То, что лишнее

      Поиски так называемого «следа боли» было решено начать с самого первого наблюдательного поста выше по течению, откуда и прибыл раненый в голову часовой. Весьма сомнительно было рассчитывать, что именно там могли подстрелить кого-то из поджигателей. Однако чем более широкий участок будет охвачен заклинанием – пояснил Детмольд – тем выше успех всего предприятия.       Роше действительно пришлось взяться за весла, что он сделал с нескрываемым неудовольствием, но вдвойне унизительным для него было то, что в этом ему помогал случайно выбранный каэдвенский рядовой, с которым приходилось согласовывать движения и договариваться. Благо тот был смирным и делал всё, чтобы не заработать выговор – а то и оплеуху – от старшего по званию. Чародей же со всем комфортом устроился на носу, словно собрался на легкую речную прогулку, а не на охоту за бандой преступников. Хмуро глянув на него, Вернон проворчал:       – Если всё дело в гребле, то тебе следовало бы взять с собой не меня, а еще одного солдата.       – Скажи еще – офицера! – округлил глаза чародей. – Не валяй дурака, делая вид что не понимаешь. Я прекрасно представляю себе, с чем и с кем мы можем столкнуться, и, знаешь, мне очень не хотелось бы лишний раз рисковать своими людьми.       Поведение чародея бесило Роше, но на самом деле он был даже рад сопровождать его и лично следить за ним – мало ли какие еще улики тот мог обнаружить своими магическими фокусами.       – Сейчас не время огрызаться, Детмольд, – сказал он спокойно. – Я просто пытаюсь выяснить, какой ты придумал план действий на тот случай, если мы действительно кого-то обнаружим. И какую конкретно роль в этом плане ты отводишь мне.       Детмольд задумчиво поскреб подбородок.       – Зависит от того, кого именно мы найдем. Я ставлю на вергенских «белок», что бы вы там с ведьмаком ни говорили.       – Ну, тогда они уже давным-давно скрылись за стенами своего городишки и с размахом празднуют успех. Околпачить такого короля и такую армию – это тебе не хухры-мухры, – Вернон коротко ощерился, но потом вновь стал серьезным, с усилием проворачивая весла в уключинах: заставлять широкобортную плоскую посудину двигаться против течения было весьма непросто. – Будь у них раненые, думаешь, они оставили бы их где-нибудь валяться? Или сами торчали бы возле них, хватай – не хочу? Ответ очевиден. Тебе придется попотеть, чтобы выкурить их из Вергена. Но если это были какие-то другие «белки», – продолжил он тут же, не дав тому перебить себя, – из окрестных банд, то с ними будет несколько проще. Несколько. Потому как они тоже не станут дожидаться нашего прихода где-нибудь на полянке. Надо будет основательно перелопатить всю местность, чтобы найти их логово. Примерно то же самое и в третьем варианте – банда левых наемников – с той лишь разницей, что они могли свалить еще дальше. И в обоих последних случаях в конечной точке мы наверняка столкнемся с многочисленным и укрепленным отрядом, который всегда готов к обороне.       – Нда-а, – протянул чародей, глядя на него с прищуром, – дай тебе рот открыть – так вовек не заткнешь. До сих пор удивляюсь, как такой образованный и, вынужден это признать, разносторонне развитый человек, как Фольтест, ухитрялся так долго терпеть тебя рядом. Но да ладно, – он отмахнулся. – Разумеется, прямо сейчас «накрывать» мы никого не будем. Я вызову подкрепление, «группу захвата», так это у тебя называется? Глядишь и остальные Полоски на что-то да сгодятся.       Капитан поначалу только цокнул в ответ. Он не мог понять ни детмольдова сарказма в данный момент, ни какого-то его странного возбуждения. Если бы этой ночью сгорели несколько тысяч не каэдвенских, а темерских солдат, то самому Роше, каким закаленным он ни был, стало бы совсем не до шуточек.       Перед мысленным взором у него возник Хенсельт, в одночасье утративший свое войско, которым так гордился. Он выглядел совершенно сокрушенным и бодрился только потому, что являлся королем и не имел права потерять лицо перед остальными. «Хорошо, что она уже уехала, не видела всего этого», проговорил он тихо, и Вернону было ясно, что он имел в виду свою жену.       – Итак, – подытожил он, – если я тебя правильно понял, то как только обнаружатся признаки дислокации поджигателей, мы с этим парнем, – кивнул на рядового, – останемся сторожить их, а ты приведешь моих ребят, верно?       – Да. Будете наблюдать. И если те сволочи вдруг задумают сменить место этой самой дислокации, то хотя бы будет ясно, в какую сторону ушли. А то и подслушать чего удастся. Ты ведь в этом мастак?       На физиономии Детмольда были написаны довольство собой и решимость. Роше постарался изобразить нечто подобное и на своем лице, хотя обговоренный расклад ему не понравился: солдат, по его мнению, был здесь лишним. И пусть он не мог представить себе ни одной причины, по которой Иорвет или кто-то из его команды задержался бы вне вергенских стен, всё-равно стоило обдумать, как тогда поступить. Лучше всего, как-то предупредить его об опасности, когда Детмольд отбудет.       Вернон покосился на каэдвенца, сидящего за его спиной. «Так вот зачем тут этот прыщ. Гарант моей лояльности». Даже если избавиться от него, сказав потом, что бедолага не сумел сбежать от лучников противника - в лагере мало кто в это поверит. Крайне неприятная получалась ситуация.       В итоге он решил, что попробует выдать свое присутствие якобы ненарочно и тем самым спугнуть бдительных эльфов. Потом отбросил эту мысль. Зачем изобретать колесо? Ни Иорвета, ни его команды там наверняка нет. А вот пресловутый след может быть. Следовало для начала выяснить, что это вообще такое и как выглядит. Тем более что они уже приближались к нужному месту, наблюдательному мысу, напротив которого, на аэдирнской стороне, виднелась хижина отшельника: самим же Роше и условленный ориентир для скоя'таэлей.       – Так, – он чуть притормозил и огляделся. – Сколько нам еще плыть? Вряд ли они принялись стрелять прямо с середины реки.       – Начнем отсюда, – бросил ему чародей и привстал со скамьи, осторожно придерживаясь рукой за бортик.       Встать в полный рост на ныряющей по неспокойным волнам шлюпке он всё же не рискнул. Только приподнял свой посох, навершие которого было символически выполнено в виде орущего петуха, около полуминуты настраивался, а затем медленно и четко произнес заклинание.       Роше приготовился смотреть во все глаза, не зная, чего именно ожидать. Ничего и не происходило. Заклинание было повторено несколько раз, со всё возрастающей громкостью и настойчивостью, но, очевидно, желаемого эффекта добиться не удалось, разве что вокруг навершия посоха принялись парить голубоватые искры.       – Видно, мы слишком высоко забрались, – сказал он, наконец.       А сам, задрав голову к вершине мыса, подумал о том, насколько же искусным надо быть в стрельбе, чтобы при такой вот качке – а ночью ветер был еще сильнее – с такого расстояния и в темноте угодить человеку прямо в лицо...       – Тогда чего ты сидишь? – отозвался Детмольд. – Начинай двигаться назад. Но не гони.       Ему не было нужды говорить это: их и так относило течением, а Вернону с рядовым оставалось лишь вовремя править курс. Чуть погодя, темерец заговорил вновь:       – Мне не очень ясен механизм действия твоего колдовства. Мало ли кто с какими страданиями мог тут проплывать недавно. Торговцы, крестьяне, путники... Хочешь сказать, все они, как один, здоровые и счастливые?       Послышался раздраженный вздох.       – Боль от выстрела имеет четкую и острую структуру. Раненый испускает очень сильные эманации, но только если остался жив – в таком случае его не перепутать с теми, кто умер сразу или захлебнулся в воде. Последних окажется полным-полно в запрудах ниже по течению, но они уже не помешают моему эксперименту. Как и те крестьяне, которых ты упомянул.       – Хм, тогда ясно, – Роше при этом не был уверен, что понял до конца. – Мы тоже должны что-то увидеть, или только ты сам?       – Сделай одолжение, умолкни и не мешай мне.       Чародей вновь напрягся, сосредоточенно водя посохом вокруг себя. Плавно разлетающиеся по сторонам искры удивляли, кажется, только каэдвенского бойца, который сидел, раскрыв рот. Но капитан Синих Полосок был к подобному более-менее привычный. Вот только ему очень не хотелось, чтобы магия в итоге сработала и что-то показала.       Однако вскоре ему тоже пришлось удивиться. Настроившийся было на то, что никто из эльфов не словил болт, а, значит, не оставил «следов боли», он вдруг заметил нечто, смутно похожее на темную, неестественную дымку, повисшую над водой.       – Ну неужели! – воскликнул чародей. – След есть, но очень и очень слабый. Явно не от выстрела, какой-то другой.       Он и двое его спутников, затаив дыхание, всматривались в медленно, словно во сне, проявляющиеся призрачные силуэты, приобретающие всё большее сходство с человеческими фигурами. Неясно из чего сотканные, они то сливались в одно пятно, то становились различимы каждый по отдельности. При этом кого-то конкретного и даже их расовую принадлежность опознать было невозможно. Разве что их роли: на каждом из продолговатых постаментов, в которых с трудом угадывались лодки, находилось по двое прочно удерживающихся на ногах стрелков, застывших в своих стойках, и по двое сгорбившихся гребцов, налегающих на весла.       – Поддай-ка скорости, – скомандовал Детмольд, не прерывая пассов.       Мутные силуэты оставались почти недвижимы на своем месте, однако стоило каэдвенской шлюпке от них удалиться, как они растаяли и чуть погодя возникли на следующем участке, с немного измененными позами и жестами. Время от времени след поджигателей перебивался какими-то другими, чужими силуэтами, но благодаря постоянному составу фигур в каждой из лодок, отличить их не составляло труда.       Происходящее не на шутку обеспокоило Роше. Он понятия не имел, что еще, кроме ранений, могло вызвать какие-то там страдания у эльфов, притом общие – болезнь что ли какая? – но выявленные тени в итоге могли привести их туда, куда не следовало. Что случилось-то у ушастого? Ведь началось всё очень хорошо, очень складно.       – Куда ты гребешь, дурень?! – вдруг взвизгнул чародей. – Не видишь что-ли, там осока!       Роше громко выругался и выправил судно. Всё это время он не отрывал взгляда от силуэтов, среди которых пытался вычислить кого-то, хоть отдаленно напоминающего Иорвета. Безуспешно. Фигуры обозначались очень неравномерно – кто-то более четко, кто-то совсем размыто, едва вырисовывался, и неизвестно было, с чем именно это связано. А между тем, действительно, еще бы пара метров – и заросли шершавой травы доставили бы всем присутствующим несколько неприятных минут.       – Послушай, давай-ка повежливее! – проворчал он, теряя терпение. – Я не последнее лицо в Темерии, между прочим. Не ниже тебя сижу.       – Ты? Не ниже меня?! – очевидно задетый этим заявлением Детмольд даже отвлекся, на секунду изумленно вперившись в него своими крошечными, как шляпки гвоздей, темными глазками. – Вот так новость. Да ведь ты не более чем жалкий прихвостень своего короля! Притом, бывший прихвостень. Бывшего короля. Хладного трупа, если быть точным.       Вернон как никогда был близок к тому, чтобы со всей силы огреть ублюдка веслом и утопить в реке. И обязательно сделал бы это, пусть даже того страховал рядовой, вот только Хенсельту очень не понравилось бы, вернись он, темерский подданный, в подозрительном одиночестве.       – Коннетабль Наталис уважает меня. И ценит. А сейчас ему особенно нужны такие люди, как я, – справившись с гневом, пояснил он, надеясь при этом что устной перепалкой хотя бы собьет концентрацию чародея, и тот потеряет след.       – Люди как ты. Цепные собаки, что ли? Таких у любого правителя пруд пруди. Ведь правда, в чем таком ты преуспел при жизни своего владыки? – предсказуемо разошелся Детмольд. – В том лишь, чтобы настроить против себя весь двор, без разбору кидаясь на каждого, на кого он укажет. Однако теперь государева милость в прошлом, – он всё же прервался, чтобы обновить заклинание, – а вот ненависть и подозрение знати – в печальном настоящем. Удивительно, если честно, что ты до сих пор жив. На месте темерских баронов я не стал бы с тобой церемониться.       Роше на этот раз промолчал, обдумывая ответ. Колдун всё чаще и резче цеплялся к нему. «С чего бы это? У него на меня ничего нет, и быть не может», напомнил он сам себе, однако уже с меньшей уверенностью. Детмольд же продолжил как ни в чем не бывало:       – Что до твоего Наталиса, то он тоже лицо очень спорное. Какая реальная власть у него есть? Может быть, земля, народ? Или хотя бы деньги? Увы, но никто из вас ничем подобным не обладает. Бескорыстная служба Отечеству, так ведь? Похвально, но непродуктивно. Даже если ты оказался хитрее коннетабля и что-то там скопил из королевских подачек, этого не хватит, чтобы хоть сколько-то прочно утвердиться при дворе. Ваша солдатская честь и патриотическая преданность, – слова эти прозвучали из его уст особенно издевательски, – ни черта не стоят, когда речь заходит о настоящей политике. Вернее сказать, они там – что пятое копыто у лошади.       – Я не первый год там варюсь и знаю что почем. За меня не волнуйся.       За всю жизнь он уже успел свыкнуться с постоянными нападками и покусываниями от всех, кому не лень, к угрозам недругов и обещаниям неминуемой расправы. Иногда они были пустыми, иногда нет. Тем не менее, некоторые из них заслуживали внимания. Как вчерашние слова Бригфельта о коннетабле и это вот замечание колдуна – в чем-то они были созвучны. Однако сейчас он невольно зацепился за другое: Детмольд упорно продолжал принижать его, игнорируя собственные же неудачи. А, может, как раз именно из-за них. Конечно, капитан прекрасно понимал про себя, что далеко не во всем идеален – позволил уйти эльфскому атаману, например, всё еще не поймал Лето, допустил смерть Фольтеста... – но зато ему удалось многое другое: Флотзам, Бурые Листья и вот теперь Верген. Не говоря уже о прежних успехах.       