся в исходное положение с громким лязгом, а лицо Фрэнка чуть побелело. Джерард развернулся к нему спиной, направляясь обратно в кабину, чтобы проверить их местоположение. Хотелось бы ему, чтобы звездные карты могли подсказать, в нужном ли направлении они идут, что там есть хоть что-то, к чему они движутся, но впереди была лишь тьма, только тьма с маленькими вкраплениями зеленого, когда до радара доходил импульс какой-то далекой звезды. Майки опустился в свое кресло рядом с ним, немного сомневаясь и держа в руках наушники. Джерард слышал шуршащий белый шум, исходящий из них. По-прежнему ничего. – Думаешь, это было правильным решением? – наконец, еле слышно спросил Майки. – Без понятия, – ответил Джерард, не опуская глаз с карты. – Так или иначе, скоро мы это узнаем.*
– Капитан! – О капитан! – О капитан, мой капитан! Джерард перевернулся на живот и простонал. Он заставил себя подняться с постели и, захватив свой пистолет, направился к двери, а затем – через коридор на кухню. Успехом было то, что он сдержался и не пнул дверь со всей силы. – Сказал же, нахрен, не называть меня так, – рявкнул он, заходя на кухню, пока Фрэнк просто раскачивался в стуле туда-сюда, чуть не падая на пол. – Мне похер, застрелишь меня потом, но, твою мать, мне надо отлить прямо сейчас, – ответил Фрэнк, извиваясь и дергаясь на месте. – Серьезно? – переспросил Джерард. – Да, серьезно, мать твою! Пожалуйста, – заумолял тот. – Пока я не нассал в штаны и не сделал всю эту ситуацию в разы более неловкой. Джерард приставил дуло пушки к шее Фрэнка, пока возился с веревкой за его спиной. – Ладно, но если учудишь хоть что-нибудь, я… – Выкинешь меня через шлюз, я понял, давай уже быстрее, – прервал его Фрэнк, дергая свои запястья. Когда они, наконец, освободились, Джерард схватил Фрэнка за шиворот и повел его вниз по коридору в сторону туалета. Он нажал кнопку открытия двери, запихнул Фрэнка в комнату и зашел следом за ним. – Серьезно? Будешь смотреть, как я ссу? – Мне это тоже не нравится, но либо так, либо оставляю тебя на стуле, – ответил Джерард, опираясь о крохотную металлическую раковину. Он уставился вперед, разглядывая гофрированный узор на стене и намеренно не поворачивая взгляд в сторону. Он услышал, как Фрэнк расстегнул ремень и опустил молнию на штанах, за чем последовала небольшая пауза, прежде чем он принялся за дело. Джерард продолжал пялиться в стену. – А у тебя особо нет опыта с пленниками, да? – спросил Фрэнк. – А ты можешь закончить прежде, чем говорить со мной? Это ненормально, – ответил Джерард, борясь с желанием скрестить руки на груди. – Так это ты стоишь со мной в туалете! Я думал, может, хочешь поболтать или чего, – немного угрюмо сказал Фрэнк. После этого он больше не пытался завести разговор, просто закончил дело и застегнул штаны. Джерард еще никогда не чувствовал такого облегчения. Им с Майки, правда, приходилось находиться в непосредственной близости в прошлом, и не раз, но они братья. Это совсем другое. Джерард отвел Фрэнка обратно на кухню и снова привязал к стулу. Он вышел, не проронив ни слова; однако, на этот раз он, по крайней мере, выключил свет, оставив Фрэнка в темноте.*
Время во тьме космоса казалось искривленным. Оно сворачивалось и разворачивалось снова и снова, и иногда это буквально начинало сводить Джерарда с ума. Освещение, которое использовалось на кораблях для обозначения времени, когда нужно спать, а когда – бодрствовать, ни хрена не помогало, по крайней мере, не ему, и большую часть времени он просто смотрел в пустоту впереди корабля – до тех пор, когда он уже с трудом мог отличить, открыты его глаза или нет. Они искали Алисию цикл за циклом, или, может, их прошло всего несколько. Один беспременно следовал за другим, и все постепенно начинало терять смысл – оставалась лишь одна бесконечная ночь. Со временем, единственным способом замечать течение времени для Джерарда стало наблюдение за Майки – то, как сгибалась его спина, как все ниже опускалась его голова, как темнели круги под его глазами. Они вычеркивали те углы сектора, в которых уже побывали, и иногда Джерард, заходя в кабину, замечал, как