Не прошло и десяти минут, как машина остановилась у знакомого мне с юности бара. Я вылезла наружу и остановилась, задержав взгляд на входной двери.
— Если выберешься оттуда живой, знай, — подал голос охранник, — этой ночью рушить планы собственного босса я не стану.
— Что ж, очень жаль, — ответила я, уверенно зашагав вперед.
Когда обернулась назад, стоя у самой двери, Джека уже не было. И машины тоже. Впрочем, тогда это было даже к лучшему. Дернув ручку на себя, я шагнула вперед. Переступила через порожек, о который спотыкалась всю свою юность, спустилась по крутой лестнице вниз и оказалась в своем самом любимом месте Лондона. В баре «У Бобби».
Возможно, название банальное. Однако, лучше местечка не сыскать во всем городе. Как и шестью годами ранее, небольшое помещение было отделано довольно странно. Барная стойка была растянута во всю стену, над ней выложены разноцветные плиточки. У противоположной стены была сконструирована небольшая сцена. В ту минуту там выступал отлично знакомый мне мужчина с длинной, седой бородкой в ковбойской шляпе. Это был Билли — брат-близнец Бобби — владельца заведения. Живая музыка заполнила полупустую комнату. Лишь у стойки, а также за некоторыми столиками сидели посетители. Потому и Криса найти не составило огромного труда.
Он сидел за стойкой, нервно потягивая двойной виски, как самый несчастный человек на планете. Легко улыбнувшись столь знакомой мне картине, когда парень сидит и бухает, плачась о своих проблемах бармену или стакану двойного виски, я направилась прямиком к нему. Конечно, это было не очень просто. А все из-за каблуков, что были на моих ногах.
Вообще, вся комната была отделана деревяшками. И с каждым годом у них менялся цвет. Однако, одна проблема все-таки сохранялась много лет. Доски разъезжались в некоторых местах, а потому каблуки женских туфель попадали в эти щели и практически застревали там. А ходить по этому полу босиком запрещалось, так как можно было засадить себе занозу в пятку.
Но не суть.
Кое-как доковыляв до Криса, я опустилась на стул рядом с ним и изучающе стала таращиться на него.
— Я же вроде сказал ехать в отель, — бесстрастным голосом пробормотал он, на что я пожала плечами.
— А я, знаешь ли, как-то не привыкла подчиняться, практически, незнакомым мне парням.
От моих слов Фальверт хмыкнул, продолжая вертеть бокал в руке.
— Практически незнакомым? — повторил он. — Значит, отдаваться пьяной незнакомым мужикам ты можешь, а подчиняться — нет, верно?
— Нет, не верно. Незнакомым мужикам я тоже не отдаюсь. С тобой я ведь так и не трахнулась.
— Могу исправить свою ошибку, — так же бесстрастно ответил он, не поднимая глаз.
Жестом, я подозвала к себе бармена. Молодой человек, на вид лет двадцати двух с проколотыми ушами и розовыми волосами без слов понял, что именно мне было нужно. И за несколько секундочек он опять намешал двойной виски. Поймав стакан, запущенный по стойке, я быстро сделала несколько глотков. Янтарная жидкость неприятно обожгла небо и горло, но прояснила мысли в голове.
— Почему ты тут? — осмелев, спросила я.
— А где мне еще быть, Чарли? Полчаса назад я испоганил свою жизнь, жизнь своего брата и разрушил грандиозные планы твоей сестры! — постепенно повышая голос и повернув голову ко мне, прошипел Крис. — Ну так где мне еще быть, а?!
Действительно. Это ведь был самый легкий способ исправить ситуацию. Этого я ему не сказала. Мой сарказм был неуместен, Фальверту было куда паршивей, чем мне. Поджав губы, я вновь сделала глоток обжигающего горло напитка.
Я видела, что рок-поп-или-как-его-там звезде было плохо. Откровенно плохо. И решила поддержать его ненужными, пустыми и бессмысленными словами, что необдуманно вырвались у меня.
