Эрос

Днём ранее

— Дорогой, ты уверен? - мама скривилась, изящно опускаясь в изумрудное кожаное кресло и со звоном ставя хрустальный бокал на стеклянный журнальный столик. — Что не так? - я развернулся к ней, заправляя чёрную рубашку в узкие тёмные брюки. — Тебе не кажется, что это слишком... - она поджала губы, подбирая менее обидное слово. — Просто? — Не всем же наряжаться, как королева Англии, maman, - я наклонился к ней, коротко целуя в висок, и она раздраженно закатила глаза, вытягивая из сумочки платиновую карту. — Ты такой же подхалим, как твой отец, - я аккуратно выцепил карту из нежных пальцев, укладывая её в кожаное портмоне и распыляя немного парфюма на запястья, касаясь шеи. — Уильям ждёт тебя внизу. — Скажи Уильяму, что на сегодня он может быть свободен. Я вызову такси. Личному водителю семейства Малфоев совсем необязательно знать, что их единственный наследник аккурат перед началом учебного года решил отправиться прямиком в гей-клуб. Мысль о том, что мне было бы интересно получить опыт с мужчиной не отпускала меня все лето - с того самого момента, как мы вернулись с солнечных пляжей Кубы, на которых местные парни с завидной частотой мелькали поджарыми ягодицами прямо перед моими глазами, скрытыми за стёклами солнечных очков. В какой-то момент я настолько надоел Панси разговорами об этом, что она просто молча всучила мне пригласительное - с виду это был совершенно обычный клуб, но для «своих» в нём было отдельное помещение. И сейчас я, сидя на заднем сидении пропитавшегося запахом табака такси, думал о том, не совершаю ли я роковую ошибку, согласившись посетить эту вечеринку. Но на входе в клуб все сомнения сразу же развеялись - гипнотическая мелодия и яркий свет софитов с радостью приняли меня в свои крепкие объятья, а моё внимание сразу же привлёк мужчина, о чём-то яростно спорящий с барменом, активно жестикулируя. — В Дайкири не может быть миндального сиропа! Хоть вы ему скажите! - мужчина вцепился в мою руку, как в спасательную соломинку, и я невольно растянулся в улыбке, окинув его оценивающим взглядом. Непослушные волосы кое-как зачёсаны назад, темно-бордовая рубашка целомудренно застегнута до последней пуговицы, а пиджак сидит слишком уж идеально - явно сшит на заказ. Но эти глаза, скрытые за стёклами очков... Таких глаз я не встречал, пожалуй, никогда в своей жизни - два огромных изумрудных блюдца, словно кто-то одним ловким движением руки выкрутил настройки насыщенности на максимум. Их взгляд пригвоздил меня к полу, и в это короткое мгновение мне совершенно ясно стало одно - отсюда я без него не уйду. — Это авторский рецепт, - мужчина раздраженно закатил глаза, махнув рукой на бармена и отвернувшись. Малахитовые глаза исчезли из поля зрения - и я наконец-то пришёл в себя. — Послушай, - я жестом подозвал бармена к себе, — сделай моему другу классический Дайкири - ром, сахарный сироп, лаймовый сок и пара кубиков льда, а я заплачу двойную цену, идёт? - он недоверчиво покосился на меня, и я потянулся за бумажником, многозначительно махнув платиновой картой перед его носом. — Что-то ещё? - мужчина повернулся ко мне, заинтересованно оглядев меня, но я сделал вид, что не заметил этого оценивающего взгляда. — Два классических Дайкири за двойную цену, - я подмигнул ему, и вернулся к брюнету - он интересовал меня сейчас куда сильнее ромового коктейля. — Любите сорить деньгами? — Разве так принято благодарить своих спасителей? Он растянулся в благодарной улыбке, протягивая мне руку. — Гарри, - представился он, и я сглотнул, удержав крепкую ладонь в своей, пожалуй, чуть больше положенного. Её тепло согревало - почти обжигало. И жар спускался ниже - прямиком в мои брюки. — Д-жон. Я не стал называть своё настоящее имя: мне это ни к чему. Я не собираюсь заводить серьёзных знакомств, которые планируют выйти за пределы одной ночи. — Очень приятно познакомиться, Джон, - он как-то ломано улыбнулся, словно почувствовал, что я соврал, и я тут же отвернулся, избегая осуждающего взгляда и оплачивая наш заказ. — Где же вы научились так разбираться в коктейлях? Я