Круги на воде

После вчерашней взбучки Лодин чувствовал себя потрёпанным и униженным. Его мало кто мог победить в честном бою. Да и бесчестном тоже. Разве что у нападающего будет пара метров, чтобы руки Лодина не достали, и пушка. И то не факт, что выйдет победителем этот бесстрашный человек с огнестрелом. А тут его в сухую раскатал мелкий мальчишка в два раза ниже его, а по щуплости и вовсе щепка. Возможно, Хаджима просто постарался забыть об этом происшествии, у него скоро соревнования и лишние проблемы ни к чему. Но тут прямо перед его носом выскакивает именно этот мелкий наглец, что успел оставить ему явное сотрясение и перевязку прямо на лбу, от чего все в школе шептались за спиной качка, словно бы он неожиданно стал глухим. — О, — коротко произнёс подросток, уставившись на Лодина, словно впервые в жизни видит. И Хаджима завис, не понимая, как можно было избить человека, а после так хорошо играть на публику? Гвин, как и сам Хаджима, был отвратительным актёром, но это явно не про мелочь, что смотрит на него невинными зелёными глазами. Если бы не голова, что резко начала едва уловимо ныть, он бы и не подумал плохого о столь славном создании. — Прости, кажется, я сегодня совсем невнимательный. Немного растерянная улыбка, но в глазах ни единого намёка на искренние извинения. Нет, этот мальчишка словно спрашивает его: «Ударишь меня? Прямо здесь?». — Ничего, — хмуро отвечает Лодин. Его руки чешутся, но второй раз метание диска в человека, который едва ли на него наткнулся, вызовет, как минимум, подозрения. — Правда? Тогда я пройду?.. — зелёные глаза сразу же утратили свой азартный блеск, словно бы подросток мог легко и весело потушить свой задор. Но зачем ему было вообще показывать его Хаджиме? Раздраконить? Заставить напасть и перегрызть оппоненту глотку? — Гвин. Гвин Ронни. Ты же с ним общаешься? — неожиданно спрашивает Лодин. Ему тоже хочется вызвать гнев у оппонента. Но Драм не выказывает никакого желания столкнуться лбами, как бараны, или проехаться битой по голове Хаджимы ещё раз. Возможно, потому что биты больше и нет. — Да, а что? — совершенно непонимающий взгляд, мимика так и говорила об искренности, но Лодина не отпускало ощущение, что всё это прекрасно сделанная и отточенная маска, которую он не проломит своими жалкими попытками. Стоило сдаться и отступить, пока «невинное» создание не раскрыло крылья и не выкололо ему глаза, как хищная птица-ястреб. — Нет, ничего… — Хаджима собирался ретироваться, когда его путь вновь преградило уж больно шустрое чудо в перьях. Корю совершенно не гнушался использовать всё своё мастерство ради достижения цели. — А ты — Лодин? Вчера попал Гвину по руке. Я слышал об этом, — такая резкая смена темы вынуждает Лодина застопориться и посмотреть по сторонам. Несколько зевак и сплетников уже собрались вокруг них, надеясь на продолжение вчерашних споров, как это было с Ронни. — Да… это случайность, — спектакль всё больше походил на комедию в трёх актах, но Хаджима знать не знал, как сбежать с этой подводной лодки. Ему ничего не оставалось, кроме как отвечать мелкому наглецу и держать себя в руках. — Пойдёшь сегодня извиняться? — поинтересовался Драм, хотя это больше походило не на вопрос, а на утверждение. И если бы Гвин не сломал руку, а самому Лодину не врезали по голове пару-тройку раз, он бы ни в жизнь не пошёл к человеку, который сам же и нарвался на неприятности. Но теперь ему было уже интересно, кто именно проплатил эту комедию. А не его ли соперники всё это подстроили? — Да, — кивнул-таки Хаджима. В его голове уже пронеслись возможные подозреваемые. От давних знакомых и до будущих соперников. Это определённо какой-то розыгрыш. Не могли же просто звёзды так сойтись? — Тогда купи стандартный набор для больных, — уже скорее скомандовал, чем попросил Корю. И спортсмен удивлённо замер, чувствуя себя какой-то собачкой на побегушках. При этом даже спорить как-то не хотелось. Словно так и должно быть. Конечно, в спортивных секциях достаточно часто ломают нормальное мировоззрение, и мнение тренера становится главенствующим. Но Лодин никак не ожидал, что так легко сможет принять командование мальчишки гораздо ниже и слабее себя. Честно говоря, с возрастом тренера сбегали от него всё чаще и чаще. Все они были недостойны. Толстяки, что запыхаются, только запоздав на