энтропия

— Эм, Джи? — Да? — после небольшой паузы отозвался Хан. Из-за того, что эта ночь прошла для него в какой-то неясной тревоге, мозг парня всё утро тормозил и совершенно отказывался помогать ему собираться на работу. — Спустись на минутку, к нам тут кое-кто пришёл. За окном шумел моросящий осенний дождик, превращавший в грязное месиво ковёр разноцветной листвы под ногами. Мелкие капли падали с неба на макушки прохожих, для которых дождь был недостаточно сильным, чтобы чем-то от него прикрыться, и издевательски избегали фигуры, передвигавшиеся под зонтом. Вода тонкой струйкой стекала с оконного карниза, тонких ветвей деревьев и волос Хёнджина, которые слегка завились от влажной погоды. Джисон остановился на предпоследней ступени лестницы, когда их взгляды наконец пересеклись. — Можно с тобой поговорить? — Хёнджин выглядел так, будто не спал пару ночей, и вместо привычного сарказма и непрекращающихся шуток перед Ханом застыло воплощение нервозности. Это было так не похоже на него, что испугало Джисона гораздо больше, чем какой-либо разговор с Хваном. Феликс без труда понял негласный намёк и скрылся за дверью кухни, где он готовил себе обед в университет. Хёнджин скинул с головы насквозь промокший капюшон и устремил на Джисона взгляд, с которым обычно приходят к священнику на исповедь. «Простите, святой отец, ибо я согрешил» — вот только у Джисона руки пусты и сердце открыто, прощать ему попросту не за что. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне обо всём, да? — Хёнджин сжал пальцы в слабый кулак, ногти впились в мягкую подушечку ладони у большого пальца. Его голос был строгим и тихим. — На самом деле, нет, но теперь знаю — я рад, спасибо. Это всё, что ты хотел сказать? Извини, просто я немного опаздываю на работу, мне бы ещё переодеться успеть… Джисон не успел закончить, как Хёнджин торопливо перебил его, ухватившись за сказанное им слово: — Ты можешь не идти сегодня на работу? — у Хвана глаза были страшные, чем-то изнутри горящие и полные надежды на безмолвное понимание. Но Джисон в ужасе сделал шаг назад. — Что? Зачем? Ты о чём вообще? — самым страшным во всей ситуации было то, что Хан не понимал её контекста. Будто его закинули в комнату с десятью совершенно незнакомыми ему людьми, которые прекратили разговаривать в тот момент, как он появился в помещении, и просто молча разошлись по своим углам. О чём они говорили за его спиной? Было ли в их разговоре что-то, связанное с ним? Он не знал, и это было по-настоящему жутко. — Ты можешь просто не задавать вопросов и остаться сегодня дома? Всего один раз, просто потому, что я прошу, — хотя нет, возможно возвышающийся над ним Хёнджин с сжатыми кулаками и диким взглядом был немного страшнее. Джисон помассировал виски указательными пальцами. Его голова никак не хотела работать и болела из-за того, что её хозяин пытался провести логические цепочки между сказанными Хёнджином фразами. — Конечно нет. Даже если бы у меня была возможность не пойти сегодня на работу — что само по себе не слишком вероятно — как по-твоему я должен объяснять это начальнице? Где они найдут мне замену за полчаса до начала смены? — Джисон не хотел быть холодным по отношению к другу, но вся эта ситуация заставляла его сильно нервничать, а приходить на работу со странным настроением он не хотел. — Не говори глупостей. Если тебе есть, что сказать, лучше говори прямо. Я не в настроении распознавать намёки. Хан уже поднялся с дивана и хотел попросить Хёнджина подбросить его до кафе, раз уж он опаздывает туда из-за него, как вдруг почувствовал чужую холодную ладонь в своей. Джисон машинально встряхнул рукой, чтобы сбросить её, и развернулся, прежде чем понял, что только что произошло. Хван стоял перед ним со строгим, непроницаемым выражением лица. Его глаза превратились в два тёмных кристалла, за которыми души было не разглядеть. — Твой соулмейт, — жар пробежал по всему телу Джисона, от головы до пяток, — хорошо к тебе относится? Между ними повисла неловкая пауза, и парень под прямым взглядом