наконец опустился на стул, развернувшись корпусом к своему собеседнику и лениво поправив рукава рубашки. — Приходилось чем-то заниматься на Кубе в перерывах между ленивым сном под палящим солнцем и жарким сексом с незнакомцами, - я бросил на него многозначительный взгляд, и он усмехнулся самым краешком губ, рассмеявшись. — Вы за словом в карман не полезете, да, Джон? Наконец подоспели коктейли - и я пододвинул один ему, отсалютовав своим бокалом. Гарри потянул носом, вдыхая цитрусовый аромат и, хитро сощурившись, пригубил напиток, удовлетворенно улыбнувшись. — Могут ведь, когда захотят. Я сделал несколько крупных глотков - рецепторы приятно обожгло, и по желудку медленно, но верно начало разливаться тепло. — Заказать сразу ещё? Или, может, хотите что-то съесть? - поинтересовался я, пододвигая к нему небольшую брошюру с меню закусок. — Вы меня клеите, Джон? - это прямое заявление отчего-то отдалось жаром, прокатившимся до самой поясницы, и я вскинул на него взгляд, заглянув в глаза. — Что с того, если да? -в ответ пухлые губы только растянулись в улыбке, и брюнет молча отодвинул от себя меню, накрыв мою ладонь своей. По позвоночнику словно пустили электрический разряд - это, казалось бы, невинное прикосновение подействовало на меня подобно красной тряпке, вскинутой смелым тореадором перед глазами разъярённого быка. Я подался вперёд - навстречу раскрасневшимся полным губам. Гарри что-то несвязно выдохнул, но к моему удивлению протестовать не стал, ровно как и отвечать - он лишь едва приоткрыл губы, позволяя мне целовать его, словно давая снять пробу. Я отстранился от него и заглянул в зелёные глаза, которые внимательно наблюдали за мной, словно ожидая, что я выкину в следующую секунду. — Кажется, в этом ты профи, - констатировал он, и я выпутал пальцы из его волос, снова возвращаясь на свой барный стул. — Когда мы успели перейти на ты? - я прижался губами к бокалу, жестом указывая бармену повторить заказ. — Когда твой язык оказался у меня во рту, полагаю. Под ложечкой засосало, и я нетерпеливо заерзал на стуле, думая о том, как мне до дрожи хочется сделать это ещё раз. Туман - густой и беспросветный, весь клуб сжимается до двух зелёных точек, манящих так сильно, что я, словно глупый мотылёк, лечу на этот свет, заранее зная, что он не оставит меня в живых. Два коктейля, чтобы пододвинуться ближе. Три коктейля, чтобы по-хозяйски положить ладонь на крепкое бедро. Четыре коктейля, чтобы начать целоваться в такси, пока водитель везёт нас в ближайший отель. Окна номера выходят прямо на Оксфордский Университет, и я на секунду застываю, прожигая взглядом величественное здание, пока горячие губы прижимаются к позвонкам на моей шее. Завтра меня ждёт совершенно новая жизнь, а пока... — Когда-то я тоже там учился, - выдыхает мне в шею он, сцепляя пальцы на животе и укладывая подбородок на мое плечо. Я внутренне вздрагиваю - надеюсь, он не часто заходит в гости к своим преподавателям. — Магистратура? Он вжимается носом в мои волосы, шумно втягивая воздух, и принимается расстегивать мою рубашку - медленно, пуговица за пуговицей. — Магистратура, докторантура... - бормочет Гарри. Значит, старше меня минимум на шесть лет. Стоит признать, выглядит он гораздо моложе своего возраста, хотя едва ли меня это волнует. Я бросаю последний взгляд на высокое здание университета и даю себе секунду прежде, чем опуститься на колени перед мужчиной, которого я знаю не больше пары часов. Раз - щёлкает пряжка ремня, два - хлопковые брюки спущены до колен, три - возбужденный член заинтересованно качается перед моим лицом, заставляя поежиться от волнения. Не давая себе времени на размышления, я обхватываю губами налитую кровью головку, на пробу лизнув языком. Помогая себе рукой, обхватываю его у самого основания, заглатывая глубже и прикрывая глаза. Мужчина обводит мои губы, сомкнутые вокруг его члена, большим пальцем, и я вскидываю на него глаза, наталкиваясь на ласковую улыбку. — Все в порядке? - тон тёплый, почти заботливый. Я быстро киваю головой, насаживаясь чуть глубже и тут же