Король вечеринок

Флетчер сидел у барбекю и с каждой секундой чувствовал себя все хуже и хуже. Если раньше он не отказался бы погреть у него ноги, то сейчас он с радостью забрался бы под него целиком, стал маленьким и незаметным, спрятался, чтобы никто не мог его найти. Он сделал глубокую затяжку, надеясь, что дым создаст в его разуме плотную завесу, отделяя его сознание от всего произошедшего: вот глаза Рэя закатываются, когда Флетчер опускает его на пол, вот он пытается вдохнуть, но не может. В этот момент Флетчер возблагодарил небеса за то, что сделали его ебанутым сталкером. Он знал, где Рэй хранит лекарства, он меньше чем за минуту нашел шприц-пистолет с адреналином и вколол его Рэю в бедро. Теперь нужно было сделать укол преднизолона: Флетчер кое-как стащил с Рэя пиджак, закатал рукав рубашки, чуть не порвав при этом, и в ужасе уставился на сгиб локтя с едва просвечивающими венами. Рядом с ним кто-то опустился и сказал голосом Шамиля: давай лучше я, я врач, — и Флетчер отдал ему шприц, игла которого через мгновение быстро, но плавно вошла под кожу. Рэй уже минут десять как пришел в сознание и усиленно делал вид, что с ним все в порядке — но Флетчера никак не отпускало: перед глазами стояло мертвенно-бледное лицо и шприц в его руках, который он никак не мог решиться воткнуть в вену. Вышедшая из дома Лиза села рядом с ним, бесцветная, как полотно. — Можно мне затянуться? — спросила она и тут же испуганно добавила: — Пожалуйста. — Это не табак, — предупредил ее Флетчер. — Я знаю, — кивнула она. — Но я просто с ума сейчас сойду. Я знаю, что мой муж не игрушки детские продает, но такого просто не ожидала. Ужасно. Еще и Майкл… Микки мертв, произнес про себя Флетчер, как будто это подтолкнуло бы его к принятию. Умер по дороге в больницу. Почему-то больше всего Флетчера волновало, как переживет эту новость Рэй — тот был спокоен, кажется, только потому, что еще не был готов воспринимать окружающую реальность. Орел и лев сошлись в схватке — но умерли вовсе не от когтей и клыков друг друга. Какая ирония. С другой стороны, вроде как не было никакой схватки. Была невыгодная для Микки сделка, невыгодность которой Флетчер не успел обсудить с Рэем, и был Орел, радостно вещающий о начале прекрасной дружбы — а после лежащий на столе среди праздничной еды с пеной на губах. — Я никогда не курила так, — тихо сказала Лиза. — Только бонг. Флетчер пожал плечами. — Я вообще почти не курю. Траву, я имею в виду. Лиза неловко затянулась и закашлялась. — Я правильно понял, что Шамиль раньше работал врачом? — спросил Флетчер. — Не хочу никого оскорбить, но это несколько неожиданно. — Медбратом скорой помощи. Много лет назад, когда мы еще не уехали из Саратова. — Вы давно вместе? Лиза улыбнулась — неожиданно широко и светло, и улыбка озарила ее лицо, сделав его из просто красивого каким-то неземным — словно она была вышедшей из океана Афродитой. — С первого класса сидели за одной партой. А потом все как-то закрутилось — и вот мы здесь. С Орлом — его на самом деле зовут Дауд… звали, точнее — и Алексом они тоже с детства дружат. Поэтому они три мушкетера, как у Дюма. — А Джозеф? — А Джозеф — не мушкетер. Она хихикнула, но тут же снова посерьезнела. — Шамиль сказал, если бы вы не сориентировались, сейчас было бы поздно. Мистеру Смиту повезло, что у него есть такие друзья, как вы. — Ваши слова — да мистеру Смиту бы в уши. — Уверена, он это ценит. Она поднялась, подарив ему напоследок еще одну улыбку — и, глядя в ее огромные, голубые, искрящиеся глаза, Флетчер подумал, что, возможно, Шамиль не такой уж и плохой муж. *** — Если вы оба не перестанете смотреть на меня, как на умирающего, — заявил им с Тренером Рэй, — я вам въебу. Тренер согласно кивнул, Флетчер сообщил, что он не хозяин своим эмоциям — Рэй скривился, но промолчал. Тренер сказал, что спустится вниз, посмотреть, как там его ребята, и они остались в спальне наедине. Флетчер так мечтал здесь оказаться — и никогда не думал, что окажется при столь печальных обстоятельствах. Он больше не мог бороться — закрытые глаза Рэя, синеватые дорожки вен на его предплечьях, — и он сделал глубокий вдох, после чего произнес: — Я больше не хочу причинять тебе боль. Поэтому, если ты скажешь, я свалю. Не сейчас, конечно, а вообще. Буду держаться