┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Лечить его раны, когда он возвращается с контракта. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
За годы лекарской практики Даяна привыкла ко всему — диковинным болезням, оторванным конечностям, страшным переломам, раскроенной мечом или кинжалом коже. По обычаю молодости она мыслила, что ничто не может её напугать, удивить или же заставить испытывать отвращение. Однако, повстречавшись с Белым Волком, в спутницы которому она навязалась с пару месяцев назад, палитра увечий заиграла для неё новыми красками. Двимвеандра¹ сидела на краю постели и рассматривала лежащего в беспамятстве ведьмака: на крепком теле не было живого места — руки, грудь, торс, плечи и даже лицо были иссечены шрамами разной степени давности и уродливости; сегодня прибавится ещё один. «Менее уродливый». Девушка ловко орудовала изогнутой иглой, зашивая края разошедшейся на животе кожи — от крепких когтей бруксы не спасла даже ведьмачья броня. Чародейка закрепила нить и отложила иглу в сторону, взявшись тут же за спирт и чистую воду. Ей и доселе приходилось латать Геральта: тот часто возвращался с заказов то с ушибами, то с глубокими порезами, то с отравлениями. Однако такие незначительные мелочи с лёгкостью лечились ведьмачьими эликсирами, парой целительных заклинаний и крепким сном. Сегодня же всё было иначе: мужчина рухнул прямо на пороге их назаирского домика — временного пристанища — весь в крови и грязи; лицо пересекала отвратительная на вид сетка потемневших от «Чёрной крови» вен. Дева наклонилась к Геральту и поморщилась — боль прошила надорванную поясницу: ведьмак оказался чертовки тяжёлым, чтобы тащить его на себе в одиночку до кровати. — Когда очнёшься, придушу. Ещё с упоением будешь вспоминать когти этой бруксы. Комната вновь наполнилась запахом спирта, почти сразу вытеснившего застоявшиеся ароматы болезни. Чаровница прошептала слова заклинания, провела ладонью над раной, прочно стягивая края волшебством, и наложила сухую ткань, закрепив её магическим жгутом. Даяна с лёгким укором смотрела на мужчину: у этого ведьмака была идиотская привычка влипать в разные истории, порой, сомнительные, порой — откровенно дурацкие, но чаще — тёмные и опасные. Тяжёлый вздох. Геральт, как мантру, всегда повторял одну и ту же фразу, стоило ему столкнуться с девичьим осуждением: «Ни один ведьмак не умер в своей постели». А Белый Волк, словно бы нарочно, искал смерти на большаке, будто желая подтвердить правдивость этих чёрт-те кем брошенных много лет назад слов. — Глупый ведьмак. Она укрыла его ноги шкурой и присела на хлипкий стул, на котором незаметно для себя и задремала. Пробуждение было столь же внезапным, как и забравший в объятия сон, — кто-то едва касался её колена. Она столкнулась взглядом с заспанными кошачьими глазами. — Ещё немного, и ты рухнула бы со стула. — А ты решил проявить чудеса ведьмачьей галантности: торжественно спас меня от позора, облапав мою ногу. — Язва, — Геральт, однако, руки не убрал. — Я было подумал, что сдох… Ан, нет, рано радовался: разбрызгивающая яд малолетняя чародейка никуда не подевалась. — Разбрызгивающая яд малолетняя чародейка спасла тебе жизнь. Можно для разнообразия и «спасибо» сказать. — Спасибо. Чародейка и бровью не повела. С трудом встала со стула и зашипела — и без того надорванную спину скрючило сидячим сном. — Даяна? Что случилось? — Ты случился, Геральт. Не мог поближе к кровати свалиться? Ты, за между прочим, весишь как Плотва. Разъелся на деревенских харчах. С сегодняшнего дня буду следить за твоим питанием, иначе так в седло не взлезешь, — чародейка же распрямилась и подсела на край постели, желая осмотреть рану. — Может, потому тебя брукса и порвала, что неуклюжим стал? — Я понял, почему ты двимвеандрой заделалась, — Даяна вопросительно вскинула бровь. — Тебя из Аретузы твоей же метлой погнали за бескостный язык. — Слишком много болтаешь, Белый Волк. Силы надо беречь, — чародейка взмахнула рукой, прошептав заклинание; мужские губы плотно сомкнулись, а горло будто крепко стиснули пальцами. — Помолчи немного.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Расчесывать его длинные белые локоны и убеждать его, что ему это нужно. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