тренировку. Наглые женщины, мнящие себя феминистками, а на деле просто без мужика или котика. Было сложно вспомнить хоть кого-то адекватного среди этой кучи, казалось бы, взрослых людей. — Стандартный… набор? — Лодин успел выйти из своих раздумий раньше, чем потерять Драма из виду. Он откровенно не понимал, что именно от него требуют, даже если и не спорил с этим «указом». — Да. Бананы, апельсины, яблоки… некоторые приносят фруктовую корзину, но она дороже, а фруктов меньше. Лучше взять всё отдельно, — объяснил Корю. Лодин же отметил, какие именно фрукты брать. На самом деле, принято брать не апельсины, а мандарины. Но тут Драм слукавил. Пусть цитрусы и не сильно друг от друга отличались, но Гвин всегда отдавал предпочтения именно апельсинам. Корю знать не знал откуда такая любовь, но слишком хотел порадовать своего парня, поэтому не особенно задумывался об этом. О многих вещах Драм начинает думать только сейчас, когда умудрился начать с новой-старой страницы. Правда, не отдавал отчёт своим собственным действиям. Осознать то, что случилось в переулке с Лодином, он уже успел. Осталось понять мотив. Точнее, понять, почему вместо того, чтобы пойти в больницу и обрадовать Гвина своим присутствием, он пошёл пробивать имя Лодина по всем контактам, а потом отправился на встречу, прихватив с собой биту. В юной и взбалмошной голове никак не укладывалось, какого чёрта он решил устроить самосуд. Конечно, Драм понимал, что просто так попасть в человека диском достаточно сложно. Даже с силушкой Лодина надо постараться запульнуть его не в ту сторону, ещё и в человека, с которым только утром спорил. Даже если бы Лодин сделал это на подсознательном уровне, Драм бы ему не простил. Другой вопрос, к чему всё это? К чему бы Корю впутываться в драку со здоровым качком, если виноват ещё и Гвин, который непонятно что и зачем вообще наговорил Хаджиме? И на этот вопрос у Драма ответа не было. Как и на то, почему Лодин действительно купил то, что ему сказали и покорно ждал Драма почти целый урок у выхода из школы. Так Драм понял, что люди — существа весьма странные и непредсказуемые даже для него, человека, живущего в обществе не первый год. Но потом настало время удивляться уже Хаджиме. Потому что Корю в магазине взял совсем не то, что можно ожидать от гостя. Он взял обычный творог. Да, творог тоже не самая дешёвая еда, но Лодин почему-то был уверен, что при посещении больного дарят фрукты или сладости. Но никак не творог. Так они и отправились к Гвину с весьма странным набором продуктов, на которые Лодин поглядывал всю дорогу до самого дома Ронни.

***

У Гвина тихо и спокойно. Его родители на работе. Даже если они о нём заботятся, стараются не перебарщивать с опекой. Насколько помнил Драм, его мама пыталась социализировать сынишку, но Гвин тогда активно не понимал детей, которых она приводила в гости, в итоге сыночка обиделся на маму, приводящую в дом не пойми кого, и некоторое время с ней не разговаривал. Пока она не смирилась и не перестала пытаться что-то в нём изменить. Такие отношения Драм назвал бы даже сложными, если не проблематичными. С его родителями всё было куда проще. Потому что им, обычно, было всё равно, где он и с кем конкретно. Они даже дядю не предупредили, когда Драм приезжал. А может, Танго просто не прочитал сообщение, кто их знает - этих взрослых? Что касалось самого Гвина… казалось, он был немного в шоке, когда на его пороге оказалось два человека. Одного из которых он вообще не ждал. А именно Лодина. Но не мог же он запустить только Драма, проигнорировав второго гостя? — Как твоя рука? Я слышал, что это был внутренний перелом! — начал щебетать Драм, вызывая ещё большее непонимание у Лодина, который уже готовился к разговорам из серии тех самых гопников, что сидят на корточках у самого подъезда. Таких, как в русских сериалах вроде «Универа». — Да, так и есть, — кивнул Ронни, спокойно подводя гостей к своей комнате. Он уже успел там прибраться, поэтому совсем не волновался. — Больно было? — пусть Корю и отверг предложение Гвина встречаться, он явно оказывал знаки внимания, и это льстило Гвину. Не будь в гостях ещё и Лодин, Ронни бы надавил на все возможные точки, чтобы заставить Драма кормить его со своих прекрасных ручек. Возможно, даже стать его парнем. Но Хаджима умудрился испортить весь план одним своим