Нет, Детмольд таким бесхитростным способом всего лишь тешил своё эго. Низко и недостойно, особенно на глазах у рядового, но ведь он – маг и понятия не имеет о чести и уважении – что с него взять? В этот момент Роше особенно понимал и разделял неприязнь, какую Иорвет испытывал ко всей колдующей братии без разбора. После столь долгого общения с хенсельтовым советником наверняка у него тоже возникнет на них выраженная и стойкая аллергия.       – Я не волнуюсь, Вернон. Скорее наоборот. Потому что знаю – и запомни это хорошенько! – как только вы оба вернетесь в Вызиму, темерские дворяне на первом же Совете оклемаются, обсудят всё между собой и вытурят вас обоих вон. На место Наталиса они поставят кого-то, имеющего реальный вес и, что важнее – угодного им всем. А что касается тебя...       Голос его почти дрожал от радости, очень неуместной в свете текущих событий. Пожалуй, стоило уже опустить его с небес на землю. Причем немедленно, пока окончательно не улетел.       – Я помогаю тебе. Не смотря ни на что, – резко прервал его речь капитан. – Не смотря на твою недавнюю, убогую в своей неприкрытой наглости, попытку махинаций с темерской факторией.       Чародей собрался было парировать, но осекся на полуслове. Судя по его реакции, он давно был в курсе, что переговоры с комендантом не были доведены до конца, а его собственный агент мертв, но до сего момента верил, что последний не успел расколоться, иначе, как ему казалось, прямолинейный и скорый на разбирательства Роше предъявил бы ему претензии куда раньше.       – Махинаций? – переспросил он так, словно не понял о чем вообще речь.       – Именно. На что ты, черт побери, рассчитывал? Уж не знаю, по какому принципу ты набираешь работников, но старина Малигер сдал тебя с полуслова, даже глазом не моргнув, – Вернон выдержал паузу. – Имей в виду: показания свидетелей, письма, протокол допроса – всё спрятано в надежном месте. Я не даю хода делу, не отправляю бумаги в Регентский совет только лишь потому что надеюсь, – на последнем слове он сделал упор, – что это была лишь твоя глупая ошибка. Недоразумение, которое нам удастся разрешить. Тебе, блистательному придворному магу, и мне, бесполезному прихвостню королевского трупа.       Отчет по Флотзаму, разумеется, давно был отправлен и Талеру, и Наталису. К сожалению, одно лишь это не тянуло на казнь высокопоставленного лица чужого, официально не враждебного государства, но, как говорится, курочка по зернышку клюет. Детмольд и без того уже приговорен и будет устранен по-тихому. Но если вдруг вскроется, что к его убийству причастны Синие Полоски, то рапорт о происшествии в Листьях тоже подготовлен и ждет своего часа.       Сейчас важно было другое: показать, что он, Роше, открыт к диалогу и готов идти на компромисс. Что он делает всё возможное, дабы наладить отношения с Каэдвеном, а потому никоим образом не может быть заподозрен в связях с поджигателями, да и колдунского ученика с нетопыриным лицом вчера так и не заметил. На его, Роше, счет можно быть абсолютно спокойным.       Чародей не торопился с ответом. Он явно пытался что-то сообразить, пристально глядя куда-то вдаль и водя по нижней губе кончиком языка. Чары, о которых он позабыл, начали рассеиваться, а тени, и без того еле различимые, совсем побледнели.       – Малигер был лишь наблюдателем, – проговорил он, наконец, – гражданским. Да, он собирал кое-какую информацию, но не более того. Ни о каких «планах на факторию» он не знал и знать не мог, потому что их не было. Они – лишь плод твоего воображения, а несчастный попросту не выдержал пыток. Сказал именно то, что ты хотел услышать.       «Вот ты как решил повернуть?», хмыкнул про себя Вернон.       – Короче говоря, советую тебе оставить меня в покое со своими придирками, – сказал он вслух. – Я лишь по доброте душевной сейчас вожусь тут с тобой и твоими налетчиками. Лето ушел, причем известно – куда именно. Так что как только мы вернемся в лагерь, «Персифаль» сразу же отчалит.       Прежде, чем что-то сказать, чародей обновил заклинание. Призрачные тени обозначились четче.       – Хорошо, – бросил он коротко, не поворачивая головы.              Плыть им пришлось довольно долго, не меньше мили вдоль каэдвенского берега, а след при этом становился всё менее и менее различимым. Судя по всему, данная магия требовала от Детмольда значительного приложения сил и концентрации – он теперь почти постоянно молчал.       – Мне вот еще что интересно, – опять подал голос Роше, проморгавшись почти высохшими от напряженного вглядывания глазами, – если речь идет о страданиях живого существа, то почему тогда лодки тоже видно?       – Не знаю, – честно признался чародей, – должно быть, подсвечивается большая часть спектра ощущений в определенный момент. Соприкосновение с судном, попытка устоять на нем, удержать курс и работать веслами, не взирая на, хм, дискомфорт. Какого бы рода он ни был... – он свел брови к переносице и вновь умолк.       Капитан не стал расспрашивать его дальше, пока что удовлетворившись этим объяснением, и опять уставился на зыбкие сероватые миражи. Его так и подмывало коснуться их, и он даже протянул руку, улучив удобный момент, но, разумеется, схватил только воздух, после чего оставил эту идею. Тряхнул головой с досады на свой странный порыв.       По крайней мере, ему было ясно одно: никто из эльфов не был задет физически и, следовательно, ничего особенного не излучал, кроме того бледного, что удавалось «подсветить» изрядно напрягающемуся колдуну. Однако, подумал он, радоваться еще было рановато.              В конце концов, они привыкли к тому, что лодки налетчиков идут более-менее прямо, а потому и сами невольно ускорились и чуть было не пропустили момент, когда те вдруг сменили курс – резко взяли влево, к Аэдирну. Спешно сориентировавшись, Роше повторил их траекторию, от чего Детмольд ударился о борт локтем и зашипел, но не обронил ни слова упрека. Наоборот, он вновь воодушевился, и подобные мелочи ненадолго перестали его волновать.       Очевидно, что эльфы даже не пытались запутать следы, так как им неоткуда было узнать, как именно и с помощью чего их будут искать. Они приплыли туда, где им было удобно. По чистому совпадению место это оказалось одной из бухт, где Роше самому не так давно случалось причаливать. Так что он знал, где здесь проще всего вытащить судно на берег, но теперь насколько мог талантливо изобразил неведение, несколько раз ткнувшись носом в безнадежные, запруженные илистыми корягами карманы, и потом только «нащупал» нужный путь.       