1 июня 1995 г.
Ролло всегда удивлялся, как по-разному может течь время. Как быстро, словно короткие мимолетные мгновения, протекают часы во время встреч с Рагнаром и Лагертой, и как мучительно медленно время тянется, когда он один. Ролло говорит, что не боится одиночества, но в глубине души боится признаться даже самому себе, что страдает без них. Без них. Так ли важны они оба для него? Старший из Лодброков пытается убедить себя, что нет никого роднее брата, единственного оставшегося близкого человека, но в голове набатом упорно звучит одно и то же: Лагерта, Лагерта, Лагерта. И бесполезно пытаться забыть ее льдисто-серые глаза и гордый взгляд, ее длинные спутанные светлые волосы и грациозные, но уверенные движения. Лагерта появилась в его жизни, как комета, пролетела мимо и устремилась к Рагнару, отпечатав в сердце Ролло яркий след. Вытравить его — задача почти невозможная, поэтому Ролло частенько прибегает к своему любимому способу — грибы от «хороших знакомых» Торстейна и алкоголь. Рагнар и Лагерта абсолютно счастливы. Они молоды, бедны и беззаботны, но бедность мало тревожит их. Пара месяцев — и пальчик Лагерты украшает тонкое колечко, явно купленное в дешевом комиссионном магазине. Ролло думает, что возлюбленная явно достойна большего, но вовремя сдерживает готовые сорваться с языка обидные слова и поздравляет брата и девушку с помолвкой. Кажется, Лагерта, произнося слова благодарности со спокойной улыбкой, смотрит на него дольше, чем следует… Но Рагнар ничего не замечает, и это успокаивает старшего брата. Свадьбу празднуют примерно так же, как тот пресловутый день рождения. В небольшой квартире опять собирается толпа друзей, грохочет музыка, в комнате стоит шум и хохот, иногда прерываемые нестройными радостными воплями. Один Ролло не улыбается — благо, все привыкли к его обыкновенно мрачному выражению лица. Мысли неизбежно возвращаются к драке с Торстейном, хотя об этом, кажется, забыли все, включая пострадавшего. Подумаешь, выпил лишнего, устроил скандал и набил морду кому-то: обычное дело. Забыли об этом и молодожены. Рагнар и Лагерта без конца целуются, держатся за руки и смотрят друг на друга влюбленными взглядами, все умиляются… Когда Рагнар снова заводит разговор про Англию, все внимательно слушают его, пусть даже он болтает об одном и том же в сотый раз. Как стадо баранов, блин. Ролло не рад сам себе и с трудом сдерживается от того, чтобы скривиться, глядя на них. Где-то внутри душу точит червячок: «Какой ты все-таки падла, даже свадьбе брата не радуешься!» Отмахнуться от мрачных мыслей не получается. Снова молодой мужчина думает о будущем и видит счастье у брата и черную пустоту у себя. Он выходит на балкон: там воздух свежее, чем в пропахшей потом и алкоголем квартире. Аккуратно притворив за собой дверь, Ролло опирается на балконные перила и прикрывает глаза, наслаждаясь покоем. Однако ему не дают провести слишком долго времени в одиночестве. Сзади хлопает дверь, рядом с Ролло к перилам приваливается раскрасневшийся и счастливый младший брат с улыбкой от уха до уха. — Передохнуть решил? — спрашивает Рагнар, слегка задыхаясь и стирая пот со лба. Ролло делает как можно более безразличное выражение лица и кивает: — Ага, вроде того. — Я вот тоже захотел подышать, — ухмыляется блондин, подходит ближе и обнимает брата за плечи. — Эх, братишка, я так счастлив! Ты даже представить себе не можешь. Хоть бы и ты нашел свое счастье! Обсуждать свое возможное будущее с братом Ролло не хочет и спешит сменить тему разговора. — А ты не должен быть там, с невестой и гостями? Наверное, Герти уже потеряла тебя. — От пары минут ничего страшного не будет, — Рагнар только отмахивается. Несколько минут они молчат и с наслаждением вдыхают ночной воздух. Наконец младший Лодброк нарушает тишину: — Вот вспоминаю, как мы с ней впервые встретились… Ты тоже помнишь, да? При всем желании, забыть их первую встречу было бы сложно. Все случилось спустя год после смерти родителей Лодброков. Братьям было нелегко потерять и отца, и мать в автокатастрофе, но времени на полноценную скорбь не было: ждать помощи не от кого, нужно зарабатывать на жизнь. Именно тогда Рагнар, едва проучившись пару семестров на факультете европейских культур, решил, что образование может и подождать. Тогда Ролло поддержал его, ведь его зарплаты охранника в ночном клубе не хватило бы, чтобы обеспечивать еще и младшего брата. Рагнар устроился на ту же должность в бар неподалеку: и бар, и клуб принадлежали немолодому предпринимателю Харальдсону. С того момента прошел ровно год. В свой законный выходной Ролло был дома, когда вечером младший брат ворвался к нему в квартиру. — Мне нужна твоя помощь. Желательно прямо сейчас, — заявил Рагнар. Оказалось, в бар, где работал Лодброк, в конце дня зашли двое его бывших сокурсников, парней из очень богатых семей с сомнительной репутацией. Устроили дебош, поиздевались над молоденькой официанткой, а когда Рагнар потребовал прекратить безобразие, узнали его. Драка случилась прямо у дверей бара, немногочисленные посетители с воплями убегали из заведения. Вскоре приехала полиция. Рагнара отпустили, но двух