То, что лишнее

      «И всё же я не могу так поступить», думал Роше, расхаживая по своему шатру. Он достал записку Иорвета и в который раз перечитал ее. «Cead, чтоб тебя. Мог бы сразу имя поставить и расписаться. Так было бы еще очевиднее». Впрочем, из одной этой ошибки можно было сделать вывод лишь о том, что эльф попросту очень торопился, и мысли у него путались. Буквы и те вышли угловатыми, нацарапанными как попало. В любом случае, от бумажки этой давно уже надо было избавиться, так что Вернон поджег ее свечой и проследил, чтобы всё полностью сгорело.       «Может, что-то произошло в самом городе? Ради похода за очередным отрядом он вряд ли сорвался бы с места так резко, и уж точно не стал бы переносить встречу». Всё действительно указывало на наличие каких-то непредвиденных трудностей. Однако Роше не мог представить — каких именно, и что вообще может пойти не так в отрезанной от мира крепости. У него не было ни одной идеи. Хотя чародеи… Иорвет упоминал о присутствии Филиппы Эйльхарт в Вергене, о чем говорил и Геральт после отплытия из Флотзама. «Колдуны опять что-то натворили? На то они и колдуны», поморщился он. «Кейра давно уже куда-то испарилась. А Трисс и сама создала нам проблем. Так что я не удивлюсь, если завтра выяснится виновник задержки, и он окажется причастным к магии».       — И, кстати, куда там Геральт запропастился? — пробормотал он, обращаясь сам к себе.       Два часа, отведенные ведьмаком на миссию в Верген, уже прошли, а того и на горизонте не было. Впрочем, Роше за это время не то, что не придумал, как отвлечь его от выполнения обязательств перед каэдвенцами и занять чем-то на остаток дня, но даже не задумывался об этом — он мучительно решал, стоит ли вообще продолжать с эльфом, и склонялся к тому, что, пожалуй, всё же придется. По какой-то причине он чувствовал себя обязанным, ведь сам втянул Иорвета во всё это. Кинуть его сейчас будет не только опрометчиво, но и подло. И недальновидно, если иметь в виду стратегическое положение Вергена.       «Ушастый попросил меня. Зная, что я вполне могу донести об этом Хенсельту. Что можно не только не задерживать обряд, а и вовсе вынудить ведьмака провести его как можно раньше. А потом, пользуясь отсутствием одного из командующих и возможными проблемами в Вергене, начать его осаду. Сам же подозревал меня в пособничестве Каэдвену. Да и кто на его месте не подозревал бы?»       Сам он, правда, понятия не имел о том, сколько времени потребуется Геральту чтобы снять проклятие и разобраться с призрачной мглой. Тем более что в городе наверняка никто и не подозревает о предполагаемом прибытии реданцев и связанных с этим планах ведьмаков, которые могли задержать Хенсельта или и вовсе его устранить. Для подготовки к непосредственной атаке, конечно, нужно время. Но вряд ли много. Полтора суток, хоть и небольшой срок, но армия уже собрана. Задайся он, Вернон, такой целью, лучшего момента для начала осады вообразить было сложно.       «И зная об этом, или хотя бы догадываясь, он всё равно попросил».       В конце концов, Вернон уселся в свое кресло и глубоко вздохнул, поймав себя на неутешительной мысли о том, что ему всё-таки нужно увидеться с Иорветом. Очень нужно. И вовсе не только для того, чтобы оправдать акт доверия. Дальнейшая стратегия, которую он для себя придумал, и в которой не было эльфа, держалась на честном слове. Лишь на какой-то вероятности того, что ни Траут, ни пленный скоя’таэль не солгали, что и правда прибудет реданский посол — хотя об этом никаких донесений не поступало, — и что ведьмаки нападут именно в этот момент. Что удастся их одолеть. Да и вообще, всё пойдет так, как он, Вернон, рассчитывал. «В самом деле, хоть раз так было, чтобы всё шло по твоему плану?», спросил он сам себя. Ответ был более чем предсказуем.       — Придумаю что-нибудь, когда ведьмак явится, — наконец, решил он. — Сначала поглядим, в каком он состоянии будет. После мертвых латников-то.              Однако Геральт не явился и по прошествии трех и даже четырех часов. Скорее всего, на то были веские причины. И вряд ли они состояли в затянувшейся игре в кости или сеансе в местном борделе. Хотя, почему нет?       Следом ему пришла мысль, что ведьмак может задерживаться из-за Трисс. Вероятно, он нашел ее именно там, просто у нее не было никакой возможности связаться с внешним миром из-за мглы. Странно только, что они и теперь не торопятся возвращаться.       «Но так оно даже к лучшему. Пусть сидят там подольше. Тогда и у ушастого, и у вергенцев будет время». Роше не удержался от зевка.       Двух часов отдыха не хватило: его одолевала страшная сонливость. В глаза не просто словно песка насыпали — ему казалось, будто он несколько дней подряд елозил ими по речному берегу. И боролся он с этими неудобствами как мог: осушал одну за другой фляжки, наполненные на этот раз чистой водой. Не то чтобы помогало. Благо, хмурившееся с утра небо вскоре разразилось проливным дождем, отчего воздух стал влажным и свежим, принеся с собой какую-никакую бодрость.       — Кстати, коротышка тоже куда-то пропал, — заметил он вслух, опять обращаясь скорее сам к себе или и вовсе в пустоту.       — Ты про Золтана? — на этот раз ему ответили: Бьянка. — Если про него, то я уже говорила: он ушел с Геральтом в Верген. Насовсем.       «Вот как? И скатертью дорожка», подумалось капитану. Оба они, Хивай и Лютик, его только раздражали. Но рифмоплет всё еще был нужен. По крайней мере, до отплытия в Лок Муинне.       Между тем он с некоторой тревогой отметил про себя это Бьянкино «я говорила». Когда?       — В следующий раз захочешь что-то до меня донести — выражайся яснее, — бросил он ей. — И громче.       Девушка поглядела на него, чуть округлив глаза, но промолчала. А потом и вовсе ушла.              Еще через несколько часов, когда уже начало темнеть, а дождь и не думал стихать, он забеспокоился всерьез. И теперь уже сделал однозначный вывод о том, что задержка Геральта напрямую связана с отсутствием в городе «беличьего» атамана и происходящими там неведомыми событиями. Трисс была ответственной женщиной. Встреться ей Геральт, она заставила бы его вернуться в каэдвенский лагерь и доделать начатое. Лишь бы только сама была в порядке.       А еще чуть позже выяснилось, что Детмольд обеспокоен не меньше его. Причем, до такой степени, что отправил к Роше своего посыльного с требованием — и звучало это именно как требование — явиться к нему в шатер лично и немедленно. Что вызвало у темерца лишь недоумение.       — Чего надо этому петуху? — отозвался он, отнимая руки от лица. — Чего ему не сидится спокойно в своем курятнике?       Благо, посыльный уже ушел, и не слышал его слов.       — Никак это по поводу Геральта, — заметил Коротышка.       Он стоял в карауле и решил, что обращаются к нему лично. Ему, в отличие от остальных, риторические вопросы давались с трудом.       — Кстати, капитан, — снова заговорил солдат через несколько минут. — В конце смены можно мне отлучиться к девкам?       — Ну, разумеется! Что еще за новость? — Роше поглядел на него, ничего не понимая: разрешение это всегда было негласным.       — Дак это… приказ же был: с каэдвенцами не якшаться.       Вернон ругнулся в сторону. Ко всему происходящему не хватало еще только перепалок с подчиненными.       — Что-то я не улавливаю связи, боец, между девками и каэдвенцами. Ты там языком собрался работать или всё-таки хером?       Коротышка буркнул что-то про «последнее» и снова умолк, осознав, что не в самое удачное время решил высказать претензию по поводу новых ограничений. Полоски уже обсудили их на разные лады, не зная, каким боком к ним подступиться. Бордель посещать хотелось, но молчать при виде присутствующих там чужих солдат было как-то непривычно, да и выглядело подозрительно.       Роше же, прислушавшись к женскому хохоту, время от времени доносившемуся от красных шатров сквозь пелену дождя, со вздохом вспомнил о том, что как раз на днях собирался зайти туда. Вчера, вроде, или позавчера. Однако прямо сейчас он не представлял, как вообще вот так возьмет и встанет с кресла, побредет к мостику через речку, и как потом будет тискать пышные женские формы. Сама мысль об этом вызвала у него едва ли не скуку. К тому же, там мог находиться Лютик, от всевидящего, подмечающего буквально каждую мелочь, взгляда которого Роше всегда становилось не по себе.       Поначалу он собирался проигнорировать «требование» Детмольда, однако, подумав, что лучше не обострять ситуацию, а то и вовсе попробовать что-то выведать у колдуна, всё же подчинился.       Сознание его расплывалось от недосыпа. И, как ни пытался он взять себя в руки, взбодриться, мышление становилось всё более фрагментарным, а слух и восприятие — избирательными. Состояние это ему было хорошо знакомо. Вслед за текущей фазой должно было наступить некоторое прояснение, но когда именно — тот еще вопрос. Если бы не вся эта нервотрепка вокруг него — Геральт, Детмольд, каэдвенцы, Иорвет, Темерия, дети Фольтеста, Бригида и Лок-Муинне — что еще он там упустил? — ко всему прочему усугубленные алкоголем и непрекращающейся со вчерашней ночи головной болью, ему не было бы так плохо. При других обстоятельствах он мог бы уйти куда-то и снять напряжение обычным для себя способом: старая добрая драка, затем чарка водки и женщина. И после всего этого крепкий сон.       Но нет. Всё навалилось враз, а поддержки короля, на которую он привык рассчитывать, хотя бы даже моральной, уже не было. Интересно, что сказал бы Талер, увидев его сейчас? Должно быть, долго хохотал бы и издевался. Роше мысленно послал его нахер.       Поднявшись из-за стола, он почувствовал, как на мгновение земля качнулась под ногами. Однако потом всё пришло в относительную норму. Пятиминутный разговор вполне можно было выдержать. Так что, памятуя о необходимости всё время быть начеку, он отправился к каэдвенцам, то и дело поскальзываясь на потоках грязи и чавкая сапогами по мокрой траве.       Догадаться о причинах беспокойства колдуна было нетрудно: а вдруг так выйдет, что ведьмак решит переметнуться в стан врага? На это у темерца уже был заготовлен ответ: мол, если бы Геральту переметнуться совсем, то он бы и Лютика с собой подтянул, однако последнего до сих пор можно было видеть ошивающимся то там, то сям. По поводу других возможных вопросов он тоже кое-что подготовил, и оставалось надеяться только на то, что ни реакция, ни выражение лица его не подведут.       В каэдвенском лагере, как оказалось, за то время, пока он туда не заходил, изменились некоторые организационные моменты. Сначала его остановили часовые у ворот. Спросили о цели визита. Он, скрипнув зубами, ответил. Затем остановила стража Верхнего Лагеря и, в конце концов, непосредственно самой чародейской палатки. Зачем всё это было сделано, он догадывался. Детмольд явно пребывал в отвратительном настроении и хотел на ком-то отыграться. Возможно, до него, кроме прочего, уже дошли новости о Бурых Листьях. А, может, он до сих пор негодовал из-за Траута.       В третий раз уже объяснившись перед солдатами, Роше наконец-таки попал к чародею. До этого ему не приходилось даже краем глаза заглядывать в его шатер, и он всерьёз опасался увидеть там парочку голых наложников на кровати, но, к его удивлению, внутри не было никого, кроме самого Детмольда, который сидел возле трюмо и держал в руках чашку и блюдце.       — А, капитан, — колдун посмотрел на него цепко, затем со стуком опустил посуду на столик. — Всё-таки решил почтить меня своим присутствием?       Судя по его голосу и позе, выражению его лица, разговор обещался быть долгим. Он неспешно поднялся и встал напротив Роше. Руку при этом не подал, да тот и не взял бы, сочтя за лучшее загодя спрятать обе ладони за спину. «Почтить присутствием? Да я бы срать рядом с тобой не сел!», подумалось темерцу.       — Ты вызвал меня, — он приветствовал Детмольда кивком, между делом обшаривая шатер взглядом, пытаясь отметить и запомнить как можно больше деталей — вдруг потом пригодится. — Мог бы и сам зайти. В моем лагере тебя никто не укусит.       — Да ну? Однако хотелось бы, да? — тот сощурил глаза. По губам его поползла неприятная улыбочка. — Так что, нет. Пожалуй, не мог бы.       Роше на это только промолчал, хотя внутри его почему-то передернуло от омерзения. Он вдруг подумал о том, насколько же повезло ему оказаться предметом интереса именно эльфа. Вечно молодого и ладно сложенного, а не этой вот полусгнившей развалюхи. В самом деле, если бы именно Детмольд изнасиловал его, да еще так, как это сделал Иорвет, то единственный выход для себя Вернон видел в том, чтобы кинуться в пасть к пресловутому главоглазу сразу же по освобождении. Или дать себя сожрать накерам или эндриагам по пути во Флотзам. Оба эти варианта были куда лучше, чем продолжать жить с памятью и мыслями о том, что произошло. И с ощущениями, которые не вытравишь.       Он до сих пор не знал, может ли чародей читать мысли и читает ли их уже, однако приложил все оставшиеся у него силы к тому, чтобы фильтровать только то, что уместно. Мысленный мат при этом всё же пропускал. Однако колдун, как ни в чем не бывало, указал ладонью на фарфоровый сервиз, пристроенный на комоде:       — Может быть, желаешь чаю?       — Нет. Говори, в чем проблема?       — Не желаешь? — Детмольд притворно удивился. — А жаль, это превосходный назаирский чай! Но ни Геральт, ни ты почему-то не выказали ни малейшего желания попробовать его. Ах да! — спохватился он. — Я и забыл: вряд ли тебе вообще знаком вкус этого напитка, ведь пьешь ты одну только водку. Это благодаря ей твое лицо имеет столь чарующий оттенок и фактуру?       Роше начал терять терпение:       — А твоя рожа благодаря чему такая чарующая?       — Осторожнее, — тон колдуна мгновенно похолодел. — Ты забываешь, что говоришь с королевским советником.       — Прошу прощения, господин советник. Не рожа, а лицо. Может быть, перейдем к делу, наконец?       — Тогда к делу, — кисло согласился тот, а затем медленно прошелся по ковру в одну сторону и в другую. — Как тебе может быть известно — а я уверен, в силу того, как близко ты общаешься с Геральтом, тебе это известно наверняка, — еще днем мне сообщили, что он отправился в Верген.       — Ну и?       — И его до сих пор нет.       — Похоже на то.       — Может быть, у тебя есть какие-то мысли по поводу того, что же могло его задержать?       Желая поскорее отделаться от неприятного ему собеседника, Вернон решил не злоупотреблять сарказмом, а отвечать на все расспросы сухо и односложно. Всё вокруг его бесило, и он, хотя и намеревался выведать о Бурых Листьях, решил оставить это на другой раз. Не в таком состоянии нужно было разбирать подобные проблемы. Тем более с их виновником.       — Нет. Никаких мыслей нет.       Вновь невольно скользнув взглядом по трюмо, он опознал банку с гламарией. «Он что, пользуется этой херней чтобы скрыть свое уродство?», не верил своим же выводам Роше. «В любом случае, она не слишком помогает. Не иначе как просроченная».       — И что, тебя это совсем не волнует?       — Почему это должно меня волновать? — этим он хотел показать, что всецело доверяет Геральту, но чародей, похоже, понял его слова совсем не так.       — Почему?! — брови Детмольда скакнули вверх. — Скажи мне, пожалуйста, Вернон, что ты вообще в таком случае забыл тут, в Нижней Мархии, да еще и в непосредственной близости от нашего лагеря?       «Вот. Понеслась».       — Ловлю Лето, — невозмутимо пожал плечами тот. — По прибытии я вроде бы четко изложил цель нашего тут присутствия, — он вновь говорил о себе и Белом Волке.       — Да. Но, насколько я помню, ни в замке Ла Валетт, ни во Флотзаме тебе не удалось поймать преступника даже полным составом Синих Полосок, да еще и при участии этого твоего Геральта. Ты правда думаешь, что тебе удастся сделать это сейчас? Тебе?       — Попытка — не пытка.       — И каждые два дня ты отлучаешься за тем, чтобы попробовать в одиночку или в компании одного из своих солдат найти его и повязать?       — Он может скрываться где угодно. Мы обыскиваем окрестности.       — Вдвоем? А ведь на самоубийцу ты не похож, — колдун изучающее оглядел его, затем яростно потер подбородок и продолжил: — Вчерашней ночью где ты был, позволь спросить?       Роше ожидал не этого, а вполне резонного вопроса том, почему в таком случае он отлучается с солдатом, а не с Геральтом, но его не последовало.       — Согласно поступившей информации, следы ведьмаков были обнаружены возле рыбацкой бухты. Всю вчерашнюю ночь мы пытались их выследить. И, заметь, на этот раз нас было четверо.       Он говорил с намеренной простотой, словно призывник перед офицером. По его опыту, такое хорошо работало с теми, кто привык считать себя особо умным. То есть с такими, как Детмольд. Тот, вероятно, рассчитывал услышать невнятное блеянье застигнутого врасплох, а то и оправдания, а потому, встретив столь прямой и незамысловатый ответ, нашелся не сразу.       