Дама Червей

Кем быть сложнеее всего? Очевидно, сложнее всего быть человеком. Человеком искренним и честным. — Сложнее всего быть девушкой, — говорила Коё, вспоминая свою жизнь и наблюдая за ней настоящей. — Девушкой быть сложнее, — повторяла Эйми Гин. И Озаки Коё, и Эйми Ямада знали об этом на личном опыте. Коё говорила, что женщина должна понимать и хотела любить; Эйми — что понимать должны их, а любить боялась. И вот разница в них: Коё уважали, а Эйми опасались. Забавный парадокс. Но, говоря откровенно, они всегда понимали и всё видели: каждую неуверенность, каждый маленький страх, — и старались помочь и поддержать. Так, чтобы никто не узнал и не понял. А сами сдерживали собственные чувства, снова и снова переживали моменты прошлого, чтобы однажды побороть все страхи. Коё повторяла: «Цветок, родившийся во тьме, во тьме лишь выжить может». Просто потому что знала, что значит тянуться к свету. Эйми тоже не могла забыть. И не бросала тех, кто был похож на неё. И… платила за это из раза в раз. Всё больше и больше, и больше. Так, что под конец уже не хватало сил. Они не оставались одни, но руку помощи им протягивали, пожалуй, из жалости. От этого становилось только больнее. Может быть поэтому Коё и Эйми делали всё, чтобы люди вокруг гнали прочь мысли о них. Отгораживались каменными стенами и старались не подпустить к себе никого. Жить так было куда проще. Оставалось доверять друг другу и друг друга ценить. Играть свои роли, вопреки всем устоям. И пытаться поймать понимающий взгляд… — Озаки-сан, а если…? — спрашивала маленькая, только попавшая в Мафию Эйми после очередного «сеанса обучения» — выбивания из неё способности, проще говоря. — Молчи! — почти шипела юная Озаки, пряча её от глаз окружающих. — Эйми… — начинала было Коё много лет спустя, уже после смерти Мори Огая. — Нет! — шептала Ямада и качала головой. И воздухе висело такое необходимое, но так и не сказанное никем «понимаю». В начале обеих не принимали всерьёз, буквально заставляя бороться за своё, идти по головам как в Мафии, так и по жизни. Никто не верил в их мечты, над ними смеялись. Так зло и безжалостно, что обе девушки в своё время чувствовали себя беспомощными и бессильными. Их ломали, собирали и вновь бросали, ожидая подъёма. Но кости человека становятся крепче после перелома. А вот сердце — нет. Оно рвётся до тех пор, пока однажды не исчезает. Теперь им оставалось только смотреть на этих глупцов свысока. С тех высот, на которые они сами поднялись. Они были разными снаружи, но до боли похожими изнутри. Коё — яркая, запоминающаяся и привыкшая не лезть не в своё дело. И скрытная Эйми, которую можно не заметить в тёмной комнате. Только вот смотрели они одинаково бесстрашно… И делали для своей организации всё и даже больше. Коё вовремя поднимала и опускала занавес, появляясь и исчезая на сцене волшебным помощником или страшным врагом. Эйми, принимая свои женственные образы, отправлялась на задания, прожигала себя на сцене и в каждой строчке написанной или сказанной делилась своим. Обе берегли ту крошечную надежду на счастье. И каждая убеждала себя, что знающие любовь поймут и простят. Поймут… Только не те, кто их окружает.

***

— Теперь что? — как-то даже растерянно спросила Коё, осматривая Эйми с ног до головы. Девушка по возможности поднялась на кровати и даже спустила ногу вниз. Всё же при Коё лижнем лежать было совсем уж неприлично. — Во всяком случае, не выдавать своё волнение. И, уж точно, со мной не контактировать. Эйми улыбнулась тепло-тепло, и Коё даже удивилась куда же делась та нерушимая стена, которую Ямада так упорно строила все эти годы. Где то бездушное создание? Или такой Эйми Ямады никогда и не существовало? «Кажется, она сама её разрушила». — Вы огорчены или недовольны, Озаки-сан? Если второе, я постараюсь исчезнуть как можно быстрее - в гневе вас я боюсь даже больше, чем Дазая. Коё вдруг почувствовала как внутри что-то оборвалось и в каком-то непонятном ей самой порыве быстро прошептала: — Ты хорошая девочка, ты ещё можешь быть счастливой. Но если перестанешь верить, жизнь станет настоящим кошмаром. Эйми кивнула. «Я давно ни во что не верю. Не от чего меня спасать. Не от кого…» — Дазай уничтожит всех, кто встанет у него на пути. Где же моё счастье, Озаки-сан, если выбрать чью-то сторону я не могу? Если Дазай умрёт, я умру вместе с ним. Я люблю его, Озаки-сан. Если он убьёт кого-то из вас, я не прощу себя. Что же мне делать? Что делать?