Obsessive Compulsive

— Войдите. Мори отталкивается от ребра своего стола и отъезжает на стуле чуть вбок, когда дверь в его кабинет открывается. Сначала видно рыжую макушку, потом голубые глаза, которые пробегаются вокруг, как бы проверяя, спокойная ли обстановка, а потом Накахара входит целиком, закрывая дверь уже бедром. — Мори-сан, — Накахара снимает шляпу, продолжая уверенно идти в середину кабинета; туда, где стоит стол босса, вечно заваленный отчетами, — здравствуйте. — Доброе утро. Мори сегодня как-то тепло улыбается Чуе, и не то что это редкость, но в последнее время навалилось слишком много проблем. В такие моменты Огай превращается в дракулу, всадника ночного апокалипсиса Йокогамы. Но такие периоды заканчиваются, а на их место возвращается пустующая новостная лента в браузерах, спокойно пинающие хуи сотрудники Портовой мафии и, что самое приятное для всех — довольный Мори Огай с временно пропадающими морщинами под глазами, без щетины — что всегда свидетельствовало о ночах, проведенных в кабинете — и с этой самой искренней улыбкой, которую видят только избранные. И это спорный вопрос, хорошо ли быть избранным, но Накахара почти никогда не жаловался. Ему повезло работать здесь. Чуя кивает, прижимая шляпу к груди, а после садится напротив Огая в кресло, давая возможность Мори начать ту тему, которая вроде как табу у Накахары. — Судя по тому, что за ночь я не слышал никаких пугающих вестей о той группировке — с ними покончено? — Да. — Чуя не дает проскользнуть в своем голосе неуверенности, но есть та деталь, из-за которой Накахара не может быть убежден, что с группировкой «покончено». А именно: Накахара не видел мертвых тел своих врагов, потому как, будучи истощенным, с дыркой в животе и истекающим кровью, мгновенно вырубился после порчи, а проснулся дома у Дазая на следующее утро, с еле заметным рубцом под ребрами, без одежды и полный энергии. Но об этом не стоит знать боссу. — … — Мори смотрит на своего сотрудника с легким прищуром, тарабаня пальцами по столу. — Чуя-кун, — на это обращение Накахара поднимает голову и смотрит прямо в глаза лидеру Мафии, потому что уж если Огай обращается к нему по имени, то это значит, что сейчас они слегка отходят от ролей босса и подчиненного. — Как с Дазаем? Этого вопроса Накахара и ожидал. Но ждать не значит хотеть. Огай спрашивает подобное после каждого собрания Двойного черного на протяжении последний шести лет, а это… ну очень единичные случаи. И все же, несмотря на полную уверенность как со стороны Дазая, так и со стороны Накахары в том, что они никогда больше не сойдутся, Огай явно думал иначе. — Никак. — Чуя понимает, что это звучит слишком безэмоционально, и что если бы ответ был правдивым, то Накахара скорее бы рычал, так что он совершает наверное самую страшную ошибку за день, а именно… рычит. — Как обычно. И он настолько удивлен от самого себя, потому что это было похоже на интонацию, с которой люди ругают самих себя. И это пиздец ужасная актерская игра. — Чуя, ты же помнишь, что от меня не стоит скрывать такие вещи? — Какие вещи? — Чуя отвечает слишком быстро и сбивчато, так, что после этого подозрений должно быть еще больше. — Единственное, что этот придурок, — «придурок», серьезно? Чуя мог сказать что-то более грубое, окей, — сделал, так это вызвал Йосано и… — Йосано? — Мори, кажется, белеет, слыша это имя. — Тебя ранили? — Это был пустяк, — отмахивается Накахара. — Все обошлось и закончилось, а значит… — Видимо не пустяк, раз вы вынуждены были воспользоваться не моей помощью, а