Круги на воде

Как ни странно, день матча настал быстро. Корю словно и не замечал того времени за своими тренировками, учёбой и сном. Да, после возвращения сна, Драм ценил его, как никогда. Настоящую ценность чего-либо мы понимаем только после длительного отсутствия этого «чего-либо»… Чтобы встретиться с Ронни, Корю вышел из дома достаточно рано. Даже друзья удивились такому раннему выходу. Но Амане был занят, он настраивался, поэтому отсутствие весьма шумного Корю должно было пойти только на руку. День оказался свежим. Не сказать, что очень холодно, но мастерку накинуть поверх рубашки пришлось. Слишком уж любил этот стиль Корю. И не полностью спортивный, и не деловой. В ещё, скорее, детстве, нежели подростковом возрасте, Драм любил широкие джинсы. До сих пор не понимал, чем они ему нравились. Но было удобно. Сейчас же на нём самые обычные светлые джинсы. В отличие от детских они будут ближе к обтягивающим. Но это не заметно под рубашкой и мастерской. Можно было бы пошутить про прекрасную пятую точку Корю, ведь теперь её возможно разглядеть, а не гадать, какая она, под этим мешочком. Правда, Драм не знает, насколько она у него хороша и хороша ли. В любом случае, спрашивать о подобном достаточно глупо. Да и не нужно ему это. Кого вообще волнует его задница? И откуда вообще возник вопрос о ней? Встряхнув головой, Драм широко улыбнулся. Он всё ещё чувствовал себя странно, когда дело касалось Гвина. И это казалось уже немного навязчивым. Ему стоило перестать думать о глупостях. Этот человек просто его новый друг. Не больше и не меньше. И никогда не станет чем-то большим. Потому что им оно не надо. Свою извечную шустрость Драм попытался снизить до максимума, рассматривая сам город. В конце концов, Гвин тот, кто терпеть не может выходить из дома. Скорее всего, он прибудет ровно в последний момент обговорённого времени. А Корю немного поторопился из-за странного волнения. Ему казалось, что скоро случится что-то не хорошее. Его шестое чувство очень рьяно говорило об этом. Но он не понимал, с какого бодуна свалилась такая уверенность. Поэтому игнорировал свою интуицию, как мог. Всё это глупость и наваждение. Гвин не станет делать кому-то плохо. С такими мыслями он подходил к назначенному месту в самом обычном парке. Людей пока было не много. Те, кому было нужно, сразу шли к полю для матча. А тех, кто просто гуляет в такой час ещё мало. К своему удивлению, Драм заметил Гвина уже на месте, хотя даже со своими попытками не лететь сломя голову пришёл чуть раньше положенного. — Ты чего так рано? — пропустив приветствие, словно так и должно быть, Корю слабо хлопнул Ронни по плечу, как старого приятеля. И Гвин сразу же отвлёкся от своего телефона, хотя Драм готов был поспорить, что Ронни просто притворился зависшим с мобильником в руках. — Проснулся как-то рано, вот и решил выйти пораньше, — объяснился Гвин, отчего Драму стало только больше не по себе. Чтобы Гвин да вышел на улицу раньше нужного? Где-то рак на горе свистнул? Или это мировое потепление? Удивлённой Корю сам не понял, как поднёс ко лбу Ронни ладонь. Гвин был холодный. Не как ледышка, но холодный. Значит, не заболел. — Что ты?.. — непонимание в малиновых глазах заставило Драма сразу же убрать руку и неловко рассмеяться. — Я был уверен, что ты заядлый хикки. Вот и решил, что… — неловкость начинала всё больше давить на несчастного подростка, что к концу предложения и вовсе замялся. Да и Гвин это прекрасно понял, поэтому продолжил за него почти в ту же секунду, как голос Драма и вовсе стих. — Что я лучше посижу дома до последней секунды, чем выйду раньше времени? — Ронни сказал это, словно бы его вовсе не обижало такое отношение Корю. Честно говоря, если бы Драм не интересовал Гвина так сильно, он бы действительно не стал так стараться. — Будем считать, что я просто не мог дождаться этой встречи. Ты ведь тоже? Корю удивлённо застыл, смотря на Гвина, как на восьмое чудо света. Но всё-таки кивнул. Формулировка была немного странной. Но было бы глупо отрицать, что он чуть-чуть всё-таки волновался по поводу их прогулки. Возможно, Гвин и не врал. Однако Драм не мог вспомнить, чтобы этот парень хоть когда-то волновался о встречах с кем-либо. Возможно, он действительно не знал о нём что-то… возможно, встреч с тем самым Артуром Гвин ждал с нетерпением?.. Корю снова пришлось вычищать свои мысли. При этом достаточно шустро, чтобы