Вечный школьник.

У каждого человека есть собственный запах. Это передалось человеку от животных. Человек — животное. Гон умел резво отличать запахи разных людей, запоминать их и, в дальнейшем, узнавать их. Этому его научил старший брат. В отличие от Гона, который беспорядочно запоминает всё, что видит, слышит и чувствует, Эмма включал по собственному желанию острое обоняние. Для этого ему нужно было сконцентрироваться на новых ощущениях, что было не слишком удобно, но скоро привык. Киллуа пах шоколадом, который он ел в любое свободное время. Курапика пах зелёным чаем. Спокойствие и сосредоточенность. Леорио пах лекарством. Хисока пах опасностью. Гон пытался выделить из запаха мужчины хоть что-то понятное, но сколько бы он не принюхивался, ничего не выходило. Запах был смесью чего-то приторного, кислого и… Странного? Лёжа на ковре, Гон почувствовал этот самый запах, который перебил его собственный и Киллуа запахи в сумме. Он двигался стороной, но этого хватило, чтобы Гон настороженно покосился на дверь. *** Мини лаборатория анализа всего на свете уже прибыл в город и сейчас занимался тем, что пытал продавца на тему того, какие сладости нравятся детям. Ему уже сделали скидку (как только он зашёл) и теперь, боязливо пытались что-то посоветовать, но так, чтобы остаться в живых. Шизиков в этом городе полно, а поэтому, завидев любого человека в странных шмотках, они стараются сгладить любой конфликт. — А что это за конфеты? Пытки продолжались уже четыре часа. Он был придирчив, поэтому, уже через сорок минут его турне проводил владелец магазина. Еле как отмазались от Эммы хозяева. Они всучили ему ужасно дорогие сладости, которые обошлись в копейки. Не повезло и магазину игрушек. Террор продолжился в магазине одежды. Закончился он только в магазине алкоголя. Во-первых, Эмма не пьет, но привык обрабатывать раны только саке. Во-вторых, из-за особенностей своей способности, мальчик, которому на самом деле двадцать лет от рождения, но он постоянно гоняет в форме ребёнка не по своей воле, а по воле рока, живёт ужасно тяжело. Алкоголь покупает только по лицензии, которая вводит в ступор продавцов, но те, пожимая плечами, решают, что какой хрени бог только не создаёт. Купив всё необходимое, он потопал в сторону башни. Что он скажет своему брату? За этими мыслями он и не заметил, как достал фарфоровую маску, что была важным атрибутом каждой легенды. Обыкновенная фарфоровая маска на половину лица. Ему досталась лиса. На лбу у лисы красовалась четвёрка, написанная английскими буквами на японском. Своеобразная загадка. (Shi — с японского переводится как четыре и как смерть. Разница в кандзи) Аккуратно завязав маску на лице и скрыв ленты под волосами, он, поправив головной убор, который из-за этих манипуляций немного съехал, громко чеканя каждый шаг, вошёл в башню. Первым делом нужно было добраться до регистратуры. Тут он уже бывал и это мягко сказано. Небесная арена иногда помогает перебиться от зарплаты до зарплаты, так что на частого гостя внимание почти не обратили. Новенькие пытались оценить боевой потенциал зашедшего, что было довольно трудным делом, ибо излучаемая опасность у него колеблется от мопса и до Сатаны. Выбрав ауру маленького мальчика, он старательно избегал скопление народа. Проблемы ему не нужны. Искусство ниндзя успехов не принесло. Его, скрывающего весь потенциал, только больше заметили и приметили. — Эй, малыш, — прошуршало над ухом у мальчика, — денег не одолжишь? «Годы идут, а гопники в этом месте всё такие же. Даже предлог не изменили, эх, жизнь моя тоска…» Эмма поставил пакеты с покупками на пол и начал рыться в кошельке. Вытащив всю мелочь, что у него была, он протянул кулачок мужчине. Тот подставил руку, но то ли Эмма через прорези в маске видел плохо, то ли задолбался в конец, но монеты он отпустил