идиотов отвезли в отделение. Те орали, что не оставят это просто так, и их угрозы не были пустыми: буквально пять минут назад кто-то позвонил Рагнару с неизвестного номера и гнусавым голосом потребовал встречи в определенном месте через час. — А Харальдсон что? — только и спросил Ролло, когда брат закончил свой рассказ. Рагнар отмахнулся. — Приехал, орал, обещал уволить. Хер с ним, Харальдсоном, меня сейчас не он волнует. Ты со мной? — Разумеется, — Ролло даже не думал отказаться. На автобусе они доехали до конечной остановки и пешком прошли туда, где кончались дома и начинался лес. Все случилось так, как братья и предполагали — там их уже ждала не самая приятная компания. После короткой перепалки завязалась новая драка, в которой Лодброки явно проигрывали: их было двое против четверых, да и Рагнар был не в лучшей форме еще с потасовки в баре. Пока Ролло разбирался с двумя здоровенными ублюдками, Рагнар после очередного удара по лицу упал, попытался встать, но получил пинок по ребрам и снова со стоном растянулся на земле. — Ну? — ухмыльнулся один из них, возвышаясь над младшим Лодброком. — Теперь ты хочешь извиниться? — Навряд ли, — звук женского голоса заставил всех удивленно обернуться. Навстречу им шла невысокая светловолосая девушка в мотоциклетной куртке, в руках она держала биту. Возможно, Ролло видел ее когда-то в их небольшом городе, но не обратил внимание; сейчас же проигнорировать ее было невозможно. — А это еще кто? — прогнусавил самый мерзкий из тех ублюдков, невысокий и толстый. Все это время он почти не участвовал в драке, а держался в сторонке и подначивал своих дружков. Именно его Ролло невзлюбил больше всех. — Как будто ты не знаешь, Свейн, — она закатила глаза, крепче сжав конец биты рукой в черной байкерской перчатке. — Вижу, ваша шайка опять принялась за свое. Не стремно вчетвером нападать на двоих? Тот, кого она назвала Свейном, хотел было возмутиться, но второй пихнул его в бок. — Да что ты с ней разговариваешь! — глядя на незнакомку, он мерзко ухмыльнулся. — Баба хочет приключений на свою задницу — она их найдет. В прямом смысле! С этими словами он, угрожающе разминая руки, двинулся на девушку, на что та ответила лишь презрительным смешком, но с места не сдвинулась. Ролло и Рагнар не успели ничего предпринять. В считанные секунды драка возобновилась, но теперь положение Лодброков несколько улучшилось. Несмотря на миниатюрную фигуру, неожиданная союзница явно знала, что делает, ловко уклонялась от ударов и уверенно размахивала своим оружием. Скоро два урода лежали на асфальте без сознания: один получил от девушки битой по затылку, второго Ролло швырнул о железный забор. Свейн с товарищем бежали в сторону леса, но догонять их никто не стал: были заботы поважнее. Рагнар явно чувствовал себя неважно. Едва поднялся на ноги, снова устало опустился на землю, и брат с незнакомкой без лишних слов подняли его и потащили в сторону припаркованного неподалеку белого мотоцикла. — Я отвезу его в медпункт, — пообещала девушка, усаживая Рагнара на заднее сиденье своего «коня». — Спасибо, — пробормотал Ролло. — Ты сама-то в порядке? Вырубить такого здоровенного урода — нелегкое дело для девчонки. Незнакомка скривилась: — Только не начинай, ладно? Со мной все нормально. Это не первый раз и уж явно не последний. — Ты их знаешь? — Рагнар, до этого молча слушавший диалог, с усилием разлепил подбитый глаз. — Ага, — коротко кивнув, она надела шлем и быстро заправила под него длинные светлые волосы. Братья поняли, что она была не слишком рада своему знакомству с теми людьми. Ролло молча смотрел, как она садится на мотоцикл и как Рагнар обхватывает ее талию. — Тебя как зовут-то, валькирия-спасительница? — пробормотал младший брат. Ролло показалось, что под шлемом девушка улыбнулась. — Я Лагерта. Брат бормотал что-то еще, но его уже не было слышно. Взревел мотор, Лагерта и Рагнар унеслись вдаль по дороге. Ролло осталось лишь гадать, насколько быстро ему надо валить, пока жители окрестных домов не вызовут полицию… — Да уж… Не слишком романтично, но что есть, то есть, — ухмыляется Ролло. Глупо было отрицать, что в тот день Лагерта действительно спасла им жизни своим появлением. Рагнар, поправив сбившийся набок галстук, мечтательно смотрит на небо. — Это точно. Герти не похожа на других девчонок… Никогда не интересовалась мелодрамами, цветами, шмотками и прочей хренью, можешь себе представить? «Прекрати, пожалуйста, — Ролло мысленно умоляет брата перестать посвящать его в подробности своей личной жизни. — Я могу представить себе очень многое, если это связано с твоей женой». — Но тебе, наверное, нравятся девушки другого типа? Или нет? — Рагнар, хохотнув, пихает брата в бок. — Кого бы ты выбрал, братишка: тихоню вроде Хельги или кого-то типа моей жены? Старший Лодброк стискивает зубы и пытается дышать ровно. Ему очень хочется толкнуть брата так, чтобы тот с размаху ударился головой об стену, но каким-то чудом он успокаивает себя. К злости на казалось бы невинные шутки Рагнара примешивается страх: что, если брат провоцирует его не просто так? Что, если он все знает и намеренно старается кольнуть