Ронни не заметил в его глазах жгучей, пусть и мимолётной, грусти. — Тогда пошли? — Ронни завёл руки, сцепляя их за спиной, словно бы хотел коснуться ими Драма. Или же протянуть руку. Но остановил себя. Потому что заметил. Заметил, как в глазах Корю отразилось что-то странное. И это вновь засело в его мозгу. Словно бы в его голове, как в компьютере, открылась та самая зловещая папка с надписью «Драм». И туда в очередной раз зачем-то загрузилось это выражение лица, промелькнувшее у Корю всего на какую-то долю секунды. Зачем ему это? Неизвестно. Но нужно. До какой-то клиники нужно. Драм кивает на вопрос, отправляясь с Ронни на прогулку, которая обещала быть весьма интересной, но, вероятно, и болезненной для отчего-то шаткой психики Корю. И не сказать, что он ожидал чего-то другого. Ведь Гвин был последним, что Драм увидел в своей прошлой жизни. Даже если в малиновых глазах в тот момент застыл ужас, Драм почему-то слабо верил, что Ронни бы долго о нём скорбел. Между тем, зелёный лист опускался на землю, танцуя на ветру. И это отвлекло Драма, что словно завис на этом упавшем листе. Он падал не так красиво. И вовсе не тихо. По сравнению с ним этот лист — герой. По крайней мере, так подумал Корю, прежде чем Гвин коснулся его руки, смиряя обеспокоенным взглядом. — Ахах, прости, кажется, я немного растерялся, — Драм вновь улыбнулся, чувствуя себя не в своей тарелке. При этом и вовсе забываясь и неосознанно сжимая руку, что до этого заставила его очнуться от травмирующих воспоминаний. — Не бойся. Может, я и не часто выхожу из дома, но точно не заблужусь, — решил легко перевести тему Гвин. Он не стал задавать вопросов, просто ненавязчиво утягивая Корю дальше по парку, сжав его руку чуть сильней. Только в этот момент Драм понимает, что ухватился за Ронни, как за единственную соломинку в реальность из своих грёз. И это было чертовски неправильно. Ему всегда казалось, что парни не держатся за руки. Если только не встречаются. Или он не прав? Гвина это, казалось, вовсе не смущает. И вырывать руку Драм не спешил, словно хотел оставить это тепло на своей ладони. Так они проходят некоторое время, останавливаясь только у входа в этот «фестиваль» ради матча. Действительно куча разных палаток, куча совершенно разнообразной еды. Так, что у Драма даже глаза разбегаются. Он уже начинает обдумывать, что лучше взять первым делом. А Гвин просто старался незаметно посмотреть на светящийся взгляд Корю, что так и говорил: «Еда! Сколько же здесь еды!». Не сказать, что Драм помешанный на еде. Но покушать любит. Особенно, если кушанья вкусные. Совершенно забыв о каких-то там руках, обо всём на этом белом свете, Драм просто тянет Гвина в самую гущу событий, останавливаясь едва ли не у каждого мини-магазинчика с едой. К концу пути кошелёк Корю явно опустел. А Ронни уже не мог есть, поэтому только наблюдал за тем, как эта бездонная дыра с именем «Драм», запихивает в себя остатки странного хот-дога на палочке из последней палатки. — Ох, до матча ещё полчаса… как насчёт сходить ещё за блинчиками? Мы ещё успеваем! — от слов Корю Гвина даже немного начало мутить, но он только улыбнулся, сделав вид, что его вовсе не распирает от уже наеденного, а в голове не укладывается один единственный вопрос: «Куда всё это уходит?». Со стороны Корю такой низенький и худенький, но ест так, что Ронни начинает просчитывать насколько большой желудок у этого подростка. И пока расчеты говорили ему только о том, что это очередная загадка человечества, которую ему никогда не раскрыть. Но это оказался не единственный вопрос на сегодняшний день. Если кто-то будет думать, что блинчики на воздухе — это романтично. То Гвин ответит — нет. Наблюдать за тем, как Драм в очередной раз пугает его своей всеобъемлющей чёрной дырой в желудке — это не романтично. Но определённо в этом что-то было. Ронни просто сидел с кофе, наблюдая за совершенно невинным подростком. Который всё так же радовался каким-то там блинчиком. Особенно после всей той еды, что удалось съесть до этого. Корю не был из тех, кто казался первым красавчиком. В нём не было утончённости Гвина, не было какого-то неведомого стержня, как в Дельте, и не сказать, что в нём были какие-то особые изюминки. Ронни бы вообще не понимал, что в таком можно найти, если бы не пара «но», в которых Драм прокололся. И парень даже не мог понять. То ли в этом активном подростке и правда было