помощью врача ВДА. — … — Чуя почти чувствует какую-то обиду в голосе Мори, и черт, это же смешно. — В любом случае, сейчас я в полном порядке, так что- — Перед тем, как вернуться в свой кабинет, зайди в лазарет и пройди плановую проверку, ладно? И даже не удивительно, что Мори говорит подобное, потому что он заставляет проходить такие проверки каждый раз после использования порчи, но… почему-то Накахара не удивится, если раздеть его так же надо для того, чтобы осмотреть на предмет следов от засосов. Мори не врет, когда говорит, что интересуется семейным положением своих сотрудников для их же блага — знали бы вы, со сколькими неприятными ситуациями приходилось сталкиваться Огаю, когда одного из сотрудников шантажировали жизнью близкого человека, и это заставляло Мори разрываться между тем, чтобы избавиться от бедного сотрудника или спасать левого человека. Да, второе случалось очень и очень редко — проще избавиться от груза, тянущего на дно, чем обезвреживать бомбу. Но все же… если бы в теории что-то такое случилось с Накахарой, а Мори бы даже не знал о существовании парня у рыжего, это бы все усложнило. Потому что убивать Чую, одного из самых верных и преданных сотрудников, он бы не торопился. — Ага. — Накахара поднимается, поправляя волосы и надеваю шляпу, принимаясь шаркать к выходу из кабинета. Он даже готов, что Мори скажет ему что-то напоследок, но тот упорно молчит, и что ж… Эта тишина звучит очень осуждающе. Но, так или иначе, Чуя ничего не может с этим сделать. Есть ли какая-то определенная причина, почему он не говорит Огаю о Дазае? Есть ли причина, почему он и не собирается этого делать в любом случае? Если спросить об этом его напрямую, то внятный ответ не получить; возможно дело в гордости, которая не позволяет до конца признавать происходящее, и после стольких лет отрицания и полной уверенности, что он выше этого, выше этой маленькой слабости и отношений с Дазаем, вы не поверите — он опять обнаруживает себя на двадцать сантиметров ниже, а его слабость на двадцать сантиметров больше, чем его гордость. И есть только одна причина, по которой вчера Чуя, вернувшись к полудню из квартиры Дазая к себе, не удалил гребаное видео с Дазаем, выбирающим сыр в супермаркете, эта причина очевидна для всех и каждого, о ней вовсе не надо говорить, и все же- Конечно же, Чуя ужасно устал. У него просто не было времени, но не переживайте. Он держит это видео у себя в голове ежеминутно теперь, спустя сутки после того, как ел нечто вкусное у Дазая дома и им же приготовленное, и держит он в голове именно для того, чтобы не забыть удалить. Чуя спускается на лифте на тот этаж, где находится крыло с медпунктом. Раньше Накахара любил там зависать. Это было давно, лет в шестнадцать-семнадцать, когда Чуя еще верил, что заслуживает немного детства для себя, и тогда он еще часто не ладил с наставницей, своим боссом или другими сотрудниками, так что просто сидел в той рекреации, наслаждаясь запахом чистоты, хлорки и всяких стерильных штук. Были даже некоторые моменты, когда дохуя умный Дазай тыкал пальцем в какие-то таблетки в шкафчике для медсестер, и потом два подростка заговорчески хихикали, периодически оглядываясь по сторонам с фонариком в руке (потому что была ночь, темно и немного страшно) и позже глотали эти таблетки. Чуя всегда сначала наблюдал, как выпивает таблетки Дазай, и не собирается ли он тут подыхать, а уже когда видно было, как зрачки шатена слегка расширяются и улыбка становится хитрее, расслабленнее, тогда присоединялся и