побольнее? Ролло внимательно смотрит в голубые глаза Рагнара, но видит там лишь искорки веселья и ни капли ненависти. Отвечать на дурацкие вопросы он, конечно же, не собирается. — Пойдем-ка лучше к остальным, — Ролло подталкивает брата к двери. Тот, усмехнувшись, шутливо приподнимает руки и не сопротивляется. — Я же говорю, твоя жена тебя заждалась. В комнате Рагнар пытается сменить кассету в магнитофоне, но старенький прибор заклинивает: он в третий раз крутит одну и ту же песню. На помощь приходит Флоки, с ним, как всегда, рядом Хельга. Втроем друзья нажимают все кнопки подряд, но устройство не поддается. Наконец на помощь приходит Лагерта. Невысокая и хрупкая с виду девушка в белом платье отпихивает мужа и его друга с пути и бесцеремонно бьет кулаком по магнитофону. В тишине, разбавленной удивленным вскриком Хельги и чьим-то тихим «пиздец», отверстие для кассет аккуратно открывается. Комната взрывается хохотом, и даже Ролло невольно усмехается. Веселье продолжается, свадьба идет своим чередом. Наконец молодожены танцуют свой первый танец, остальные гости тоже разбиваются на пары. Ролло не помнит, кого именно он обнимает за талию и что именно говорит ему партнерша, пока они неловко покачиваются в такт музыке. Важно, что под конец вечера Лагерта-уже-Лодброк все-таки берет его за руку и сама уводит куда-то в танце. Как короткая вспышка света во мраке, кажущемся бесконечным.***
17 ноября 1995 г.
Собравшись с мыслями, Ролло стучит в дверь. Он часто бывает дома у брата и его супруги, но каждый раз, приходя сюда, ощущает, как внутри все сворачивается в узел. Это чувство начинает надоедать, хотя он честно старается не обращать внимания: оно возникает всякий раз, когда Лагерта оказывается дома и присоединяется к братьям за пивом или просмотром хоккея. Именно в такие моменты привычная рутина играет новыми красками — по крайней мере, для Ролло. Тайно злясь на самого себя за безответную влюбленность, утянувшую его в самое настоящее болото зависти и ненависти, он понимает, что лучше всего было бы просто перестать видеться с ней, но не может найти в себе сил этого сделать и каждый раз снова оказывается здесь, на этой лестничной площадке. Наконец внутри лязгает замок. Лагерта, одной рукой поправляя небрежно стянутые на затылке светлые волосы, открывает дверь. При виде Ролло она приветливо улыбается. — Заходи, чего стоишь, — она машет, и Лодброк с необычной для него нерешительностью входит в квартиру. Лагерта забирает у него потертую кожаную куртку и вешает на крючок. — Ты надолго или так, поздороваться заскочил? — Мне бы с Рагнаром увидеться, — Ролло пожимает плечами. Пару недель назад он занял у брата немного денег и только сегодня выгадал момент, чтобы отдать долг. Выражение лица девушки меняется, как только звучит имя ее мужа. Дружелюбная улыбка исчезает, брови сдвигаются на переносице. Лагерта поджимает губы и отворачивается. «Ей что, не нравится, что Рагнар одалживает мне деньги?» — недоумевает Ролло, но тут же мысленно одергивает себя: это же Лагерта, она бы не стала злиться на такие мелочи. Значит, причина в другом… — Рагнара сам найдешь. Я понятия не имею, где твой брат. Резко развернувшись, она уходит на кухню. Ролло следует за ней: оказывается, Лагерта готовит ужин, обжаривает колбаски на сковороде. Аппетитный запах разносится по маленькой квартире, но все мысли о еде исчезают при виде Лагерты. Даже в выцветшей футболке, фартуке, домашних шортах и тапочках она кажется прекрасной. Он в очередной раз отмечает все достоинства ее фигуры, борясь с желанием протянуть руку и обнять стройную талию. Не лучшая идея… Тем более сейчас, когда девушка явно чем-то недовольна. — Герти, а ты не знаешь, когда он вернется? — он снова решает попытать удачу, на что получает хмурый негодующий взгляд. — Я же сказала: понятия не имею! Ни где он, ни когда вернется, ни вернется ли он вообще… — Лагерта цедит слова сквозь зубы и вдруг зло выплевывает: — Да и шел бы он нахрен, видеть его не хочу! Она хватает со стола лопатку и переворачивает уже подрумянившиеся колбаски так быстро и зло, будто это они во всем виноваты. Ролло с присвистом опирается на стену, наблюдая за девушкой и размышляя о происходящем. Рагнар и Лагерта всегда любили друг друга и были почти идеальной парой… Что же натворил его младший братец? За что даже обычно лояльная к косякам Лагерта так разозлилась на него? Он думает, стоит задать ей вопрос или нет, но решает подождать с этим. Не его дело, в конце концов. Даже симпатия к жене брата не дает ему права влезать в чужую жизнь. Как бы то ни было, на Ролло девушка не злится. Через пару минут они устраиваются на диване перед телевизором с двумя бутылками пива, тарелкой колбасок и двумя пакетами чипсов. Оба сосредоточенно наблюдают, как финны и норвежцы гоняют шайбу по катку под монотонный бубнеж комментатора и редкие вялые возгласы болельщиков, но мысли Ролло далеки от хоккея. Каждый раз, протягивая руку за чипсами, он легко касается пальцев девушки и не может понять, что именно чувствует — то ли радуется, то ли бесится на самого себя. Было бы здорово каждый вечер сидеть вместе с ней вот так, говорить о