немного левее руки мужчины, поднял пакеты и утопал в противоположном направлении. — Добро пожаловать! Мы рады снова видеть вас! Желаете отправиться на двухсотый или начать с самого начала? — девушка оглядела ребёнка с ног до головы. — Ваше молчание я переведу как «на двухсотый». Пожалуйста, пройдите в лифт. В лифте его встретила ещё одна девушка, которая попыталась забрать пакеты из рук ребёнка, но вспомнив, как однажды этот ребёнок голыми руками вырвал противнику хребет, оставила жалкие потуги. Едут. — Эм, — замялась девушка пытаясь поддержать беседу, которая даже не началась. — Погода хорошая, да, Эмма-кун? — На двухсотом этаже есть мальчик, — начал он. Девушка удивлённо посмотрела на него. Не каждый удостаивался чести поговорить с ним. — Меня интересует в какой комнате он живёт. Можете дать информацию если я вам скажу имя. — Это сугубо секретная информация… Комната заполнилась рэн. Она клубилась по полу, обвивалась вокруг девушки и ластилась к хозяину. Цвет был чёрный, но, когда лифт перевалил отметку 170, Эмма хитро улыбнулся и рэн поменяла цвет. Золотая дребедень больше не душила, а мягко намекала, что отвечать обязательно и только правдиво. — Я могу и сам найти, просто мне не нужны проблемы. *** — Гон, давай вызовем кого-нибудь? — С нашей-то удачей, — произнёс мальчик. — На наш вызов придёт или бабайка, или Хисока. Что хуже — даже не знаю. Киллуа тоже задумался. — Но мы же ничего не теряем! Давай! — произнёс он и, схватив за руку Гона, потащил в коридор, на бегу рассказывая, что можно призвать. Излюбленным приведением детей является всезнающий Ханако и отвечающий Коккури-сан. Но Киллуа хотелось приключений, поэтому вариант с Ханако его устраивал больше. Минут десять они долбились в дверь, но не встретив ничего, расстроились. Малыши плелись в сторону комнаты. Даже если бы сейчас они наткнулись на Хисоку, то просто обошли бы его. Настроение у юных демонологов упало ниже пола, хоть и говорят, что падать там уже некуда. В таком состоянии их и встретил Моро. Он топал в сторону регистратуры, но, заметив знакомую ауру, решил задержаться. — А я тебе говорил, что двухсотый этаж не третий! Ханако на третьем обитает! — ворчал Гон. — Ну кто же знал? Давай спустимся на третий? — спросил Киллуа, остановившись. Гон тоже остановился и посмотрел на друга. В его взгляде читалось, что на сегодня хватит ему всякой ебистики и он хочет вернуться в комнату. Хисока подкрался незаметно. Юный Золдик поздно заметил проблему за спиной, но среагировал быстро. Теперь Киллуа стоял за спиной у Гона. — Чем занимаетесь, мальчики? — промурлыкал мужчина. Они были уверены, что разговор он застал весь, поэтому решили не отвечать. — Чтобы вызвать демона нужна настоящая магия! Талантливый маг может вызвать призрака из любой комнаты! Он повернулся к первопопавшейся комнате. Постучавшись три раза, он пропел «заклинание». Минуту стояли не двигаясь. В коридоре замигали лампочки, а со стороны лифта повеяло жутью. Даже Хисока удивился. Больше всего удивился Эмма. Он моментально применил зецу и теперь, зависая около этих демонологов, расстраивался, что его никто не заметил. Маску он стащил и убрал в сумку. — Ничего не происходит, — сказал Гон поглядывая на Хисоку. — Камень в твой огород. — Ханако-сан, ты здесь? Молчание. Эмма висел около двери и решил играть с ними. Он аккуратно перелетел за спину Гона, вырубил лампочки во всем коридоре, но оставил одну, между гениями темной магии. Киллуа вздрогнул, но потом, взяв себя в руки, злобно посмотрел на Хисоку. — Это всё твои фокусы? Но до него эти слова не дошли. Он хитро поглядывал за спину Гона, где ощущал что-то, что просто фонило хитростью и озорством. Хисока продолжал гнуть мистическую линию. — Ханако-сан, вы здесь? — Йа-а зде~есь, — пропел Эмма на ухо Гону. Он аккуратно обнял его, просунув руки ему между