Призрачные фигуры в беспорядке обозначились на суше, а их плавательные средства, наоборот, пропали. Обеими руками оперевшись о борт, Детмольд принялся пристально рассматривать прибрежную воду, кусты и песок, и всё вокруг себя. После чего спросил недоуменно:       – И куда они дели свои посудины?       – Отправили дальше по течению, наверное, – предположил Вернон. – Или затопили. Не на своих же горбах до логова понесли.       – Слишком уж расточительное обращение с имуществом, не находишь? Даже дырявое корыто и то стоит недешево. Для любого наемника, тем более для «белки» – это редкая роскошь.       – Ну ты даешь! Во-первых, за поджог им наверняка очень прилично заплатили. Во-вторых, неужели не знаком с таким контингентом? Для них всё, что легко дается, так же легко и уходит. А лодки, вероятнее всего, были краденые.       – Что же, с таким контингентом ты, безусловно, знаком не в пример основательнее, чем я. Поверить бы тебе на слово, но лучше самому убедиться, – чародей снял с пояса синюю бутылочку и, чуть поколебавшись, сделал небольшой глоток. Поморщился. Затем протер платком петуха на посохе, вновь готовясь колдовать. – Затопили, говоришь? Сейчас проверим.       Последовало короткое, но на слух Роше всё-равно не распознаваемое слово заклинания, произнесенное в сторону реки и сопровожденное замысловатым жестом крючковатых пальцев. Никаких искр на этот раз не было, но каэдвенский солдат опять не сдержал восхищенного возгласа, когда вода неподалеку от берега забурлила, а спустя секунду с видимым усилием из нее поднялся хорошо знакомый Роше шестивесельный ялик, весь покрытый илом и грязью.       А потом были извлечены и два других.       – Ну и зачем ты достал их? – поинтересовался темерец.       – Затем, что на них могут быть какие-то клейма, цеховые знаки, любая прочая лабуда, по которой можно определить их изначальную принадлежность, – чародей тщательно осмотрел шлюпки, после чего велел перевернуть их – тут он магию предпочел сэкономить.       Вернон повиновался, думая про себя, что совсем не зря попросил лодочника соскоблить все особенные метки, хотя и сомневался – стоит ли морочиться. Как оказалось, стоило.       – Ничего, – разочарованно протянул Детмольд, покончив с последней. – Должно быть, свели их заранее, умники сраные. Но не умнее меня, пусть даже не надеются!       – У тебя нет заклинания, чтобы вернуть метки?       Было видно, как сильно тому хочется послать темерца куда подальше с его ценными советами. Но, вдруг переменившись в лице, он сказал:       – Насчет твоего корабля: странно, что они всё-таки его не тронули.       – Чего тут странного? Вряд ли кто-то в здравом уме решится рвануть до бухты в таких обстоятельствах. Да и зачем? Чтобы в итоге по-глупому попасть под обстрел всегда трезвых и бдительных темерцев? Ха... Спасибо, кстати, что днями посоветовал мне отогнать «Персифаль», иначе я теперь тоже был бы пешком.       Чародей резко втянул носом воздух и побледнел, глядя на ухмыляющегося Роше.       – Если нам не удастся выследить поджигателей здесь, то по возвращении я допрошу каждого из твоих «всегда трезвых и бдительных». И вы с Геральтом шагу отсюда не ступите, пока я с ними не закончу.       – Посмотрим, Детмольд. Я и так делаю тебе слишком много одолжений.       Тот резко отвернулся, и весьма вовремя: от нервов у Вернона здорово чесалось под шапероном, но он избегал лазить туда слишком часто, чтобы не выдать себя.       Колдун же вновь отпил из бутылочки, со злости хватив больше, чем было нужно, и закашлялся. Затем он в очередной раз прочел заклинание и настойчиво поводил посохом, пытаясь высветить всё те же, ставшие привычными тени. Однако теперь они были совсем бледными и не походили даже на дымок от угасающего костра. Если не всматриваться специально, то не заметишь.       – Черт побери, я выдохся, – скривился он, вытирая ладонью взмокшее лицо. А потом и вовсе сел на лежащую неподалеку корягу. – Буду крайне признателен вам обоим, – процедил вдобавок, – если вы займетесь делом и осмотрите тут всё, пока я перевожу дух.       Вернону показалось было, что у старика от натуги пойдет носом кровь, как у Трисс, но нет – лишь крупными бисеринами выступили капли пота. Сам же послушно приступил к поиску направления, в котором ушли поджигатели. На это могли указывать разные, незаметные неискушенному взгляду мелочи: сломанные веточки, например, или чуть примятая трава. И если каэдвенский рядовой лишь раздумчиво шатался, не зная толком куда смотреть, то капитан видел и подмечал буквально всё. Но ни о чем, разумеется, не говорил.       – Как сквозь землю провалились, – сказал он, наконец, разводя руками.       – Там вон лист оборван, – не сдавался Детмольд. – Слева от тебя! Тебе ни о чем это не говорит?       – Только о том, что мне надо быть осторожнее: я его и оборвал, случайно. В общем, тут без твоей магии ну никак не обойтись. Отдохнул что ли? Можешь еще колдануть?       В этот момент в их разговор решил вмешаться солдат:       – Так это... они, чай, к большаку и побегли, – пробубнил он, несколько неуверенно переводя взгляд с одного на другого. Затем, почувствовав внимание, осмелел: – Если итить дальше в лес, то как пить дать туда выйдем. Тут им схорониться негде – гляньте! – один чахлый березняк да сосенки.       Роше как мог незаметно смахнул с куста приставший там длинный каштановый волосок кого-то из патлатых лучников, и ударил кулаком о ладонь:       – А ведь и верно! Куда еще им деваться, если не на тракт? Надо попробовать выйти туда, и уже на месте опять попытаться разыскать «след мучений».       – «След боли», – сквозь зубы поправил его чародей, затем обратился к рядовому: – Похоже, ты знаешь местность. Долго отсюда идти до большака?       – Никак нет, господин советник. Тут близко всё. Раньше я частенько ездил по этим краям. Родня моего свояка...       – Подробности оставь при себе! Всё. Пошли.              Роше не знал, как далеко Детмольд планирует зайти в погоне за поджигателями, но, наблюдая его рвение, допустил, что – до самого Вергена, не меньше. При этом спорить с ним и отговаривать не стал, так как по одной определенной причине внутренне уже совершенно успокоился.       Когда спустя добрых полчаса они добрались до тракта, чародей, очевидно отвыкший от таких долгих пеших походов, велел всем остановиться на краю леса и из последних сил произнес магическую формулу, стараясь распространить ее действие на как можно большую площадь. Вернон скрестил руки на груди и прищелкнул языком, уже догадываясь, что именно увидит. И действительно, заклинание с неумолимой бесстрастностью высветило широкий сероватый шлейф, раскинувшийся по тракту в обе стороны. В этом шлейфе, местами разреженном, а местами плотном, вообще ничего нельзя было разобрать, ни одного отдельного силуэта. Оно и понятно, ведь они находились на большой дороге, пусть уже меньше используемой ввиду войны и опасностей, но всё-равно проходимой. Поджигатели, даже если и были здесь, могли пойти куда угодно.       – Дьявольщина! – гаркнул Детмольд, стукнув посохом о землю. – Ну конечно! Что мы тут теперь найдем?!       – Хм, – Роше придирчиво пригляделся к нему. – Возможно, проблема в твоих чарах. Наверняка боевые выходят у тебя лучше, чем поисковые.       Тот резко развернулся к нему:       – Какого черта ты не остановил меня еще раньше, у реки, а? Знал же, чем всё закончится!       – Я решил, что у тебя есть какой-то план. Какой-то козырь в рукаве. Любому ведь понятно, что если заклинание не избирательно, то на большаке мы обнаружим только невнятный туман. Столько народу...       – Ох, иди в задницу, понял?! Теперь я лично убедился: Фольтест со всей своей эрудицией был полным кретином, раз принял тебя на службу. Тем и поплатился.       Продолжая глухо ругаться себе под нос, он опять глотнул из синей склянки, уже гораздо смелее, и взмахнул свободной рукой. Оранжевым светом обозначился неровный, мигающий овал портала, и Детмольд сразу же шагнул в него. Еще спустя миг Роше и рядовой каэдвенец остались на тракте совсем одни, а портал пропал, будто его и не было.              В целом, он был доволен тем, как всё обернулось. Отправляясь на поиски преступников вместе с таким компаньоном, как Детмольд, он осознавал, что придется пережить далеко не самые счастливые и приятные моменты жизни, но они меркли по сравнению с главной опасностью – быть раскрытым – и всеми последствиями, которые это могло за собой потянуть.       По возвращении он первым делом осведомился, случилось ли предположенное Хенсельтом нападение кого-то из ведьмачье-ведьминской коалиции. Этого-то можно было ожидать, так как никто не мог знать наверняка, где теперь скрываются Лето и Шеала. Но Шеридан ответил отрицательно, а затем добавил, что Детмольд уже больше часа проводит дознание каждого из членов экипажа «Персифаля» по очереди. «Вот ведь неутомимый хер!», буркнул Роше мысленно. Всю дорогу назад он надеялся, что колдуна располовинит при телепортации.       Наказав своему лейтенанту проследить за тем, чтобы все до одного солдаты и матросы после допроса вернулись на свои прежние позиции и готовили корабль к отплытию, он краем глаза заприметил Геральта. Тот сидел тут же неподалеку, на бревне возле костра темерцев, и с ним был его закадычный друг Лютик. Оба они выглядели не лучшим образом, но второй отчего-то был особенно бледный, с зеленцой даже, а ведьмак, толком не зная чем ему помочь, только похлопывал его по спине. Певун опоздал на пожар, бессовестно проспав большую часть времени в палатке своей очередной «музы», и слез с койки уже ближе к концу. Впрочем, плыть на тот берег он решительно отказался, дабы не созерцать последствия. Но те нашли его и здесь.       – Что за мерзавцы могли такое сотворить?.. – бормотал он сейчас, невидяще глядя в огонь и тиская в руках свою шапочку с черным пером, что фасоном напоминала известный охотничий головной убор. – Вероломно напасть на мирно спящих, беззащитных людей, видя что они пьяны и беспомощны!       – Ну-ну, Лютик, это война, – пытался утешить его Геральт. Увидев Роше, он вопросительно глянул на него. – Где ты застрял? Детмольд давным-давно вернулся, и теперь рвет и мечет. Что-то серьезное удалось обнаружить?       Роше уселся напротив них и принялся раскуривать трубку, о которой мечтал еще с вечера.       – В том-то и дело, что ничего, – отозвался он, наконец. – С самого начала стало ясно, что налетчики ушли невредимыми, а, значит, и зацепиться толком не за что. Но ты же знаешь колдуна – он уперся, и нам пришлось тащиться до самого тракта на аэдирнской стороне, где и пропали остатки следа. В итоге он психанул и ушел в портал один, оставив нас добираться своим ходом.       – Вот как. Получается, какой-то след всё-таки был?       – Ключевое слово «какой-то», – Роше неопределенно повел рукой. – Невнятная серая муть. Да и ту удалось уловить только потому, что после ночи почти никто вдоль того берега не проплыл и помех не создал. Сторонились, должно быть, огибали по широкой дуге, чтобы не приближаться.       – Ясно. Их можно понять.       Лютик внимательно выслушал рассказ и в конце расстроенно покачал головой.       – Ну кто бы мог подумать – Шеала! – чуть погодя воскликнул он невпопад. – Хотя я знал. Она определенно из тех женщин, с которыми я бы ни за что и никогда. А это, между прочим, самый верный показатель!       – С ним все в порядке? – Роше с сомнением кивнул на барда.       – На самом деле, не очень, – вздохнул Геральт. – Конечно, к виду трупов он уже привычный, да и кто в нашем мире – нет? Но тут еще и другое... Как посветлело, с того берега начали доставлять раненых, а Лютику довелось за этим понаблюдать, хотя я его отговаривал. В общем, – он помолчал, – некоторые пострадали настолько, что не подлежали операции и медикам пришлось их, кхм, убрать. Но далеко не каждый добровольно соглашался быть убранным.       Поэт вздрогнул и закрыл лицо руками.       – Сколько живу, сколько войн уже повидал, но всякий раз – как самый первый!       – Избавились от безнадежных, значит. И только-то? – Роше сдержал зевок и равнодушно огляделся вокруг. – Так это милосердием называется. Признаться, я поражен, что лихой венценосец Хенсельт вместо этого не погнал их пинками в строй. С него станется.       – Другим повезло меньше, – угрюмо продолжил ведьмак, – пламя было такой силы, что одежда, кольчуга и даже отдельные детали амуниции приваривались прямо к коже. Не отодрать. Срезали ножом там, где это имело смысл. Ну а если уже не имело, то возвращались к первому способу...       – Может, хватит уже?! – неожиданно громко рявкнул Лютик. – Ты не утешаешь, знаешь ли, а только хуже делаешь! – и стряхнув с себя его руку, он вскочил и скрылся в одном из черно-синих шатров.       Капитан только хмыкнул и проводил его взглядом.       – Я велел своим собираться, – сказал он Геральту. – Как только наш уважаемый колдун отпустит моих людей, мы будем готовы отчалить. Думаю, словам Лето можно верить – он будет в Лок Муинне, а насчет Шеалы я согласен с Детмольдом: она достаточно самонадеянна, чтобы открыто объявиться на Совете. Если сейчас она и правда прячется в Вергене, нам всё-равно ее там не достать, даже если ты снимешь мглу.       – Я не буду этим заниматься.       – То есть? – удивился Роше. – Я думал... А как же Хенсельт и ваша договоренность?       – Да нет никакой договоренности, – тот хмуро отбросил вдаль какую-то щепку, которую до того вертел в пальцах. – Проклятие больше с ним не связано, и жизни его не угрожает. Надо ему – пусть сам с ним возится. В последние дни эта завеса служила больше взаимным щитом между двух армий. За вергенцев можно не переживать: у них полный город чародеек, что-нибудь да придумают.       – Ну что же, это снимает целый ряд проблем.              Какое-то время они сидели молча, то глядя в огонь, то на каэдвенцев. Несколько опьяненный своим успехом Роше, казалось, только теперь заметил, что подавленным настроением теперь охвачены все, от дворян до прислуги. Даже девицы из борделя и те ходят притихшие.       – Ведь сказано было: не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – издалека прогудел голос торговца-краснолюда, укладывающего вещи на своей телеге. Очевидно, он тоже готовился к отъезду. – Устроил турнир, дубина, – и вот те на. Парады-то все нормальные короли уже опосля делают. Как победу добудут. А этот? Накликал беду только...       Группка из нескольких снабженцев слушали его и согласно похмыкивали.       Дисциплина у хенсельтовых солдат между тем заметно просела, и теперь они целыми кучами просто бродили по округе, ведя между собой громкие пересуды насчет произошедшего. Временами эти вчерашние крестьяне принимались пялиться на небо и тыкать туда пальцами, красноречиво указывая на комету. В глазах у них был почти священный ужас, а в словах то и дело проскакивали слова «ведьма», «святая» и «Глевиссиг». Последователи местного блаженного по прозвищу Вдохновенный принимались горячо спорить и чуть ли не драться с теми, кто считал жестокую казнь чародейки справедливой карой за ее грехи.       В конце концов, они пришли между собой к некоему компромиссу и даже собрались заставить ведьмака снять с поля мглу, чтобы избежать дальнейших несчастий, так как по их мнению проклятье всё еще работало. Геральт как мог убедил их в том, что мгла пока должна оставаться на месте, иначе вергенцы поспешат заслать сюда своих разведчиков, что совсем не нужно Его Величеству.       Роше, слушая их речи, сделал вывод, что попал прямо в яблочко, поставив на наивную веру простого люда во всякие чудеса и пророчества. Ну а глядя на последних и офицеры, куда лучше образованные и разумные, невольно начинали посматривать в небо и задумываться.       Его размышления прервал Шеридан, приблизившийся к нему нарочито бодрым шагом, несмотря на явную измотанность.       – Капитан, почти все наши вернулись на места, – доложился он.       – Почти?       Тот с некоторым пренебрежением в голосе добавил, что нет только Бьянки, которая до сих пор помогает в лазарете.       – Надо достать ее оттуда, – велел ему Роше, но не успел Шеридан отправиться выполнять приказ, как в этом отпала всякая необходимость: девушка вернулась сама.       Как выяснилось, король, более-менее разобравшись с пострадавшими, объявил о совещании с высшим командным составом, а потому Бьянку и других посторонних немедленно вытурили за ворота.       – Что, закончила там со своими каэдвешками? – поддел ее лейтенант. – Смотри как бы капитан правда не отправил тебя в монахини.       – Отвали, подхалим, – бросила она устало.       Руки у нее были темные от крови и гари, и она еще долго оттирала их горячей водой. Роше молча наблюдал за ней. Она была безжалостным воином, способным без колебания расправиться с любым врагом, однако сострадание тоже было ей присуще. Как и чувство чести и справедливости. Не взирая ни на что – на многократные предупреждения своего начальника, к примеру, или на раскрытые им планы Детмольда на Флотзам – она пока ещё не считала каэдвенцев врагами. Для нее это были всего лишь грубоватые, но в целом славные вояки, с которыми за полторы недели невольно пришлось чуть ли не сдружиться. И пострадали они не в бою, не в прямом противостоянии с ней, Бьянкой, лично или с другими темерцами, а значит, в данный момент заслуживали одного лишь сочувствия.       «Всё же правильной идеей было подменить ее Шериданом», с какой-то почти ожесточенной убежденностью подумал Вернон. Он понимал теперь насколько мало у него реальной власти над ней. Наоборот, это она имеет над ним власть. Причем какую-то особенную, не ту, которой обладают привлекательные молодые женщины над мужчинами, а совсем другую. Словно бы... Он так и не закончил свою мысль. Только растерянно выругался вполголоса, а затем ушел в свой шатер.              Полоски уже были вполне готовы приступить к сворачиванию палаток, грузиться на «Персифаль» и сниматься с якоря, однако Вернон видел, что бойцы его двигаются лениво и как бы нехотя, долго переговариваются между собой. Он пережил уже вторую по счету бессонную ночь в этом бедовом лагере, но теперь вымотаны оказались абсолютно все, не только он. И хотя прямо сейчас не было никакого смысла срываться с места и бежать отсюда сломя голову, решать остальные важные вопросы, именно этого ему почему-то и хотелось – бежать.       – Шевелитесь уже, ленивые черти! – подгонял он своих, пока сам Геральт не обратил на это внимание и не упрекнул его: «Куда ты так торопишься-то? Вперед тех двоих всё равно не уплывешь». Только тогда Роше немного угомонился и прислушался к его словам. Позволил всему идти своим чередом.       А немногим позже в темерский лагерь явился Зывик. Полоски порой за глаза посмеивались над ним, этим бравым десятником знаменитой Бурой Хоругви, которого в последнее время с подачи Детмольда всё чаще использовали в качестве обыкновенного посыльного. На этот раз он пришел сообщить о том, что Хенсельт желает немедленно говорить с ведьмаком Геральтом. Тот – что делать? – отправился за частокол, бурча вполголоса «Теперь-то чего ему от меня надо?», а Роше воспользовался случаем и задержал Зывика у себя.       Каэдвенец явно торопился вернуться в казарму, но справедливо рассудил, что когда собрат по оружию протягивает тебе табакерку, то отказываться как-то не принято.       – Собираетесь уже? – спросил он Роше в качестве благодарности за табак.       – Как видишь, Зывик. Убийцы сбежали, так что и нам тут больше делать нечего.       Помолчали. Затем Вернон глянул на него искоса и поинтересовался с участием в голосе:       – Что с подсчетом потерь, закончили?       – Да вот... до сих пор считаем, – каэдвенец прочистил горло и потер усы.       Он явно не был настроен на откровенность, или ему были даны особые указания на такой случай, поэтому Роше пришлось прибегнуть к небольшой уловке.       – Утром, пока плыли туда, интендант весь истрясся. Буквально достал нас, рисуя кошмарные картины. Но в итоге записал всего около четырехсот погибшими, не больше. Ну и примерно столько же обожженных.       Зывик уставился на него, открыв рот и глаза.       – Каких четырехсот?! Каких примерно столько же? – возмутился он. – Да там же совсем другие цифры! Иль ты своими глазами ни черта не видел?       Капитан не стал его осаживать.       – Да ты что? – протянул только, притворно сконфузившись. – Ну, меня полдня не было, сам понимаешь.       – Тыща осемьсот только трупами! Считая тех, что ниже в затонах выловили. И не считая тех, кого пришлось... Тьфу ты! – он отправил смачный плевок в сторону. – Четыре сотни, говоришь? Это только тех, что в тяжелом состоянии. Не седня-завтра... Утром ждем паромы, на них переправим их в городские лазареты. Наши-то полевые костоправы только умертвлять пригодны. Эх, попадись только мне в руки те сраные поджигатели...       – Погоди, ты что-то путаешь, Зывик, – осторожно поправил его Роше. – По твоим словам даже две с половиной тысячи не набирается. Где остальные?       