Какое-то время он только смотрел на Роше недоверчиво и молчал. Вернон между тем пытался понять, лезет ли колдун в его мысли или еще нет. Головная боль стала просто невыносимой, но скорее всего это были последствия паленого вишневого ликера, а вовсе не какого-нибудь ментального зонда. Наконец, когда он решил было что его оставят в покое, Детмольд вдруг подошел к нему ближе и, пристально глядя ему в лицо, процедил:       — Я вот кое-что никак не возьму в толк, Роше. С чего ты вдруг решил, что тебе вообще удастся поймать этого ведьмака, Лето? Кажется, даже полудохлый Иорвет и шайка его вшивых недобитков и те ушли у тебя буквально из-под носа. Не слишком профессионально, не находишь?       Темерец моргнул и, в свою очередь, уставился на него. Судя по всему, его провал с «белками» во Флотзаме теперь разнесся едва ли не по всему Северу. По крайней мере, среди тех, кому подобное могло быть интересно, это точно было весьма горячей темой.       — А почему бы мне и не поймать его? — ответил он. — Я, в свою очередь, не возьму в толк, в чем твоя проблема? Разве вам — тебе и его величеству Хенсельту — не будет полезнее, если я найду опасного преступника, угрожающего короне, и ликвидирую? И, согласись, лучше раньше, чем позже.       — Ну, раньше ты так и не смог, а позже… Боюсь, твоя «помощь» тут совсем не к месту. Лагерь и без того отлично охраняется.       Роше, как ни пытался, не мог уже сдерживать растущую злость:       — Не понял, ты намекаешь на то, что Фольтест охранялся из рук вон плохо?       — Откуда мне знать? — Детмольд развел руками и выпучил глаза. — Меня же там не было! А вот печальный результат известен всем. Что называется, показательная работа королевского элитного отряда. Лучшие из лучших!       Это было ожидаемо. И всё равно больно. До такой степени, что кулаки стиснулись сами собой. Караульные же, каким-то местом почуяв неладное, на всякий случай брякнули оружием, что произвело немедленный отрезвляющий эффект. Протяжно выдохнув и приказав себе успокоиться, Роше перевел взгляд на небольшое зеркало напротив, в котором отражался сам примерно от середины груди и до колен, и затем только спросил, нарочито скучающе и устало:       — Что ты вообще хочешь от меня, Детмольд?       Тот, явно готовившийся к какой-то другой реакции — быть может, потоку ответных обвинений, которые уже могли дать ему достоверные сведения об интересующих его вещах — и не получив ее, с отчетливой досадой скривился и вновь прошелся по ковру.       — Избавиться от твоего тут присутствия я, так понимаю, не могу, — отозвался он резко. — К моему великому сожалению, Нижняя Мархия пока что остается нейтральной территорией. Ненадолго, впрочем.       — Меня ваши с Хенсельтом территориальные притязания не волнуют. Я тут исключительно…       — Да-да, я помню, что тебя волнует убийца Фольтеста. Вот только твои ищейки, вместо того чтобы пропахивать с лупой каждый дюйм ущелий, день и ночь только и делают, что наблюдают за нашим, каэдвенским лагерем с корабля. С какой целью? Думаешь, Лето решил устроиться где-то между ящиков с провизией, и никто из солдат его не замечает?       — Мои люди просто следят за безопасностью вод.       — У нас есть, кому следить за безопасностью вод! — не выдержав, рявкнул Детмольд, вновь уставившись на него с нескрываемой неприязнью. — Отгони своё корыто так, чтобы оно не мозолило мне глаза! А тебе самому лучше даже не приближаться к лагерным воротам.       Роше смотрел на него пораженно.       — Как скажешь, — проговорил он, наконец. — Еще будут вопросы?       Колдун отошел от него, и стало заметно, что на этот раз кулаки сжимаются уже у него.       — Вернон, ты можешь себе представить, насколько это легко: приказать схватить тебя и засунуть в клетку?       — Могу. Я буквально тут, причем один. Можешь сделать это прямо сейчас, и даже Полоски не сразу обнаружат мою пропажу. Вот только зачем и за что?       Молчание Детмольда затянулось надолго. Злость же его можно было ощутить едва ли не физически. Темерцу даже пришло в голову, что дело далеко не только в провалившемся раскрытии заговора и инциденте в Листьях, но и в чем-то другом. Видимо, что-то еще у колдуна не выгорело, о чем пока не было никакой возможности узнать. Или он так сильно опасался за пропажу Геральта и дальнейшую судьбу проклятия. Единственное, что в этом случае оставалось для Роше тайной: неужели целых двое умелых магиков были настолько слабы и неспособны справиться с проклятием, что для этого им требовалась помощь одного, хоть и довольно сильного, но лишь простого ведьмака, который из всего богатого арсенала магических уловок владел от силы пятью?       — Вопрос не в том — зачем или за что, — сказал, наконец, чародей. — Вопрос в том — когда.       Роше сдержал желание пренебрежительно хмыкнуть. «Будь у него на меня хоть что-то, мне бы уже давно болтаться в петле. Да для этого ему и повода никакого не надо. Почему тогда он медлит?» Ни на одну из этих фраз, произнесенных мысленно, тот не среагировал. Видимо, всё же чтение чужих дум давалась Детмольду с трудом или не давалась вовсе. Иорвет опасался совершенно зря.       — Если у тебя всё, я пойду.              Покидая палатку, он будто со стороны наблюдал за тем, как в его собственной голове роятся выводы и догадки. Малосвязанные, впрочем. Он так и не понял цель, с какой Детмольд вызвал его. Вряд ли просто для того, чтобы столь открыто показать свою неосведомленность, но на всякий случай пригрозить, пусть и на пустом месте. Или он и правда, если не копать глубоко, пока лишь хотел расспросить про Геральта, но, так ничего и не выведав, пришел в бешенство и начал зубоскалить.       «Догадывается ли он, что я шпионю? Да, возможно. Вот только думает совсем не в том направлении. Верит, что я собираю информацию для Наталиса, например. Или что я участвую в заговоре и готовлюсь к нему, вынюхиваю тут всё».       Тогда решение колдуна не допускать его, Роше, до самого важного было вполне понятным. Детмольд предупредил его точно так же, как совсем недавно он сам — Геральта. И, если дела обстояли так, то это был повод отбросить беспокойство. По крайней мере, на время. Вернон чувствовал себя слишком усталым, чтобы разбираться во всём этом, а потому решил отложить все дела до завтра. Как говорится, утро вечера мудренее.       Проходя мимо карты, разложенной на рабочем столе каэдвенцев, он по привычке скользнул по ней взглядом, уже безо всякого удивления отметив, что вся территория Темерии на ней покрыта карандашными штрихами, а по линии Яруги к западу от Махакама отмечены какие-то жирные точки. Не иначе как замки, форты и крупные города. Что там с Аэдирном — он уже не смотрел. И, хоть большего разглядеть не удалось — квартирмейстер и еще какой-то аэдирнский хмырь с широкой золотой цепью на груди недобро уставились на него — увиденного было вполне достаточно.       «Ничего-ничего», сказал он себе со слабой улыбкой, «рисуйте, сколько влезет. Может, хоть рисовать научитесь».       Неподалеку от арены сооружали помост, возле которого лежали сваленные в кучу тела Траута и его дружины. Странно, что их не упаковали для отправки родным, как делается в таком случае, чтобы похоронить достойно. Впрочем, нет, как раз таки ничего странного: дезертир и предатель не может рассчитывать на достойные похороны, будь он хоть трижды граф. Тут же рядом валялся облепленный мухами и уже безглазый труп скоя’таэля. И еще каких-то несчастных, не иначе как павших на арене храбрецов. Вороньё, зябко ежась и встряхиваясь под каплями дождя, терпеливо взирало на всё это «великолепие», дожидаясь своего часа, а солдаты, громко переругиваясь, спешно устраивали розжиг для кострища. Будто он мог хотя бы заняться после такого-то ливня.       Вернон поглядел себе под ноги, изгвазданные почти до колен, и в каком-то едва ли не оцепенении выказал внутреннюю надежду на то, чтобы завтра от его сапог не так уж сильно несло грязью и помоями, в изобилии текущим по широким «улицам» военного лагеря.              Вернувшись к себе, он первым делом поискал глазами Вэс. Она обнаружилась сидящей под навесом с книжкой в руках. Ее единственную из всех Синих Полосок можно было хоть иногда застать за этим полезным занятием, и всё же только сейчас ему впервые стало любопытно, что за книгами она вообще интересуется. И, прежде чем она успела убрать томик, удалось прочесть на обложке кусочек названия: «Монструм, или…».       — Ну-ка, пойди сюда, — позвал ее Роше и махнул рукой в сторону своего шатра.       Двум караульным меж тем велел прогуляться.       — Тебя Детмольд вызывал? — спросила девушка как бы между прочим, остановившись напротив него возле стола. — И что он там?       — Да ничего особенного. Истеричка как есть — хотел быкануть, но не сдюжил, — он помолчал несколько секунд. — Так, Бьянка. У меня к тебе новое задание.       — Слушаю, — она скрестила руки на груди и, явно догадываясь о сути «задания», хмуро уставилась куда-то в район его медальона.       — Дело вот какое: раз уж ты спишь с ведьмаком, я бы хотел, чтобы сегодня, по его возвращению, ты заняла его насколько можно долго. Желательно до завтрашнего полудня.       Он ожидал характерного «угу» и угрюмого взгляда в сторону, однако Бьянка только присвистнула и, глянув ему в лицо, отозвалась резковато:       — Почему именно до полудня? И чем, интересно, ты предлагаешь его занять?       — Этого я не знаю и знать не хочу, — отрезал тот. — Пригласи в койку, например. Или потрындеть. Или всё вместе.       — Потрындеть в койке?       — Ну, не молча же вы там… тискаетесь.       — Молча. И потом, это было-то всего один раз!       Роше поглядел на нее, сощурившись, и чуть улыбнулся краем губ.       — А что так? — спросил он осторожно. — Я думал, ты обрадуешься. Неужели он оказался настолько плох?       — Да нет, очень даже хорош! — девушка дернула плечом. — Тебе-то какая разница?       — Никакой. Мой приказ ты слышала. Выполняй.       Однако Бьянка не сдвинулась с места, а когда заговорила, твердый ее голос подрагивал от возмущения:       — Роше, почему ты всегда считаешь, что можешь подкладывать меня подо всех, кого заблагорассудится? Распоряжаться моим телом, будто какой-то вещью?       Прежде чем что-то сказать, он медленно выдохнул через нос, затем переложил письма с одного конца стола на другой, поправил чернильницу и перо в ней, и потом только снова поглядел на Вэс.       — Распоряжаюсь твоим телом? — начал он, наконец, стараясь при этом как можно дольше не повышать голос. — Бьянка, ты — солдат, а твое тело — точно такое же оружие, как меч или арбалет. Не согласна? Что ж, если я сейчас прикажу Яго или, не знаю, Томыне раздеться до порток и до конца дня переплывать Понтар туда и обратно, что он, по-твоему, будет делать?       Та упрямо молчала, отведя взгляд.       — Правильно, — кивнул он. — Разденется до порток и будет переплывать. Туда и сюда, пока я не велю ему прекратить. Что, скажешь, при этом он не задействует свое тело или я им не распоряжаюсь? — выдержав паузу, он добавил еще. — К тому же, я не подкладываю тебя под кого попало. Геральт тебе симпатичен, как и любой бабе вообще, насколько я заметил. А потому сути твоих воплей я не понимаю. Будь ты мужиком, я бы дал тебе по зубам за то, что приходится объяснять приказ, но ты — женщина, а…       Она не дала ему договорить, процедив угрюмо:       — А, значит, портить моё миловидное личико стратегически недальновидно, ага. Ты бы попробовал хоть раз подложить под кого-то Тринадцатого, например.       — Сразу же, как только найдутся любители.       Она снова громко фыркнула, а потом добавила уже тише, но всё еще разборчиво:       — Или сам хоть раз подложиться под кого-то. Ты бы понял, что это такое и на что похоже.       — Бьянка, — предостерегающе-низким тоном протянул он, при этом невольно вспомнив про Иорвета и про характер своих взаимоотношений с ним на данный момент. — Я не вовлекаю тебя ни во что противоестественное. И, поверь мне, если бы это бабы платили мне за секс, а не наоборот, глядишь, половина проблем рассосалась бы сама собой. Но мир, увы, устроен по-другому.       — Если он вернется с Трисс, что мне делать? — продолжила она, всё так же хмуро глядя куда-то в бок.       — Тогда Трисс сама займет его, это уж точно, — он хохотнул было, но, заметив на лице Вэс промелькнувшую тень чего-то, похожего на досаду, вдруг осекся. — Ладно, иди, читай свои книжки. Но лучше левый замах потренируй, он у тебя слабоват!       Тряхнув головой, девушка молча вышла из шатра, а Вернон еще какое-то время смотрел ей вслед.       «Она что, в самом деле увлеклась ведьмаком?». Он сам не верил своей догадке, но, похоже, так оно и было. Что само по себе выходило за пределы его понимания. Геральт, по его мнению, представлял из себя нечто среднее между крысоловом и наемником, и люди, как правило, проявляли к нему соответствующее уважение. Однако при этом он пользовался бешеной популярностью у прекрасного пола. Ему ничего не надо было делать, и он ничего и не делал. Он просто был, а у женщин от одного факта его существования начинался потоп под юбкой. И вот теперь даже Бьянка проявила к нему живой интерес. А уж она, на памяти Роше, отвергала любые притязания других мужчин, даже солдат из Синих Полосок, а парни эти уж точно были как на подбор. По крайней мере, сам Роше так считал. Они все были куда моложе, выглядели здоровее и, в конце концов, симпатичнее Геральта.       Он поскреб подбородок, присмотревшись к своим ребятам, греющим руки у костра, а затем немного понаблюдал за спаррингом Чижика и Силаса. «Ну любо-дорого посмотреть же!». Давненько он не замечал, насколько хороши ребята стали в рукопашном бою, и в какой отличной они форме. Теперь ему, порой, и придраться было не к чему. И всё же очереди из невест за ними не наблюдалось.       Что же касается Вэс, он отказывался понимать, что на нее вообще нашло. До этого она выполняла подобные приказы, хоть и с явной неохотой, но беспрекословно и качественно. Собственно, до постели дело не доходило практически никогда. Роше знал людей и, отправляя ее к тому же Лоредо, был железно уверен в том, что ей не придется даже раздеться. Комендант, по его данным, предпочитал сначала подкрепиться горячительным, затем как следует нанюхаться фисштеха, и потом только, когда шишка оживет, приступить к разглядыванию и ощупыванию девок. Процесс небыстрый. Откуда ему, Роше, было знать, что он окажется садистом-маньяком? Если бы это было известно заранее, то он попросту вломился бы в резиденцию, разметав и Лоредо, и молчаливых свидетелей его бесчинств — солдат гарнизона. А ведь он собирался пощадить этих скотов… Да, должно быть, Бьянка до сих пор дулась на него из-за того случая.       Цокнув, Роше перевел взгляд вверх, на небо. Оно уже успело проясниться, открыв взору россыпь мелких, бледных звезд. До самой ночи было еще несколько часов, но, в принципе, уже вполне можно было отправиться на боковую. Напоследок он дал указание часовым разбудить его сразу же, как только Геральт вернется из «командировки», следить за окрестностями и — особенно тщательно — за входами в ущелья. На тот случай, если ведьмаки решат действовать именно сегодня. Дежурящему же у лодки Яго он велел высматривать реданский корабль. К сожалению, сегодня нельзя было сделать больше ничего. Оставалось только ждать.              Жесткая походная койка на этот раз показалась ему чуть ли не мягчайшим облаком, а собственное тело, словно потяжелевшее в несколько раз, буквально проваливалось куда-то сквозь матрас. Давненько он не испытывал такого наслаждения просто от того, что наконец-то мог принять горизонтальное положение. Снять шаперон, убрать оружие, вытянуть ноги.       Тем не менее вопреки его надеждам, уснуть ему удалось далеко не сразу. Он то погружался в неясную дрему, то долго лежал и созерцал стены шатра. Или ему так казалось. Ребята в лагере еще бодрствовали. Разогревали остатки окорока, переговаривались. То и дело раздавались взрывы смеха. Потом постепенно стало потише. Все разбрелись по своим палаткам, остались только прохаживающиеся по лагерю часовые.       Зевнув, Роше перевернулся на другой бок, лицом к стене и вновь попытался уснуть. И на этот раз ему, похоже, удалось, хотя он всё равно слышал, как пришла Бьянка и легла на свой матрас. При этом девушка почему-то прерывисто вздохнула и выругалась шепотом.       А спустя некоторое время, кажется, кто-то из его солдат зашел в их шатер. Остановился, чего-то выжидая.       — Потом, всё потом. Утром, — мысленно отмахнулся от него капитан, понимая при этом, что в действительности тот потряс бы его за плечо, разбудил, а сам он уж точно отмахиваться бы не стал.       