Хёнджина, казалось, вообще перестал дышать. — Ч-что? — его голос слегка подломился, от неожиданности он даже не успел придумать остроумный ответ. — Я видел вас вчера, на мосту. Просто проезжал мимо, заметил тебя и хотел поздороваться. Я даже не узнал его сначала, потому что видел только один раз и давно, но память цепкая. Хорошо ведь, что не подошёл, да? Неловко бы получилось. Хван попытался скривить губы в саркастичной ухмылке, но их уголки только неловко дёрнулись и опустились обратно. Джисон даже глаза не мог поднять на друга. Весь мир перед его глазами медленно разваливался на части, и в его руках не было власти, чтобы замедлить падение этих прекрасных замков даже на секунду. — Хёнджин, послушай меня… я… — Ну не говори уж, что можешь всё объяснить. Давай ты сейчас не будешь врать ни себе, ни мне. Мы уже не маленькие дети, давай разбираться по-взрослому и исходить из фактов — я немного расстроен, — мои кости сейчас крошатся, но ты об этом не узнаешь, — но всё будет в порядке. Ты ведь не виноват в том, что у тебя всё складывается с человеком, предназначенным тебе судьбой. Просто тот факт, что ты за всё это время так и не решился поговорить со мной, означает, что я был чертовски дерьмовым другом и совершенным слепцом. Это не может не огорчать. — Хёнджин, — Джисону хотелось схватить его за рукав гладкой кожаной куртки и по-детски ударить по губам, чтобы Хван замолчал, но он понимал, что Хёнджину сейчас нужно выговориться. Хан был не единственным, кто всё это время держал тонну слов внутри. — Не надо. Просто ответь мне на один вопрос — он хороший человек? Тот факт, что ты когда-то подружился со мной, уже говорит о том, что ты не слишком хорош в выборе людей, которых ты хочешь оставить рядом с собой, но всё же. Джисон, упёршийся взглядом в тёмный лакированный столик и готовый смеяться от фантасмагоричности этой ситуации, почувствовал, что Хёнджин сел на диван рядом с ним. Он не знал, было ли это хорошим или плохим знаком, но тот факт, что Хан мог не смотреть в его глаза, всё-таки несомненно радовал. Повисла тягучая, неуютная тишина, которую хотелось заполнить звуками, но это была партия Джисона, а в его голове без всяких намёков на мысли пробегало перекати-поле. Примерно один световой год спустя (во всяком случае, так он ощущался) Хан всё-таки нарушил это молчание: — Я бы хотел вас познакомить. Наверно, вы бы не сошлись характерами, но зато ты бы точно узнал его лучше, чем сейчас по моим рассказам, и не было бы никаких завышенных ожиданий и разочарований — только живая реакция. — Как ты думаешь, он хороший человек или нет? — повторил Хван. — Ну какой же ты зануда… разве могу я тебе вот так сказать, хороший он человек или плохой? Жизнь непредсказуема, а понятие «хорошести» у всех своё. Не знаю, наверно, да? — Возможно, я и зануда, но ты такой наивный, что мне иногда страшно за тебя становится, — голос Хёнджина немного потеплел, и тучами нависшая над ними напряжённость понемногу начала рассеиваться. Джисон мог общаться с любым Хваном, но только не с совершенно безразличным и холодным. — Хорошо, тогда спрошу по-другому — что ты чувствуешь, когда находишься рядом с ним? Всегда было интересно узнать, как это работает у соулмейтов. Хан ухмыльнулся, немного задумавшись и воспроизведя в своей голове сцены их прошлых встреч. Добрые глаза, сдержанная улыбка, тонкая длинная серёжка, повисшая вдоль скулы, аура спокойствия и блестящим мячиком отскакивающее от зубов «Джисон». — Рядом с ним я чувствую себя так, будто со мной никогда не случится ничего плохого. Хван понимающе кивнул, повернулся к собеседнику всем телом и, преодолев тугой ком в своём горле, тихо спросил: — А как ты чувствовал себя рядом со мной? Джисон поджал губы и наконец нашёл в себе силы повернуться к другу лицом. Их взгляды столкнулись. За ними пряталось множество недосказанностей, но одно чувство горело в обоих так ярко, что любой, кто не был слепым, мог бы разглядеть его без труда. Безнадёжная любовь — жаль только, что в их случае она не сходилась в красивый круг, не замыкалась между