— Ты не загубил жизни. Разве что, свою. Джошу будет лучше без нее. Гораздо. А моя сестра найдет себе новую кормушку, за это можешь не волноваться.
— Ооо, — протянул с усмешкой Крис. — Я смотрю, ты уже успела наведаться к своему братцу.
— Ну разумеется, — так же язвительно ответила ему. — Должен же был кто-то отговорить меня поехать сюда и спасти твою депресивно-бухую тушку.
На мое обращение он усмехнулся, прижимаясь губами к полупустому стакану.
— Видимо, это у него не особо получилось? — вновь спросил он, уже менее бесстрастным голосом, еще немного опустошив свой бокал.
— Да. Что-что, а отговаривать от наитупейших поступков Энди не умеет. Во всяком случае, меня.
— Что ж… возможно, сегодня это пойдет мне на руку, — задумчиво пробормотал он, вновь повернув свое лицо ко мне.
В глазах «морского» цвета плескалась печаль и заинтересованность. Я не поняла, что он имел в виду. И не понимала до конца вечера.
Когда решила спросить, что это значило, и уже раскрыла рот, чтобы что-то сказать, из комнаты персонала раздался радостный возглас. Этот голос я могла узнать где угодно. И произнес он именно мое имя, да еще так громко, что все присутствующие, кроме Фальверта, обернулись.
У двери стоял высокий, немного полноватый мужчина с седыми волосами и добродушной улыбкой. Он улыбался мне и медленно шел в нашу сторону, словно не веря собственным глазам.
Это был Бобби — владелец заведения, как уже упоминалось выше, и мой давний-давний друг. Наш общий. Когда-то давно наша небольшая компания, состоявшая из меня, Лютер, Шейна, Джоша и Камиллы совершенно нечаянно забрела в этот бар. Нам было от силы шестнадцать, однако ужасно хотелось напиться. Для нас всех неделька выдалась паршивой и вечером очередной осенней пятницы мы решили расслабиться. Зашли в этот бар и немного прихренели. Ремонт там всегда был странный, народу мало. Например, в тот вечер, когда мы зашли, был занят лишь один столик и только два парня сидели за стойкой.
Короче, алкоголь нам не продали в силу возраста, ведь в Великобритании он был разрешен только с восемнадцати. Но жена Бобби — Салли, напоила нас своим чаем, накормила пирогом, а потом она, Бобби и Билли весь вечер рассказывали нам забавные истории из своей жизни. С тех пор это место стало нашим самым любимым, а эти люди — практически приняли нас в свою семью. Зачастую, я приходила туда, просто чтобы побыть в уюте, поболтать с Салли или с Бобби, или с не менее дружелюбным Билли. И почувствовать себя любимой.
Именно поэтому, спрыгнув со своего стула, я улыбнулась и пошла навстречу толстячку. Рядом с ним я смотрелась еще более маленькой, чем рядом с Крисом. Даже на каблуках.
Уперевшись в большой пузень, я нежно обняла старичка, поцеловав его щеку. И где-то там, в дали, услышала, как прекратилась музыка. А затем меня обняли с другой стороны — человек менее общительный, более подтянутый и также любимый.
Отстранившись, я поглядела на обоих братьев. Они за столько лет даже почти не изменились, только вот волосы стали седыми и морщин побольше на лице.
— Чарли, — тепло произнес Билли. — Черт возьми, как давно тебя не было в наших краях.
— Да уж, очень давно. Но я так рада вас видеть! — воскликнула, еле сдерживая эмоции. — А где Салли?
— Она на кухне, пирог печет. Опять. После вашего ухода мне теперь гораздо больше достается, — пошутил Бобби, похлопывая себя по животику. — А ты, я погляжу, не одна тут.
Мужчина кивнул в сторону Криса, и я обернулась к нему. Фальверт внимательно смотрел на нас с недовольной физиономией. Он даже не пил свой виски. И тогда, видимо, уже захмелевшая, я решила познакомить его со своими друзьями.
Потянув их за руки, я подвела их к нему, заставив синеглазого спуститься со стула. Он ничего не понял, потому и пришлось разъяснять.