И всё-таки у него не было сил даже повернуть голову и посмотреть — кто это. Должно быть, просто Вэс, которая опять решила выйти по своим делам, но зачем-то задержалась возле его койки. Или и вовсе явившийся, наконец, Геральт, хоть ведьмак не стал бы так долго стоять над душой, не будь у него срочного вопроса. Да и обряд мог подождать до утра: не будить же самого короля ради этого.       Чужое присутствие не то чтобы беспокоило Вернона, ему просто хотелось понять, кого же именно там принесло. Но догадаться было вовсе нетрудно. Или хотя бы предположить.       — Ты же написал, что вернешься завтра, — пробормотал он в подушку. — И вообще, что ты тут делаешь?       Ответа не последовало. По-хорошему, надо было встать и разобраться, и затем еще как-то объяснить всё своим бойцам, пока они не подняли тревогу и не похватались за оружие. Однако он не мог даже пошевелиться, а сам эльф ему никак не помогал. Его не было видно, он стоял где-то позади, но, казалось, вот-вот неспешно пройдется по комнате, а потом как ни в чем не бывало сядет за стол.       Роше услышал, как тот отпил из кружки и с тихим стуком поставил ее на столешницу, как зашелестела разворачиваемая бумага. Должно быть, он взял карту или письма. Остроухий старался не шуметь и не торопился будить его, а возникшее было беспокойство самого Вернона при этом постепенно стихало. Более того, он всё яснее осознавал едва ли не некоторую логичность, и даже закономерность происходящего. Бьянка и та размеренно сопела, ничего не замечая. Часовые тоже не реагировали, только вполголоса о чем-то ругались между собой. Выходит, всё было вполне нормально.       Можно было спать дальше, однако вместо этого он неимоверным усилием воли попытался повернуться хотя бы на спину, но потерпел неудачу и только выдохся. «Чего он там застрял в темноте? До утра сидеть собрался?» Желание окликнуть эльфа, попросить его подойти ближе теперь тоже показалось ему вполне естественным. Тем более что его послушались.       — Ладно, давай уже, — Вернон сделал приглашающий жест ладонью. — Ложись рядом. Только пол-лагеря не разбуди.       Матрас чуть прогнулся под весом еще одного тела, привычно жесткого и теплого. «Плохо, конечно, если Бьянка увидит, но ведь она крепко спит». Почувствовав на своем затылке чужой усталый вздох, от которого по спине побежали мурашки, он не смог сдержать улыбки. Затем сонно коснулся чужой руки, скользнувшей вокруг его торса. Рука была затянута в хорошо знакомую ему потрепанную перчатку, доходящую до локтя и украшенную знакомыми пряжками. Он был уверен, что сам лежит неподвижно, однако всё равно почему-то ощущал под пальцами металлическую прохладу и шероховатость кольчуги, так не похожей на его собственную, новую и начищенную. Эта была уже местами проржавевшей. Зубчатый ее нижний бортик переходил в плотную ткань стеганого гамбезона, и Роше поймал себя на намерении приподнять его подол, чтобы добраться до чужого бедра, и всё же решил на этом остановиться. Ему хотелось спать так сильно, что глаза то и дело сами закрывались, и всё же он старался подольше продлить это странное состояние, в котором находился сейчас. Однако не собирался позволить ему перейти и в нечто более интимное, хотя соблазн такой у него всё же возник.       Бездумно глядя в колышущуюся от ветра полотняную стену шатра, он попытался осознать или хотя бы дать какое-то определение зыбкому ощущению чего-то давно забытого, а, быть может, вряд ли когда испытанного и при этом… очень чуждого. Чужеродного. Будто бы совсем ему не свойственного. Оно проникало ему в грудь, под ребра, и сворачивалось там тяжелыми кольцами, тем не менее принося вместе с собой и облегчение, и спокойствие, и еще будоражащее, почти пьянящее воспоминание о пережитой близости. О некоей особенной связи. И по сравнению с отошедшими на задний план проблемами, ставшими вдруг далекими и словно не совсем реальными, всё это показалось ему сейчас единственно правильным, единственно достойным внимания. Глупо было противиться такому. Да и бессмысленно.       Он еще раз погладил чужую ладонь, чужие пальцы, переплел их со своими, однако уже через мгновение в голове у него прояснилось.       — Какого хрена?! — Роше подскочил на лежанке и огляделся.       Разумеется, никого, кроме него и Вэс в шатре не было. И уж точно не было никакого Иорвета. Не могло быть. А то теплое, распирающее грудь чувство тут же исчезло без следа, оставив после себя только невнятное послевкусие. Попытка поймать его не увенчалась успехом.       — Ты чего? — буркнула девушка, повернувшись к нему. — Чего ты там бормочешь?       — Ничего, спи, — бросил он ей.       Если это был не эльф, то кто тогда? Капитан бросил взгляд на свой рабочий стол, хотя и помнил, что накануне всё убрал и запер в сейф, который злоумышленникам было не вскрыть, тем более бесшумно. Значит, просто показалось. Раздавшийся вдруг протяжный зевок часового развеял окончательные сомнения.       Роше тяжело сглотнул и потер лицо. Его всего потряхивало, а сердце колотилось, как после кошмара, еще и в боку почему-то кололо. Вероятно, он попросту заснул в неудобной позе, и вот результат. Тем не менее возможный виновник неудобств всё же нашелся: им оказался нож, который он забыл убрать, когда снимал с себя остальное оружие. Он вообще о нем забыл, заткнув однажды за пояс и так там и оставив. После событий во Флотзаме даже пользоваться им не хотелось, ведь это был тот самый клинок, который в руинах купальни отдал ему Иорвет.       С тех пор он испытывал к несчастной железке лишь необъяснимую неприязнь. Поначалу сама мысль о том, что скоя’таэль носил ее с собой и прикасался к ней, вызывала у Вернона отвращение, хотя он и понимал, что это нелепо, и сама железка ни в чем не виновата.       