двумя сидящими друг рядом с другом молодыми людьми. — В последнее время? — Хёнджин прикрыл глаза, соглашаясь. — Будто ты убьёшь любого, кто ко мне приблизится. Дождь за окном только усиливался, голые ветви деревьев стучали в окна дальней комнаты. Над их головой отстукивали свои секунды большие старинные часы, и примерно на двенадцатом их ударе, с тех пор, как Джисон начал их считать, парень вдруг понял, что у Хвана нет с собой зонта. Однако оставлять его в доме Феликса против его же воли было бы крайне нелогичным поступком, поэтому он дождался, пока Хёнджин поднимется со своего места, засунет ноги в тяжёлые ботинки и выпрямится, чтобы одним только взглядом сказать «я ухожу», не произнося ни слова. А зачем? Не навсегда же. — Мне нужно время, — Хван засунул руки в карманы и спрятал нос в тонком шарфе, который торчал из-под его куртки. Джисон встал с дивана и сделал пару шагов, чтобы закрыть за ним дверь. Хан понимающе кивнул. Парень не давал ему никаких гарантий, однако это было явным знаком, что тот попытается осознать всё произошедшее и смириться с тем, что происходит уже сейчас. Нужно просто дать ему несколько дней наедине с собой. — У тебя есть целая жизнь впереди. Я буду ждать тебя на любом её этапе, — пожал плечами Джисон. Хёнджин в ответ ухмыльнулся одной стороной лица. — Какие мы киношные, аж тошно. — Ага, есть немного. Вали уже, раз собрался. Хван чуть сощурил глаза. — Что, даже не предложишь остаться? — А ты останешься? — удивлённо поинтересовался Джисон. — Ни за что, но для приличия мог бы. Пока! Хан даже не успел открыть рот, чтобы попрощаться в ответ, как дверь перед его носом захлопнулась. И только в момент, когда в комнате повисла душная тишина, которую иногда прерывал приглушённый шум дождя, он понял, насколько, на самом деле, этот разговор был выматывающим. Его ноги задрожали и подкосились — парень опёрся о дверь, сложив коленки перед собой и уткнувшись в них губами. Джисон смотрел прямо перед собой, в пустоту, и его зрачки были расширенными от ужаса, словно он только что увидел привидение прямо перед собой. Парень не был уверен, о чём думал в этот момент, — скорее всего, его мозг просто выстраивал всё произошедшее по полочкам, а это значило, что скоро он почувствует себя гораздо лучше. Конечно так, как раньше, уже никогда не будет, но проблемы нужно решать по мере поступления, а у Джисона пока проблема была только одна — нужно как-то подняться с пола. И уж она была, кстати, вполне решаемой. В тот же момент под другую сторону двери стоял Хёнджин, которого так же резко покинули силы, стоило ему выйти в свежий и влажный воздух. Ему нужно было сейчас же садиться на мотоцикл и быстрее гнать в университет, пока дождь не усилился и езда на дорогах не стала ещё более опасной, но он не мог заставить себя сделать даже шаг от двери чужого дома. Мысли тяжёлыми, мясистыми червями перекатывались в его голове, и он даже не пытался успокоить их отвратительное рандеву. Ему просто нужно было время — всё осознать, обо всём подумать и морально подготовиться к тому, что другую жизнь взять нельзя и придётся доживать эту. Но (удивительно!) Джисон был прав. На это у него была ещё целая жизнь, полная возможностей и слишком большая, чтобы тратить её на обиды, сожаления и самоедство. Всё-таки Хёнджин был умным мальчиком, а умные мальчики всегда поступали рационально. Вот и он оттолкнулся от двери, утёр седло мотоцикла от попавших на него капель, завёл мотор и с ревом умчался прочь от дома, который хотел бы оставить позади навсегда. Но, увы и ах, никак не мог. / У Минхо на лице выстроилось слово «ПАНИКА» большими, красивыми и ровными, как по линеечке, буквами. Во всяком случае, Чан без труда заметил его даже по видеосвязи, где картинка пиксельная и звук нечёткий. Ли, кстати, отрывал его от работы, но сказать это даже язык как-то не поворачивался. Минхо попросил друга приехать к его офису после окончания рабочего дня, потому что — да Господи Боже — Джисон. Снова что-то не так, снова «я волнуюсь», снова «Чан помоги». Когда же закончится эти