сгорбившийся над картой Майки снова и снова вычеркивает одни и те же области космоса. Этого было недостаточно. Джерард начал избегать кабины. Глубокое и болезненное чувство вины засело у него внутри, но он просто не мог смотреть, как Майки расклеивается на глазах. Он ничего не мог с этим поделать. Они ничего не могли с этим поделать, кроме как продолжать сканировать частоты и ждать. Майки молчал. Он спал, не снимая наушники с головы. С другого конца корабля, вдали от темной, холодной кабины, служившей постоянным напоминанием того, что он подвел Майки – на этот раз, возможно, окончательно и бесповоротно – была кухня. Кухня с ее чистыми стальными приборами, стенами одобренного военным руководством успокаивающего зеленого цвета и с Фрэнком, по-прежнему привязанным к чертовому стулу, который все еще улыбался ему каждый раз, когда Джерард заходил в помещение. Поначалу он заходил пару раз в день – он же не хотел, черт возьми, чтобы Фрэнк помер с голоду. Джерард отвязывал его от стула, следил за тем, как он ест, а затем отводил в ванную, и все – потом он снова привязывал его к стулу и уходил с кухни. Они совсем не разговаривали – ни разу с того неловкого случая в первый день в туалете (с тех пор Джерард всегда стоял в коридоре, в основном чтобы дать Фрэнку немного личного пространства, а не чтобы избежать неудобных разговоров, пока Фрэнк держит руками свой член, ну правда). Джерард бродил по коридорам корабля, проверяя, нужно ли что-нибудь починить, проверяя, как там Майки, проверяя двигатель, проверяя электросхемы, проверяя частоты, пока, в конце концов, не оказывался в своей комнате в полном одиночестве. Несколько циклов спустя он осознал, что находился на корабле с двумя другими людьми, и при этом ни один из них не говорил вслух уже на протяжении многих циклов. Эта мысль заставила его вздрогнуть, будто его вдруг стало засасывать в вакуум по другую сторону судна. А ведь на этом корабле все еще был человек, который хотел с ним поговорить.*
– Почему тебя должны были отправить в Чертополоховые колонии? – спросил Джерард, поздно понимая, что его голос звучит странно и оборванно, будто он забыл, каково это – говорить вслух. Или говорить с другими людьми. Наверное, так оно и было. Обычно он разговаривал только с Майки, а они уже и так знали друг о друге все, что можно. Фрэнк замер, держа ложку в воздухе, не поднося ее ко рту. – Что? – спросил он, опуская ложку обратно в тарелку. Джерард переступил с ноги на ногу, опираясь о столешницу, и убрал бластер, чтобы было проще скрестить руки на груди. – Чертополоховые колонии. Никого туда не отправляют, если только нет иного выхода. Что случилось? – У моих родителей были долги, – пожал плечами Фрэнк. – Что? – спросил Джерард. – Но это же… – Незаконно? Ага, потому что никто больше не занимается незаконной херней, – прервал его Фрэнк, снова набирая в ложку суп. Он пролил несколько капель на стол, но не двинулся, чтобы протереть их. – Неправильно, – сказал Джерард. – Это не… это не честно, – Джерард едва помнил своих родителей, но он знал главное – им было не все равно. Они заботились о нем, когда ему была нужна помощь. Они бы ни за что так не поступили. – Ага, ну, справедливость нихуя не значит, так что, – возразил Фрэнк, кидая ложку обратно в суп и отодвигая тарелку от себя. – Я все. Джерард почувствовал себя отчитанным ребенком, что было глупо – ведь это Фрэнк его пленник. Это он забрался на его корабль. Он был не в том положении, чтобы заставлять Джерарда чувствовать себя виноватым. У Джерарда и так было полно причин для этого. Он привязал Фрэнка к стулу, скинул посуду в раковину и направился прямиком в свою комнату, не желая проверять, в какой позе Майки склонился над картой на этот раз.*
– Слушай, – начал Джерард. – Повторять не буду, но… мне жаль. Фрэнк, к его чести, не стал спрашивать, о чем он говорил. Наступила недолгая пауза. – Не часто извиняешься перед людьми, а? – заметил Фрэнк. Его голос был слегка приглушен закрытой дверью ванной. – Я редко чувствую необходимость, – честно ответил Джерард. Он подождал пару секунд, пока Фрэнк приведет себя в порядок, и нажал кнопку, чтобы открыть дверь. Фрэнк спокойно мыл руки в раковине, не смотря на него. – Что ж, я редко принимаю извинения, – сказал он, но при этом чуть улыбнулся – самым краем губ, и Джерард понял, что он тоже сказал правду.*