— Крис, познакомься. Это близнецы — Билли и Бобби — наши старые с ребятами друзья. Бобби — хозяин бара, а Билли музыкант, — объяснила ему. — А это… — я запнулась лишь на миг, не зная, как его представить. Как брата Джоша? Но тогда бы это ударило по самому больному, а задевать его, как это ни странно, мне не хотелось. Поэтому ответ вышел простым и лаконичным, — это мой друг. Крис.
Фамилию его я тоже называть не стала. Как уже выяснилось до этого, Фальверт был личностью известной и очень обсуждаемой. Это могло привлечь внимание.
Однако, стоило мне закончить, как дверь позади мужчин хлопнула. Мы все обернулись туда, а в проходе уже стояла Салли. Как всегда, она выглядела чудесно. Ее волосы были прямыми и рыжими, морщин на лице практически не прибавилось с нашей последней встречи. В ее руках был красивый, и, поверьте мне, самый вкусный на свете вишневый пирог. Она смотрела четко на меня, словно призрака увидела. Но я ей лишь улыбнулась.
Женщина подлетела ко мне, заранее оставив свой ароматный пирог на стойке, и заключила в крепкие объятья.
— Приветик, Салли, — весело поприветствовала ее, обнимая в ответ и прижимая к себе.
— Ох, Чарли, как же я давно тебя не видела, хорошая моя, — так же жизнерадостно отозвалась она, отстраняясь.
— Эм, Крис. Позволь тебе представить — Салли, жена Билли и единственная женщина в мире, которая потрясающе готовит вишневый пирог. Лучше, чем кто-либо. Салли, это мой друг, Крис.
— Эй, эй, Вестман. Придержи коней. Этот пирог мой! — возмутился Бобби.
— Ладно-ладно, я ведь не претендую, — с улыбкой до ушей сообщила я, поднимая руки вверх.
— Так, Бобби. Успокойся. Посмотри на себя, совсем уже объелся моих пирогов. Ты только взгляни на девочку. Она ж ведь тощая, как трость, — взъелась на мужа рыжая, вызывая у меня еще более широкую улыбку, если такое вообще было возможно. Краем глаза я заметила, что Фальверт тоже улыбнулся этому. — Пойду схожу за тарелками. Крис, ты будешь?
— Ей богу, мэм, у меня от одного запаха слюнки текут, — пошутил он, поднимая руки вверх и так же улыбаясь.
— Вот он, наш человек, — оценил Билли и подмигнул ему.
Бобби стал поддерживать с ним эту тему, просто болтая совершенно ни о чем. Я же смотрела на Криса. И мой уже захмелевший мозг оценивал его состояние. Он, казалось, оживился к тому моменту. И до ушей улыбался пустой болтовне близнецов.
Со временем, в баре остались лишь молодые парни и девушка. Они разместились за столиком в дальнем углу, совершенно не обращая на нас внимания. Впрочем, как и мы на них.
Совсем скоро, мы вернулись к тем стульям, где сидели до этого. Билли, Бобби остались за стойкой. И совсем скоро к ним присоединилась Салли со своим пирогом и тарелками.
— Чарли, ну вот ты снова за свое, — проворчала она, увидев стоящий передо мной стакан с виски. — Сколько раз повторять — нельзя столько пить. Алкоголь делает тебе только хуже. Вспомни, сколько глупостей уже творила попьяне.
— Я помню, — прервала ее, не желая вспоминать о тех «глупостях». — Но, поверь, сейчас я очень редко пью. Не то, что в шестнадцать лет.
— О, так это правда! — встрепенулся Крис, в свою очередь, делая глоток из стакана. — Твой дружок Шейн сказал, что юности ты была тусовщицей, но я как-то не особо ему поверил.
— Это еще почему? — удивленно спросила я, поднимая бровь.
— Ну разве такая зануда, как ты, могла когда-то быть истинной любительницей вечеринок?
Билли рассмеялся, услышав это. Пожалуй, даже Салли усмехнулась.
