От света к тьме

      Рейстлин быстро зажёг светильник, чтобы в крохотном помещении было хоть что-то видно. Он едва не упал, когда «Перешон», вместе с которым раскачивалась и открытая дверь в каюту, в очередной раз качнулся. Маг судорожно выдохнул и залез в один из многочисленных потайных карманов мантии, из которого вытащил маленький мешочек. Достав идеально круглый предмет, покоившийся на дне, Рейстлин почувствовал, как магическая энергия приятно щекочет кожу на кончиках пальцев. Маг криво улыбнулся, глядя на клубящуюся тьму внутри Глаза Дракона и наблюдая, как артефакт медленно увеличивается в размерах.       Вдруг в каюту влетел Танис. Он замер на пороге, словно ударившись в невидимую стену. Точно так же замер и Рейстлин, встретившись с глазами полуэльфа. Они смотрели друг на друга несколько секунд и молчали. Когда Танис уже собирался что-то сказать, рядом с ним возник Карамон.       Рейстлин выдохнул и прикрыл глаза. Конечно, эти двое должны были прийти. Именно они — и никто другой. Иначе было бы слишком просто. Естественно, его должны были начать искать беспокоящийся Карамон и хватающийся за последнюю надежду всё исправить Танис.       Когда мага скрутил приступ кашля, Танис тут же шагнул к нему, явно собираясь поддержать. Но Рейстлин вскинул руку, жестом останавливая его, и корабль, словно повинуясь движению мага, снова качнулся.       — Не подходи ко мне, Танис! — хрипло выдавил Рейстлин.       — Что ты делаешь?.. — спросил полуэльф, переводя взгляд с Глаза Дракона обратно на мага.       Тот молчал несколько секунд, по прошествии которых рассмеялся.       — Спасаюсь от неминуемой гибели, Полуэльф! Что мне ещё, по-твоему, делать?       — Как же ты намерен спастись?       — С помощью моей магии. И с помощью Глаза Дракона. — Рейстлин криво улыбнулся и принялся вкратце объяснять, что же он собрался делать: — Я обрёл способность высвобождать энергию плотского тела, в котором заключён ныне мой дух. Я намерен превратиться в чистую энергию… во вспышку света, если тебе это легче представить. Так я промчусь небесными путями, подобно солнечному лучу, и вновь облекусь плотью в любом месте, где пожелаю!       Как маг и предполагал, с каждым словом в глазах Таниса и Карамона понимания не прибавлялось. Полуэльф, кажется, вообще пропускал часть информации мимо ушей.       — Может ли Глаз сотворить это со всеми нами? — задал вопрос Танис, и Рейстлин увидел в зелёных глазах вновь загоревшийся огонёк надежды, который, казалось, погас несколько минут назад.       Маг тяжело вздохнул и снова закашлялся. Полуэльф смотрел на него, как каждый раз, когда просил совета, надеясь на помощь и зная, что ему её окажут. Потому что Рейстлин всегда помогал — мог ворчать, высказывать недовольство, смотреть так, будто готов убить, но помогал. Рейстлин невольно подумал о том, что сейчас, когда он откажет, Танис будет чувствовать себя брошенным. Маг попытался убедить себя, что ему почудилась тупая боль в сердце при этой мысли. Но следующая мысль и вовсе вызвала отвращение. Отвращение к себе.       Теперь Рейстлин понял, что напомнил ему взгляд зелёных глаз, направленный сейчас на него. Танис точно так же смотрел на Китиару пять лет назад, в Утехе. Доверчиво, с любовью, во взаимности которой не сомневался. А что в итоге? Где сейчас Китиара? Кружит над ними, восседая на синем драконе, готовая убить каждого на «Перешоне» — не исключая ни Таниса, ни братьев.       «Тебе вообще не стоило связываться с нашей семьёй», — мысленно сказал Рейстлин, продолжая неотрывно смотреть на полуэльфа, хотя едва держался на ногах в попытках справиться с приступом кашля.       Рейстлин прекрасно помнил, когда полуэльф впервые «связался» с их семьёй, подписав себе приговор. Это было за пару лет перед встречей с Китиарой. Возможно, Танис об этом не помнит, может быть, об этом забыл Карамон, но Рейстлин помнил тот день слишком хорошо — хотя, наверное, пожелал бы никогда о нём не вспоминать, сделав вид, что ничего подобного в его жизни в принципе не было.       То был день, когда умер отец близнецов. Тогда им было по шестнадцать лет и они возвращались домой вместе: Рейстлин — из школы магии, Карамон — с работы. Один из них смеялся, второй — лишь слабо улыбался, и никто не подозревал, что им предстоит увидеть, когда они приблизятся к своему дому. По пути они встретили ребёнка — Карамон, знавший буквально всю Утеху, назвал его Недом. Мальчик был явно встревожен. Нет, скорее напуган.       — Что такое, малыш? Что случилось? — тихо спросил тогда Рейстлин.       — Несчастье, — отозвался ребёнок. — Ваш отец… — он не успел договорить: братья бросились бежать к дому.       Они нашли покалеченного отца в телеге, окружённой толпой зевак. Розамун, их мать, стояла на коленях рядом с телегой и держала окровавленную руку мужа, горько рыдая. Вдова Джудит, которая по непонятным Рейстлину причинам — ведь выгоды она не получала — помогала их семье, приглядывала за Розамун, и сейчас была рядом с ней, говоря о каком-то Бельзоре и о том, что он излечит её мужа. Как позже выяснилось, Бельзор являлся одним из ложных Богов, с такой же ложной верой в которого позже было покончено.       Близнецы залезли в телегу с ужасом глядя на страшные раны отца. Рейстлин сразу всё понял: ему не жить. Однако Джудит продолжала говорить о Бельзоре, который обязательно должен был спасти мужчину.       — Я верю! — кричала Розамун, пытаясь доказать свою веру и больше всего на свете желая, чтобы Бельзор действительно помог.       Когда Карамон громко позвал отца, тот на несколько секунд открыл глаза и, взглянув на сыновей, тихо попросил позаботиться о Розамун, в ответ на что Рейстлин пообещал, что они с братом не оставят её. Мужчина выдохнул, кажется, с облегчением, и его глаза закатились. Он умер.       И если Карамон тогда свернулся в телеге, рядом с телом отца, и плакал, громко всхлипывая, то Рейстлин не проронил ни слезинки. Он тогда впервые столкнулся со смертью так близко, почувствовал её холодное дыхание и понял, насколько она неожиданна и неумолима. Тогда совсем ещё юный маг почувствовал себя очень маленьким и незначительным, будто он ничего в этой жизни не может контролировать. А если и может, то зачем это вообще, если рано или поздно за ним придёт смерть. И он обратится в ничто. Жизнь будет продолжать течь так, как раньше, все забудут его, Кринн абсолютно никак не поменяется, а он, Рейстлин, будет просто неспособен что-то чувствовать, двигаться, мыслить. Его постигнет тьма, абсолютная, холодная, вечная…       И это единственное, что тогда испугало и взволновало Рейстлина, вызвав чувство жалости. Но не к отцу, юноша жалел себя, жалел, что и ему не избежать того, что произошло с его отцом, что произойдёт с каждым живым существом рано или поздно. Рейстлин жалел только о том, что он смертный.       Но если оба брата поняли, что их отца уже нет в живых и что он им не ответит, как ни зови, то Розамун продолжала держать мужа за руку, умоляя открыть глаза. Она продолжала молиться ложному Богу…       Тут кто-то из толпы выкрикнул:       — Почему же твой Бельзор не излечил его?       Джудит бросила гневный взгляд на кричавшего. Но веры она вовсе не потеряла, так что тут же принялась объяснять:       — Гилон Маджере не был исцелён из-за грехов этой женщины! — Джудит указала рукой на Розамун. — Её дочь — шлюха! Её сын — колдун! Это её вина и вина её детей в том, что Гилон умер!       Розамун вздрогнула, непонимающе глядя на Джудит, которая так долго помогала ей, была так добра, а за свою помощь ничего не требовала. Женщина опустилась на колени и заплакала, закрыв лицо руками. Рейстлин спрыгнул с тележки.       — Как ты смеешь? Убирайся отсюда! Оставь нас в покое! — прошипел он, встав с Джудит лицом к лицу.       — Видите? — обратилась женщина к толпе. — Он злой! Он поклоняется злым Богам!       От самого сердца к голове Рейстлина поднялась пылающая ненависть. Сила её была такова, что юный маг и не подозревал о таких глубинах своей души, где могло таиться настолько страшное чувство. Оно не позволяло ему увидеть, что происходит вокруг, — он видел только Джудит — не давало ему здраво мыслить — он думал только о том, что нужно убить эту женщину.       Она должна замолчать!       Рейстлина крепко схватили за плечи чьи-то сильные руки.       — Рейст! Не надо, Рейст! Остановись!       Юноша взглянул на того, кто помешал ему прикончить Джудит. Он начал быстро моргать, поняв, что не узнаёт этого человека.       — Не трогай её, Рейст, — тихо сказал человек, и Рейстлин наконец узнал близнеца. — Этим ты только подтвердишь её слова.       Карамон потянул брата обратно к тележке, рядом с которой, закрыв лицо руками, сидела их мать, и Рейстлин почувствовал, как огонь ненависти покидает его тело, оставляя после себя лишь пепел и холод.       — Вы всё видели, добрые жители Утехи! — вновь закричала Джудит. — Он пытался убить меня! Он демон в человеческом обличье! Изгоните эту женщину и её отпрыска-демона! Покажите Бельзору, что вы не потерпите такого зла в вашем городе!       Близнецы вздрогнули и посмотрели на людей в толпе, пытаясь понять, что они намерены делать. Абсолютно все молчали, не двигаясь с места. Вдруг один из них встал перед близнецами, закрыв их собой. Рейстлин всё ещё почти ничего не видел: кровавая пелена продолжала застилать его глаза. Он мог лишь сказать, что этот человек был довольно высоким и носил лук на одном плече.       Теперь же, когда минуло несколько лет, маг понял, что это был Танис.       Вслед за этим мужчиной двинулась вся толпа, образуя полукруг и полностью закрывая семью Маджере. Танис пробрался сквозь толпу и подошёл к Джудит.       — Думаю, тебе лучше покинуть Утеху, — спокойно, без угрозы сказал он.       — Вы что, позволите этому полукровке так говорить со мной? — злобно выкрикнула она, с презрением выделив слово «полукровка».       Танис на это ничего не ответил, его взгляд не изменился.       — Танис прав, — раздался голос Отика, хозяина таверны «Последний приют». — Иди-ка ты в Гавань. И захвати Бельзора с собой. Он нам здесь без надобности. Мы сами за собой присмотрим.       Джудит убежала, гневно глядя на полуэльфа, с решением — нет, скорее советом — которого согласились все остальные жители, собравшиеся вокруг семьи Маджере.       Танис только проводил её взглядом и вернулся к близнецам. Он пару секунд разглядывал их, переводя взгляд с одного на другого, словно пытаясь понять, кто из них остался более спокойным в этой ужасной ситуации. В итоге он выбрал Рейстлина, на плечо которому мягко положил руку. Юноша вздрогнул: это осторожное прикосновение окончательно вернуло его в реальность, зрение наконец полностью прояснилось. И лишь теперь Рейстлин смог нормально рассмотреть Таниса.       — Отведите маму домой, ребята, — тихо сказал полуэльф. — Не тревожьтесь об отце, мы позаботимся о похоронах. И обязательно дадим вам знать, когда всё будет готово.       Рейстлин кивнул и взял мать на руки. Она не двигалась и не реагировала. Её глаза смотрели в пустоту. Юный маг сжался от страха: он знал, что это значит. Розамун снова впала в транс.       А через пару дней умерла…       Танис снова прикоснулся к плечу юноши, вновь заставив его вернуться в реальность и даже немного успокоиться.       — Может, ещё чем-то вам помочь? — спросил полуэльф.       Рейстлин только мотнул головой, и они с близнецом направились в сторону дома.       — Мы идём домой, мама, — прошептал юноша.       Но женщина по-прежнему не реагировала. Рейстлин обернулся, зачем-то пытаясь найти в толпе мужчину, что говорил с ним, но не смог.       Именно так Танис Полуэльф впервые связался с семьёй Рейстлина. И подписал себе приговор… И горько было осознавать, что он помогал им с Карамоном и не раз, что он по-настоящему любил Китиару, но их семья в итоге ничего хорошего Танису не принесла.       Рейстлина в очередной раз больно уколола мысль о том, чем полуэльф и его сестра могли заниматься эти три дня. А с этой болью вернулся холодный разум.       Маг хмыкнул. Нет. Подобные мысли — полный бред. Танис сам решил помочь им тогда, сам решил делить постель с Китиарой, сам позже поцеловал в лесу его, Рейстлина, а в гостинице «Свинья и Свисток» инициатива провести вместе ночь принадлежала Танису. Да и сейчас именно из-за него за ними гонится Китиара. Он сам виноват, это его ответственность и его проблемы. Рейстлин выпрямился. Больше лишние мысли ему не мешали.       — Вполне возможно… — ответил он на вопрос полуэльфа. — Однако я не уверен. И рисковать не собираюсь. Я знаю, что я могу спастись, и мне этого достаточно. Остальные — не моя забота. Это ты заварил кровавую кашу, Полуэльф. Тебе и расхлёбывать.       Рейстлин видел, как Таниса ранят произнесённые им слова, будто каждое из них — остро заточенный кинжал, вонзающийся прямо в сердце. Маг видел боль в миндалевидных глазах полуэльфа и не чувствовал ничего. Не хотел извиняться за принесённые страдания, не хотел облегчить их, не хотел прекращать делать больно.       — Ну хоть брата-то ты…       — Никого. — Перебил полуэльфа Рейстлин. — Уходите!       