любовные американские горки, карусель и палатка со сладостями в одном флаконе? — Он не появлялся на работе, Соми не может до него дозвониться, у меня тоже не получается — похоже, телефон выключен. Я беспокоюсь за него, вдруг произошло что-то серьёзное? Если тот парень, Хёнджин, узнал, что мы общаемся, и теперь держит его в заложниках? Крис, который стоически выдержал всю эту тираду обрушившихся на него фактов с максимально серьёзным лицом, наконец воспользовался своим правом собеседника и перебил друга: — Так, а теперь мы делаем глубокий вдох, затем выдох, вспоминаем, что Джисон взрослый парень и в обиду он себя не даст. Дышим, понимаем, что ничего страшного с ним скорее всего не случилось и успокаиваемся, — Минхо с той стороны экрана смотрел на друга, как на дурачка, что было видно даже через пиксели, но Бан, даже не моргнув глазом, продолжил медитацию, — если тебя это успокоит, мы можем вечером съездить к нему домой и посмотреть хотя бы снаружи, что там вообще творится. А пока у нас впереди ещё целый рабочий день, так что не тратим силы на пустое волнение, понял? Минхо выглядел как не слишком маленький парень, которого мама отчитала за то, что тот не надел шапку, но никак не возразил, потому что ему всё ещё нужна была моральная поддержка (особенно при том, что плюсом к ней шла машина). Конечно, от тирады Чана нервничать меньше он не перестал, но рабочие будни быстро затянули его, и волнение закрутило в водоворот рутинных дел и обязанностей. Очнулся Ли уже в седьмом часу, когда Чан написал, что ждёт его внизу. Минхо, который по привычке хотел задержаться на работе подольше, быстро собрался и, попрощавшись с коллегами, вышел на прохладный, почти зимний воздух. Машина Чана встретила его лёгким запахом парфюма и усыпляющим звуком подкаста об американском кино 90-х годов. Минхо вбил в его навигатор адрес дома Феликса, где временно проживал Джисон (его Ли узнал от Хана после их прогулки у моста, когда вызывал ему такси), и показал по карте, где им лучше будет парковаться. Остальная часть поездки прошла в относительной тишине. Минхо думал о чём-то своём, на автомате снимая и надевая на пальцы пару тонких колец, а Чан понимающе делал вид увлечённого дорогой человека. Только у самого подъезда Чан решился спросить у друга: — У тебя есть какой-нибудь план? Взглянув на стоящий перед ним дом, который бы сливался с остальными, выстроенными в ровный ряд, если бы там не жил его соулмейт, Ли пожал плечами. — А какой тут может быть план? Просто постучать в дверь я не могу, так как не знаю, на чьей стороне Феликс и знает ли он мою внешность. Зайти же в дом другим способом не представляется возможным, а просто сидеть в машине… — Погоди, а кто такой Феликс? — Чан изогнул бровь, услышав новое имя, прежде не фигурировавшее в историях Минхо. — Это его молодой человек? Ты что, собираешься подкатывать к занятому парню? Ну Минхо, ты не перестаёшь меня удивлять! Бан в театральном изумлении прикрыл ладонями рот, а Ли, не поворачивая головы, ткнул его за это в бок острым локтем. — Это его лучший друг, и они временно живут вместе. Такой небольшой, худощавый рыжий парень. Вы с ним даже пересекались однажды, когда ты относил Джисону записку, — он рассказывал, что Феликс чуть не схватил её, когда ты уронил. В глазах Чана промелькнула искра узнавания, и он коротко улыбнулся: — А, тот занятный мальчишка… слушай-ка, у меня, кажется, появился план. / — Джисон, — Феликс стучал в одну из дверей своего же дома уже четвёртый раз за день, и ему — какая ирония! — всё ещё не открывали. — Прекращай хандрить. Всё не встанет на свои места, если ты будешь сидеть в своей комнате целыми днями, выползай. С другой стороны двери не послышалось ровным счётом ничего — даже одеяло не шелохнулось и из форточки не подул сквозняком освежающий осенний ветер. Но Феликс упорный, он не планировал сдаваться. — Я испёк шоколадное печенье и принёс тебе чизкейк. Если ты не будешь их есть, то и я не буду — оставишь еду пропадать? Из-за двери донеслось полубезразличное «мхе», на которое Феликс закатил