— О, а ведь она такой и была. Чарли, девочка моя, неужели теперь твоя жизнь стала совсем скучной? — с улыбкой вопросил Бобби.
Я ударила Фальверта в плечо, прежде чем ответить ему.
— Ничего она не скучная! У меня просто много работы. И меня все устраивает, между прочим.
И тут понеслось. Бог мой, если бы только знала, что общение с этими людьми окажется таким же приятным, каким я его запомнила — заглядывала бы в тот бар ежемесячно. С ними было так тепло и уютно. Это как оказаться дома после долгой дороги. Честное слово, мы, кажется, обсудили все на свете. Не осталось у нас не затронутых тем.
И когда часы, висевшие над барной стойкой показывали уже два часа ночи, я чувствовала себя просто опустошенной. Дерек — сын Бобби и Салии, который и был тем самым розоволосым парнем, постоянно намешивал мне какие-то алкогольные коктейли, а Крису наливал виски. И к тому времени мы были уже почти никакие. Бобби, Билли и Салли давно ушли спать. Как и другие посетители. Мы остались лишь втроем.
Засидевшись, я стала гулять по бару, все-таки нарушив правила и сняв каблуки. Истинное орудие убийства валялось у моего стула, в то время как я осматривала статуэтки. И наконец добрела до полки, которая интересовала меня больше всех. Там, в небольшой рамочке стояла пыльная, старая-престарая фотография. На ней нам с ребятами лет семнадцать. Мы запечатлены у входа в бар, а рядом с нами стояли довольные Салли, Бобби и Билли.
— Охренеть, — вымолвила я с улыбкой, взяв рамку в руки. — Как ж давно это было.
— Да уж, ты постарела, Вестман, — отозвался Дерек, которому тогда было не больше четырнадцати.
— О, зато ты остался все таким же маленьким и занудным, — закатив глаза, ответила ему.
Поставив фото на место, я стала идти дальше вдоль полок, через трубочку потягивая какой-то очередной коктейль. В самом конце, у входа, висело еще несколько рамок. Только в них уже были вставлены бумажки с текстами, написанными чьим-то корявым почерком. Подойдя ближе, я увидела что это были тексты песен разных исполнителей, а внизу были написаны имена авторов.
— Дерек, что это? — спросила я, стараясь разобрать надписи.
— Ооо, — протянул он. — А это, Ваше Высочество, песни, которые люди писали или исполняли в этом баре. Отец, почему-то, очень дорожит этим. Там вроде и твое что-то есть.
— Ты писала песни?! — неожиданно воскликнул Фальверт, так неожиданно оказавшийся рядом.
— Да, было дело. Очень давно, — я пожала плечами, не желая развивать эту тему.
— Зря бросила, — отозвался Дерек будничным голосом.
Ну вот, еще один. Знала, что зря. Но начинать снова не собиралась. Не хотела и не могла.
Стоя рядом со мной, Крис так же рассматривал содержимое рамок, стараясь разобрать корявый почерк. Как ни странно, он всегда был один и тот же. Спустя какое-то время, я насчитала уже штуки три своих текстов, около пяти Билли и еще несколько неизвестных мне людей.
— Там, кстати, и твое есть, Фальверт, — донесся опять сзади голос Дерека.
— Да, я уже нашел, — проговорил тот, абсолютно спокойно.
— О, так ты тоже тут выступал?
— Было дело. Очень давно, — ответил он на мой вопрос, вернувшись к своему стулу.
Дальше я уже не рассматривала ничего. Молча вернулась на место, подпирая ладошкой голову. Через какое-то время Дерек испарился на несколько минут, а я ощутила на себе изучающий взгляд Криса.
— Так ты собиралась стать певицей? — вопросил он, стоило мне повернуть голову к нему.
— Нет, не собиралась. Я просто делала то, что мне нравилось, вот и все.
— А почему перестала?
— Отец запретил, — я пожала плечами, чувствуя, как слипаются глаза.