Танис только мотнул головой. Он сделал уверенный шаг к магу, явно зная, что тот не будет тратить силы на заклинания, просто потому что они необходимы, чтобы подчинить себе Глаз Дракона. Мысли полуэльфа оказались верными: Рейстлин действительно не собирался использовать магию. Ему и правда понадобятся все силы без остатка, чтобы спастись. Но Рейстлин и не мог позволить, чтобы ему помешали. Запястье мага сделало лёгкое движение, и ему в руку скользнул серебряный клинок. Танис замер, едва ли не с ужасом глядя на оружие, а когда он поднял глаза на Рейстлина, в них явно читался вопрос: «Ты правда готов убить меня?».       Маг в свою очередь задавал себе тот же вопрос. Он едва смог сохранить холодное выражение лица, подумав о том, что будет, если Танис осмелится помешать ему. Рейстлин представил, что вонзает клинок прямо в сердце полуэльфа, чувствуя, как лезвие проходит в податливую плоть, как горячая кровь бежит по его рукам. Сможет ли он сделать это, если понадобится?       «Смогу, — твёрдо сказал себе Рейстлин. — Я смогу убить его. И не только его».       — Ладно, — выдохнул Танис, стараясь сохранять спокойствие. — Возможно, меня ты убьёшь, не задумываясь. Но брата своего ты вряд ли тронешь. Останови его, Карамон!       Воин шагнул к близнецу, но остановился так же, как полуэльф, когда Рейстлин предупреждающе поднял клинок.       — Не надо, братец. Лучше не подходи.       — Вперёд! — велел Танис. — Я не верю, чтобы он ударил тебя!       Полуэльф снова посмотрел в глаза мага, всё ещё уверенный, что за этим холодным взглядом скрывается Рейстлин, которого он, как ему казалось, хорошо знает, которого он любит. Его Рейстлин… Он даже не догадывался, что маг отказался от него ещё в гостинице, когда резко оттолкнул, сказав, что им пора уходить…       — А ты расскажи ему, Карамон. Расскажи Танису, на что я способен. Ты ведь помнишь. И я помню. Мы всякий раз вспоминаем об этом, стоит нам посмотреть друг на друга.       — О чём это? — Танис непонимающе смотрел то на одного из близнецов, то на другого, пытаясь найти ответ в их взглядах. Рейстлин только криво улыбнулся ему.       В итоге маг сам всё рассказал. Рассказал о последнем этапе Испытания, когда он, полный зависти и гнева, убил образ своего брата, уверенный, что перед ним настоящий Карамон. Рейстлин рассказал об этом, и его лицо абсолютно не изменилось. Ничего не указывало на то, что маг ненавидит себя за этот поступок или хотя бы сожалеет о нём. Однако по глазам полуэльфа Рейстлин видел: тот всё ещё верит, что он не убьёт брата, что в его душе осталось что-то помимо тьмы. Рейстлин мысленно рассмеялся оттого, насколько же глуп бывает очень даже умный, проживший такую долгую жизнь Танис, когда его ослепляет любовь. Это не раз доказывала Китиара, а сейчас и сам Рейстлин.       — Карамон! Вперёд! — вновь попытался полуэльф.       — Лучше не заставляй его приближаться ко мне, Танис, — тихо сказал маг, не заметив, как его тон немного смягчился. — Уверяю тебя, я вполне на это способен. Передо мной то, к чему я стремился всю жизнь. Я никому не позволю помешать мне. Посмотри на Карамона. Он знает. Я уже убил его однажды и сделаю это снова.       Танис снова сделал шаг к Рейстлину, но у того даже не дёрнулась рука, в которой был клинок — Рейстлин колебался. Вдруг молодой маг, так хорошо выучивший Таниса за несколько лет их знакомства, увидел, как к нему медленно приходит осознание: не Карамон может остановить мага, а он сам. Рейстлин непроизвольно кивнул, угадав мысли полуэльфа.       «Да, Танис. Лишь ты мог бы остановить меня. И почти сделал это. Можешь собой гордиться. Я и не думал, что могу испытывать к кому-то нечто подобное».       Но сейчас всему придёт конец. Танис погибнет на этом корабле вместе с остальными. Рейстлин знал, что будет иногда вспоминать о рыжем полуэльфе и не без горечи. Но он больше никогда не помешает магу.       Никогда.       — Прощай, братец, — холодно отрезал Рейстлин, взглянув на близнеца, а после обхватил Глаз Дракона обеими руками и поднёс его к свече.       Сфера ослепительно полыхнула, мага окутало аура энергии, от которой веяло страшной силой, способной парализовать страхом, который она наводила. Рейстлин увидел, как Танис протянул к нему руку в последней отчаянной попытке остановить его. Маг поймал себя на том, что больше всего на свете хочет, чтобы полуэльф дотянулся до него, крепко схватил, оставив на корабле, и никогда не отпускал.       Через секунду Рейстлин перестал чувствовать собственное тело, однако подступившая боль пронзила не его, а душу, будто разрывая её на части. За миг до того, как маг почувствовал, что умирает, он увидел, как Танис беззвучно, одними губами шепчет:       — Я же люблю тебя…