– Моя очередь, – заявил Фрэнк, подаваясь на стуле назад, пока тот не заскрипел. Джерард ненавидел, когда он так делал. – Твоя очередь для чего? – спросил он, ковыряясь вилкой в своем регидратированном рагу. Он дождался, пока Фрэнк доест свою порцию, и привязал его обратно к стулу, прежде чем начать обедать самому, чтобы хоть как-то поддержать видимость того, что его бдительность еще не окончательно заснула. Бластер на столе был по-прежнему направлен дулом в сторону Фрэнка. – Задать тебе вопрос, – невозмутимо ответил Фрэнк. – Уверен, это так не работает, – возразил Джерард. Фрэнк резко перестал раскачиваться, из-за чего ножки стула громко ударили по полу, и это Джерард ненавидел тоже. – Мне так пиздецки скучно, что я готов содрать собственное лицо с черепа, и не надо мне тут заливать, что тебе хоть чуточку веселее. Джерарду не было скучно. Ему тоже иногда хотелось содрать свое лицо с черепа, но по иной причине – из-за кучи мыслей, что беспрерывно крутились у него в голове. Джерард решил, что вариант Фрэнка проще. – Ладно, – согласился он. – Но я не буду отвечать на те вопросы, которые мне не понравятся. – Согласен, – сказал Фрэнк, расплываясь в улыбке впервые за многие циклы. – Что за хрень вы ищете в космосе? Джерард замер. Он подумал о Майки, по-прежнему не выходящем из кабины, вцепившемся в восковой карандаш. Алисия была не его секретом. – Дальше. – О, да ладно, – заныл Фрэнк, откидываясь на спинку стула. – Дальше, – повторил Джерард, захватывая рагу вилкой. Фрэнк вздохнул. – Блин, ты отстойно играешь в «Вопрос-Ответ». Ладно. Сейчас будет легко. Как тебя, блять, зовут? – Я… – Джерард замолчал. – Если ты и на этот не ответишь, клянусь, я нассу в твое рагу, я тебе… – Джерард, – ответил он, и Фрэнк моментально замолчал, видимо, ошарашенный тем, что действительно услышал ответ. Джерард и сам удивился тому, что ответил на вопрос, и тут же пожелал, чтобы можно было протянуть руку, выхватить свой ответ, вернуть его назад, спрятать подальше от любопытных глаз. У Джерарда не было абсолютно ничего. Вот так просто отдавать свое имя… было нельзя. – Что ж, приятно познакомиться, Джерард, – сказал Фрэнк. – Я б пожал твою руку, только вот я все еще привязан к стулу. Джерард молча кивнул и продолжил ковыряться в своем рагу.*
Майки лежал, распластавшись на панели управления, когда позже тем же циклом Джерард зашел в кабину. У него больно кольнуло в груди, но он вовремя увидел, как мерно вздымается и опускается грудь брата. Просто спит. Он в порядке. Он не хотел его будить, но… прошло уже много времени. Он нежно прикоснулся к его плечу, и Майки резко дернулся. – Майки, хей, это я, – сказал он, пока Майки в ступоре моргал, уставившись на панель управления. Он потер веки ладонями. – Сколько я был в отключке? – спросил он, и Джерард почувствовал укол вины, потому что не знал ответа на этот вопрос. – Недолго. Может, сходишь в душ, а я пока тут посижу, хорошо? – предложил он, и Майки почти хотел запротестовать, но потом лишь, склонив голову, снял наушники и встал с кресла. Джерард опустился на сиденье, надевая наушники и поправляя их на своей голове. По-прежнему белый шум, едва различимый, хоть Майки и настроил громкость на самый максимум. Просто удивительно, как иногда пустота, казалось, издавала свои звуки. Звуки… ничего. И всего сразу. Куб пространства на карте был частично заполнен, рядом красовались пометки, выполненные неровным почерком Майки о сигналах, что он слышал в наушниках, или наводках, которые успел поймать. Их было разочаровывающе мало. У них заканчивалось время и припасы, особенно учитывая, что появился третий рот, и Джерард почувствовал, как при этой мысли все сжалось внутри. Нет. Сейчас он не мог думать ни о чем другом. Он должен был слушать. Он сконцентрировался и вслушивался в шум, пока Майки не вернулся назад немногим позже, все еще с мокрой после душа головой, и Джерард молча передал ему наушники.