Нужно было сваливать, пока мы не наделали глупостей. Да и спать хотелось жутко. Кажется, Крис тоже испытывал это. Я предчувствовала, как дерьмово станет нам обоим с утра на следующий день.
— Пошли отсюда, — приказным тоном, не терпящим возражения, сказал он, вставая и бросая на стойку несколько десятков фунтов.
— Пока, Дерек, — крикнула я розововолосому, когда так же встала со стула, а парнишка вернулся к нам.
— Пока, — с улыбкой отозвался он.
***
Сказать по правде, я не помню, что было после. Каким образом мы добрались до отеля. Или как зашли внутрь. В чей номер мы вошли и как там оказались — тоже. Да и то, что было после, помню смутно. Очень смутно.
Помню лишь его тёплые руки, которые обхватили мою талию, в то время как мои ладони с удовольствием зарылись в его тёмную шевелюру, стоило нам оказаться на кровати. Он целовал меня долго и так трепетно, словно дразня и издеваясь.
Фальверт отстранился лишь на мгновение. Он встал с меня, чтобы стянуть со своего торса футболку, и я отреагировала на это более чем довольным вздохом. Видимо, тогда я выпила намного больше, чем днем ранее, раз так реагировала. Крис был хорошо сложен. От него пахло виски, каким-то приятным парфюмом и его собственным запахом. И спорить было уже правда бесполезно — он был красив. Очень. Может, поэтому я решила всего один раз совершить глупость и позволить ему делать со мной все, что угодно?
Хотя, сказать по правде, дальше я так и продолжила совершать глупости с этим синеглазым красавчиком, но об этом уже позже.
Он так восхитительно целовал мою шею, умудряясь параллельно стягивать с меня свитер, что мне ещё больше хотелось забыть обо всём на свете. И, в том числе, что на утро я бы сто процентов пожалела о содеянном.
— Ты слишком много думаешь, — заключил мужчина, оторвавшись от меня лишь на пару секунд. — Перестань. От меня тебе уже все равно не сбежать.
Вообще-то, я собиралась ответить, насколько мне помнится. Однако, конечно же, не успела этого сделать, ведь его руки уже стягивали с меня джинсы вместе с трусиками. Словно моё мнение здесь кого-то интересовало.
Его губы были везде, но я перестала следить за их местоположением, когда пальцы Криса добрались до своей заветной цели. Именно до того места, что так жаждало его прикосновений. На мне уже не было ни джинсов, ни трусиков, потому Фальверт свободно размазывал естественную влагу по моим складочкам, заставляя громко стонать и выгибаться дугой, касаясь своей грудью его.
«Ужас! Куда ты катишься, Вестман? Ты же клялась, что этого не случится!»
Но и эта грубая мысль, что проскочила в моей голове, очень быстро испарилась, когда средним пальцем мужчина стал стимулировать мой клитор. Я вжалась головой в покрывало, вытянув шею и открывая Фальверту доступ к ней.
Я прижала мужчину руками к себе ближе, начиная целовать его скулы, с удовольствием вылизывать языком его кожу, которая имела какой-то неповторимый вкус, особенно, в области ключиц, и просто сходила с ума, когда срывала с его губ тихие стоны.
В памяти всплывал момент, когда я недовольно-разочарованно застонала, стоило мужчине снова отстраниться, чем вызвала его насмешливую улыбку. В спальне было темно, ведь пьяные мы не сумели включить свет. Больше — нас это не волновало. Однако, даже в темноте, я видела этот насмешливый огонек в его почти черных глазах.
Крис стянул с себя джинсы, выудив из кармана презерватив, и я мысленно его поблагодарила, ведь сама уже была не в состоянии думать о защите. Даже удивительно, что ему это пришло в голову. Однако, он быстро вернулся в прежнее положение, и я довольно заурчала, чувствуя, как мужчина водит своим упругим естеством вокруг моего входа.
Первое проникновение было ярким. Настолько, что перед глазами засверкали звездочки. Я уже успела отвыкнуть от этого чувства заполненности, потому широко улыбнулась, закатив глаза. И мне действительно было абсолютно плевать на то, что со стороны я была похожа на сладкоежку, которая, наконец, получила конфету.
