Гравитация

      Выходные наступили слишком неожиданно. Уже стоя на пороге квартиры Кейго, Фумикаге хотел только одного — развернуться и убежать. Желательно подальше. И побыстрее. Он даже попытался прикинуть, за сколько километров до канадской границы Ястреб его поймает и придушит.       Скорее всего, они и из подъезда не успеют вылететь.       — Привет, милый! – радостный возглас крылатого вернул парня на землю и наполнил сердце теплом, за секунду вымывая все сомнения. Удивительная способность Кейго быть солнцем даже в самую тёмную ночь поражала Фумикаге. Ястреб протянул руки для объятий, но тут же одёрнул себя, погрустнев. – Прости, никак не могу привыкнуть.       — Всё в порядке, мне лучше, – пернатый зашёл в квартиру, закрыв дверь. Маску он всегда снимал раньше, чем плащ. – Я пообещал себе, что не буду убегать, как бы на самом деле этого не хотелось, – и в подтверждение своих слов он крепко обнял удивлённого героя номер два.       — Но у тебя же есть все шансы! Я не уверен, что вот так сразу догоню, если ты решишь удирать всерьез.       — По моим подсчётам, ты прибьёшь меня ещё на первом этаже, – с видом эксперта сказал Фумикаге.       — Ну что ж... Если это случится, значит, тебе не очень-то и хотелось убегать, – засмеялся крылатый. Цукуёми улыбнулся и уткнулся носом в тёплое плечо.       — Я думаю, по-настоящему мне никогда и не захочется.       Кейго не знал, как расценивать услышанное. Сердце радостно запрыгало в груди, норовя выбить несколько, видимо, лишних рёбер. Ему показалось, или Фумикаге сказал, что никогда его не бросит? Значит ли это, что он хочет быть с ним всю жизнь? Святой Гелиос, неужели это было такое признание в любви? Крылатый покраснел в тон своей причуде и сжал возлюбленного так сильно, что у того аж спина хрустнула.       — Ты. Меня. Задушишь! – прохрипел герой.       — Прости, просто мне никто никогда не говорил ничего подобного, – прошептал растроганный Кейго.       — Я подумал то же самое тогда, в офисе, – герои наконец-то посмотрели друг на друга. Оба стояли красные, как помидоры, и глупо улыбались.       — Ты слишком милый. Я тебя теперь ни на сантиметр не отпущу, – рука крылатого аккуратно погладила щёку Фумикаге.       — Мне всё-таки понадобится личное пространство. Может, я смогу предложить что-нибудь взамен?       — Ох, не знаю, мои расценки очень высоки, – начал наглеть Кейго.       — Хм, как насчёт поцелуя? – тут же в губы крылатого прилетел смущённый чмок, от которого у Ястреба закружилась голова.       — И это всё? Я же сказал, что так просто тебя не отпущу!       — А ты пока и не отпускай. ***       Кейго недоверчиво посматривал на улыбающегося Фумикаге. Он всё ещё тут, не отталкивает, не закрывается. Прежний. Чуть смущённый, но не более. Это напрягало.       — ...вот, так что на Рождество я остаюсь в Городе. Могу и в офисе помочь. И, если возьмёшь, в «бешеной двухнедельке» поучаствовать. Проведём праздники вместе. Если ты не против, конечно... Правда романтических свиданий под фейерверком не обещаю. Во-первых, сам знаешь, стоит с тобой в люди выйти, так сразу фанаты набегут. Нас спалят за секунду. Хорошо, что у тебя здесь район тихий...       Фумикаге самозабвенно щебетал о планах на каникулы, а крылатый всё искал подвох.       — ...а если смешать пиво с колой, то получится пивола, но Мидория говорит, что мешать надо с пепси, чтобы получалась пипси. Я с ним категорически не согласен, потому что пивола лучше звучит. Ну как можно пить пипси, когда... Ооооой...       Кейго надоело. Он встал и молча подошёл к трындящему герою. Фумикаге вжался в обивку и замолк, пока крылатый, наклонившись и, упёршись рукой в спинку дивана, в сантиметре от парня рассматривал его лицо.       — Ч-что ты делаешь?       — Пытаюсь понять, что творится в твоей пернатой башке, Токоями Фумикаге. По-моему, ты хотел поговорить со мной о чём-то другом. Не помнишь? – Цукуёми поджал губы и отвёл глаза.       — Я... Помню.       — Милый, чем быстрее мы начнём с этим разбираться, тем будет лучше. Я уже не могу и представить, что в моём мире нет тебя, – Ястреб сел рядом и взял ладони героя абсолютной тьмы в свои. – Пожалуйста, дай мне шанс помочь тебе.       — Я чувствую то же самое. Я тоже хочу быть с тобой. Просто... Ух... – Фумикаге немного помолчал. – Ладно. Если честно... Я испугался... Боги, это не то слово. Я не просто испугался — я захлебнулся в тех ощущениях, которые испытал тогда. Мне было так хорошо, будто это был не «секс» вовсе, а передоз эйфоретиками. И потерял контроль. Мне нельзя этого делать.       — Но почему?       — Потому что, – герой сжал ладони Ястреба. – Святой Хотэй, я не знаю, как это объяснить. Так заведено с самого детства. Это правило моей жизни. Глубинная установка. Прошивка. Называй как хочешь.       — Фумикаге, должны быть причины. У всего есть причины.       Воцарилась напряжённая тишина.       — Я тут понял, что тоже не знаю ничего о твоём детстве, о твоих родственниках... Где твоя семья? – нарушил молчание Фумикаге, переводя тему на что-то более нейтральное.       — У меня никого нет, – погрустнел Кейго. Вот тебе и нейтральное. – А у тебя?       — И... У меня, – оба хороши.       Снова молчание.       — Расскажешь, что случилось? – Фумикаге опять вырвал их из напряжённой паузы.       — Долгая история. Но, если коротко, в живых остался только я. Больше Старатель ничего не смог сделать. В любом случае, что ни происходит — всё к лучшему. Я благодарен Энджи по гроб жизни. Он всегда был для меня героем номер один. Им и останется.       — Ого, он правда спас тебя? Но кто тогда тебя воспитывал?       — Меня отдали в детский дом, хотя там я пробыл недолго. Мои способности сразу же заприметили в органах опеки, отдали куда надо и начали выращивать как будущего героя. Семьёй стали учебники, тренировки и вечные проверки. Окружающих интересовали только мои боевые и когнитивные характеристики.       — А что потом?       — Потом я понял, что либо иду на дно, либо начинаю получать удовольствие от процесса. Во время учёбы было сложно, а в двадцать я вырвался и быстро начал делать агентство, потому что больше ничего и не умел. Мне никто не был нужен, а выходки терпели только Мизу и Старатель. И потом... Ты. Вот такая история. Скучная.       — Я бы так не сказал.       — Да что может быть скучнее типичной истории про ребёнка, потерявшего родителей и решившего стать про, как спасший его герой? – попытался пошутить Ястреб, но Фумикаге даже не улыбнулся. Только грустно посмотрел прямо в глаза Кейго. Крылатый выдержал этот тяжёлый взгляд, а затем выдохнул и потрепал подопечного по голове. – Эй, выше нос, хватит смотреть на меня, как на любимую сладость с истёкшим сроком годности! Я пережил эту трагедию, всё в порядке.       — Прости, – смутился парень. – Просто... Я подумал, что не важно, насколько твой случай «типичен», но это жутко несправедливо, что у такого прекрасного человека, как ты, не было любящих родителей.       — Святой Фаэтон, я тебя умоляю! А вдруг бы мне не повезло с родителями, и ими стали бы какие-нибудь страшные маньяки? Ха-ха! И всё. Был бы я сейчас не героем номер два, а правой рукой могучего злодея. Как тебе такое? Хочешь немножечко тёмного Ястреба? – крылатый нацепил на себя самодовольную ухмылку и полез к Фумикаге с недвусмысленными намёками. Удивительно, как бы легко Кейго не умел перевоплощаться, но яркое солнце в его золотых глазах всегда оставалось на месте.       — Боги, – Цукуёми еле отбился сквозь смех, – твой юмор требует срочной коррекции у психотерапевта!       — Рассчитываю на вас, док, – улыбнулся горе-наставник, продолжая обнимать своего подопечного. – Теперь твоя очередь рассказывать «типичные» истории. Что с ними произошло?       — Я... Не знаю, на самом деле. Может, они даже живы. Я пытался как-то разузнать, где и кто мои родители, но... Знаю только, что их никогда не было в моей жизни. Даже не могу почему-то вспомнить лиц опекунов. Если так подумать, то примерно с пяти лет я был предоставлен сам себе. Нет, ты не подумай, что меня бросили выживать на произвол судьбы. Моё детство можно даже назвать счастливым: я жил в небольшом домике с живописным видом на горы, да и один значимый взрослый, конечно, был, но как только меня можно было сдать в интернат, так я сразу там и оказался. Странно то, что я хорошо помню, где жил, но, однажды вернувшись в то место, не нашёл и намёка на дом из воспоминаний. А из совсем раннего детства помню только дымчатые отрывки про игры с Тенью. Похоже, она аномально рано дала о себе знать. И... Помню ещё до трясущихся поджилок строгий женский голос. Он говорил: «Фумикаге, держи себя в руках.» Или: «Научись себя контролировать!» Этот же голос сказал, что я «виноват во всём». Я догадываюсь, что может натворить маленький ребёнок с моей причудой. Святая Бишамонтен, это же абсолютный хаос. Он плачет — Тень бушует. Не подойти: ни покормить, ни успокоить. Поэтому... Если я не хочу снова потерять близких, то мне нельзя терять и контроль, – Цукуёми сидел, опустив голову вниз и сжав кулаки. – Нельзя, – как мантру повторил он.       — Но твоя причуда во время экстаза даже шевелиться нормально не может! Значит, в этой ситуации тебе можно терять контроль, – Цукуёми резко поднял голову и гневно посмотрел на Ястреба. Неужели он не понимает?       — Кейго, повторяю, мне нельзя терять контроль. Я этого боюсь как огня. Да, правило не имеет смысла в постели, но оно имело смысл всю мою жизнь. Я не могу вот так взять и отказаться от него. Это как взять и установить вместо винды линукс. С виду комп тот же, а внутри всё совсем иначе! Это уже не буду я!       Ястреб замолчал. Он думал. Через несколько напряжённых минут он вскочил и начал ходить по комнате, вертя в воздухе перья. Фумикаге даже испугался.       — Кейго, всё в порядке?       — Да, подожди немного. Так... Если... Но... Хм, ладно. Окей!       — Да что такое-то? – не выдержал Цукуёми.       — Я знаю, что делать! – золотые глаза Ястреба светились уверенностью, а экс-стажёр понял, что добром это не кончится. – Я буду снизу!