чем-то, касаться ее… Но нет, он уже опоздал. Лодброк украдкой бросает взгляд на Лагерту. В темноте комнаты ее будто выточенное из камня лицо освещает только голубоватый свет экрана телевизора. Глаза девушки как будто смотрят сквозь стену. Она думает явно не о скучном хоккейном матче. — Слушай, — он наконец решается спросить, — у вас что-то случилось? В ответ Лагерта лишь качает головой, вздыхает и отправляет в рот целую горсть чипсов. — Не хочешь говорить — не надо, — Ролло по-своему толкует ее молчание. — Я просто так спросил, лезть к тебе в душу не собирался. — Да все нормально, — она опять вздыхает и на этот раз смотрит на него. — То есть, ничего страшного, что ты спросил. Рагнара, придурка этого, я сегодня знать не желаю, да и вряд ли он придет рано. Ролло неопределенно хмыкает в ответ, но не торопит ее. — Он опять сказал, что я, видите ли, не подхожу им, — вдруг заявила Лагерта, прервав молчание. — Ну ты понимаешь, о чем речь — Харальдсон, музыка, тусовки и все такое. Не хочет он, чтобы я вместе с ним работала на этого старого говнюка… Ролло понимает, в чем дело. Давным-давно Харальдсон нанял в бар, где работал Рагнар, какую-то местную музыкальную группу из трех человек. Как они себя называли, Ролло не помнил. Со слов самого Рагнара, особыми талантами музыканты не отличались, известными не были и скорее маячили на заднем фоне, не особо привлекая себе внимание. Харальдсону все нравилось: живая музыка в заведении есть, плата за нее — копейки, а то, что посетители откровенно скучают, его не особо волновало. Так продолжалось примерно до конца августа, пока не случилось непредвиденное. Со слов Рагнара, в тот день в баре собирались важные гости — Лодброки не знали, кто именно, но перед началом смены сам Харальдсон носился по заведению как бешеный, орал на всех от бармена до уборщицы и требовал, чтобы все было идеально. Конечно же, никакого «идеально» не случилось. Именно в тот вечер гитарист вышел к зрителям пьяным и попытался спеть, но лишь уронил инструмент, промычал в микрофон что-то бессвязное, наблевал на сцену и тут же свалился рядом с вонючей лужей. Все видели, как клавишник и барабанщик покраснели, мысленно готовясь вылететь на улицу без шанса дальнейшей карьеры, и как на висках у побледневшего босса вздулись жилы. Какая-то дамочка в платье дороже, чем все заведения Харальдсона вместе взятые, громко возмутилась, ее поддержали другие. Казалось, вот-вот разразится катастрофа… Но положение неожиданно спас Рагнар. Коротко кивнув коллеге, чтобы тот следил за обстановкой, Лодброк влез на сцену, подобрал чужую гитару и начал говорить какую-то приветственную чепуху в микрофон, пытаясь настроить инструмент. С третьей попытки у него это получилось. Следующие четыре минуты толпа в баре, замерев, слушала Highway To Hell в исполнении неизвестного парня в форме охранника… а потом дружно разразилась аплодисментами. С тех пор Харальдсон решил, что неприметному охраннику его бара стоит заняться кое-чем другим. Вокалист-любитель выпивки больше не появлялся ни в одном заведении, зато младший Лодброк частенько выступал в том баре и получал за это неплохую плату. Играли то, что требовал Харальдсон — часто музыка казалась Рагнару безнадежным старьем, но перечить боссу он не решался. Иногда Ролло играл вместе с ним в свободное от работы время. На просьбы Рагнара разрешить брату выступать вместе с ним Харальдсон махнул рукой — мол, зови кого хочешь, только выполняйте мои требования. Из-за воспоминаний о родителях Ролло сначала вообще не хотелось брать в руки гитару, но в итоге интерес к новому и банальное желание разжиться деньгами перевесили скорбь. Братья играли известные хиты по требованиям начальника и по запросам посетителей, иногда импровизировали вместе с товарищами, барабанщиком Кауко и клавишником Арне, а Харальдсон видел, как в его баре собирается все больше гостей. Естественно, Лагерта была в курсе дела. Еще более естественно, что очень активная и деятельная девушка все время напрашивалась пойти вместе с ними. Как позже узнал Ролло, Лагерта с детства умела играть на нескольких инструментах и обладала приятным голосом. Посовещавшись немного, Лодброки подобрали подходящий сет-лист, и первое время выступления проходили вполне успешно. Позже, однако, именно из-за Лагерты у музыкантов начались неприятности. Красивая девушка часто привлекала ненужное внимания, и Рагнару приходилось как можно более вежливо объяснять подвыпившим зрителям, почему не надо трогать его жену и тем более подначивать ее драться, ведь спокойно терпеть поползновения в свою сторону Лагерта не умела и не хотела. Бывали проблемы и серьезнее. Однажды один здоровенный завсегдатай бара, с ног до головы увешанный цепями, подкараулил девушку у черного входа, уличил момент, когда она оказалась на улице одна, и начал предъявлять за испорченную любимую песню. Придирки в духе «куда ты выперлась, шалава, испоганила все, никакая баба в принципе не может нормально спеть Nothing Else Matters» Лагерта слушать не желала. В бар девушка вернулась вся в синяках, еще неделю морщилась от боли, когда сгибала правую руку, зато гордо рассказывала, как выбила