Преданность

— Зверёныш, подойди. Бинхэ, боязливо склонив голову, послушно подошёл на еле гнущихся ногах к человеку, что когда-то принял его на пик. Дав дом и надежду, и в тот же миг отобрав её. Окунув в дни отчаяния и страха, так ничего и не объяснив недостойному ученику, обдавая лишь холодом безразличия и жгучей ненависти. Учителю, что никогда не разрешал звать его так. — Буду говорить прямо. Я не доверяю людям. Ученик вздрогнул от голоса учителя и последующих слов, округлив глаза. — Они склонны лгать и давать обещания, которые не собираются выполнять. Но ты ведь и не человек, не так ли? Бинхэ поднял непонимающий взгляд на учителя. Цинцю пристально посмотрел ему в глаза, будто ища там что-то, а затем и продолжил: — Впрочем… Не важно. Понимаешь сейчас ты или нет. Зверёныш, я хочу знать лишь одно. Бинхэ не представлял, что мог хотеть от него учитель. Слабая надежда всё ещё пробивалась в нём, как бы он ни старался её скрыть. Он так долго верил в людей, надеялся и каждый раз платил за это многократно. Болью, обманом, смертью единственного человека, заботившегося о нём, отчаяние росло из-за изначально сильного чувства надежды. — Может ли этот Шэнь быть уверен в твоей преданности? Бинхэ казалось, что всё остановилось в этот момент, звуки, запахи, всё пропало кроме слов учителя и медленного, слишком медленного понимания и осмысливания их. Прежде, чем ученик ответил, Цинцю продолжил. — Если ты промолчишь, то твоя жизнь продолжится, как и была, но если же ты согласишься… То твоя жизнь отныне будет принадлежать этому Учителю, а в случае же предательства… В этот момент, казалось, промелькнул дьявольский огонь из самой бездны в глазах Шэнь Цинцю, что и дьявол бы передумал выходить из ада и спрятался бы в ближайшем котле. — Этот учитель будет решать, как ей распоряжаться. Я спрошу ещё раз. Может ли этот Шэнь доверять тебе? Бинхэ молился всем богам, чтобы в этот момент голос не подвёл его. — Этот… недостойный будет верен. — Что ты мямлишь! — Этот недостойный Ло Бинхэ клянётся у-учителю Шэнь Цинцю в верности и вверяет свою жизнь в его руки! Быстро прокричал Ло Бинхэ, боясь и не до конца понимая, может ли называть его учителем. Но Шэнь Цинцю сам назвал себя учителем при обращении к Бинхэ, значит… должно быть, признал этого недостойного Ло своим учеником? Бинхэ не знал, во что верить. Хотелось довериться учителю. Было страшно, ведь это чувство, чувство надежды, опять расцвело в нём. Бинхэ гадал, что же это всё значит. И слова учителя… *** С тех пор, называя Шэнь Цинцю Учителем, Бинхэ чувствовал внутри дрожь волнения и радость. Да, он был счастлив. С того разговора прошла всего неделя, но отношение Цинцю сильно поменялось. Он, как и прежде, продолжал называть его животным, но Ло больше не видел в этом оскорбления, скорее наоборот, как бы странно это ни звучало. Учитель сказал, что не доверяет людям, но он просил поклясться ему в верности Бинхэ, которого зовёт зверёнышем. Если Шэнь Цинцю не может доверять людям, то этот Ло готов быть для него зверем. Зверёнышем учителя. Подставлять голову под удары веера, когда провинился, убираться во дворе бамбукового домика учителя, приносить палку чай, когда к учителю приходят гости. В свою обитель Шэнь никого не пускал, не считая главного лекаря и главу школы, который часто пытается зайти попить чаю с Цинцю. Но пока попытки ими и остались. Учитель не хотел его видеть. Совсем. Но главу школы это не останавливало. Он продолжал упорно действовать на нервы. Также учитель приказал показать, чему Бинхэ научился, и спустя пару часов поправлений (насмешек и ругани) передал Бинхэ другое руководство по совершенствованию. Тихая война с Мин Фанем не закончилась, а скорее усугубилась из-за изменившегося отношения учителя к Бинхэ. Теперь не только за внимание Нин Инъин, но и за редкие одобрения Шэнь Цинцю, полученные только в присутствии главного ученика, Бинхэ получал в разы больше, но за похвалу учителя он готов и потерпеть. Сам учитель не принимал участия в недостойной его ссоре учеников, но и не мешал особо. Его скорее это забавляло? Что ж, этот ученик хорошо постарается для учителя.