рыжий, скатываясь рядом по стене и обсуждая с Осаму почти до утра всякий бред. Чуя думает об этом сейчас, приближаясь к нужной двери, и он даже ухмыляется, но в груди при этом что-то колит, что-то отрицающее, будто Накахара позволил себе пропустить нечто важное и уже не сможет это вернуть. Рыжий позволяет прочувствовать себе это, медленно налегая на дверь и приоткрывая ее, но пока он собирается войти и вместе с тем вернуться в реальный мир, он слышит чей-то кашель. Так что Накахара застревает так, как стоял, с совсем немного приоткрытой дверью и волей-неволей подслушивающим чужой диалог. — Акутагава-сан, — молодая медсестра говорит тихим, каким-то грустным голосом, — вам нельзя это запускать, поймите же, я вынужде- — Это только мое дело, — Рюноскэ снова кашляет и следом выплевывает ругательство, явно ненавидя то, как не может сдержаться. — Просто выпиши мне, как обычно, и покончим на сегодня с этой глупой «проверкой». — Мори-сан уведомил меня, что вы очень сильно кашляете, он в любом случае подозревает что-то неладное. Судя по звуку, Акутагава встает с кушетки и проходится к дальнему углу кабинета. — Послушай, Докута, — видимо Рюноскэ стоит слишком близко к девушке, потому что его голос становится тише и спокойнее, — это моя болезнь, моя ответственность, окей? Дай мне сейчас обезболивающее, а после следующего приема можешь сказать боссу, что со мной. — … — Девушка явно мнется; ее ногти ритмично стучат по столу, а нога в туфле шаркает по кафелю. — Вы предлагаете мне в очередной раз обойти пересчет лекарственных средств, рискуя работой и жизнью? — Ха, да брось, милая, — молчавший до этого Накахара почти поперхнулся наглостью своего друга, который перешел на мурлыкание, — ты же помнишь, что я заступлюсь за тебя в случае чего? Да и не будет Огай тебя трогать из-за какого-то обезболивающего. — Может быть вас и не будет, — говорит девушка смягченным голосом, ее настроение явно улучшилось от той интонации, которой заговорил с ней Акутагава. Слышно цоканье по кабинету, открывающаяся дверь шкафчика и еще немного шума среди коробок с разными препаратами. — Вот, — вторая пара ног вслед передвигается по кабинету, — но это последняя пачка. — Ага. — Акутагава начинает быстро идти в сторону двери из кабинета, но судя по тому, что Чуя может видеть через щелку… Тонкая рука девушки обвивает предплечье Рюноскэ, заставляя его резко развернуться на сто восемьдесят градусов на носках. — Стой… стойте, Акутагава-сан. — Девушка быстро одергивает руку и прячет ее за спину, будто ее рука — орудие убийства, а сама она смотрит в пол, продолжая уже не так громко, — вы обещали, что мы сходим как-нибудь прогуляться, и я как раз свободна после смены, так что- — Что? — Акутагава почти смеется над ней, — нет, ты видимо что-то не так поняла. «Не понимать» вредно для медсестер, такие часто лажают и оказываются не в милости начальника. Сечешь? — Но… вы… просто обещайте, что в следующий раз запишитесь на консультацию к Мори-сану, потому что я не смогу вам помочь… в случае чего. — Это точно, — ворчит Акутагава, разворачиваясь к ней спиной, — ты не сможешь мне помочь. Так что больше не лезь. — Акутагава-сан! Девушка пытается сказать еще что-то, но Акутагава буквально бежит в сторону двери, так быстро, что Накахара только и успевает отскочить за дверь, когда Рюноскэ чуть ли не выбивает ее с корнем, проходясь дальше по коридору. Он даже не заметил рыжего, а если и заметил, то видимо оказался совсем не в настроении для светских бесед. Что ж. Теперь ему таких точно не избежать.