глаз и надавала по шее «тому козлу». Именно этот случай заставил Рагнара усомниться в правильности его решения. В итоге Лодброк решил, что всем будет лучше, если Лагерта перестанет появляться с ними на сцене — так хотя бы не будет неприятностей с полицией и строгий Харальдсон не выгонит его самого из-за беспорядков в заведении. Рагнар часто пытался оставить жену дома под предлогом ее же безопасности, но отговорки вроде «любимая, я не хочу, чтобы ты опять навредила себе и всем нам» только злили и обижали Лагерту. Таким был единственный камень преткновения в молодой семье. Все скандалы случались именно по этому поводу, но даже попытки разъяренной Лагерты сломать мужу нос чем-нибудь тяжелым и перебить всю посуду в доме не увенчались успехом. Рагнар сначала настаивал на своем, но позже перестал спорить и просто отмалчивался. Чаще всего он общался с Харальдсоном и коллегами-музыкантами по телефону, когда Лагерта не слышала его, или просто уходил, не говоря супруге, куда и зачем пошел. — …он считает меня бесполезной, как будто я не могу справиться с какими-то пьяными уродами, — возмущенно продолжает девушка. — Забыл, наверное, нашу первую встречу и как я ему жизнь спасла. Ты-то помнишь, Ролло? Старший Лодброк кивает: — Такое не забывается. — И я о том же! — горячо соглашается Лагерта. — Как ты думаешь, может он мне доверять после этого или нет? И как мне к нему относиться? За кого он вообще меня принимает?! В другой ситуации Ролло было бы смешно: обычно девушки произносят эту фразу в совсем ином контексте. Большинство женщин возмущаются так в ответ на предложения, которые считаются более интимными, чем следует… но только Лагерта может злиться на мужа, хитростью не допускающего ее к выступлениям в не самом безопасном месте города. «Других таких девушек больше нет», — думает Ролло в очередной раз, но не корит себя за чувства к ней. Лагерта — невероятная, смелая, отчаянная — обижена на Рагнара, тот не ценит и не уважает ее… Может, их отношения не так уж идеальны? И может, несмотря ни на что, у Ролло еще есть шанс?.. Не подозревая, о чем он думает, Лагерта смотрит на их опустевшие бутылки из-под пива и разочарованно вздыхает. — У нас еще есть пиво, но я хочу чего-нибудь покрепче, чтобы успокоиться. А то как подумаю про него, так сразу бешусь, — оба понимают, о ком она говорит. — Ты будешь виски? Ролло рассеянно кивает. Пожав плечами, девушка уходит, шуршит и звенит чем-то на кухне и через минуту возвращается с двумя бокалами, наполненными янтарно-золотистой жидкостью. Льда в виски нет, но это неважно. Приподняв свой бокал, Лагерта мрачно усмехается: — Skål*. — Skål, — Ролло салютует в ответ и мысленно прибавляет: «За тебя и меня, дорогая Герти». Часы на полке в единственной комнате показывают половину первого. Хоккейная трансляция на экране телевизора сменяется выступлением очередной никому не известной блондинистой певицы. Музыка играет скорее для фона, и Лагерта вместе с Ролло, расслабившись, отставляют бокалы и откидываются на спинку дивана. Между ними сохраняется несколько сантиметров, но Ролло ощущает тепло девушки и даже сквозь музыку слышит ее размеренное дыхание. Она блаженно прикрывает глаза. Кажется, на слегка обветренных губах мелькает подобие улыбки. — Вот, теперь мне хорошо, — выдыхает Лагерта полушепотом. У Ролло голова кружится будто от опьянения. Один бокал для него — ничто, но от этого голоса, от ее слишком интимного тона все меркнет перед глазами. Виски, близость Лагерты, ее ссора с Рагнаром, ее злость, возрожденная надежда Ролло — все это смешивается в водовороте безумия в голове и доводит его до исступления. Плохо осознавая, что он делает, Ролло кладет ладонь на ее обнаженное колено и медленно ведет вверх, пока не задевает край мягких домашних шорт. — А хочешь, чтобы стало еще лучше, Лагерта? — также тихо произносит он охрипшим от волнения и возбуждения голосом. Кажется, впервые за несколько лет он назвал ее полным именем. Серые глаза девушки кажутся разноцветными, когда в них отражается экран телевизора. Лагерта молча смотрит на него, будто оценивая ситуацию. Не убирает руку, но и не делает шага навстречу. Доли секунды кажутся вечностью. За короткий миг Ролло успевает пожалеть о своих действиях и представить, что будет дальше: в гневе Лагерта надает ему пощечин, от которых будет гореть все лицо, с матом выпихнет его из квартиры, швырнет что-то ему в голову, пока он спускается с лестницы, в красках расскажет всем друзьям и соседям, как конченый брат ее мужа приставал к ней, а потом обо всем узнает Рагнар… «Долбаеб ты первостатейный, Лодброк.» — Ммм, хочу. Что? На фоне дурацкой песни из динамика телевизора ее тихий спокойный голос звучит как гром, как разорвавшаяся бомба. Ролло, едва не дернувшись от неожиданности, смотрит на Лагерту в неверии. Должно быть, он спит и видит сон: как иначе эта девушка, законная жена его брата, могла согласиться?.. Где-то на задворках сознания мелькает мысль о том, что так нельзя, что это неправильно хотя бы по отношению к Рагнару, но Ролло уже не в состоянии думать об этом. Тем более когда Лагерта так призывно улыбается, щурится, словно кошка, и