— Геральт. — Нет. — Ну Геральт… — Нет. — Ге-е-е-еральт. — Даяна, прекрати. Я же сказал: нет, — ведьмак особенно сильно провёл точилом по лезвию меча и тяжело вздохнул. Чародейка сощурилась. — Ты давно своё отражение видел? — Тебя оно беспокоит? — Меня беспокоит, что у тебя на голове гнездо накеров. — Я не баба, чтобы косы плести. — Из твоих волос выйдут скверные косы, Геральт, — девушка взяла со стола резной гребень. — А вот причесать их стоит. Ну право слово, словно полуденница растрёпанная. Даяна подошла к мужчине, сидевшему на лавке. — Убери свою железку и дай мне несколько минут. — Это ведьмачий меч, — Геральт с лёгким укором посмотрел на чаровницу, но отложил клинок в сторону: он знал эту девицу — она ни за что не отстанет от него, пока не получит желаемое. Даяна довольно улыбнулась. — Тебе бы тоже не мешало научиться пользоваться этой… «железкой». — Зачем? — дева не без удовольствия прикоснулась к мужским волосам — в меру жёсткие, приятно пахнувшие травами, а не потрохами утопцев. Зубцы гребня легко прошлись по белым локонам. Геральту на миг помыслилось, что чародейка заурчит в удовольствии — ей отчего-то безумно нравилось копаться в его шевелюре; девичьего энтузиазма сам ведьмак не разделял, однако старался не противиться: всё же выполнить нехитрые требования этой чародейки было куда проще, чем неуёмные желания Кейры, Трисс или тем более Йеннифэр. — Что значит «зачем»? — Геральт искоса посмотрел на волшебницу. — Твоя магия тебя подводит. И ты это знаешь. Я не всегда буду рядом. И не всегда смогу прийти на помощь. Ты должна уметь за себя постоять без чародейства. Даяна промолчала: ведьмак был прав — на Континенте ловить магов научились ловчее, чем зверьё в лесах, а двимерит исключал любые попытки к бегству, если всё же довелось попасться в лапы охочих до золота и мнимых интересов безумцев. Нужно было уметь выживать без магии. Дева решила оставить этот разговор на потом. Она провела гребнем по белым волосам и стянула их шнурком в низкий хвост. Идеально. — Ну вот. Хоть на человека стал похож. Любо посмотреть, — Даяна отложила гребень на край лавки и уткнулась лбом в мужское плечо. — Девок здешних гонять теперь придётся от тебя, но я справлюсь. — Было бы кого гонять… — Геральт бросил взгляд на светлую макушку видневшуюся из-за плеча. — У той, что по соседству, ляжки размером с круп Плотвы. — То-то ты вчера не сводил взгляда с этих ляжек. — Не понимаю, о чём ты. — Да что ты? — чаровница поднялась с лавки и с прищуром посмотрела на ведьмака. — Значит, если эта девица случайно сломает ногу, ты не расстроишься, верно? Вот и ладушки. Даяна обворожительно улыбнулась (хотя улыбка и походила больше на оскал) и под снисходительный взгляд ведьмака направилась к выходу из дома.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Кататься вместе на лошади. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
Погода стояла на редкость хорошая: солнце висело высоко и светило ярко, а необычайно синее небо было девственно чистым и высоким; жары, что по обычаю обитала в назаирских краях, не ощущалось — было тепло, но в меру: сказывалась недавняя непогода, от которой не осталось и следа, окромя глубоких луж по обочинам убитых дорог. В лесу теперь было особенно суетливо; опосля дождя природа словно перерождалась: горланили утренние птицы, стрекотали насекомые, едва слышно шелестел кронами ветер. Даяна глубоко вдохнула: тёплый воздух, пропитанный душными ароматами трав и влажной земли, разлился в лёгких, даря ощущение покоя и защищённости. Девушка расслабилась, откидываясь назад, на грудь ведьмака. Такие — умиротворённые и полные домашнего уюта — дни нечасто случались в их с Геральтом жизни: большую часть времени он пропадал на заказах, она — в изучении медицинской практики, а редкие совместные