закашливаясь. — Тише, - он успокаивающе гладит меня по волосам, и от этого нежного прикосновения сердце предательски сжимается. — Не торопись, - в ответ я быстро киваю и снова обхватываю его губами, целуя. Собственное возбуждение то и дело напоминает о себе, нарастая в плотных брюках и болезненно отдаваясь в районе паха. Я ерзаю на полу, и это не ускользает от его внимания - аккуратно огладив пальцами мою скулу, он двигает бёдрами назад и поднимает меня на ноги, впиваясь губами в губы и слизывая собственный вкус. Я скольжу ладонью в карман брюк, вкладывая в его пальцы тюбик смазки, и он удивленно хмыкает мне в губы, растягиваясь в улыбке. — Не думаю, что они держат такое в тумбочках, - говорю я, и он сбрасывает мою рубашку с плеч, мягко разминая их. Я стремительно покрываюсь мурашками от этих уверенных прикосновений к своей коже. — Обычно первый раз все любят быть сверху. Я вздрагиваю от этих слов, как от пощечины, а он отстраняется, снимая очки и укладывая их на тумбу рядом с кроватью. Его глаза в лунном свете выглядят до безумия маняще, очаровывая. У людей не бывает таких глаз - это просто невозможно. — Я не... Он разворачивает меня спиной к себе, прижимая к своей груди и скользя ладонью по моему торсу к ширинке брюк, наконец высвобождая из их оков. — Да. Конечно же, да, - горячо дышит мне в шею он, обхватывая меня сквозь тонкую ткань боксеров и срывая с моих губ задушенный стон. — У меня уже было… - на очередном стоне выдыхаю я. Мужчина дёргает резинку боксеров, тут же накрывая мой ноющий член горячей ладонью, и я подаюсь назад, укладывая голову на его плечо и думая о том, как бы мне позорно не кончить в первую же секунду. — Конечно, Джон. Конечно, - он оглаживает большим пальцем головку, размазывая жемчужную жидкость и покрывая поцелуями мою шею, и я плавлюсь под этими умелыми прикосновениями, словно фруктовый лёд под палящим солнцем. — А теперь нагнись, - эти слова резким уколом возбуждения отдаются в паху, и я разочарованно вздыхаю, когда горячие пальцы исчезают с моего члена, облокачиваясь грудью на широкий подоконник окна, выходящего аккурат на стены моего будущего университета. Невольно вздрагиваю, чувствуя холод смазки, прокатившейся между моих ягодиц. Палец на одну фалангу проскальзывает внутрь, и я вжимаюсь лбом в стекло, что-то несвязно шепча. Мужчина успокаивающе гладит меня по спине, и я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, неосознанно насаживаясь на скользкие пальцы - хочется больше, хочется ещё. Почувствовав мой энтузиазм, он толкается ещё одним пальцем, и я шире расставляю ноги, путаясь в штанинах своих брюк. Горячие губы прижимаются к чувствительному месту под лопаткой, и жар крупной волной прокатывается от груди до самых кончиков пальцев от того, как он умело нащупывает все потайные места, словно знает мое тело наизусть, как карту морей и рек. Я слышу, как за спиной шуршит латекс, а следом весь напрягаюсь, почувствовав прикосновение гладкой головки к внутренней стороне бедра. Пальцы вдруг исчезают, и я жадно глотаю губами воздух, словно рыба, выброшенная на берег. — Тише, расслабься, - он наклоняется и мимолётно целует меня в плечо, подставляя головку ко входу и едва-едва двигая бёдрами вперёд. — Порядок? - я энергично киваю, нетерпеливо толкаясь назад, и он в один мощный толчок входит на половину длины в меня, выбивая весь воздух из легких. Он замирает, давая мне привыкнуть к странному чувству наполненности, перебирает пальцами мои волосы на загривке, массируя кожу головы и успокаивающе шепча какую-то ерунду. Я подаюсь назад, и он обхватывает ладонями мои бёдра, входя на полную длину и делая первое ритмичное движение назад-вперёд. — Боже, - в это короткое мгновение я забываю о том, что я атеист, сокращая весь свой словарный запас до упоминаний Господа, мелко дрожа и пытаясь найти хоть какую-то опору на этом проклятом широком окне. — Можно просто Гарри, - парирует он, и я смеюсь куда-то в сторону, когда он делает ещё один пробный толчок, начиная медленно набирать ритм. Дрожащими пальцами я хватаюсь за подоконник, подставляя шею под короткие