кладет свою небольшую, но крепкую ладонь на его руку. Даже трезвые Ролло и Лагерта — самые безбашенные и порывистые в компании, но алкоголь окончательно срывает крышу обоим. Все происходит быстро. Пара мгновений — и Лагерта сидит на его коленях и жадно целует, почти до крови кусает, будто стремится навсегда завладеть Ролло. Он отвечает на поцелуй, ощутив привкус недавно выпитого виски на ее языке и губах. Руки лихорадочно шарят под тонкой футболкой девушки. Лифчика на ней нет; Ролло сжимает ее грудь и касается затвердевшего соска, второй рукой стягивает с нее шорты вместе с бельем. Лагерта выдыхает ему в губы, опалив их горячим дыханием. Когда теплые ловкие пальцы расстегивают ширинку на его джинсах и бесцеремонно задевают самые чувствительные места, Лодброк едва сдерживается, чтобы не взвыть в голос. Его будто пронзает молния — внутренности стягивает узлом, а сердце то ли выскакивает из груди, то ли, наоборот, ухает куда-то в низ живота. Спать с женщиной — не новое занятие в его девятнадцать лет, но такое с ним случается впервые. Жена его брата, девушка его мечты, сама лезет к нему в штаны… и все это — на старом диване дома у Рагнара. Тот может вернуться в любой момент, но ни Лагерту, ни Ролло это не пугает, а только добавляет остроты. Шорты Лагерты вскоре летят на пол, клетчатая рубашка Ролло, которая, кажется, лишилась нескольких пуговиц, падает рядом небрежной кучей. Быстрым отработанным движением девушка устраивается на нем сверху и двигается резко и быстро, почти ритмично. Ролло сжимает упругие ягодицы, подтаскивает ее поближе и насаживает сильнее. Перед глазами все плывет, но он не может оторвать взгляда от Лагерты. Волосы у нее растрепались, лицо покрылось испариной, но губы упрямо сжаты, и смотрит она почти с ненавистью, в упор, не моргая. В другой ситуации Ролло мог бы рассмеяться над девушкой, которая трахается так, будто идет на войну, но сейчас ему не до смеха. Низкий стон срывается с ее припухших губ. Они оба близки к завершению: Лагерта скачет на нем еще яростнее и откидывает голову, обнажив изящную шею. У Ролло перед глазами плывут звездочки, совсем как во время приходов от грибов. Наконец горячая волна удовольствия захлестывает их обоих одновременно. Последний раз простонав что-то, девушка сползает с колен Ролло, падает без сил рядом на диван, и оба отчаянно пытаются отдышаться. «Охуеть, с такой еблей никакой наркоты не надо», — отстраненно думает Ролло, глядя в одну точку перед собой. На большее у него не хватает сил. Несколько минут проходят в полной тишине, разве что на экране телевизора надрывает голос очередная певичка. Обычно попсовые завывания раздражают Ролло, но сейчас ему глубоко все равно — есть только он, Лагерта и этот диван. Здесь она спит с Рагнаром… целует его так же, как целовала Ролло, стонет под ним и позволяет ему делать с собой все, что захочется. От этой мысли в душе у старшего Лодброка снова вскипает злость. Ролло снова тянет девушку к себе — хочется овладеть ею второй, третий раз, и так до бесконечности, доказать, что никакой Рагнар не отнимет ее у него. И Лагерта вроде охотно поворачивается к нему с тем же безумным взглядом… Их лица замирают в сантиметре друг от друга, как вдруг Лагерта упирается рукой в его грудь. — Что такое? — не понимает Ролло и сжимает ее в объятиях стальной хваткой, но она вдруг ощутимо толкает его и отстраняется. Выражение лица девушки меняется: мгновение назад в серых глазах будто огонь плясал, теперь же возвращается обычный равнодушно-хмурый взгляд. — Телефон звонит, не слышишь? Пусти меня! Действительно, за какофонией музыки из динамиков телевизора угадывается трель звонка. Негромкий мелодичный звук будто отрезвляет обоих — нетрудно догадаться, кто звонит Лагерте в такое время суток. Ролло разжимает объятия, и она, выскользнув из его рук, хватает с невысокого столика мобильный, второй рукой пытаясь в спешке одеться. — Привет… Неа, не сплю еще, тут хоккей недавно закончился. Тебя жду… А ты где сейчас? А, ну ладно. Я рада, что все прошло нормально. Жду, целую. Пока. Она кладет трубку. С грустью и сожалением смотрит на тоненькое обручальное кольцо у себя на пальце и вдруг, подняв с пола скомканную рубашку, кидает ее в лицо Ролло. — У тебя не так много времени, чтобы собраться и пойти домой, пока не вернулся Рагнар, — спокойно бросает она. — Чем быстрее, тем лучше для нас обоих. Несколько секунд Ролло смотрит на нее в недоумении. Кажется, в эту ночь он побывал сразу в нескольких параллельных мирах: в первом была приветливая и простая Лагерта-пацанка с пивом и хоккеем, в другом — неистовая Лагерта-любовница, и вот сейчас он оказался в третьем мире, где холодная равнодушная Лагерта выставляет его из дома. «Как мне к этому привыкнуть?» — Что ты сидишь? Хочешь, чтобы об этом все узнали?! — девушка трясет его за плечи. Можно остаться в квартире до прихода Рагнара — он явно уже в пути. Ролло пробует вообразить лицо младшего Лодброка, когда тот увидит свою жену, растрепанную и без трусов, в компании своего же брата и узнает горькую правду… но понимает, что никогда не сделает этого. Слишком сильно он любит Лагерту, слишком не хочет портить