подальше от… — он хотел сказать «от вас с Микки», но вовремя одернул себя, — от тебя и твоих дел. Рэй должен был ответить — с чего ты взял, что мне на тебя не насрать? — и Флетчер уже приготовил было шутку, чтобы не ударить в грязь лицом окончательно (кому он врал, он валялся в грязи у ног Рэя с того самого момента, когда впервые увидел его) — но Рэй насупился и сказал: — Какая разница, если мне все равно больно. Флетчеру показалось, что он ослышался. Это звучало так, как если бы... он решил не додумывать, а спросить напрямую — но в тот самый момент, когда он уже открыл рот, в дверь постучались и на пороге возник Тренер. Возник, между прочим, до того, как Рэй сказал, что можно входить. — Итак, — сказал Тренер, плюхнувшись на кровать рядом с Рэем, — что мы имеем? Ему по всем признакам не давали покоя лавры Шерлока Холмса — или, раз уж тот был занят Ольгердом, мисс Марпл. — Орла и Микки убили разными способами, — уголок рта Рэя судорожно дернулся. — Возможно, убийц было двое. — Или же убийца знал, что второй раз уловка с ядом не сработает, — заметил Тренер, на что Флетчер презрительно фыркнул. — Учитывая, с каким рвением все бросились воссоздавать картину произошедшего — очень даже сработала бы. — А еще стрелял кто-то снаружи, — добавил Рэй. — Я уже просмотрел камеры — на них ничего, но чуть позже я смогу достать записи с соседних домов. — Это мог быть сообщник, — предположил Тренер. — Мог, — Рэй устало помассировал виски. — Но почему тогда не застрелить их обоих сразу? Нет, яд подсыпал кто-то из присутствующих. Несмотря на показную бодрость, ему очевидно было плохо: губы отливали синевой, а пальцы мелко тряслись. Флетчер пообещал себе, что, как только они смогут покинуть дом, отвезет его в больницу — вне зависимости от того, как завершится их разговор, который Тренер столь бесцеремонно прервал. — Что насчет печенья? — спросил Флетчер, и на лице Рэя возникла гримаса боли. — Это кто-то из своих, — ответил он. — Кто-то, кто знал, что у меня аллергия на орехи. Сначала я думал, что это сделали, чтобы не дать мне помочь Микки — но откуда убийца мог догадаться, что я решу съесть печенье? — Оттуда, — Флетчер мягко усмехнулся, — что ты за него душу продашь. Но ты прав: нельзя было предположить, что ты сделаешь это именно за минуту до выстрела. А для того, чтобы выстрелить в Микки, тот должен был подойти к окну — то есть ориентироваться только на тебя, даже если убийца как-то узнал, что у тебя начался приступ, не получилось бы. Рэй кивнул. — И есть еще кто-то, кто напал на вас с Ольгердом. — Может, это связано с моим расследованием? — предположил Флетчер. Он бросил взгляд на Тренера — тот, конечно, здорово им помог, но не то чтобы ему можно было полностью доверять. — Ну, ты понимаешь, каким. — Но тогда при чем тут Ольгерд? — возразил Тренер. — Мне кажется, кто-то просто поверил в вашу легенду и решил, что Флетчер тоже один из людей Микки. Рэй нахмурился — и Флетчер понял, что он догадывается, к чему идет разговор, но никогда не скажет этого сам, поэтому он сказал вместо него: — Если мы отметаем Ольгерда, у нас остается только один вариант. Мартин ведь знал о твоей аллергии? — Это не он, — процедил Рэй сквозь зубы. Тренер положил ладонь ему на плечо таким привычным, естественным движением, что, если бы Флетчер умел испепелять взглядом, рука Тренера прямо сейчас очень красиво бы загорелась. — Я понимаю тебя как никто, — сказал он. — Я бы тоже не хотел верить, если бы выяснилось, что кто-то из пацанов что-то натворил, но факты говорят сами за себя. — Нет никаких фактов, — злобно прошипел Рэй. — И Мартин — не один из твоих пацанов. — Этого я и не говорил, — ладонь Тренера так и не исчезла с чужого плеча, но, более того, успокаивающе его погладила. — Но я знаю, что ты чувствуешь сейчас. Мобильный в его кармане завибрировал, и он, кинув взгляд на экран, сказал: — Пацаны говорят, мое отсутствие начинает выглядеть подозрительно. — Иди, — Рэй махнул рукой. — Мы скоро спустимся. Он сказал это, и желудок Флетчера тут же ухнул вниз, ниже пола, обратно в тот подвал, откуда Рэй вытащил его час назад. Мы скоро спустимся — это могло означать только одно: за всеми этими обсуждениями Рэй не забыл, о чем они говорили до прихода Тренера, и совершенно точно планировал продолжить разговор