присутствием. — В переломе мало приятного, — постаравшись улыбнуться, Ронни, как бы между делом, взглянул на Лодина. И Хаджима прекрасно его понял. Но не смог не остаться. Потому что Драм мог запротестовать. Или и вовсе посчитать, что Лодину совсем не стыдно за содеянное, а к ещё парочке ударов по голове его и так не самый гениальный мозг не готов. Разговор после этого не клеился. Возможно, потому что каждый из присутствующих был занят своими мыслями, но ничего толком сказать не мог. Гвин не хотел лишиться последней возможности охомутать Драма, Лодин же волновался о своём физическом здоровье, а Драм… а Драм успешно оглядывал комнату человека, который ему так нравился. Как он и думал, в ней ничего толком и не изменилось. Всё тот же удобный дорогой монитор, подаренный богатеньким дядюшкой, братом матери Гвина, всё тот же ковёр на полу, чтобы Ронни, не дай Бог, не замёрз, всё та же куча книг на полках. И все по физике, математике и химии. Удивительно огромная библиотека для математических предметов. Не говоря уже о том, что часть комнаты — это просто стена. Просто заставленная школьными досками стена. Видимо, родителям действительно осточертело мыть стены и менять на них обои… — Мне стоит поставить чайник, — догадался Ронни, когда осознал, что молчание затянулось. — Может, мне лучше приготовить творог? — Драм сразу же показал свою покупку. Ту самую, которая ввела в ступор даже Хаджиму. А это тот самый человек, которого вообще сложно чем-то удивить. — Творог?.. — с сомнением во взгляде Гвин рассматривал пакет с молочным продуктом. Конечно, Ронни не брезговал творогом. Ему нравилось и молоко, и кефир, и даже ряженка, поэтому был вполне не против такого перекуса. Но удивился, что Драм принёс именно его, а не, предположим, шоколадку. — Кальций очень полезен для костей! Рука быстрей заживёт! — до детского уверенно произнёс Драм. И пока Хаджима удивлённо хлопал глазами от подобных утверждений, Гвин смеялся в голос, вызывая на лице Корю умилительное недовольство. — Ничего смешного! — фыркнул подросток, вставая из-за стола. — Лодин, давай сюда фрукты. Хаджима, как по команде, всучил в свободную руку Драма свой пакет. И, не дожидаясь разрешения пройти на кухню, Корю уверенно шагнул за порог комнаты. Ещё пару секунд Гвин со смехом смотрел ему вслед, а после замер с осознанием. Откуда бы Драму знать, где в доме Гвина кухня? Откуда бы Драму знать, что Гвин очень даже «за» молочные продукты? Как Драм вообще мог столько всего знать и понимать, даже не задав ни единого вопроса? Ронни едва ли не вскочил с места, отправившись на кухню и, видимо, совершенно позабыв о каком-то там Лодине, который, между прочим, тоже был гостем. Но Хаджима и не возражал против того, чтобы его оставили в гордом одиночестве. Всё происходящее для него больше походило на какой-то странный розыгрыш. Причём настолько странный, что придумать его мог разве что сценарист с именем «жизнь». Когда же Гвин добрался до кухни, Драм уже вовсю хозяйничал, спокойно достав блендер, который порой не мог найти даже сам Ронни, хотя он, как бы, хозяин. Ловкими движениями Корю рассортировал творог по тарелкам, начиная превращать творог с дико неприятными комочками в однородную, словно сметана, кашку. — Откуда ты?.. — Ронни застыл с удивлённым выражением на лице. Потому что Драм снова залез в его голову. Гвин ненавидел комочки, поэтому и сам проделывал подобную процедуру. Но откуда о ней известно Корю? — М? — Драм посмотрел на хозяина дома, словно бы совсем не понимал, в чём проблема. Хотя он прекрасно всё знал. Знал, что Гвин не поклонник комочков в твороге и любой другой еде. Знал, что удивит его тем, как готовит. Знал обо всём, но всё равно делал. Потому что хотел увидеть именно эту реакцию. — Н-нет… ничего… — растерянный Гвин — это лучший Гвин. По крайней мере, так считал Драм, что расплылся в самой милой и искренней улыбке. — Не переживай, иди к Лодину, я скоро закончу, — пусть Корю и сказал это, но умудрился полезть пальцами в блендер, чтобы немного очистить лезвие. Держа руку при этом непозволительно близко к кнопке запуска. — Драм! — перепуганный Гвин едва ли не оттащил подростка от острого предмета. К счастью, Корю не нажал с перепугу кнопку старта в этот момент, а лишь непонимающе отстранил от себя чудо-технику. — Не лезь туда руками! Решил палец себе