глаза. Закатав повыше рукава домашней рубашки, он приготовился к тяжёлой атаке. — Да ты задолбал уже, Джи! Всё, я устал за тобой бегать, как курица-наседка за цыплёнком. Если захочешь — выйдешь, не захочешь — не выйдешь, но через пять минут начинается трансляция новой серии «Винченцо». Буду ждать тебя в зале. Не говоря больше ни слова, он развернулся и сделал несколько громких шагов от двери, имитируя их удаление, а сам застыл почти у самого верха лестницы, но чтобы его не было видно при открывании двери. Ещё примерно полминуты ничего не происходило, и Ли уже хотел было идти напролом, как внезапно дверь отворилась. Из маленькой щели высунулся сначала любопытный нос, затем тонкие пальцы, а уже после этого показалось лицо Джисона полностью. Он внимательно оглядел пространство вокруг, столкнулся взглядом с Феликсом, выглядя при этом совершенно не удивлённым, и наконец вышел из комнаты полностью, таща за собой в качестве моральной поддержки длинный шлейф домашнего пледа. — Только ради Винченцо и еды, — он строго пригрозил Феликсу, мол, «ни слова о произошедшем». Тот понимающе кивнул и показал ему на лестницу. — Как скажешь. В этот момент по дому прокатился чересчур громкий в тихом пространстве звук дверного звонка. Ли с неудовольствием повернулся в сторону двери — по его лицу было видно, что он никого не ждал, — пожал плечами и кинул Джисону: — Спускайся пока, я сейчас подойду, — и неторопливо двинулся в сторону двери. Хан за это время успел спуститься и скрыться за дверью кухни. Феликс не раз жалел, что у них нет ни дверного глазка, ни камеры видеонаблюдения как раз из-за таких моментов. Он просто стоял у гладкой, тёмной, деревянной двери, не имея ни малейшего преставления, кто за ней стоит, но не будучи достаточно хладнокровным, чтобы не открывать этому человеку вовсе. Мысленно досчитав до трёх, он выдохнул и аккуратно приоткрыл дверь. За ней стоял молодой, смутно знакомый и вежливо улыбающийся мужчина. От улыбки его глаза сужались до тонких щёлочек — Феликс не был уверен даже видит ли незваный гость его в этот момент. — Добрый вечер, — незнакомец нарушил тишину первым, — я ваш новый сосед, меня зовут Крис. Он протянул большую руку в сторону Ли. Этот, казалось бы, незаурядный ритуал приветствия должен был привести к понятной реакции от него, однако Феликс только кивнул в его сторону и чуть шире приоткрыл дверь в дом. Чан пожал плечами и убрал руку в карман, нисколько не смутившись. — Рад познакомиться с вами! Прошу прощения за то, что пришёл с пустыми руками, я только что приехал и сразу к вам с вопросом. Кажется, ваш мусорный бак стоит на моей территории — не могли бы вы, пожалуйста, передвинуть его обратно к себе? Крис говорил просто и вежливо. Сама манера его разговора располагала к себе, однако у Феликса, имевшего дурную привычку подолгу смотреть людям в глаза во время разговора, от его взгляда мурашки бегали по коже. Крису будто бы не терпелось что-то сделать, но он изо всех сил сдерживал себя, и от этого контраст пульсирующего деятельностью взгляда и спокойного, как льды Антарктики, тона голоса бросался в глаза ещё сильнее. — Прошу прощения, но я не ставил свой мусорный бак на вашу территорию. И он никак не мог оказаться у вас, возможно, это какая-то ошибка? — Мы можем просто дойти до него, чтобы не спорить тут беспредметно — это не займёт у вас больше двух минут. Феликс сжал в руке дверной косяк и легко улыбнулся. — Я сейчас немного занят, поэтому прошу прощения, но я не думаю, что это хорошая идея. — Прошу прощения, но я вас не понимаю, — брови слегка изогнулись и поползли к переносице — похоже, Чана немного задела последняя реплика Феликса. — Я пришёл к вам без всякого злого умысла, просто разобраться с проблемой, цена вопроса — всего лишь две минуты прогулки до мусорного бака. Я уверяю вас, за это время ничего не случится. Зато мы оба сможем разобраться с возникшим затруднением и со спокойной душой разойтись по домам. Ли по какой-то необъяснимой причине не хотелось покидать дом, но все аргументы говорили в сторону Криса, да