что-то невероятное, то ли Корю играет с ним, как лиса с виноградинкой. И в конце его всё-таки съедят с потрохами. Может, всё это лишь один большой план по его обворожению? Ну, тогда он слишком сложен и странен. — Второе место, — неожиданно произносит Ронни. — А? — Корю отвлекается от виноградного, своего любимого, сока, и непонимающе смотрит в малиновые глаза. — Как ты узнал, что у меня второе место? Я сказал лишь то, что проиграл, — усыплённое внимание подростка пока было бесполезно, позволяя Гвину выступить в атаку. Правда, была вероятность, что Драм сбежит с подводной лодки, прихватив с собой такой важный секрет. Но Ронни готов был ухватиться за эту соломинку, чтобы размотать весь клубок. — Ты не мог занять что-то ниже второго места… — нахмурился Драм, словно бы искренне так считал. Хотя он прекрасно помнил об этом из своей прошлой жизни… не мог же он всё это рассказать Ронни. — Почему ты в этом так уверен? — напор Гвина стал только сильнее, когда он придвинулся к Драму, ухватив того за свободную руку, уже чувствуя, как Корю отстраняется и начинает смотреть на него с недоверием и растерянностью. — Почему я не мог занять третье или четвёртое место? — Ты всегда получал первое… с чего бы тебе упасть сразу так низко? — с полным непониманием, Корю попытался выбраться из цепкого захвата. Но ничего не вышло. Гвин умудрился переплести их пальцы, с силой сжимая несчастную руку. — С чего ты взял, что я всегда получал только первые места? Ты лично это проверял? — Драм только больше растерялся, совершенно не понимая, как они вышли на этот разговор и почему именно сейчас. Его хороший настрой и несерьёзность улетучивались, как и желание проводить весь оставшийся день с Ронни. — Все так говорили с самого приезда… Мне просто стало интересно. Я посмотрел про твои успехи на доске почёта. Вот и всё, — Драм нахмурился и поджал губы, смотря на Гвина, как на какого-то странного человека, который резко подошёл к нему и начал расспрашивать о странных вещах. Личных вещах. Куда лучше не заступать тем, кто этого ещё не заслужил. — Просто стало интересно? — Ронни поднял одну бровь, начиная нагло подтягивать Драма к себе за руку, с которой сплёлся пальцами. И Корю явно был этому не рад. Он в некотором замешательстве упёрся второй рукой в стол, непонимающе и как-то даже напугано смотря на Гвина. — Это просто доска почёта, Гвин. Мне нельзя было её читать? — почувствовав, что сам Корю не собирается приближаться к Гвину даже на миллиметр, Ронни собрался решить эту небольшую загвоздку сам, поэтому привстал, опёрся второй рукой о стол, а сам оказался прямо перед носом Драма, заставляя того нервно выдохнуть едва ли не в губы седовласого. — Что ты?.. — А на доске почёта было написано то, что я люблю есть? На доске почёта было написано, что я могу находиться в классе информатики и в учебное время и нет? — Ронни хотел заглянуть в самые глаза Драма. Нет, он хотел большего. Он хотел окончательно сократить это расстояние, убрать чёртов стол и прижать этого мелкого негодника к какой-нибудь твёрдой поверхности. В нём играли странные чувства. И, не менее странные, какие-то звериные желания. — Это совпадение!.. — вырвалось у Корю, хотя уже хотелось честно выкрикнуть, что он знать не знает, как может всё это знать. Как может прожить две жизни. И как ему относиться к странному поведению Ронни. — Гвин, мне больно… отпусти… Получив все нужные ответы, парень таки отпустил Драма. Подросток выглядел явно растерянно и почти сразу вжался в стул этой недокофейни с блинчиками. Его пугало такое поведение Гвина. Даже когда его что-то интересовало в прошлой жизни, он не замечал за Ронни столь резких движений. Особенно по отношению к нему. — Совпадение, да?.. — Ронни задумчиво продолжил пить свой кофе, словно ничего и не было. А Драм совсем растерялся, не зная, точно ли ему стоило идти с Гвином. И точно ли с Ронни всё хорошо. Он изменился. Он странный. Он пугает… На руке остались покраснения. Гвин явно не пожалел силы. И пусть он не был каким-то там качком, но силушки в пальцах оказалось достаточно, чтобы причинить дискомфорт и оставить какие-никакие синяки. Но Драм не знал, как ему теперь отказаться идти. Билеты куплены. Было бы странно прийти ради того, чтобы просто поесть. И ещё странней объяснять потом друзьям, почему он решил вернуться домой, а не посмотреть матч. Не хотелось снова видеть в глазах Амане какие-то