За правым плечом твоим

      — Ты последнее время много работаешь, — заметил Падре, в свой очередной тайный визит. Кажется, старик слишком вжился в свою отцовскую роль. Или ему просто так удобнее было командовать. Гай устало откинулся на спинку кресла, размышляя, было ли это риторическим заявлением или от него ждали какого-то ответа.       — Так получается.       Не объяснять же, что всё дело в легализации встреч с Джонни. Конечно, и член правления корпорации мог спокойно ездить куда хотел, и ангел-хранитель мог сколько угодно кружить вокруг подопечного, и совершено не обязательно эти две жизни должны были пересекаться, на то ему и чудеса были даны, но… Он общался с Джонни, а тот был внимательным и, мягко выражаясь, не глупым, если Гай не хотел, чтобы вопросы и не состыковки накапливались до критической массы, то лучше было обе свои работы максимально сочетать.       Хотя бы сейчас у него будет свободный вечер, когда Падре заберёт свой отчёт и оставит его в одиночестве. Свою человеческую работу он на сегодня закончил (а то, что нет, то передал помощникам и можно сказать, что как минимум он с ней точно закончил), а с Джонни они встречались совсем недавно.       — Не перенапрягайся, — посоветовал на прощание начальник, прежде чем исчезнуть. — У тебя для этого ещё маловато опыта.       — Ага. Спасибо, — с облегчением махнул ему на прощание Гай.       Самое время было подумать о вечном или чём-нибудь другом приятном и расслабляющем, но мысли упорно вертелись вокруг Джонни, отношения с которым становились… странными. Нет, конечно, все инструкции настоятельно советуют иметь с подопечным хорошие отношения, в этом смысле Гай сначала в Академии, а потом и в истории с похищением отличился так, что тот же Падре не знал, то ли ему выговор делать за попрание традиций, то ли хвалить за результаты. В итоге было принято соломоновское в своей мудрости решение: Гая отчитывали, а его успехами мотивировали уже остальных, мол, если даже придурок, додумавшийся подраться с подопечным, справляется, то уж вы-то… Все были счастливы, в общем: равенство и братство.       Но вот иметь близкие отношения — это уже наоборот, не советовалось. Люди должны заводить связи с людьми, а самим ангелам и вовсе не стоило излишне привязываться к смертным. Случаи, в отличии от драк, бывали и заканчивались нехорошо. А Гай… привязывался. И скучал.       Будто Джонни действительно был его другом. Вот только друзьям не врут о себе настолько много, и с каждым месяцем это тяготило всё больше и больше. И было одной из причин, по которым Гай старался как можно больше смешать обе свои жизни, чтобы не чувствовать пыльного привкуса во рту каждый раз, когда речь заходила о его жизни. Чтобы умалчивать, а не врать.       С этим нужно было что-то делать: хотя бы перестать ждать каждой новой встречи для того, чтобы почувствовать себя живым, а не заведённой куклой в режиме ожидания, но…       У Гая всегда было сложно с выполнением инструкций. Небо свидетель, само их знакомство с Джонни было тому порукой.       Сигнал вызова разорвал тягучую, полную сомнений (к счастью, только в себе) цепочку размышлений, заставив Гая с удивлением посмотреть на стол: он точно помнил, что выключил всё, чтобы ему не мешали. Вызов был от Джонни.       Разумеется, кто бы ещё до него мог дозвониться, когда он отключил всё и плюс к этому ни с кем не хотел говорить (второе обычно работало не менее эффективно, чем первое). Без вариантов просто, мог бы сразу догадаться.       Но радоваться заранее Гай не любил. (И он не будет думать о том, почему его радуют рабочие вызовы).       — Да?       — Гай, хули ты трубку берёшь?       Вдох-выдох. Очевидно, у этого вопроса должно быть какое-то логическое объяснение. Во-первых, Джонни абсолютно психически здоров (Гай регулярно проверяет), во-вторых, он трезв (это Гай и без проверки по голосу слышит).       — Джонни, ты не охамел? Ты мне звонишь, — это он ещё молчит про время, — и возмущаешься, что я отвечаю на звонок? Джонни?       — Я в прыжке, — обманчиво спокойно и равнодушно поясняет подопечный. Так спокойно, что при всех способностях Гая к почти мгновенной обработке информации, у него уходит целых три секунды на то, чтобы понять смысл слов.       В прыжке. Джонни в прыжке, а значит, у него по всем законам современной физики не может быть никакой связи ни с кем. Тем не менее один позвонил, а второй — принял вызов, хотя, казалось бы, на такой случай точно был предохранитель. Интересно, в какой момент желания самого Гая его отключили к демонам?       Демонам, возможно, тоже имело смысл задать вопросы. Но только после Джонни.       — Джонни, а хули ты звонишь в прыжке?!       Повисло долгое молчание. Ответов не было ни у одного из них, а вопрос, между тем, висящий в бесконечном космическом пространстве, всё наливался и наливался тяжестью. Нельзя было просто сделать вид, что ничего не произошло, и жить дальше так же, как до этого. Нет, можно, конечно, если сейчас пойти и почистить Джонни память, но Гая начинало тошнить от одной только мысли об этом.       — Подожди две минуты, — наконец выдавил из себя Гай и услышал короткий, пресный смешок:       — Куда я денусь?       И, сбросив звонок, банально и предсказуемо пошёл к бару: такие разговоры нельзя было вести на трезвую голову. Не на абсолютно трезвую, по крайней мере. А ещё ему нужны были эти две минуты, пока он перебирает бутылки в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы успокоиться и взять себя в руки. О состоянии Джонни не хотелось даже думать.       Чтобы оказаться на корабле Джонни, Гаю нужен всего один шаг. Расстояние — это то, что создано для людей, с точки зрения Гая его человек всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки, а всё остальное — просто иллюзия для человеческого удобства.       — Я решил, что это не телефонный разговор, — Гай поставил бутылку на стол так, будто в его появлении не было ничего необычного. Будто он постоянно так являлся. На удивление, в глазах Джонни не было ни ужаса, ни недоверие, только неожиданно очень усталый вопрос.       — Даже не знаю с чего начать, — признался он и, поднявшись со своего стула, принялся доставать стаканы. — Даже не знаю, есть ли у меня сейчас вопросы или я ничего не хочу знать.       — Могу уйти, — осторожно предложил Гай. — И обсудим потом. Или никогда.       Лучше бы — никогда, но тогда на всей иллюзии и дружбы можно ставить крест. И это, несомненно, тоже хорошо, потому что чем сильнее он привязывается, тем сложнее ему выполнять свои обязанности. Банально дрожит рука.       Это хорошо ещё, что когда он с Падре воплощал в жизнь всю историю с похищением Рейкера, тот был для него только работой. Подопечным. Было куда проще работать и принимать решения.       — Садись, — не оборачиваясь бросил Джонни, и Гай молча устроился за столом. Нет, так нет. Разве он не этого хотел? Чтобы не нужно было лгать и отмалчиваться, чтобы был шанс не только на иллюзию, но и настоящее? Просите, и дано будет вам. — Разливай, что принёс. Не знаю… Рассказывай?       — С чего начать?       — Тебе виднее, — Джонни устроился напротив и положил подбородок на сложенные ладони. — С чего тебе проще?       — Ты верующий?       — Не религиозен, — дёрнул он плечом. — А ты что, демон?       — Почему же именно демон? — Гай улыбнулся, игнорируя то, как неприятно уколол вопрос. — Разве я привёл тебя к грехопадению?       Джонни смотрел на него так долго и внимательно, будто искал в его словах насмешку. Но, к сожалению, Гай был абсолютно серьёзен.       — Значит?...       — Ангел, — прозвучало настолько нелепо, что Гай едва не рассмеялся. — Личный ангел-хранитель.       — О! — Джонни развеселился, но с очень саркастичным привкусом. — Так это всё, что со мной произошло, это твоя защита такая? Или кара за выбитый зуб?       — Нет, — Гай покачал головой и неторопливо разлил по стаканам принесённый коньяк. — Зуб — это вообще мой косяк, а не твой. С точки зрения, — Гай поднял глаза к потолку.       — Сам ты так не считаешь, да?       — По-моему, было забавно, — признался Гай. — Самое необычное знакомство с подзащитным, кто ещё так может?       — Пижон.       — Стараюсь соответствовать прикрытию, — согласился Гай.       — А похищение?       Гай сделал глоток и какое-то время молчал, соображая, как объяснить Джонни то, что для него всегда было очевидно.       — А что не так с похищением? С ним всё отлично: ты проявил себя с лучшей стороны, мир стал меняться к лучшему. Что не так?       — Ты серьёзно? — Джонни смотрел на него с таким удивлением, что становилось ясно, он был готов услышать про кару или мелкую месть, но к заявлению о том, что с событиями поломавшими все его жизненные планы, всё в порядке судьба его не готовила. Ожидаемо. У людей всегда какие-то странные представления об обязанностях ангелов.       — Джонни, я никогда и не должен был печься о твоём благополучии. Даже твоя жизнь, если говорить начистоту, в моей должностной инструкции является желательным, но не обязательным пунктом. Я должен присматривать за твоим духовным ростом. За душой. В этом смысле ты, кстати, просто идеальный подопечный. Ну и испытания, которые помогут тебе подняться выше. Или которые снова приведут к изменениям в мире в лучшую сторону, — Гай развёл руками. — Так что… ничего хорошего от меня, ты прав. В принципе, я не обижусь, если ты мне ещё раз зуб выбьешь.       Джонни взял стакан и, не пытаясь насладиться вкусом, выпил всё залпом. Гай молча ждал его решения. Удара или короткого «уйди от сюда». Всё уже сломалось, верно? Но пока ещё стояло на месте, позволяя верить, что, может быть, всё обойдётся. Нет.       Всё, что он сделал с Джонни, с точки зрения нормальных людей, далеко от защиты и заботы так же, как чёрная дыра от звезды. Общее есть только на бумаге и в теории.       — И у тебя есть крылья? — неожиданно спросил Джонни совершенно не то, чего ожидал Гай.       — Да.       — Покажешь?       Он неловко передёрнул плечами, думая о том, что так на вскидку и не вспомнит сейчас, когда ангелы в последний раз являлись с крыльями. Не то чтобы теперь, после признания, это было важно, конечно. Гай распахнул их за спиной, полупрозрачные, больше сотканные из света, чем материальные.       — Так и задумано, чтобы помещаться в корабль? — голос Джонни был одновременно ироничный и завороженный, от чего сердце человеческого тела нервно (в надежде) пропустило удар.       — Они очень условно материальны. Могут раскрыться и на мили размаха, но так их будет неудобно рассматривать.       Джонни поднялся, сделал шаг вперёд и замер:       — Можно?       Вопрос, который не предполагал продолжение в виде «убирайся отсюда сейчас же, мудак». И Гай закрыл на секунду глаза, выдыхая, позволяя себе расслабиться.       — Сколько пожелаешь.       Прикосновение живого человеческого тепла к крыльям ощущалось неожиданно ярко и остро, так, что в первый момент Гай вздрогнул, и тут же успокаивающе махнул Джонни рукой: всё в порядке, продолжай. Тот кивнул, но прикосновения всё равно стали осторожнее и нежнее, будто он думал, что может причинить вред.       — Ты поэтому всегда соглашаешься встретиться? — горячая ладонь замерла между лопаток, прижавшись к спине, как будто Джонни хотел убедиться в искренности ответа и рассчитывал понять что-то по сердцебиению и дыханию.       — Поэтому ты всегда можешь до меня дозвониться, — признался Гай. — Но остальное — моё собственное решение, а не обязанность.       «В какой-то момент я по глупости своей захотел по-настоящему стать твоим другом. Дурацкая затея».       — Ясно.       Это хорошо, что Джонни что-то ясно, потому что Гай абсолютно не понимал, что теперь между ними будет дальше. И боялся спрашивать. И не хотел решать сам. Ему нравилось сидеть на корабле, в котором пела тень чужой души и чувствовать аккуратные прикосновение к себе, как будто он не стал чуждым и незнакомым явлением, будто остался… своим.       Как минимум, кажется, хотя бы в этом вопросе они с Джонни были единодушны: тот тоже не спешил расставить точки над и. Да и куда им спешить? Времени впереди — вся человеческая жизнь, а сейчас они вполне могут потратить пару часов просто на изучение такого нового для Джонни объекта, как крылья, созданные из света.