сейчас. — Это не может быть Мартин, — заявил Рэй, когда дверь за Тренером закрылась. — Он мне… не как сын, конечно, но ты понимаешь, о чем я. Вот как. — Энакин тоже был Оби-Вану как брат, — отозвался Флетчер, — и чем все закончилось. — Это неудачная метафора. — Ладно, тогда, возможно, тебе больше понравится метафора про ситхов. Рэй устало вздохнул. — У них что, тоже кто-то был кому-то как брат? — Нет, но ученик должен был убить своего учителя, чтобы завершить обучение. — Иди ты нахер, — сказал Рэй. Флетчер никуда, конечно, не пошел — но все же послушно замолчал. Тишина, воцарившаяся между ними, была напряженной, и очень скоро он не выдержал. — Я никогда раньше никого не убивал, — произнес он. — И никогда не думал, что когда-либо это сделаю. Рот Рэя искривился, на лице появилось злое, хищное выражение. — Разве ты не знаешь, что словом можно убить? И своими словами, Флетчер, ты убил столько народу, что даже сам, наверное, этого не осознаешь. Ему не следовало этого говорить. Флетчер любил его, да — но это не значило, что Рэй мог вести себя как мудак, особенно в тот редкий момент, когда он, Флетчер, не снял, но чуть приподнял свою сраную маску, ебаное улыбающееся лицо, такое же глупое, как тыква, надетая на голову первого убитого им человека. — Какая же ты тварь, Раймондо, — сказал он, поднимаясь со стула и вставая перед ним — непонятно зачем, он не смог бы ударить его или толкнуть спиной на кровать, вообще ничего не смог бы сделать. — Все время говоришь о том, какой я мудак, но посмотри на себя. Все, что нас различает — это твой красивый костюм: галстук, жилет, дорогой дом. Ты прикрываешься всем этим, как будто это позволит кому-то не заметить, какой ты на самом деле, и думаешь, что этот костюм прилип к тебе, врос в плоть и кости, как экзоскелет — но он выглядит не лучше, чем кигуруми Эрни и Праймтайма, как будто каждый твой день — это блядский Хэллоуин. Рэй смотрел на него, запрокинув голову, его грудь часто-часто поднималась и опускалась, как будто он только что пробежал марафон и теперь не мог отдышаться. — Меня чуть не убили русские, — хрипло произнес он, — из-за тебя. Флетчер сделал несколько глубоких вдохов. — Ты идиот. Я собирался предупредить тебя о том, что сейчас они будут здесь, а ты затолкал меня в блядский ящик. Я по-твоему совсем дебил — приезжать туда, где вот-вот начнется перестрелка? — Тогда зачем ты сделал это? — Ну, — Флетчер криво улыбнулся, — двадцать миллионов есть двадцать миллионов. Я бы поделился с тобой в качестве моральной компенсации. Рэй почему-то зажмурился — но не успел Флетчер спросить, что случилось, как чужие руки обхватили его бедра и потянули к себе, а в следующую секунду переместились на плечи, и он почти что упал на Рэя, едва успев выставить локоть и опереться на него. Губы влажно мазнули по его скуле, коснулись щеки — и хотя Флетчер ждал этого всю свою жизнь, он все равно не понял, в какой момент они начали целоваться. Рот Рэя оказался горячим и жадным, зубы легко и как будто даже нежно прикусили нижнюю губу, ладони то гладили его спину, то прижимались к груди, обжигающие даже через одежду, оставляющие на теле Флетчера незаживающие раны — и с каждым прикосновением они плавили и без того хрупкую стену, воздвигнутую между Флетчером и всеми его самыми темными, самыми низменными желаниями. Он видел эту стену как будто наяву: черное матовое стекло, и на нем появлялись все новые и новые отпечатки, от которых во все стороны разбегались трещины. Нужно было сказать: мы не должны делать этого сейчас, нужно было сказать: тебе надо в больницу; но он сказал: Рэй, детка — и Рэй, вместо того, чтобы хорошенько вмазать в ответ, застонал ему в рот и сжал через брюки его член. Нужно было сказать: остановись, — но он просто не мог. Он наощупь расстегнул пуговицу на джинсах Рэя, а затем потянул вниз молнию, и тот неуверенно позвал его по имени — и стена в голове рухнула, как будто Рэй с размаху ударился о нее всем телом. Флетчер попытался той рукой, которой не опирался о кровать, стянуть с него джинсы вместе с бельем, но это оказалось страшно неудобно, а потом Рэй обнял его за талию и перевернул их обоих на бок. Флетчер просканировал взглядом его лицо — потемневшие глаза с расширенными зрачками, приоткрытые губы — и сказал: подожди, и одновременно