***

Дазай перекладывает стопку бумаг у себя на столе, потом раскладывает канцелярские принадлежности в специальную подставку, так, чтобы ручки в одном отсеке, карандаши в другом и так далее. Это помогает ему успокоиться, прежде чем он может вернуться к работе. Вокруг как всегда ужасно шумно: девушки разговаривают о своем, удобно устроившись на диванчике за неимением более серьезных дел в перспективе, Рампо недовольно ворчит как раз из-за этого; нет, не то чтобы он считает, будто девушек срочно надо чем-то занять, но не могли бы они обсуждать свою бабскую муть где-нибудь в другом месте, почему именно на диване? Они же сейчас еще и все печенье сожрут. Куникида носится по кабинету с поручениями; ребятня — как можно назвать всех сотрудников чуть старше восемнадцати — застряла где-то между своими телефонами и рабочими ноутбуками, но сегодня день спокойный, так что никто их сильно не гоняет. Только вот есть нечто, что заставляет Осаму недовольно поморщиться, будто эти шумные дети мешают ему наслаждаться прекрасным днем. — Ну и? Тебе сложно что ли, а? Это же не на неделю, ну максимум пару дней, так что- — Ты сказал, что сутки! Эй! — То есть ты согласна, да, Кека-чан? — По голосу Ацуши слышно, что он почти подлизывается. — … Ладно, — когда девочка говорит это, Ацуши чуть не подпрыгивает от счастья, — я подумаю. — Эх, Кека-кека-а… — разочарованно тянет белобрысый парень, почесывая затылок. — Может… может ты скажешь, зачем тебе целая квартира на сутки, а? Разве я как-то мешаю тебе? После этих вопросов Осаму вконец отказывается от идеи поработать, теперь уже совсем нагло начиная подслушивать за Ацуши и Кекой. — Ну, понимаешь… Ты прекрасный сосед, но у меня есть парень, и я просто хотел бы побыть с ним вдвоем, а у него дома сестра, так что… — … — Кека смотрит так ошарашенно, пораженно, будто она никогда в жизни не была так шокирована, — твой парень… Акутагава Рюноскэ? — Э-э-э… — Ацуши начинает оглядываться по сторонам, будто пытается найти помощи во внешнем мире, но единственное, во что упирается его взгляд, так это в разочарованно приподнятые брови шатена и опущенные уголки губ. — Это… — Ацуши начинает заново, продолжая при этом смотреть на Дазая и стараясь понять, в чем конкретно он облажался, — да, это он, — выдыхает парень. — А-а, — как-то холодно кивает Кека, — ясно. Она уже было развернулась и пошла прочь из кабинета, абсолютно не представляя, как ей справиться с таким разочарованием, но голос Ацуши в очередной раз остановил. — Кека-чан- — М? — Так ты… подумаешь на счет квартиры? — Ага, — и черт, девочка говорит так обиженно, что Дазай громко прицокивает, опять привлекая к себе внимание Накаджимы. — Ацуши? — Дазай отъезжает на своем кресе и поднимается, пересекая пару метров кабинета и подходя к рабочему месту тигра. — Ты серьезно выгоняешь Кеку-чан из вашей общей квартиры?.. Дазай слегка удивлен, что вообще решил влезть не в свое дело, но если это касается Ацуши и его поведения с девушкой, то возможно заступиться — хорошая идея. Нельзя сказать, что Ацуши изначально планировал это. Они вместе с Рюноскэ меньше недели, а для Ацу, полного профана в отношениях, все это вообще в новинку. И если уж говорить совсем честно, это просто- — Это ведь была инициатива Акутагавы? — С чего вы взяли? — Ацуши так напрягся, будто серьезно ему обязательно защищать своего парня в данной ситуации. — Он всегда не очень хорошо обращался с девушками, и я даже могу предположить, у кого он этому научился- — И у кого- — Но дело не в этом. Ты не можешь так делать, в конце концов, я почти уверен, что вы можете хорошо проводить время и в других местах… — … — Ацуши краснеет, но он заинтересован в этой теме, а лучше, чем Дазай-семпай, его все равно никто не просвятит, так что… — Например? — Ну… Рестораны, парки… — Дазай смотрит на Ацуши, и по выражению того понятно, что речь изначально должна была пойти не об обычных свиданиях, а о чем-то более буквальном. — Отелях… Я уверен, что зарплата Акутагавы позволяет ему. — Дазай-сан… Так мне следует извиниться перед Кекой? — Ох… — Дазай касается своего галстука, пожимая плечами, — она обиделась не из-за этого. Но знаешь что? — Осаму слегка улыбается одними глазами, откидывая со лба челку, — я сам поговорю с ней, хорошо? А теперь займись чем-нибудь полезным, а то все в телефоне да в телефоне… — … — И как бы Дазай сильно не хотел казаться строгим преподавателем, он все еще слишком тихо и скромно говорит «займись делом», так что Ацуши почти хихикает в кулак. — Да, хорошо. Спасибо вам. И к тому моменту, когда Дазай возвращается к своему рабочему месту, он уже полностью уничтожает в себе авторитета в глазах Накаджимы, потому что первое же, что он делает: тянется к своему телефону и улыбается, всматриваясь в панель уведомлений. Через минуту после того, как упрекнул в том же Ацуши. Ну да.

17:43 Новое сообщение от: Чуя Накахара Ты скоро там? Я уже выехал.

Дазай кладет телефон перед собой на стол, одну руку при этом складывая под ноги, а второй обхватывая голубой камень на галстуке. У-ух. Сообщения от Чуи. После стольких лет. Даже с этим Дазаю тяжело свыкнуться, хотя Чуя написал ему почти сразу же после того, как вышел из его квартиры вчера днем. То есть общаются они больше суток с перерывом на сон и работу, но Осаму все еще нервно трет глаза, когда читает новые сообщения.

Это все как-то незаслуженно и щедро для такого, как он, разве нет? Так почему это с ним происходит?