Он задумчиво повертел нож в руках. Самый обычный. Рядовое оружие любого темерского бойца, от солдата до офицера. Он не стал проклятым просто от того, что какой-то выродок его потрогал. «Выродок», усмехнулся Роше. С недавних пор он едва ли вообще захотел бы употребить это слово по отношению к Иорвету. Удивительно только, как быстро стерлось всё прошлое, перестало иметь такое уж существенное значение.       Вернон положил ножик к остальному своему арсеналу. А затем встал, намереваясь немного прогуляться на свежем воздухе. Вытравить из головы впечатления от сна и от того, что опять вел себя там совсем не так, как хотел бы.       Оба часовых при виде его тут же выпрямились и встряхнулись. Вокруг было очень, очень тихо. Даже лагерь каэдвенцев и тот, казалось, был погружен в мертвый сон, словно это были не солдаты, а пациенты лечебницы пророка Лебеды. «Никак Детмольд ввел комендантский час». Время от времени всё же слышались негромкие окрики караульных, да рычание гнильцов, рыщущих по дальним кустам.       Раскурив трубку у костра, капитан неспешно побрел в сторону реки. От воды веяло прохладой, а взбитая за день пыль, наконец, осела и позволила дышать свободно и легко, стихла даже вонь от нужников, которую иногда приносило ветром. Кроме того, на берегу хотя бы было на что посмотреть. Например, на мерно покачивающийся на волнах «Персифаль». Вернон, закусив мундштук, подумал о том, что синие полосы на парусах порядком повыцвели, и надо бы велеть капитану корабля подновить их. Каэдвенские же каравеллы возле противоположного берега казались далекими, мутными и маленькими, как игрушки.       Стоявший в дозоре солдат, заметив приближающегося капитана, поприветствовал его кивком и перехватил свой арбалет повыше.       — Ты что ли сегодня, Шеридан? — Роше бросил на него короткий взгляд, а затем занялся гаснущей на ветру трубкой.       — Так точно, моя очередь, — ответил тот, притом совсем не сонно. — Мне передали следить за ведьмаком и реданцами.       Говорил он бодро и сосредоточенно, как всегда. И, кроме прочего, видно было, как старательно он фильтрует речь. «То есть, с Геральтом выражаешься, как привык, а при мне выслуживаешься, а?» хмыкнул про себя Вернон. По своему многолетнему опыту он знал, что неведомо каким образом, но любой подчиненный, каким бы недалеким он ни был, мгновенно распознавал намерение начальства поручить ему более важные и трудоемкие задачи, чем те, что он выполнял сейчас. И разница между подчиненными была в том, что кого-то эта перспектива вовсе не прельщала, а только раздражала и злила, ведь оставалось еще меньше времени на карты, пьянки и баб. А кого-то, наоборот, радовала. Сам он был из числа последних. И Шеридан, кажется, тоже.       — Короче, смотри, — вновь заговорил с ним Роше. — Утром скажешь Вельдону, чтобы он переставил «Персифаль» ниже по течению. Но не слишком далеко.       Солдат повернулся к нему с чуть удивленным выражением лица, но вслух сказал только «Слушаюсь».       — И еще. Завтра я опять уеду. Может в полдень, а, может, ближе к вечеру. И на этот раз за главного остаешься ты.       — А… Бьянка? — осторожно уточнил тот.       — У Бьянки другое задание.       Щепотка табака в чашечке окончательно потухла, и Вернон похлопал себя по карманам в поисках новой порции, не такой отсыревшей, однако понял, что забыл табакерку в шатре. Шеридан немедленно протянул ему свою вместе с огнивом, выразил намерение помочь высечь искру, но капитан отрицательно покачал головой, мол, не нужно.       В наступившей тишине он проследил взглядом линию каэдвенских шатров, от края до края. Ее было плохо видно из-за ночного тумана, стоявшего над водой. Но больше даже из-за расстояния, разделявшего два берега. Понтар в этом месте был очень широким. Боковым зрением Роше заметил, как Шеридан переступил с ноги на ногу и коротко кашлянул. Видимо, привык уже стоять один, и в присутствии начальника ему было не по себе.       — А вам чего не спится, капитан? — наконец, решился спросить тот. — Если ждете Геральта, то, думаю, он сегодня уже не вернется.       — Это понятно, — Вернон с удовольствием затянулся хорошо разгоревшимся свежим табаком.       Судя по диску луны, уже едва видному из-за скал, было примерно два часа ночи. Неподвижная же комета и ее пышный шлейф были особенно четко различимы в ясном и темном ночном небе. «И почему ее называют кровавой? Как по мне, так она совершенно белая». Суть, конечно, была не в ее цвете, хотя своим глазам он всё еще доверял. Суть была в том, что большинство относилось к ней с пугающей серьезностью. Он едва ли был способен их понять, но оставить без внимания такое всё же не мог. Наверняка, мысленно усмехнулся Роше, она и правда кажется им кровавой.       Он собрался было спросить, что по этому поводу думает Шеридан, из чистого любопытства, но не стал. Не хотел разочароваться в том случае, если и у кого-то из его солдат обнаружится такой вот избирательный дальтонизм. Вместо этого он еще раз посмотрел на каэдвенский лагерь, вольготно раскинувшийся по всему противоположному берегу. «И что такого там прячет Детмольд, чего мне нельзя видеть, а?». Он сделал еще одну затяжку. Ничего необычного, на его взгляд, не было. Да и подзорная труба, которую Вернон попросил у солдата, не помогла добыть новых сведений.       — Про завтра всё еще помнишь? — спросил он, возвращая трубу хозяину.       — Так точно… Разумеется.       — Тогда почему до сих пор тут? Иди, подними кого-нибудь на замену. Мне не надо чтобы ты клевал носом весь следующий день.