подозрения. Хотя теперь эти подозрения не казались построенными на пустом месте. — Извини, я не хотел тебя напугать. Но учёными доказано, что в моменты, когда человек выбит из колеи, он чаще говорит правду, — отговорочка была так себе. И не только Ронни это понимал. — Может со своими учёными и сходишь на матч? — нахмурился Драм, ощущая себя не только растерянно, но ещё и напугано. Амане часто говорил ему, что с Гвином что-то не то. Но Корю не слушал. И теперь думал, что очень зря. Возможно, ему действительно стоит держаться от седоволосого подальше. Не то, чтобы он был последим трусом. Просто такое поведение заставляло задуматься, а не зайдёт ли всё когда-нибудь слишком далеко. — Я бы не пошёл на этот матч без тебя, — честно признался Ронни. — Не поклонник спорта. Но ты же и так это знаешь, да? Улыбка у Гвина оказалась совершенно невинной, однако сквозила хитрецой, которая вынуждала Драма чувствовать себя ещё более дискомфортно. Корю встал из-за стола. Возможно, он и поступит, как девчонка, которых называют динамо. Возможно, это будет неправильно и некультурно, но ему определённо не хочется снова видеть эти малиновые глаза прямо перед носом. Ему и страшно, и до непонятного жарко, и до глупого обидно, что Ронни, тот самый Ронни, который и мыши не мог обидеть, чтобы перейти от математических вычислений к химическим экспериментам, тот самый Ронни, что ласково обнимал его, когда они смотрели какую-то нелепую мылодраму, неожиданно причинил ему вред. И в голосе его не прозвучало ни звука раскаяния. — Драм… Драм! — поняв, что птичка оказалась не дурой и терпеть подобного совершенно не желала, Гвин едва ли успел встать перед Корю, не давая проходу. Если подросток уйдёт, второго свидания ему уж точно не выбить. — Прости. Клянусь, я больше так не буду. Я не хотел обидеть… — Ты напугал меня и сделал больно! И всё ради глупой проверки! — небольшую истерику нельзя было назвать искренней. Драм действительно напугался, однако не воспринимал её так серьёзно, как показывал самому Ронни. Ему не нравилось происходящее. Так же, как не нравилось быть для Гвина тенью. Очень послушной, верной, но тенью. Это было его проклятьем в прошлой жизни. Он слишком много терпел, слишком многое держал в себе. И это было неправильно. — Это не было глупой проверкой! Я боялся… что ты не скажешь правду. Люди часто лгут… — Гвин поджал губу. Конечно же он играл! Ещё неумело и странно, но играл. Ронни действительно не отличался большим доверием к окружающим. Но не опускался до такого. Он был слишком пассивен для таких активных действий. И муху бы не обидел. Если он и мог сделать нечто подобное, то чисто из научного интереса. И Драму ничего не оставалось, кроме как подыграть ему. Ведь если он этого не сделает, то действительно начнёт вызывать слишком много подозрений. Корю отвёл взгляд, размышляя о том, что ему делать. Однако, видимо, всё было решено уже за него. Ронни, совершенно не стесняясь, поднёс его «покалеченную» руку к своему лицу, разглядывая уже заметные синяки. — Всегда думал, что у спортсменов натренированные руки. И жёсткая кожа. Ты точно занимаешься волейболом? — вопрос прозвучал бы даже обидно, не будь в душе Драма столько осколков от розовых очков, которых хватило на ещё одну маленькую, преломлённою, извращённую и навязчивую любовь. Щёки без ведома самого Корю вспыхнули. Пусть и всего на мгновение. — Естественно! — Корю бы хотел, чтобы прозвучало грозно и сердито, но его голос предательски подвёл, выдав нелепое смущение. Ронни почему-то улыбнулся. Снова как-то по-хитрому. Так, что даже мурашки по коже пробежались. Гвину слишком нравилось видеть новые эмоции на столь милом и даже немного детском лице. Пусть глаза Драма твердили совершенно иначе. Словно бы он куда старше своих шестнадцати лет. — Я куплю тебе крем на обратном пути, — это могло бы быть предложением, если бы не уверенный и в какой-то мере властный голос Ронни. Драм же по-актёрски фыркнул и со словом «обойдусь» отправился в направлении к стадиону. Это было его согласие пойти на матч. Но вместе с тем явный показатель того, что он не собирается отдавать свою «автономию» под полное руководство Ронни. Даже если он простил, это не значит, что он позволит такому случиться и в следующий раз. И Гвин прекрасно понял намёк. В его малиновых глазах просквозил интерес. С каждым разом Корю становился всё желанней. И Гвин не мог этого объяснить.