17:46 Сообщение от: Чуя Накахара Если ты не ответишь сейчас, я поднимусь в вашу берлогу и спрошу тебя лично, распугав при том всех ваших детишек. 17:47 Сообщение для: Чуя Накахара Прости, я отвлекся. Я заканчиваю обычно в шесть, но я мог бы отпроситься уйти, раз ты уже… выехал. 17:47 Сообщение от: Чуя Накахара Отпроситься? На сколько? На 10 минут? 17:48 Я чуть не врезался в какую-то телку, настолько ты меня поражаешь. 17:48 Сообщение для: Чуя Накахара Больше не буду отвлекать. (｡ŏ﹏ŏ) 17:49 Сообщение от: Чуя Накахара ತ_ʖತ

Осаму откладывает телефон на край стола, тут же с опаской озираясь, не увидел ли кто. Нет. Все чисто. Теперь осталось подготовиться к… встрече, ага. Дазай встает, отряхивая штаны, хотя они абсолютно чистые, и открывает шкафчик, расположенный в столе. Он пару минут перекладывает там что-то, после чего достает блистер таблеток, и, выдавливая на слегка трясущуюся ладонь одну, быстро ее проглатывает. Удивительно, но он не боится, что подавится ими или что-то в этом духе, так что может не запивать лекарства. Осаму еще раз смотрит на время, отмечая в уме, что Чуя, должно быть, уже почти доехал, так что надо скорее зайти в уборную, помыть руки и подготовиться выходить (конечно же отпросившись у Куникиды). Но на обратном пути из туалета его поджидает нечто, что вообще сложно обычно представить в положении стоя. — Рампо-кун? Дашь пройти? Дазай говорит спокойно — насколько это вообще возможно для него — но на самом деле он уже чувствует, что Рампо бы не остановил его перед входом в кабинет ВДА просто так. — А почему вдруг Дазай уходит с работы раньше, а~? — Рампо бесцеремонно загораживает проход, буквально облокачиваясь о дверь, и ведь это при том, что рабочий день заканчивается, и в данный момент может выйти кто-угодно, но видимо это не так важно для Эдогавы. — А почему нет? Это же… всего десять минут. — Осаму предпринимает еще одну попытку пробиться через Рампо, но тот непреклонен. — Мне вот интересно… помимо того, что эсперов вы не убили, о чем ты не упомянул в отчете- — …Откуда тебе вообще известно, что там было- — …и того факта, что Йосано спасала того рыжего- — Накахару Чу- — …Что еще между вами произошло? — … — Осаму выдыхает, стараясь справиться с нарастающей тревогой и желая просто скорее избавиться от своего друга, ведь в данный момент есть дела поважнее, чем отчитываться перед обиженным детективом, но… Но дверь все еще никто не пытается открыть, шаги Чуи все еще не слышны в коридоре, а Рампо все еще стоит тут, ожидая, пока ему разъяснят и так очевидную вещь. Для Эдогавы уж точно очевидную. — Мы решили прогуляться. — Гуляют обычно на машине? — … — Дазай щурится, даже не собираясь спрашивать, с чего Эдогава взял, что они на машине. — Рампо-кун, разве на самом деле это то, что тебя интересует? — Я просто хотел бы, — Рампо складывает руки на груди, строя обиженную гримасу, — чтобы в следующий раз, когда тебе понадобится мой совет, ты изначально не приходил без чего-нибудь взамен. — Совет? В следующий раз? Когда я просил у тебя совета? И что значит «взамен»? И именно тогда, когда Осаму оказался уже вовлеченным в разговор, Эдогава исчезает, удаляясь по коридору с руками в карманах и насвистывающим что-то, а Дазай просто не знает, что дальше делать. Серьезно. Дазая очень просто сбить с изначального дела. Убить изначальный настрой. Осаму просто не чувствует в себе той уверенности, что была пять минут назад, и виной всему Рампо. Тц. И ведь он наверняка специально это затеял? Как можно быть таким человеком, который просчитывает все заранее и при этом умудряется вертеть людьми, как жонглер мячиками; и все это просто от скуки, так, в свободное от своих планов время? Дазай бы никогда…

17:56 3 новых сообщений от: Чуя Накахара Отпроситься не получилось? 17:58 Да ладно, ты уже показал, как я тебе «безразличен», можешь ответить мне. Я разрешаю :) 17:59 Ты правда хочешь видеть, как я пугаю деда Фукудзаву? 18:00 Сообщение для: Чуя Накахара Прости, меня отвлекли. Еще минута и выйду. 18:00 Сообщение от: Чуя Накахара Я ставлю запрет на слово «прости». Разблокирую эту возможность чуть позже ;)

Осаму тянется к блистеру таблеток, то ли собираясь проглотить дополнительную (читайте: уничтожительную) порцию, то ли чтобы захватить их с собой на свида… встречу, но вовремя останавливается, вспоминая, что сейчас ему больше не нужно. Угу.