отхреначить?! Корю уставился на Ронни в явном шоке, совершенно не осознавая опасности от лезвия. Он часто проделывал подобное и в прошлой жизни. И Гвин никогда за него так не переживал. Скорее всего, даже если бы Драм действительно себе что-то «отхреначил», Ронни бы и бровью не повёл. — Ха? Не сходи с ума. Это всего лишь блендер, — Корю говорил так, словно объяснял что-то маленькому ребёнку, поскольку даже не задумывался о последствиях его необдуманных поступков. Но от вида встревоженного лица Ронни сам же и замолчал, не став продолжать спор. — Давай я лучше сам, — решительно сказал Гвин, собираясь забрать технику из рук столь неаккуратного подростка, но Драм просто вытянул руку, не позволив забрать у него блендер. — У тебя рука. Тебе нельзя, — запротестовал Корю, вновь говоря с Гвином, как с ребёнком. И Ронни это просто вынесло. Он почувствовал себя не столько ущемлённым, сколько ясно ощутил. Этот разговор был не столько с ним, сколько с бывшим Драма, который, скорее всего, был достаточно пассивен в приготовлении еды, возможно, и в уборке, и в других домашних делах. Но Ронни — это Ронни, и он не бывший Драма. Пусть даже и не подозревает, что бывшим Корю был он сам из параллельной вселенной. — Немедленно отдай, — предупреждающе понизил голос Гвин. Говорил он спокойно, но достаточно строго, уже сам переходя в наступление. Так говорил его отец, когда Ронни серьёзно портачил. А такое случалось настолько редко, что от одного голоса мужчины пробегал холодок по коже. Как оказалось, не с одним Гвином это работало. Драм вздрогнул и поджал губы, почувствовав, как мурашки нагло пробегают табуном по спине, заставляя даже волоски на руках встать дыбом. Драм неосознанно зажимается, предчувствуя опасность, которой веяло разве что от Лодина. А Лодин был куда больше Гвина, и куда опасней для здоровья. Гвин больше не тянулся к инструменту, а только демонстративно поднял одну ладонь, чтобы Драм положил то, что он хочет, в здоровую руку. — Может, я и сломал руку. Но я не калека. Сам разберусь, — инстинкты подсказали Корю, что стоило бы отойти от пугающего человека куда подальше. И Драм действительно сделал шаг назад, сжимая в руке злосчастный блендер, из-за которого всё и началось. Только в этот момент Гвин понял, что немного перегнул. Он снова пугал Драма. Пусть и неосознанно, но он хотел доминировать. Хотел, чтобы Корю подчинялся, чтобы уступал. Ему не нужна была мамочка. Ему нужен Драм. И его наивные зелёные глаза. И чертовски длинные ноги. И если бы не чёртова сломанная рука, Гвина бы не остановил даже Лодин в его комнате. Он бы трахнул это зашуганное создание, свалив все порции с творогом на пол и усадив Драма прямо на этот столик, забираясь пальцами под чёртову одежду и кусая такие сладкие, словно шоколад, губы. Видимо, заметив эту похоть в чужих глазах, Драм прикусил нижнюю губу, судорожно вздыхая. Ему было страшно, когда Гвин так смотрел. Когда Ронни желал доминировать и явно показывал это. Но внутри всё начинало гореть от одной мысли, что его желают. Его хотят, пусть даже как чёртов кусок мяса. Но на него смотрят. Смотрят чаще, чем раз в месяц. Смотрят так, как никто и никогда. — Л-Лодин в твоей комнате, — напоминает Драм. — Не хорошо оставлять гостей… — Но ты тоже мой гость, — тоже начинает играть в эту игру Гвин, снова заставляя Корю вспомнить, что их отношения ещё не успели перейти в сожительство. — Я больше, чем гость! — упрямится Корю, хотя и сам понимает, что дело очень рисковое, утверждать, что они достаточно близки. — Да что ты говоришь… — Ронни всего на мгновение прижимает Драма к самому столику, упрямо смотря в зелёные глаза напротив. Вдыхает его запах, словно в первый и последний раз. И всё-таки отстраняется. — Не лезь больше в блендер пальцами. Это опасно. — Х-хорошо… — Драм кивает, чувствуя себя полностью обезоруженным. Он готов был поспорить, что одно его неверное движение, и даже со сломанной рукой его нагнут во всех смыслах этого слова. И будут очень долго иметь. И не факт, что нормально растянут, прежде чем лишить это тело девственности. Гвин всё-таки отходит и отправляется к Лодину. А Драм ещё пару минут стоит, как вкопанный, начиная судорожно ловить ртом воздух. Его руки дрожали, как и всё тело. Корю подумал о том, что хотел бы подчиниться Гвину именно здесь и сейчас, отдавая себя без остатка.