и продолжать отказывать ему в такой простой просьбе уже становилось невежливым по отношению к доброжелательному новому соседу. Под вопросительным взглядом Криса он всё же сдался и кивнул. Быстро ступив в старые уличные кроссовки, Феликс вышел на крыльцо, аккуратно прикрыв за собой дверь и понадеявшись, что Джисону не придёт в голову последовать за ним. — Где же этот мусорный бак? — из-за того, что на улице было не так поздно, фонари ещё не работали, но солнце уже скрылось за железными крышами домов и было достаточно темно. Внимательно следя за передвижениями Феликса, Крис показывал ему прямо и немного вправо, держась при этом на шаг позади. Ли чувствовал себя неуютно с малознакомым человеком за спиной, поэтому старался замедлить шаг, однако сосед не давал ему идти медленнее себя, постоянно меняя темп и скорость. В один момент парню стало настолько неуютно, что он просто развернулся к собеседнику лицом и уже приготовился со всей вежливостью и терпением попросить его идти впереди. Однако он увидел за спиной Криса подозрительное движение и затих. Клетчатая тень двигалась вдоль стены дома, приближаясь к входной двери и не отрывая взгляда от их парочки, — она застыла, когда поняла, что её раскрыли. Ли сглотнул и поднял глаза на стоящего перед ним парня — его лицо было столь же спокойным, сколь раньше, однако теперь его взгляд выражал странное умиротворение. Ты поймал нас — что будешь с этим делать? — Пожалуйста, — Крис с удивлением услышал в чужом голосе лёгкую дрожь, — берите всё, что хотите, но не трогайте нас. Мы никому о вас не расскажем, я клянусь. — Так, спокойнее, без паники. Во-первых, лучше не говори вещи вроде «я клянусь», «правда», «если честно» и тому подобное — они, как бы странно это не звучало, обычно указывают на то, что человек тебе лжёт. А, во-вторых, мы не причиним вреда ни вам, ни твоему дому, не волнуйся. Этот человек — соулмейт твоего друга, и он просто пришёл проверить, всё ли с ним хорошо, так как он не отвечал на звонки и сообщения целый день. Глаза Феликса расширились от осознания, и он дёрнулся вперёд в надежде успеть пробежать мимо Криса. — Я ни за что не оставлю их наедине, только не в такое время. Извините, но я должен… Сначала он почувствовал, как прикосновение окольцевало его замёрзшее от холодного ветра запястье. После, как гром среди ясного неба, от места прикосновения прошёл сильный заряд тока, который стрелой пронзил его тело. Не успел парень даже пискнуть, как всё прошло, сменившись на эфемерное тепло. Из каждой косточки его тела оно постепенно перетекло к сердцу, образовав внутри него небольшой источник тепла. Тот сначала запульсировал вместе с мышцей, но после успокоился и почти перестал ощущаться. Крис, опомнившийся быстрее Феликса, резко прижал его к своей груди, зафиксировав чужие руки крестом. — Я прошу у вас прощения за это, но не убегайте, пожалуйста, — неспособный пошевелиться парень в его руках беспомощно наблюдал за тем, как через дверь в его дом проникает человек, которого он поклялся ни за что туда не пускать. В его горле булькнул страх. — Отпустите меня, пожалуйста, — Ли попытался придать своему голосу уверенности, — то, что вы сейчас делаете, просто-напросто незаконно. — Держать человека взаперти тоже незаконно, но почему-то это вам не помешало, — непоколебимо парировал Чан. Парень внимательно прислушивался к звукам, доносящимся из дома. Феликс понимал, что схвативший его мужчина явно сильнее и выше его, в честной схватке ему с ним не тягаться. Поэтому продолжать ненапряжный разговор, пока Ли не услышит что-то неладное и не поймёт, что Джисону нужна помощь, было оптимальным вариантом. Если же помощь понадобится, то он сделает всё, чтобы вырваться. Пока же это просто шанс ослабить бдительность собеседника, подышать вечерним воздухом и немного узнать о том, что здесь вообще происходит. — О чём вы говорите? Я не удерживал никого в заложниках. Если вы о Джисоне, то ему была предоставлена полная свобода, и у меня дома его никто не держал. Нужен он мне тут двадцать четыре на семь, — Феликс