Блокноты лежат ровно. Ноутбук выключен. Выключен? Выключен. Карандаши убраны. Таблетки в шкафу. Ключ от кабинета в кармане. Ключ от квартиры в кармане. Телефон в кармане. Стул задвинут. Всё. Ну правда всё. Можно идти.

— … — Вместо приветствия, которое звучало бы глупо через минуту после переписки, Чуя улыбается Дазаю, ожидая, пока тот заберется на сидение возле водителя. Ну, а что, он взрослый мальчик; перед ним ли дверь открывать? — Ваш экипаж прибыл. Не забудьте пристегнуть ремни безопасности. Раньше Накахара не вел себя так с Дазаем. Даже в те редкие дни, когда они выбирались на некое подобие свиданий, Чуя все равно слишком сильно бесился и откровенно ненавидел Осаму. В некотором плане шатен давил на Чую; своим поведением, своей болезненной улыбкой, своими шутками и определенной долью неоспоримой власти. Да, Дазай был властным, и даже если в постели Чуя часто занимал ведущую позицию, а Осаму — ведомую, так или иначе Дазай умудрялся быть тем единственным, кто контролирует ситуацию.

Но вы только посмотрите на Осаму сейчас… Нет, серьезно. Он пристегивает ремень.

— Ты мне не доверяешь теперь, ангелок? Эти слова почти заставляют Осаму вздрогнуть, потому что он помнит это обращение. И что ж… есть кое-что, что невозможно не подметить: впервые «ангелок» произносится без доли сарказма. И это определенно ново не только для Дазая, но и для Чуи. — Но… ты сам сказал…? — Ха-ха, — Чуя устало закатывает глаза, — точно. Верно подмечено. Ты знаешь, что спустил весь свой прокаченный скил с подъебами до нуля? Они едут — причем Осаму вообще не в курсе, куда, но впервые за долгое время он относительно спокоен — перекидываясь короткими фразами, где Дазай с переменным успехом пытается просто быть прежним собой, а Чуя с нулевым успехом понимает, что происходит. А именно: он нихуя не понимает. Но, что ж, это же чертов Дазай. На что еще стоило надеяться? Просто Накахара знает, что ситуация под контролем шатена. (Как же он, блять, ошибается.) Так что когда они подъезжают к ресторану, Осаму наконец может замолчать и сделать вид, что просто удивлен тем, как дорого даже снаружи выглядит заведение, а не палиться, что молчит, лишь бы выдохнуть и постараться успокоить нервы. Он берется за свой галстук, дергая пару раз так сильно, что кажется, будто просто хочет его сорвать с себя. — Мы еще даже не зашли в ресторан, а ты уже раздеваешься? — Чуя почти шутит про то, что Осаму «явно голоден», но не слишком ли много этой вот пошлой хуйни? — Вылезай. Их встречает девушка в настолько облегающем и при том аккуратном костюме, что Чуя где-то между «блевануть» или «точить клыки», а Осаму, кажется, выражает только молчаливую напуганность от происходящего, но никак не заинтересованность в заде официантки. — Уже готовы сделать заказ? — слышат парни ровно через пять минут после того, как выбрали себе столик (он был забронирован заранее на имя Ч. Накахары, но рыжий просто дал возможность Дазаю почувствовать, что шатен выбрал этот столик лично и это было капец непредсказуемое решение) в углу ресторана, где не отвлекают ни голоса, ни мельтешащие официанты, ни музыка. — Bœuf bourguignon*, пожалуйста. — Чуя даже не долго думает, что говорит об одном — он в этом ресторане французской кухни не впервые. — А ты? — … — Осаму почти жмурится, сжимая в руках книжку меню и стараясь собраться с мыслями. Нет-нет, он не мелочный, просто… — Я… я думаю… — Эй, — Чуя тянется свою правую руку в перчатке через стол, слегка накрывая ей руку Дазая и вынуждая отпустить бедную бумагу, — расслабься, я прекрасно осведомлен о твоем заработке. И то, как он улыбается