Такую вкусную, большую конфету.
Открыв глаза, чувствовала, что Крис, не давая мне возможности привыкнуть к себе, сразу же задал достаточно быстрый темп. А ещё он снова улыбался, как мальчишка, дорвавшийся до любимой игрушки. Смотрел мне в глаза и чертовски быстро трахал. Настолько быстро, что я не успевала подстроиться по него.
Для удобства, Фальверт, кажется, переплёл наши пальцы и уложил наши руки по сторонам от моей головы. Когда он снова меня поцеловал, я совершенно слетела с катушек, вцепившись зубами в его нижнюю губу, а он, словно в отместку, ещё быстрее стал вдалбливаться в моё тело, предугадывая, что я приближаюсь к оргазму. Настолько мощному, что казалось, меня разорвет на части.
Ни с кем из всех моих партнеров, которых я запомнила, такого у меня не было, практически, никогда.
***
Наверно, стоит пояснить, что случилось со мной на следующее утро. Но я не хочу этого делать.
Проснувшись от ужасной духоты, я не сразу сообразила, где нахожусь, кто я, что со мной и почему мне так жарко. Однако, рано или поздно, осознание все равно настигает нас. Вспомнив чуть меньше половины из того, что описала выше, я ощутила себя полной дурой. Хотелось просто рвать на себе волосы.
Да, Камилла говорила довериться себе. Да, я хотела, чтобы это произошло. Но в ту секунду мне просто хотелось убить себя за собственную тупость.
Жарко мне было от того, что огромное, татуированное тело двухметрового красавчика, после стычки с которым у меня болела промежность, придавило меня к кровати. И как вылезти из-под него — я не знала.
В итоге, не нашлось у меня лучше способа, чем просто спихнуть его с себя. И, о чудо, Фальверт спал настолько крепко, что не почувствовал моего толчка. Просто завалился дрыхнуть дальше.
Я не растерялась, некогда мне было. Быстро подобрала все свои шмотки. Еле отыскала лифчик и свитер, которые с меня все-таки сняли во время второго раза. А потом, не потрудившись одеться, выбежала из его номера, аккуратно прикрыв дверь, и пулей залетела в свой.
Нужно было помыться, позавтракать, но я настолько не хотела пересечься с ним, что в голове осталась лишь одна идея. Уехать домой. Молниеносно собравшись, переодевшись в обычную одежду, заколов волосы в конский хвост и свалив все свои вещи в сумку, я покинула номер. Внизу сдала ключ, попросила вызвать такси и не говорить мистеру Фальверту, когда я уехала, если он спросит. А я почему-то не сомневалась, что он спросит.
По пути в аэропорт Хитроу забронировала себе билет на ближайший самолет, который вылетал через два часа. А так же отправила сообщение Камилле с Шейном и отцу о том, что срочно улетаю в Анджелес, так как «возникли проблемы». Попрощалась с ними.
Перекусила в аэропорту, а уже спустя час смотрела на Лондон в иллюминатор самолета, отчаянно стараясь забыть почти все, что случилось. Если бы я знала тогда, что те два дня, которые я провела в родном городе, окажутся такими долгими, мучительными и, не скрою, судьбоносными — осталась бы дома. Конечно, я была рада увидеть Кэм, ее малышку Джо, Шейна и других друзей вместе с братом, но… черт возьми, как же херово мне было после всех этих злоключений.
О, господи, если б вы знали, сколько облегчения я испытала, сидя в кресле и нервно потягивая очень крепкий кофе, все дальше и дальше удаляясь от Лондона. От всего этого дерьма.
И удаляясь от Криса.
Я молилась, больше не встретить его. Потому что мне было стыдно, возможно, неприятно. Я не знаю, честно, не знаю, как описать свои чувства, эмоции и прочее, которые испытывала в тот момент. Мне просто больше не хотелось его видеть. Никогда.
Но что это было — мне не известно.