поцелуи, мешающиеся с ритмичными шлепками кожи о кожу. Он оглаживает ладонями все, до чего может дотянуться, целует и кусает, а я беспомощно выгибаюсь под его умелыми ласками, мечась, словно зверёк, загнанный в угол голодным хищником. Я хочу чувствовать его всего - везде и сразу, хочу проникнуть под кожу, впитаться, став одним целым. Мир кружится, огни ночного города слепят глаза, а я на последнем издыхании двигаю бёдрами навстречу чужим крепким бёдрам, игнорируя телефон, вибрирующий в кармане своих брюк, безвольной кучей валяющихся под подоконником. Я упускаю момент, когда мы оказываемся на кровати - он нависает сверху, держится за дубовые подлокотники, движется так быстро, что я не могу дышать, лишь бесконтрольно приоткрывать губы в немом стоне, жадно хватая губами воздух. Он легким движением скидывает прядь волос, налипшую на мой лоб, коротко целуя куда-то в висок, этим нежным жестом сбивая всю оставшуюся спесь. С ним я чувствую себя таким настоящим, таким живым, что на мгновение мне становится невыносимо стыдно от того, что я назвался чужим именем. — Гарри, я... - он накрывает губами мои губы, не давая договорить, и я растворяюсь в этом поцелуе, притираясь головкой о его крепкий живот. Он растягивается в улыбке, отпуская изголовье кровати и переворачиваясь на спину, чтобы усадить меня на свои бёдра. Я судорожно сглатываю, на автомате упираясь ладонями в его плечи и принимаясь двигаться, но быстро вхожу в нужный ритм, и вот уже, откинувшись назад, седлаю его, с каждым скольжением головки по простате крепко сжимая мышцами. — Ты очень красив и знаешь это, правда, Джон? - он проводит пальцем по моему животу, спускается к паху и, крепко обхватив меня ладонью, делает несколько размашистых толчков. Я пытаюсь сфокусировать на нем взгляд, ломано улыбаюсь и откидываюсь головой назад, не зная что мне делать - насадиться глубже на потрясающий крепкий член или толкнуться в горячую тесноту кулака, при этом пытаясь не сбиться с ритма. Вместо этого я наклоняюсь к нему, обхватывая ладонями лицо и втягивая его во влажный поцелуй, слизывая вкус лайма с раскрасневшихся губ. Я чувствую всё сразу - кажется, в это мгновение я готов разлететься на кусочки от количества ощущений, борющихся друг с другом внутри меня. Я, для которого любые чувства всегда были под запретом, смог снять оковы только с едва знакомым человеком, ставшим в эту ночь мне ближе, чем кто-либо за всю мою жизнь. Жгучая смесь этих чувств выбрасывает меня за грань реальности - в ушах шумит, и я, словно сквозь толщу воды, слышу охрипшие стоны - свои, его - неважно. Мы целое, мы единое - в это мгновение весь остальной мир исчезает, оставляя только его и меня. Оргазм такой яркий и сильный, что на мгновение мне кажется, что прямо под моими веками взрывается светошумовая граната, разнося на мелкие осколки жалкие крохи здравого смысла. И сейчас, когда я гипнотизирую взглядом полосатые обои на стене, лёжа на его груди, медленно вздымающейся во сне, я думаю о том, как же сильно мне не хочется уходить. Я не могу остаться - не потому что в первый учебный день негоже являться в мятой чёрной рубашке, совсем не поэтому. Я не могу остаться, потому что пообещал себе, что эта ночь навсегда останется в прошлой жизни - разделит ее на до и после, станет фееричным окончанием беззаботного юношеского периода. Я дал себе клятву. Я выбираюсь из постели, дрожащими пальцами подцепляя с пола рубашку и набрасывая её на плечи. Последний раз взглянув на крепко спящего мужчину, сглатываю ком, вставший в горле, и коротко - на прощание - невесомо целую его во взмокший висок. Выйдя на цыпочках из номера, прикрываю дверь, прошу утром подать завтрак и, расплатившись, вылетаю на улицу, падая на заднее сиденье уже ждущего меня седана. Откинувшись головой на мягкое кресло, я думаю о том, что мне стоило бы оставить ему свой номер - написать на клочке бумаги, небрежно бросив его на дубовую тумбу. Заталкиваю эту мысль подальше - лимит слабостей на сегодня давно исчерпан. Пора возвращаться в реальность, Малфой. Неважно, что тебе этого совсем не хочется.