Дазаю, что-то между добротой и злорадством, но Чуя не жалеет — собирается ли он упустить возможность подавить на Дазая своей неоспоримой властью? О-о нет, это он не пропустит. Но Дазай лишь больше напряжен, или… если Накахаре не изменяют его глаза — встревожен, так что рыжий уступает. — Ладно, знаете что, — Чуя перелистывает пару страниц меню, выбирая, — гамбо с креветками, мясом краба и беконом, думаю. Тебя устроит? — Дазай быстро кивает, кажется находясь где-то между смущением и счастьем, ведь с ним сейчас, как с ребенком, но зря он так быстро расслабился. — А из напитков? — Ох… — Чуя не готов заказывать что-то винное, ведь в составе его блюда и так есть соус с красным вином, так что все это вместе только бы испортило вкус, — Bunnahabhain**, пожалуйста. — А молодой человек? — девушка кивает на Осаму, а Чуя мысленно закатывает глаза, начиная слегка закипать. — Он будет то же. — Эм… — Осаму робко втискивается в начало холодной войны между официанткой и Накахарой, — можно просто воду? — Простите? — девушка ну как минимум в культурном шоке, но по выражению Дазая она понимает, что не ошиблась. — Кхм. Простите, я поняла. Чуя провожает ее взглядом, прежде чем медленно перевести его на Дазая. — Воду? Ты шутишь? Ты думаешь, что крабы в твоем желудке тогда оживут и начнут плавать? — Я… просто не пью такое. — Виски? — Алкоголь. — А-а… — Чуя кивает, убежденный, что они играют в какую-то странную ролевую игру, так что ему просто надо подыграть, — понятно… — Я… Схожу помою руки. — Осаму довольно шумно отодвигает свой стул и неуклюже поднимается, выискивая взглядом туалет. — Ага, — Чуя забавляется ситуацией сполна, тыкая в дальний угол, где висят светло-розовые занавески — пудрить носик там.  И пока Дазай ходит в уборную, Чуя недовольно перелистывает меню ещё раз, думая, не заказывать ли десерт, так что когда Осаму возвращается, он отвлекает Чую от очень важного занятия. — Ты… Ты…! — … — Чуя самодовольно улыбается, наблюдая, как Осаму злобно усаживается за стол. — …я? — Там был женский туалет! — Правда? — Чуе хватает наглости продолжать играть в непонимание. — Кто вообще делает мужской и женский туалет в разных сторонах зала?! Это неправильное решение относительно- — Относительно парней, которые периодически ведут себя как течные су- Договорить Чуе не дали — оно может и кстати. — Ваш заказ. — Девушка выставляет перед смеющимся Чуей и почти рычащим Дазаем тарелки с едой, стакан виски и стеклянную бутылку с водой, которую открывает и медленно наливает в ещё один стакан. Этого времени хватает на то, чтобы оба парня успокоились, а в животах забурчало от дымящегося запаха еды. Так что когда девушка уходит, Чуя достаточно быстро хватает вилку и приступает к своему ужину. Дазай же более медлителен: он перекладывает на столе стакан с водой, тарелку и столовые приборы, солонку и салфетки, поворачивает вазу с белыми розами немного другой стороной, и за всем этим Накахара наблюдает исподлобья, не переставая жевать. Но когда Осаму тянется к стакану с виски, Чуя где-то между отчаянием и истерикой. — Эй, ты серьезно? Устал играть в хорошего мальчика? — Чуя смотрит, как Дазай переставляет стакан примерно на десять сантиметров ближе к рыжему и расценивает это как «эх, не получилось спиздить виски». — Да ладно, я же шучу, Осаму. Я закажу ещё, ладно? — Нет, Чуя, я не пью, — Осаму впервые за вечер настаивает, — просто переставил, чтобы тебе было удобнее. — …да, спасибо, — Чуя чувствует, что у него нет больше сил охуевать, так что он делает глоток виски и закидывает в рот ещё один кусок мяса, уделяя все свое внимание трапезе.