Тот пожал плечами и с отвращением скривил рот.       – Ливанули, где еще! В дезертиры подались, шельмы. Как еще сказать про них? Лучшие-то и сознательные там остались, в лагере. Пытались тушить, вытаскивали горящих, ну а те подонки... Среди них и знать была. Говорят, первые тикали, забрав все лодки. Одно что далече не уплыли, но оно и ясно – вдесятером-то на одно корыто набимшись.       Вернон не прерывал его, только поддерживал кивками. У них с чародеем был шанс лично созерцать такие виды ниже по течению. Расспрашивать дальше он не стал. Этих сведений было уже достаточно для того, чтобы окончательно убедиться в положительном результате диверсии.              Геральт не пробыл у короля долго. Роше не строил никаких догадок насчет того, зачем его вызывали – ему самому было чем заняться в это время. Но вместе с ним из-за ворот вышел и Детмольд, и появление последнего свидетельствовало о том, что у него есть разговор к капитану Синих Полосок, причем нечто такое, что нельзя было передать через третьи лица. Вернон допустил, что это могло касаться, например, кого-то из допрошенных темерцев.       – Беседа с твоими матросами выявила кое-что интересное, – с места в карьер заявил он Роше. – Они поведали мне о том, что самого нападения не помнят, так как, цитирую, "утомились за день и легли спать", – его рот искривился в усмешке, – но накануне днем видели, как некий кмет проплывал вверх по Понтару. С вязанкой пустых лодок. По описанию они были похожи на те, которые мы с тобой сегодня выловили в месте высадки налетчиков.       – Что же, отличная новость, – Роше кивнул с искренним одобрением. – Ты уже отправил людей на его поиски?       – Разумеется.       По этому поводу капитан нисколько не переживал: даже если люди Детмольда поставят на уши всех лодочников и рыбаков в округе, тот самый, который и предоставил плавсредства, давно был на пути в Темерию. Иногда очень полезно было не казнить пойманных на какой-то мелочи плутов и не кидать их в темницу, а попросту высылать и разлучать с семьей. Мстить они не станут, опасаясь кары на родных, но зато будут плакать от счастья, когда за оказание значительной услуги королевству им будет предоставлена амнистия. Знакомый лодочник Вернона как раз и являлся таким случаем.       – Через этого типа я смогу выяснить личности его покупателей, – добавил Детмольд, – хотя и так ясно, что раз он отправился выше по течению, причем, по словам твоих матросов, держался аэдирнской стороны, то где-то там же его и встретили вергенцы.       – До чего же упорно ты продолжаешь гнуть эту линию... – скептически протянул Геральт.       – Полагаю, тебе знакомо такое понятие, как интуиция? Будь у меня побольше сил обследовать остаточные эманации, которые мы видели в той бухте... Но, увы, фактор времени играет определяющую роль: теперь мне их уже никакой магией не уловить.       Роше почувствовал, как слова колдуна с концами прогнали до сего момента не отпускавшее его внутреннее напряжение.       – Поменьше цеплялся бы ко мне, глядишь, и на колдовство бы силы остались, – заметил он, но Детмольд продолжил так, будто не слышал его:       – Саския и ее ручные пироманы поплатятся за эту акцию. Я это так просто не оставлю. Предъявлю ей обвинения в Лок Муинне, и пусть девчонка не думает, что можно взять и спалить солдат первого по величине и мощи королевства Севера, а потом уйти безнаказанной.       – Никаких прямых улик собрать тебе не удалось, – напомнил ему Роше. – Если и предъявлять что-то Саскии, причем на Совете, то это должны быть веские доказательства, а не просто мутный след в поле или слова какого-то там кмета, добытые под пытками.       – Поимка Шеалы здорово поможет мне в этом деле. А уж ее слова что-то да значат, верно?       Теперь уже даже Геральт начал терять терпение:       – Детмольд, ты говоришь так, будто знаешь наверняка о ее роли в этом налете! А ведь нам неизвестно даже то, где она теперь прячется. И нет уверенности, что она появится на Совете. Да, она могла нанять Иорвета. Но с тем же успехом могла нанять и не его. Кого угодно, я же говорил. То, что она работает на Саскию – тоже лишь наша догадка. Ну, допустим всё так, и все они ответственны за поджог, то что дальше? Их желание защитить свой город, даже таким... – он запнулся, подбирая правильный эпитет, но так и не подобрал, – способом, вполне естественно и объяснимо.       – Порой ты поражаешь меня своей незамутненностью, Геральт! Тебя послушать, так вергенцы теперь доблестные герои и заслуживают чуть ли не награды. А ведь на деле это лишь кучка повстанцев, незаконно захвативших власть над регионом. Их диверсия, к твоему сведению, является полномасштабным военным преступлением, и кто-то должен ответить за него.       – Да за что ответить-то? – всплеснул руками Роше, поддерживая ведьмака. – За превентивные меры? Не знаю насчет законности установившейся там власти, но про меры этой власти Геральт прав: они вполне предсказуемы после неудачных переговоров, которые провел Хенсельт. После того, как война открыто объявлена, а враг стоит у ворот. Как еще прогнать его? Вежливо попросить уйти за пределы видимости?       – Наши основные ударные части стояли на том берегу и никого не трогали. Не было ни одного инцидента с нашей стороны!       – «Инцидента»... Сколько недель вы там торчали? Две? Три? Только круглый дурак поверил бы в мирное решение вопроса о Долине! Лично я прекрасно понимаю мотивы вергенцев. Да что там – я и сам поступил бы так же на их месте. А вы с Хенсельтом разве нет? Что-то не верится, чтобы вы в подобных обстоятельствах шкерились бы в замке и спокойно дожидались штурма.       Во взгляде Детмольда промелькнуло что-то, похожее на сомнение.       – Зависит от обстоятельств, – уклончиво сказал он. – Ты солдат, Роше, и мыслишь примитивно. Есть угроза – ты лезешь в драку, нет – так пьешь и лапаешь баб. Однако другие видят мир несколько шире и дальше. Верно, Геральт?       Ведьмак смуро посмотрел себе под ноги, прежде чем ответить.       – Знаешь, всё это – ваши личные с Хенсельтом проблемы, – сказал он, наконец, – и вам с ними потом и разбираться. Не мне. Напомню, что моя Трисс сейчас находится в руках нильфов...       – Хенсельт просит вас задержаться тут до завтра! – резковато перебил его чародей. При этом он пристально уставился на Роше. – До тех пор, пока не прибудет новый корабль, взамен тех сгоревших.       – А мы-то здесь причем? – нахмурился тот, несколько обескураженный внезапной сменой темы и безапелляционностью Детмольдова заявления.       – Да всё при том же, Вернон. Окажете существенную поддержку в охране короля. Его не отпускает мысль, что от Лето можно ожидать любых сюрпризов. Даже если сам тот давным-давно в Лок Муинне. Кроме того, он опасается, что сбежавшая Шеала способна снять мглу самостоятельно, а затем обрушить на остатки нашего лагеря всю мощь аэдирнских босяков.       – Это правда его мысль или твоя, внушенная ему?       – Что ты! Я пытался Его Величество отговорить. Убеждал на совещании, что мы сможем обойтись и без вашей помощи. Но, хоть мне и не хочется в этом признаваться, – он скривился, – я немного не в форме, и мы просто вынуждены прибегнуть к такому средству.       – А, то есть просить? – Роше не сдержал ухмылки.       Очень необычно было видеть каэдвенского чародея в таком положении. Но тот и правда выглядел измочаленным и отчаявшимся, едва скрывал свою растерянность под привычной маской цинизма. Всё время разговора он то и дело прикладывался уже не к синей, а к красной бутылочке, но это, кажется, не сильно ему помогало. Даже Геральт не знал, как на это реагировать, и просто молчал, глядя на него. Роше было очевидно, что он, в принципе, уже абсолютно не опасен.       – Я уверен, что те двое не бросят охоту на Хенсельта, – продолжил Детмольд, пропустив его слова мимо ушей и попытавшись вновь принять независимый вид, – вряд ли лично, но тем или иным способом – однозначно.       – Всё бы ничего, но у вас и без Полосок полным-полно людей, даже за вычетом дезертиров и дворян-предателей – да, я видел как их шлюпки отплывают одна за другой. Но ведь много кто остался. Те же наемники Пангратта, например.       – Вернон, – чародей посмотрел ему в глаза и стиснул черенок посоха, – не заставляй меня повторять. Впоследствии это может обернуться для тебя большими неприятностями.       «Да что на него нашло-то?», изумился Роше, едва не смеясь. «Не иначе как своих зелий перепил».       – Так и быть, – сказал он вслух с тяжелым вздохом, – мы задержимся. Но только до завтра. И хорошенько запомни, что теперь ты здорово должен нам с Геральтом.       – Мне ничего от каэдвенцев не надо, – вставил названный, отворачиваясь с кислой миной.       Детмольд не удостоил его ответом. Ушел сразу, как только добился своего. Ну а Роше тоже ничего от него не было нужно, лишь бы поменьше видеть его змеиную рожу, но зато теперь он мог бы сказать, что данные им Иорвету заверения – «колдун еще благодарить меня будет», – прозвучавшие на тот момент крайне самонадеянно, в конечном итоге оказались правдой. Хотя остроухий, конечно, не поверил бы ему...       – Я рад за Хенсельта, – проговорил вдруг Геральт с деланным равнодушием, – он наконец-то начал выдавать стоящие идеи. Просить нас о страховке во всех отношениях гораздо разумнее, чем организовать турнир, читай грандиозную пьянку, в паре сотен метров от вражеского города.       – Самоуверенность дурманит. Особенно когда цифры в твою пользу. Мы с Детмольдом насчитали всего двенадцать человек в лодках налетчиков, но кто бы мог подумать, что какая-то несчастная дюжина бандитов сможет разогнать пятитысячную армию? Вот и Хенсельт не мог.       Ведьмак медленно кивнул в знак согласия.       – Как бы то ни было, я даю себе зарок, – тут он решительно посмотрел куда-то вдаль, – а ты напомнишь мне, если что: после того, как выберусь отсюда, никогда в жизни к каэдвенскому владыке и его чародею не приближусь. Ни под каким предлогом.       – Эх, хотел бы и я дать себе такой зарок...              В конечном итоге, у них не осталось никакого другого выбора, кроме как заново развести костер и разложить собранные для транспортировки походные койки. Полоски были рады этой новости как никто. Тут же расслабились, повеселели – хотя старались сдерживаться, помня о соседской трагедии – и принялись готовить обед.       Роше, кажется, только сейчас понял, что и сам тоже голоден, причем зверски. А наевшись и напившись, осознал, насколько сильно устал. И не столько от последних событий, сколько от каэдвенского лагеря вообще. От однообразного пейзажа и обстановки, людей. Но свобода была уже близко.       – Капитан, мы это... благодарны за ваше решение, – сказал ему Шеридан, переминаясь перед ним с ноги на ногу. – Честно говоря, мы до смерти замаялись с этими погорельцами.       – Потому что присиделись. Гонять вас надо, лодырей, – вздохнул тот, но незлобиво. – В хвост и в гриву гонять.       – Ну-у, – лейтенант растеряно почесал затылок, не зная согласиться с его словами или возразить, но не сказал ничего. Только вдруг посмотрел на него долго и пристально. – Вам бы тоже отдохнуть не мешало, – добавил серьезно.       Услышав это, Роше вздрогнул. Несколько дней назад, когда он вернулся после допроса в рыбацкой хижине, ведьмак дал ему точно такой же совет, но звучал он совсем по-другому, с приятельской насмешкой. Однако в голосе и во взгляде Шеридана было такое искреннее тепло, что от него, этого тепла почему-то не хотелось сразу же отмахнуться, отбить его колким словом. Но и как правильно отнестись к такому, Вернон тоже не знал. «Нет, Бьянка всё-таки ошибается», промелькнуло у него в голове. «Никакой он не подхалим. И лесть тут ни при чем».       Он поежился, потер под носом и наконец отозвался утвердительным «гм». Зря, потому как Шеридан уже удалился, невозмутимо насвистывая какую-то мелодию из лютикового репертуара, а затем короткими окриками призвал к порядку не поделивших что-то бойцов. Роше какое-то время глядел ему в спину, не думая особенно ни о чем, и потом только вспомнил про намеченную на завтра встречу, на которую изначально даже не собирался. Не без внутреннего сопротивления он вынужден был признать, что его настойчивое стремление поскорее отчалить – не более, чем попытка сбежать от обстоятельств.       «Завтра, в обычное время. В полдень, значит. Хорошо если хенсельтов корабль прибудет до этого времени. Но если нет... то придется идти». Сама только мысль об этом всколыхнула в нем уже знакомые двойственные ощущения. С одной стороны, неприятные. Как если бы кто-то напомнил о некоем нудном долженствовании, от которого давно хотелось избавиться. А с другой – он невольно замер, воскресив в памяти последние моменты с эльфом и то, что успел наобещать ему. Не всерьез, конечно.       Все эти дни он пребывал в какой-то чуть ли не эйфории, предвкушая результаты, которых мог достигнуть, связавшись с этим типом. И вот достиг их, но теперь ему стоило, что называется, отрезветь. Он напомнил себе, что это было только деловое, вынужденное общение, которое на короткое время еще имеет шанс продолжиться в Лок Муинне, но потом закономерно и логично завершится. А как иначе-то? Иорвет столько проблем доставил ему лично и столько дел натворил в одной только Темерии! И если по каким-то причинам у него не получится закрепиться в Вергене, страшно даже подумать, в кого он может превратиться...       От этой мысли Роше стало только хуже. Он вновь ощутил волну жгучего, совершенно неуместного возбуждения, которое заставило его покачнуться и вцепиться руками в столешницу, чтобы не упасть.       «Увидимся ненадолго», тихо сказал он сам себе, большим пальцем стирая испарину со лба. «Тем более у меня для этого есть повод: спрошу его про Шеалу. Чем больше информации – тем лучше».