отношения с Рагнаром и слишком хорошо понимает, что эта затея выйдет боком для него самого. Наспех застегнув рубашку, Ролло выходит в коридор и хватает куртку с вешалки, едва не оторвав от нее петельку. Лагерта одной рукой пытается завязать шнурок на шортах, другой закрывает дверь и говорит что-то, но он уже не слышит. Напоследок он ловит взгляд возлюбленной — взгляд, в котором нет ничего, кроме сожаления и равнодушия, и тут же, повинуясь внезапному инстинкту, сбегает вниз по лестнице и даже не оборачивается. Ему хочется сказать очень многое… но не сейчас. На улице тихо и темно, но над подъездом ярко светит единственный фонарь. Ролло ушел вовремя: пройдя несколько шагов до угла и почти скрывшись за облетевшим кустом, он замечает у входа в подъезд знакомую фигуру. Рагнар шарит в карманах и весело напевает что-то из Twisted Sister. Наконец отыскав ключи, он ныряет в темный подъезд и снова оставляет Ролло наедине с улицей. В окне квартиры молодых супругов на третьем этаже зажигается свет. Из своего случайного укрытия Ролло видит, как два силуэта, будто назло ему, сливаются в поцелуе. Снова в голове стучит кровь, снова хочется ударить что-нибудь или кого-нибудь, чтобы выплеснуть ярость… Ролло закрывает глаза и глубоко вдыхает, пытаясь отделаться от мыслей о Лагерте, ее горячих губах и обнаженном теле. Она просто использовала его, перепихнулась с ним по пьяни. Настоящую любовь она будет дарить своему ебаному Рагнару. Как будто можно было надеяться на что-то другое. «Твою мать, я так и не отдал ему долг», — мелькает неожиданная мысль в голове у старшего Лодброка, когда он снова прокручивает в голове этот вечер и вспоминает, зачем вообще пришел в квартиру к брату. Он невольно запускает руку в карман куртки, нащупывает несколько купюр и вдруг замирает как вкопанный посреди дороги. Помимо денег, в кармане явно прячется кое-что еще. Ролло вытаскивает неожиданную находку. На широкой ладони лежат несколько блестящих квадратных упаковок небольшого размера. Лодброк всегда носит их с собой для непредвиденных случаев… как, например, сегодня. И конечно же, в эту ночь он совсем забыл об осторожности.***
9 декабря 1995 г.
Как бы то ни было, жизнь продолжается. Сначала Ролло кажется, что та ночь с Лагертой не была случайностью — теперь что-то должно измениться в их отношениях. Он ждет, заходит иногда к брату и его жене, вопросительно смотрит на нее, пока Рагнар не видит, но все остается по-прежнему, и это выводит его из равновесия. Надежда теплится где-то крошечной искрой, и хотя разум снова и снова велит прекращать, Ролло упорно твердит себе, что все будет иначе. Лагерта, судя по всему, так не думает. Девушка все сильнее отдаляется от него и будто демонстративно проводит больше времени с мужем. Тот ничего не знает, а если и знает, то не подает виду — обнимает Лагерту и называет ее своей прекрасной валькирией, хлопает по плечу Ролло и предлагает заплатить за пиво, когда у брата в очередной раз нет денег. Ролло даже становится стыдно за свой поступок. И хоть он не привык смиряться с обстоятельствами, в этот раз ему приходится признать — он в очередной раз проиграл младшему брату, фортуна (а может, какие-нибудь коварные боги) выбрала не его. Ролло снова и снова грызет себя и мрачнеет с каждым днем, пока не узнает одну новость. Рано утром в субботу он, как обычно, собирается идти домой. В последнее время Рагнар не передает никаких новостей насчет выступлений, поэтому Ролло, как обычно, работает охранником в клубе. В этот раз смена прошла спокойно — за ночь пришлось вывести на улицу только пару перебравших студентиков и их не в меру агрессивную подружку. Все же, спать после бессонной ночи очень хочется. Собравшись и уже закинув рюкзак на плечо, Ролло собирается уходить, но замирает — в дверях подсобки, где он переодевался, внезапно появляется Харальдсон. — Здрасьте, — бормочет Лодброк полусонным голосом и тяжело вздыхает: «Вовремя, блять, как всегда». От встречи с боссом хорошего ждать не приходится, особенно с боссом вроде Харальдсона. Немолодой мужчина кивает и переступает порог, глаза привыкают к полумраку подсобки. Увидев Ролло, начальник смотрит на него пристальнее. — Ты, парень, случайно не брат Рагнара Лодброка? — Он самый, — Ролло не подает виду, что удивлен. Начальник крайне редко удостаивал вниманием простых охранников… Так что ему понадобилось на этот раз? — Видел как-то тебя с ним в баре… — неизвестно зачем поясняет Харальдсон и деловито добавляет, — сегодня вечером ты мне будешь нужен, в баре намечается корпоратив. Клиент хочет живую музыку, вы с парнями ее обеспечите. Знаю, что по закону у тебя сегодня выходной, но я заплачу. Начальник вкратце объясняет Ролло, что от него требуется. Задача несложная — вдвоем с братом они и раньше пару раз работали на таких мероприятиях. Единственное, что слегка напрягает Ролло — отсутствие упоминаний о Рагнаре, ведь раньше Харальдсон давал главную роль в импровизированной музыкальной группе именно ему. — Я готов, — кивает Ролло. — Вот и отлично, — уголки губ босса слегка дергаются вверх и возвращаются в привычное положение: кажется, он не умеет улыбаться. — А то твой братец последнее время частенько отмазывается от моих заказов, и мне это сильно не нравится. Ролло не понимает, что происходит. Обычно Рагнар без колебаний соглашался выступать когда угодно ради денег… Что могло заставить его изменить привычный образ жизни? Попрощавшись с боссом, старший Лодброк выходит из клуба. На улице еще темно, снежинки кружатся в воздухе в синеватом свете фонаря. Свежий слой снега, выпавшего ночью, уже успели растоптать многочисленные посетители клуба. Ролло подтягивает воротник свитера к лицу и, задумавшись, шагает в сторону, где припаркован его байк. Надо бы поговорить с Рагнаром, но тот наверняка сейчас дома… У самой парковки Ролло достает потрепанную Нокиа и отправляет короткое сообщение на заученный наизусть номер. 