с этим Рэй сказал: я отсосу тебе. Флетчер сжал его плечо, удерживая, и мягко произнес: не нужно делать то, чего ты не хочешь, на что Рэй придвинулся ближе и, прижимаясь стояком к его бедру, спросил: я похож на человека, которого можно заставить делать то, чего он не хочет? — Ты похож на человека, который битых полчаса читал по ролям диалог Мэттью Бергера и Сухого Глаза, — ответил Флетчер и тут же поцеловал его, потому что это грозило превратиться в очередную словесную перепалку. Рэй оказался способен целоватся и смеяться одновременно, и от этого знания у Флетчера едва не разорвалось сердце. Он все-таки стащил с него джинсы и обхватил ладонью идеально твердый член — Рэй тут же перестал смеяться и, глухо охнув, уткнулся лицом ему в шею. Флетчер укусил его ухо — господи, как давно он мечтал это сделать, — затем вылизал. Он двигал рукой медленно, почти издеваясь, где-то на периферии сознания крутилась мысль, что их отсутствие выглядит подозрительно, но он никак не мог сосредоточиться на ней, да и не хотел. Рэй шумно дышал, его руки цеплялись за плечи Флетчера с такой силой, что было почти больно, вампирский костюм оказался совершенно непригоден для того, чтобы в нем трахаться — и никогда Флетчеру не было так хорошо. В какой-то момент Рэй выдохнул особенно громко и почти что всхлипнул, а затем его пальцы сомкнулись на запястье Флетчера, удерживая его руку. Флетчер подумал было, что сделал что-то не так, но Рэй надавил ему на плечи, заставляя лечь на спину, а затем все-таки расстегнул его брюки и стянул их почти что до колен. Флетчер откинул голову на кровать и прикрыл глаза, когда губы сомкнулись на его члене и двинулись вниз по стволу. Он хотел бы видеть сейчас лицо Рэя, но не мог избавиться от ощущения, что, если он посмотрит сейчас на него, тот исчезнет. Или не исчезнет, но сам Флетчер ослепнет — потому что это будет то же самое, что увидеть солнце. Слишком пафосные мысли, но его мозг, отравленный осознанием близости Рэя, генерил их одну за другой: я люблю тебя, я ждал тебя всю мою жизнь, я сделаю для тебя все что угодно. Рэй сосал просто великолепно: он вбирал член по самое основание, вылизывал его, изредка отвлекаясь на то, чтобы поцеловать бедро или живот, и при этом сам едва ли не стонал, как если бы ему это нравилось так же, как Флетчеру. Может, ему и нравилось. Флетчер перебирал волосы на его затылке, периодически сжимая их в кулаке, но не пытаясь надавить или удержать, и в какой-то момент он больше не смог сдерживаться, поэтому приподнялся на локтях и посмотрел — и Рэй поймал его взгляд и вопреки опасениям никуда не пропал, зато взял член в рот невыносимо глубоко, и его горло сжалось вокруг него, и это стало последней каплей. По всем правилам Рэй должен был отстраниться, но он не двигался все то время, что Флетчер изливался ему в рот, только прикрыл глаза. У него был ужасно сосредоточенный вид, очки сползли набок, и это, наверное, должно было быть смешным, но Флетчера захлестнула такая волна нежности, что под ребрами заболело. Он подтянул его наверх и усадил к себе на колени: Рэй все еще не кончил, и Флетчер собирался исправить это прямо сейчас — и еще он собирался узнать, какое у него в этот момент будет лицо. Но Рэй его намерения явно не разделял, потому что снова уткнулся ему в плечо. Флетчер не стал возражать: он сосредоточился на том, чтобы двигать рукой в темпе с тем, как Рэй приподнимал бедра ему навстречу. Ладонь Рэя сжала его плечо, Флетчер накрыл ее своей и переплел их пальцы — Рэй громко застонал, по его телу пробежала дрожь, и он все-таки приподнял голову, так что Флетчер поцеловал его. Пусть он так и не увидел его лица в момент пика, он чувствовал себя абсолютно счастливым. Рэй отодвинулся, но только для того, чтобы достать из тумбочки салфетки и протянуть ему, после чего снова обнял его, прижавшись всем телом. Флетчер сжал его руку, поднес кисть к губам и поцеловал запястье там, где под кожей виднелись вены. Он погладил ладонь большим пальцем, отстраненно разглядывая линии на ней, и тут его осенило. — Я знаю, как могли убить Орла, — сообщил он. Рэй посмотрел на него скептически и покачал головой. — Конечно, — сказал он, — меня несколько беспокоит, что, может, ты и во время секса Орла представлял. Но ладно, выкладывай, что там у тебя?