вечера мало походили на досуг влюблённой пары. Тем ценнее были спонтанно случавшиеся нечастые прогулки. Особенно Даяна любила кататься на лошадях. Вернее, на лошади. Дева превосходно держалась в седле, однако вести своего вороного коня, которого она горделиво величала Клевером, рядом с Плотвой не доставляло ей удовольствия. Потому напрашивалась в седло к Геральту. Ведьмак поначалу много бухтел, бубня под нос что-то о совсем распоясавшихся чародейках, жалел Плотву, к которой относился как к родному дитя, и лишь после этого великодушно начал позволять волшебнице взбираться на спину кобыле. Чаровница любила эти моменты. Ей нравилось прижиматься спиной к груди ведьмака, ощущать тепло его тела и крепость его рук; даже массивный серебряный медальон, утыкавшийся ей в спину ощерившейся волчьей мордой, не вызывал обычного раздражения. Всё было так, как должно было быть. Дева облегчённо выдохнула. Она чувствовала себя в безопасности. Впервые за долгое время. Даяна оглянулась на ведьмака, смотревшего вперёд, на дорогу: и хотя лицо его было напряжённым, а взгляд сосредоточенным, она точно знала, что он спокоен. Белые волосы взъерошил ветер, и они коснулись девичьего лица: запах трав тут же окутал чародейку, и на её лице расцвела довольная улыбка. — Что? — Ничего. Она взяла мужчину за руку, заставив его выпустить повод. Плотва недовольно всхрапнула. Ведьмак уткнулся носом в русую макушку и вдохнул ароматы мяты и цитруса, которыми всегда мягко пахло от волшебницы. С недавних пор именно этот свежий аромат ассоциировался у Геральта с домашним уютом и покоем. Против воли губы растянулись в улыбке, а лицо заметно расслабилось. Он теснее прижал девушку к себе, будто та была самым драгоценным в мире сокровищем, которое ну никак нельзя было выпустить и потерять. — Давай отправимся на озеро. Здешний водоём с водопадами полюбился Даяне; тут можно было легко сокрыться от посторонних глаз, когда желалось побыть подальше от деревенской суеты — местные боялись сюда соваться: десяток утопцев и пара выводков мелкой нечисти достаточно пугали кметов, чтобы те держались от озера подальше. Для опытного ведьмака сие дело было плёвым, а потому берега были чистыми и относительно безопасными. Однако чародейка решила, что старосте знать об этом совершенно необязательно. Пусть озеро по-прежнему будет «проклятым и злым». Геральт улыбнулся самодовольней — день обещал быть долгим и с массой вариантов продолжения: чародейка не водила его на озеро ради лишь созерцания водной глади. Девушку ощутимо потянули за волосы, заставляя отклониться назад, и губы тут же загорелись жаром — проклятый ведьмак умел целоваться так, что выбивало дух и перехватывало дыхание. — На озеро, значит? — На озеро.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Долгие ночи. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
Она смотрела в его кошачьи глаза с причудливо смешавшимися в её взгляде вожделением и нежностью. В ответ он страстно сжимал её тщедушное тело в стальных объятиях, не выпуская ни на миг, наслаждаясь её жаром и ароматом пряной груши; тонкая полупрозрачная ткань ночной рубахи, от которой мужчина так и не сподобился избавить чародейку, нещадно раздражала. Девичьи тонкие губы растянулись в довольной и усталой улыбке — этой ночи не было конца; тем ведьмаки и отличались от обычных мужей, что могли любить много и часто. Щёлкнула серебряная заколка, выпуская на свободу поток волнистых волос. С тихим «бряк!» украшение кувыркнулось на пол и затихло на его старых досках. Стыдливо сползла с плеча измятая сорочка, обнажая тонкое плечо и выпирающую ключицу. Тишину ночи разорвал треск ткани. — Эй! — ощутимый шлепок по руке; горящие на столе свечи колыхнулись под напором магии. — Эта сорочка стоила целое состоя… Утратив контроль, он прижался губами к её губам, а потом, торопясь и задыхаясь, принялся целовать ее ресницы, виски, щёки, шею, открывшуюся грудь… Словно позабыв про треклятую сорочку, чародейка тихо застонала, откидываясь назад, до боли прогибаясь в пояснице. Подхваченная