09.12.1995 06:52 Встретил Харальдсона, сегодня вечером надо будет выступить. Ты не пойдешь? Дисплей мобильного показывает время — почти семь утра. Те, у кого выходной, в это время видят десятый сон… но не его сумасшедший братец, конечно. Ответ приходит почти сразу. 09.12.1995 06:53 Нет, прости, пока без меня. Если надо развлечь людей на тусе, возьми Флоки, он это умеет. Ролло морщится — лучший друг Рагнара всегда казался ему слегка поехавшим. Флоки красит глаза подводкой, вечно хихикает и слишком часто поминает Одина и других древних языческих богов. Бухать с ним в большой компании — да, пожалуйста, но заниматься чем-то серьезным вместе… Нет уж, лучше Ролло поработает с Арне и Кауко без посторонних. 09.12.1995 06:55 Ясно, посмотрим. А почему? Что-то случилось? С тобой все в порядке? Проходит три минуты. Ролло прячет замерзшую руку в карман, но не уезжает домой. Ответное сообщение заставляет его поперхнуться воздухом и уронить телефон на заснеженный асфальт. 09.12.1995 06:58 Случилось, но ничего плохого. Рассказываю по большому секрету: у нас с Герти будет ребенок! Она тест делала неделю назад, вчера в клинике были — врач сказал, уже почти месяц. Я так волнуюсь, всю ночь не спал!!! Сам понимаешь, не до выступлений… Ролло медленно подбирает телефон. Стряхивает снег. Смотрит пустым взглядом в одну точку. Новость не укладывается в голове. Лагерта, его любимая Герти, носит ребенка от Рагнара. А он, Ролло, дурак последний, ждал, что все изменится… Прав был пьяный Торстейн: жалок тот, кто обожает чужую жену и не может выкинуть ее из головы. Теперь у любви Рагнара к Лагерте будет живое доказательство, они оставят свой след в этом мире. У Ролло же, как всегда, не будет ничего. Ролло перечитывает сообщение Рагнара и вдруг ощущает, как сердце пропускает удар. …почти месяц… Он прикрывает глаза. Ночь, проведенная с Лагертой, снова предстает перед ним в красках — жена брата сама лезет целоваться, седлает его и стонет в его руках, но через десять минут выгоняет из дома, потому что их мог застать Рагнар. После той ночи Ролло так и не встречался с другими девчонками, даже не смотрел на них, лишь по ночам иногда вспоминал Герти и удовлетворял себя… Но это не имеет значения. Важно лишь, что это было почти месяц назад и что в ту ночь никто из них не вспомнил о предохранении. Золотистые снежинки все кружатся и плавно опускаются на землю. В воздухе стоит морозец, ветви деревьев покрыты тонким инеем, но Ролло, несмотря на зимнюю погоду, становится жарко. Расстегнув куртку, он глубоко вдыхает обжигающе-прохладный воздух и судорожно пытается оформить в единое целое все свои мысли. Раз уж об этом знает Рагнар, сомнений нет — Лагерта беременна. От мужа ли? Ролло потирает висок. Возможно, скоро он станет гордым дядей маленького Лодброка… или его отцом. Вполне может быть, что Лагерта, выпроводив Ролло, потащила Рагнара на тот самый диван и сделала вид, что перестала злиться на него. Как бы не ненавидел Ролло думать об этом, они все-таки женаты, и это должно было случиться рано или поздно. Но кто тогда отец ребенка? Ролло с грустью осознает, что точного ответа на этот вопрос он, скорее всего, никогда не узнает. Не делать же тест ДНК тайком сразу после родов! Телефон в руке снова вибрирует. 09.12.1995 07:09 Эй, ты куда пропал? Все хорошо? В который раз подленькое желание рассказать обо всем брату грызет старшего Лодброка изнутри. Может, стоит? Ролло представляет, как нажмет кнопку звонка и расскажет Рагнару обо всем… и сам останется в дураках, когда Рагнар простит любимую и сорвет обиду и злость на брате. Нет уж. Пусть все идет своим чередом. Пусть сами воспитывают своего ребенка. Или не совсем своего… но это уже детали. Смахнув с потускневшего экрана снежинки, Ролло набирает ответ. 09.12.1995 07:11 Отвлекся, думал, колесо спущено. Поздравляю, брат. Проводи время с семьей, сейчас это важно. Нет никакого желания ждать ответа с миллионом восклицательных знаков от счастливого младшего брата — надо бы ехать домой и отоспаться. Лодброк надевает шлем, заводит мотоцикл и уже собирается уезжать. Дороги пока еще пустые. Снег перестает идти. Рассвет наступит нескоро, но небо уже меняет цвет с черного на глубокий синий. Впервые за многие месяцы со дня свадьбы Рагнара и Лагерты на лице Ролло под темным стеклом мелькает странное подобие улыбки. Хоть на одну ночь он сумел украсть ее у брата.