руками и прислонившись грудью к его спине. Глаза у нечто сияли золотым, зубы блестели, а волосы немного растрепались. Эмма понял, что его брат немного выше чем он. Стало обидно, что ему приходится зависать над землёй ради того, чтобы обнять его. Гон был воспитан в экстремальных условиях, а после встречи с Хисокой уровень его реакции повысился. Он, мешкаясь, попытался ударить нечто головой в нос, но Эмма предполагал такой исход, так что со звуком «вшух» исчез и появился в метре. Аккуратно спустившись на пол, он начал отряхивать костюм. — Хисока! — завопил Киллуа. — Отзывай это! Хисока же всматривался в силуэт. — Кто будет загадывать желание, — актёр продолжал. — Может ты, мальчик? А может ты? Эмма сунул руки в карманы. Напуганные лица детей его веселили и он не мог точно сказать, остановится ли в нужный момент он или нет. Его начинало это тревожить, а поэтому фокусы особенные решил не показывать. — Ты кто? — спросил Гон, выполняя дыхательное упражнение для успокоения. Он не мог точно сказать, кто его больше пугает — это или Хисока. Эмма завис. «А выключил ли я чайник?» — Кто ты? «Наверно стоит потом извиниться». — Да кто ты такой?! «Сколько конфеты могут пролежать в пакете?» Гону это надоело, поэтому он посмотрел на Хисоку. Он конечно мразь, какую ещё поискать, но знакомая мразь. А это, во-первых, нечисть, а во-вторых, незнакомая. Хисока правильно перевёл взгляд мальчика. «Гон будет мне должен», — думал мужчина взяв мальчика за руку, чтобы завести его за спину, но тут случилась оказия. Злобный дух, оказался ещё более злобным и совершенно продвинутым, ибо так юзать рэн нужно только уметь. Секунда, чтобы появится около мужчины. Два удара сердца, чтобы в одной руке материализировать нож, а другой схватить брата за плечо и развернуть к себе. Один удар сердца, чтобы нанести фальшивый скользящий удар по лицу. Мгновение, чтобы из немного ослабленной руки вырвать ребёнка и, прижав ещё сильнее к себе исчезнуть, чтобы появиться в трёх метрах. Гон был напуган, обескуражен, но на своё огромное удивление он чувствовал себя в безопасности. Что-то было в этом знакомое. Эмма начал сгущать вокруг себя ауру, формируя эн. Барьер немного ослабил его, но это позволит ему предугадать атаку. Гон старательно вспоминал. Через секунд десять замешательства Хисока пришел в себя. Он, разумеется, заметил, что нож специально не задел его лицо, и точно был уверен, что пацан бы не промахнулся. Нож лежал в его руке надёжно, был продолжением его руки, чувствовался как плоть хозяина. Эти размышления сподвигли его на то, что перед ним не очень обычный ребёнок. Дети вообще-то из воздуха не появляются, а потом не используют нен. — Брат? Эмму будто холодной водой окатило. Эн немного замерцал. — Брат? — спросил он немого громче. Киллуа вздрогнул. Друга нужно спасать. Он очень быстро подбежал к Эмме, оказался перед ним и исчез. «Глупенький. Ты в моём поле. Ты на моём поле. Я тебе слышу и ощущаю, ребёнок». Киллуа оказался за его спиной. Вырвать сердце и спасти друга. Легче простого. — А ну стоять! — заорал Гон в ухо Эмме. Если это его брат, то ему сейчас будет очень плохо. Как он и ожидал. Эмма почти грохнулся на землю, зажав рукой ухо. — Мелкий засранец, — прошипел он. Гон вспомнил одну вещь, которая была отличительной чертой его старшего. Резкий звук или резкий свет действуют на его брата сильнее, чем на обычного человека. Это частенько помогало ему смыться. Эмма стоял на коленях зажимая ухо рукой. Он использовал Гё, а значит все его чувства обострились. Знал же, засранец. Гон времени не терял. Он поймал Киллуа за руку, спокойно посмотрел на Хисоку и с видом жандарма объявил. — Это мой старший брат, — ткнул на парня и поднял его кепку. — Пожалуйста, позаботьтесь о нём. Эмма послал такой взгляд на Хисоку, что тот поймал мандраж. «Это будет занимательно».