хотел слегка откинуться назад в соответствие своим словам, но забыл, что спиной прижимался к другому человеку. Тот слегка покачнулся и инстинктивно прижал тонкую фигуру ближе к себе. Ли в его руках охнул — только сейчас он понял, что положение, в которое он попал, довольно смущающее. — Что ж, в таком случае, они скоро выйдут, — Чан освободил правую руку, с лёгкостью перехватив запястья Ликса левой, — а пока мы можем понаблюдать за звёздами. Это что, шутка? Феликс вновь попытался вырваться, но его достаточно крепко держали на месте. — То, что вы удерживаете меня, всё ещё незаконно… — А вот вы знаете, что в космосе царит почти абсолютная тишина? Я считаю это потрясающим. Давайте представим, что мы сейчас там? / Минхо, сердце которого бешено колотилось от волнения и осознания ненормальности всего происходящего, только успел закрыть за собой входную дверь, как прямо перед ним открылась другая. — Ликс, это ты? — Джисон, плед с плеч которого слетел на локти, вышел из кухни с миской дешёвых закусок и застыл в проходе. — Минхо? Пара секунд осознания и Хан, как по инерции, залетел обратно на кухню. Ли примерно через тот же промежуток времени осознал, что ему лучше последовать за парнем. Он быстро разулся и, торопливо поправив волосы, зашёл внутрь, однако сказать ничего не успел. Столовая сузилась для Минхо до тонкого лезвия ножа, рукоятку которого зажал в своей ладони Джисон. Хоть он и держал её очень неуверенно, всё-таки нож оставался ножом в любой ситуации. Минхо застыл в проходе, мысленно прокрутив у себя в голове все известные ему бранные слова. — Где Феликс? — голос Джисона почти не дрожал, потому что сил не осталось уже ни на какие переживания. — Всё хорошо, они на улице с Чаном просто болтают, — картинка, которую он увидел последней — крепкий захват, оба лица повёрнуты в его сторону — возникла у него перед глазами. Минхо тут же засомневался, не соврал ли он Джисону ненароком. — Почему он тогда не заходит? — Хан попытался разглядеть что-то сквозь створки жалюзи. На улице уже стемнело, поэтому в окне он увидел только отражение их фигур, застывших на фоне кухонного интерьера. — Потому что я попросил его оставить нас вдвоём, — видя переживания парня, который уже опустил кухонный нож, но всё ещё держал его в руке, Минхо бесхитростно продолжил: — мне нет резона вредить твоему другу, Джисон, я не использую такие методы. Он на улице возле дома, с ним всё хорошо. Я просто хотел увидеть тебя и поговорить с тобой, потому что беспокоился. Ты не пришёл на работу, не отвечал на звонки и сообщения, даже Соми ничего о тебе не знала. А, учитывая нашу ситуацию, конечно я испугался, что с тобой может случиться что-то серьёзное. Джисон стоял возле кухонной тумбы, опустив взгляд в пол. Он чуть покачал головой вверх-вниз, будто соглашался со словами Ли, а после подал голос: — Случилось. Хёнджин пришёл сегодня утром и сказал, что знает о нас. В повисшей тишине было слышно лишь гул небольшого холодильника, который упорно пытался обратить на себя внимание. Джисон уже не плакал и не убивался — видно, что все сильные эмоции из него уже вышли, — только взгляд перебегал с пола на лицо Минхо и обратно. Ли принял новость спокойно. Он склонил голову набок, оглядел пространство вокруг и подал голос, бросив свой взгляд на стоящего напротив него собеседника: — Что ж, это должно было когда-то случиться — я совру, если скажу, что не был морально к этому готов. Как он отреагировал? Джисон положил нож на столешницу и пожал плечами, закусив губу. — Извини за нож, я, кажется, перенервничал сегодня, — Минхо отмахнулся от его слов, мол, «ерунда». — Да неплохо вроде. Лучше, чем я думал, спокойнее — я уверен, что он с этим справится. Но пока вам всё равно лучше не видеться. «Будто я этого так хотел» — подумал Минхо, но вслух ничего не ответил, только согласно кивнул. — Кажется, для тебя всё это было тяжелее, чем для него, — Минхо сделал небольшой шаг ему навстречу, а Джисон сделал вид, что не заметил этого. — Не знаю, он может просто хорошо притворяться. Но это уже не мне