***

Он не пьян, нет. Это был очень качественный виски и всего сто грамм, так что можно считать, что Чуя просто расслаблен. Он позволяет себе такое очень редко: когда в компании с человеком, которому доверяет. И что ж… Если он завтра проснется голый в постели Дазая, то это не самое страшное, что может произойти. Осаму же более чем доволен тем, что съел: работая в агентстве, он не может себе позволить такого роскошества. Получается, что последний раз он ужинал в подобном ресторане в свои восемнадцать. И сначала… Ему было тяжело пересилить себя и просто наслаждаться вечером, потому что это ассоциировалась с временами в Мафии, когда он мог каждый вечер завтракать, обедать и ужинать в заведениях подороже этого. Но в итоге он позволил себе пережить и отпустить свои волнения на этот счёт: то, что ему заказал Чуя, было слишком вкусно. Но была разница между тем, когда доел свое Чуя и когда начал есть Дазай. Так что пока Дазай запихивал в рот бекон с крабами, Чуя уже допивал виски и удовлетворительно проглядывал на шатена, потому что тот, ну… Выглядел таким голодным… И Чуя громко сглатывал, он почти заглядывал в рот Осаму, когда тот открывался, чтобы облизнуть с губ соус или снять с вилки мясо зубами. Это не должно выглядеть так сексуально; Чуя прекрасно понимает. Но если уж им судьбой была предначертана долгая разлука — длинной в чертовых шесть лет — то они оба очень соскучились друг про другу и почти очевидно, что они захотят взять все и сразу. К тому времени, когда Дазай расправился с едой, Чуя уже поставил локти на стол и уложил подбородок на ладони. Он слегка улыбается, явно готовый к диалогу на новом уровне. — Ты будешь десерт? — … — Даже Осаму не может не заметить этой подозрительной и до боли знакомой интонации Чуи. Как-то Дазай закинул фотку Чуи боту, который подставляет рандомные словосочетания к фотке, и «игривый кот» прекрасно описывает Чую, когда он добрый, щедрый, нежный и голодный. — Нет, я наелся. — Как там дела у оборотня? — Прости? — Я же запретил это слово, Дазай… — А, ты про Ацуши, — Осаму игнорирует замечание Накахары, — а почему тебе интересно? — А с ним Рю что-то мутит. — Чуя делает паузу, вспоминая события, произошедшие утром. — Ты не знал об этом? — Знал, — мотает головой Осаму. — «Рю» учит его плохому общению с девушками. — Ха, интересно, у кого сам Рюноскэ научился этому? — У Чуи перед глазами сценка, где Акутагава сексуально давит на медсестру буквально восемь часов назад, выпрашивая сильное обезболивающее своим хриплым мурлыкающем голосом. Думать о том, что Осаму может вести себя так же почти портит настроение, но пока что Дазай лишь жутко смутился, когда попал в женский туалет и побоялся заказывать дорогое блюдо. — А зачем мне быть уважительным к девушкам, — Дазай заметно смущён, хватает своей галстук и сжимает голубой камень, но все же продолжает, — у меня… есть же ты. — … — Чуя улыбается этой попытке сделать комплимент, когда интонация Дазая сравнима с голосом влюбленного школьника. — Тут ты прав, но с такой точки зрения твой новый ученик имеет полное право быть козлом по отношению к дамам. — …над этим надо поработать. Они говорят около получаса о всяких мелочах, Чуя почти мурчит от удовольствия, которое получает с этого разговора. К ним подходит официантка, спрашивая, не будут ли они еще что-то заказывать, и Чуя, которого девушка отвлекла от какой-то пошлой шутки, более чем разочарован. — Счёт, — ворчит рыжий. Девушка уходит, и Осаму кажется, что она даже обиженно фыркнула. — Все норма- — Ну что, — Чуя уже не напоминает парня с испорченным настроением, а опять говорит интонацией «игрового кота», — на первом свидании не целуемся? ~ Хочет ли он Дазая? Определенно. Говорит ли он серьезно? Конечно. Есть ли у него серьезные намерения? Если не шутить про намерения как можно скорее уложить Дазая на лопатки — да, они есть. И это абсолютно очевидно, что Чуя хочет его поцеловать. Но была ли случайностью, что Накахара спросил Осаму о присутствии ответного желания? Не-а.  — Я… Э-э… — Осаму краснеет от ушей и до кончика носа, потому что Чуя в который раз просто ловит его и прижимает к стене, только не буквально. — Я не знал, что после всего ты смутишься этого, ангелок, — Чуя расплачивается картой, игнорируя стоящую рядом официантку, — но я тебя понял. После этого Чуя ждёт, пока Дазай сходит вымыть руки, и на этот раз он даже не шутит про «припудрить носик», вау, прогресс. Позже он кидает две купюры на стол и встаёт, выходя с Осаму из ресторана на улицу, где уже темно и прохладно. — Тебя домой подвезти? - Чуя поворачивается к Дазаю лицом, вставая почти вплотную, из-за чего приходится сильно задирать голову. — Нет, спасибо, — Осаму правда настроен идти пешком, ему отсюда от силы пятнадцать минут. — Хорошо. — Чуя тянет руку к волосам Дазая, стараясь делать это плавно, но Осаму все равно слегка вздрагивает. Чуя аккуратно заправляет часть челки за левое ухо Дазая, проводя так пару раз с какой-то нежностью в глазах.

«Я скучал по тебе, ангелок».