страстью, она прижала к себе его голову, погрузила пальцы в белые волосы, закрыла глаза, подчиняясь неизбежному. Он готов был всё отдать за эти мгновения покорности и страсти, которые она дарила. Власть мужчины над чародейкой была столь безбрежна и желанна, что она выгнулась, как лоза под тяжестью виноградных кистей, и он с трудом вспомнил, что должен быть осторожным и нежным. Она шептала какие-то нежности на чуждом ему языке, смысла которых он не понимал, торопила, словно боялась, что он вдруг остановится, и этот сон прервётся… Обжигающая волна удовольствия накрыла их одновременно, после чего наступила блаженная тишина. Даяна, всё ещё дрожа, упала на мужскую грудь. Геральт осторожно опустил чародейку на сбившееся покрывало. Дева недовольно заворчала, ощутив пустоту и прохладу, и потянулась к пышущему жаром мужскому телу. Ведьмак молчаливо принял чаровницу в свои объятия и укрыл её тонким одеялом.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Медвежьи объятия. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
— Ты… ме-ня заду-шишь… — Даяна безвольно повисла на ведьмаке. Вырываться смысла не имело: пусть и суховатые, но каченые мужские руки были сильными — такими впору хребты чудищам ломать, а не зажимать по углам хрупких чародеек. Так что, пока Геральт не изволит сам отпустить чаровницу, свободы оной не видать. — Карамельная, что ль? Изломаться боишься? Мужчина ослабил хватку, позволяя деве вздохнуть полной грудью — Даяна тяжело задышала, жадно хватая воздух. Ведьмачьи объятия поистине были медвежьими: сильными и горячими. — Карамельная.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Редкие сеансы массажа. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
Огрубевшие от тяжёлой работы и меча ладони настойчиво прошлись по девичьей спине. Позвонки звучно хрустнули, словно вставая на место. — М-м-м… — дева заёрзала. Треск собственных костей энтузиазма не вызывал. Спина от долгой работы болела нещадно: извечные сборы трав, сортировка их по венчикам, приготовление зелий и отваров, помощь бесконечно хворым кметам — здоровья это не прибавляло. С годами поясница стала болеть, шею ломить, а каждый вдох отзывался болью в груди. — Трещишь, как старые жернова, — мужчина ласково провёл по тому месту, где смачно хрустнуло. В ответ Даяна лениво замычала — не хватало только геральтовых издёвок; итак было тошно. Желалось сосредоточиться на грубоватых мужских руках и обычно даруемых ими приятных ощущениях, а не мерзком хрусте и боли. Даже эманации, от которых обычно кружилась голова и сердце заходилось галопом, не спасали ситуацию. — Я предупреждал: мять кости надо чаще одного раза в месяц, тогда и толк бы был. Теперь не вой. — Во-первых, я не вою, — Даяна недовольно зыркнула на склонившегося над ней Геральта. — Во-вторых, ты чтением нотаций стал напоминать своего друга вампира. И это сейчас не комплимент, прошу заметить. Ну а в-третьих… просто признайся, что тебе нужен повод, чтобы лишний раз меня облапать. — Как всегда проницательна. С поясницы ловкие руки перекочевали к плечам и шее, которые ныли всегда особенно сильно. Настойчивые мужские прикосновения действительно делали своё дело: мышцы расслаблялись, боль уходила; в словах Геральта был резон, но каждый раз зачинавшийся массаж перерастал во что угодно, кроме самого массажа: то в битву тощими подушками, то в шуточную драку, больше напоминавшую валяние по полу двух сцепившихся котов, то в безудержный секс, то в лекцию по анатомии и физиологии. Сегодня был тот редкий случай, когда массаж закончился массажем. Снова хрустнуло. — Ай! Геральт! — Сказал же: не вой. Юркие пальцы щекоткой прошлись по болезненным местам, даря облегчение. Даяна прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться на приятных ощущениях. Горячие ладони уверенной лаской нежили утомлённые работой плечи, кожа горела от настойчивости прикосновений, а разморённое сознание медленно погружалось в дрёму; тело ласково накрывало волнами эманаций. Лёгкий поцелуй в обнажённое плечо вернул её в реальность. Даяна нехотя открыла глаза и с лёгким укором посмотрела на ведьмака, укрывавшего её тонким одеялом. — Вот так просто уйдёшь? Мужчина улыбнулся уголком губ и неспешно вышел из комнаты.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Засыпать на его груди. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