судить, думать за других людей — дело достаточно бесполезное. Поэтому, наверно, я так много думал за себя. Целый день этому посвятил, и в общем-то пришёл к весьма неутешительным выводам, — Минхо вопросительно приподнял одну бровь, и Джисон, улыбнувшись, продолжил, — кажется, я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Огонёк в сердце Минхо зашёлся болезненным, хаотичным горением, и от неожиданности парень чуть не упал, вовремя успев ухватиться за стену за своей спиной. — Эй, с тобой всё в порядке? — Хан моментально подлетел к нему и вскинул руки, будто хотел придержать его за плечи, но не решился и лишь эфемерно обвёл воздух вокруг них. — Я надеялся, что ты продержишься чуть дольше после этой фразы. Ли поднял на него взгляд — сползший почти до бёдер плед, большая голубая футболка, растрёпанные волосы, будто он забыл расчесать их с утра, и смешинка в круглых от удивления глазах. Перед общением с такими нужно давать памятку по пользованию, а Минхо всё это время двигался вслепую и иногда даже умудрялся правильно выбирать направление. Маленькое волшебство, которое обладало властью разрушить весь его день, но дарило только силу жить и двигаться дальше. Разве не это называют любовью? — Джисон, ты… — Минхо сделал паузу, не будучи уверенным, какие слова стоит подобрать. — Ты хочешь быть со мной? В смысле, встречаться, как парень с парнем. Джисон застыл, вцепившись пальцами в стойку под боком. По его лицу не было понятно, пытается ли он подобрать слова, просто не знает, что сказать, или вообще не хочет отвечать. Минхо, увидев этот картинный ступор, поспешил добавить: — Я не требую от тебя ответа прямо сейчас, ты можешь подумать… Но не успел сказать ничего больше, потому как почувствовал сильный толчок, с которым Джисон впечатался в его тело. Он обхватил ладонями лопатки Минхо и покрепче прижал к себе, чтобы тот не смел отклониться и увидеть его лицо. В нос ему ударили стойкие ароматы едкого варёного кофе, стирального порошка и тонкого сладкого запаха голой кожи между шеей и пиджаком, в которую тот уткнулся лицом. Минхо сначала не шевелился вовсе, не веря, что это действительно происходит, а после несмело положил одну руку на его спину, а другую — на затылок. Пока его пальцы и нос щекотали сожжённые краской волосы, он слушал зарождающийся в груди Джисонов смех и впервые осознавал, как, оказывается, приятно ощущать его всем своим телом. — Извини, но я слишком много думал сегодня. С меня хватит. Сквозь пелену, в которую его погрузили новые ощущения, Хан услышал то, что почти не прозвучало как вопрос: — Это значит «да»? — Если для тебя так важно услышать ответ именно словами, то «да» — да, я согласен, что бы ты не имел в виду. А сейчас мы стоим и игнорируем, что уже минут пятнадцать как началась новая серия «Винченцо», и я впервые в жизни её пропустил. Минхо скрыл свою улыбку в чужой макушке и чуть прикрыл глаза, позволив всем органам своих чувств запечатлеть этот момент абсолютной гармонии. Он не знал, сколько ещё времени они так простояли, но в один момент Джисон в его руках подскочил, ловко вывернулся и выбежал из кухни, на ходу бросив: — Феликс! Минхо, не совсем оправившийся от произошедшего, ещё несколько секунд стоял на месте с вытянутыми вперёд руками, а после, опомнившись, выбежал вслед за ним. Он тут же чуть не врезался носом в открытую входную дверь. Минхо аккуратно обошёл её и увидел застывшего на крыльце Джисона с непередаваемым выражением лица. Не обувая ботинки, он вышел к нему прямо в носках и устремил взгляд туда, куда смотрел его соулмейт. Там стояла почти слившаяся в единое целое фигура, от которой периодически доносились какие-то недовольные вздохи. — Вот то скопление звёзд в созвездии Андромеды называется Туманностью Андромеды. Это спиральная галактика и, между прочим, одна из немногих, которую можно увидеть невооружённым глазом. — Впредь запомните, пожалуйста, что я отказываюсь иметь с вами дело после 21:00, если мы при этом находимся на улице. — Обязательно запомню ваши пожелания. Так вот, Туманность Андромеды…