Уже битый час она не могла заснуть — сон никак не желал приходить: мысли, одна другой краше, словно рой пчёл, жужжали в голове; подушка на пуху была ужасно неудобной, тонкое одеяло излишне жарким, разогретый печкой воздух холодным, а кровать — скрипучей. Даяна нервно вздохнула и перевернулась на спину — взгляду привыкших к темноте глаз предстал опостылевший потолок. Она сбросила с себя одеяло и села, обхватив голову руками. — Долго будешь ворочаться? — сонный голос ведьмака заставил деву нахмуриться сильнее — раздражение от замечания и стыд за беспокойный сон, что мешал Геральту, смешались воедино. Чаровница не ответила. Было дурно. От чего она и сама не знала; душу тисками сжимала беспричинная паника; в тенях мерещились чьи-то силуэты; дыхание перехватывало, ладони сделались липкими. Страх. Липкий страх сковал её. — Даяна? Геральт замечал, что чародейка последние две седмицы вела себя странно, но не сильно обращал на то внимания, оправдывая её поведение утомлённостью и усталостью от бесконечной работы. Мужчина обнял девушку за плечи и прижал к себе, увлекая на постель: это был единственно верный способ успокоить её. Она недовольно захныкала, заворчала и как-то нехотя заворочалась, словно хотела высвободиться из объятий, но в то же время желала по-прежнему ощущать тепло мужских рук. Геральт крепче прижал её к себе, уткнувшись носом в копну каштановых волос, пахнувших карамельной грушей. Мужское тепло и едва ощутимые волны эманаций разморили чаровницу, успокоив её. Даяна лениво повернулась к ведьмаку лицом и всмотрелась в светящиеся в темноте смеющиеся глаза. Геральт не без сладостного удовольствия коснулся в поцелуе девичьего лба, носа и искусанных тонких губ. На последних он задержался дольше, чем хотел; поцелуй был нежным, непривычно нежным, ни к чему не призывающим. Чародейка лениво улыбнулась и доверчиво прильнула к груди ведьмака. Тонкое одеяло коснулось их тел, и вскоре Даяна погрузилась в сладостный спасительный сон.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Нездоровая ревность. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
— Если он продолжит так смотреть на тебя, я перережу ему глотку, — Геральт инстинктивно сжимает рукоять меча, будто на противоположной стороне улицы стоит не любопытный торговец, а кладбищенская баба. — Успокойся, — Даяна успокаивающе поглаживает его спину. — Он скоро перестанет смотреть на меня.┏━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┓ Много подарков. ┗━┅┅┄┄⟞⟦❖⟧⟝┄┄┉┉━┛
Геральт был жутким транжирой. Заработанные с большим трудом деньги, порой немалые, он успешно спускал по разным поводам: то в таверне, то в борделе, то в кузне, то играя в гвинт. Даяна как могла боролась с мужской расточительностью. Однако должного успеха на этом поприще почти не обрела. А наличие совместного быта и отношений внесло в список трат новые пункты. Желая угодить чародейке и порадовать её, мужчина по поводу и без притаскивал домой подарки: иногда это были милые безделушки, но чаще — дорогие подношения; украшения, реликвии, старинные фолианты, предметы одежды, самоцветы — всё это вскоре заполнило небольшой назаирский домик до степени, когда чаровница стала пугаться за сохранность их общего с ведьмаком жилища. — Знаешь, Геральт, однажды у меня могут украсть все те богатства, которые ты мне приносишь. — Я стану беспокоиться, когда у меня захотят украсть тебя.･✻･ﾟ･✻･ﾟﾟ･✻･ﾟ･✻･ﾟﾟ･✻･ﾟ･✻･ﾟﾟ
1. Двимвеандра — род деятельности начинающий чародейки, аналогичный системе подмастерьев, предполагающий странствия по миру и занятие различными подработками, дабы начинающая магичка набралась опыта и, вернувшись в академию через несколько лет, могла успешно сдать экзамены.