***
Молча раскачиваясь на стуле в собственной полупустой комнате, Роман думал о том, когда же в его жизни все пошло не так? Да, за эти два года, прошедшие с неимоверной скоростью, он вполне сумел осознать и даже понять, что сделал не так, а точнее, чего вообще не должен был делать и корил себя за собственную глупость и излишний нарциссизм. Оказывается, даже у конченных подонков, порою, бывает совесть. И, наверное, только поэтому сейчас он не пытался в очередной раз вдребезги разругаться с девушкой, также молча сидящей на подоконнике и смотрящей за всем происходившим на улице, а происходило для них, как для бывших жителей излишне тёплого российского города, многое... Как минимум там шёл самый настоящий снег, который не стремился расстаять в первые же секунды своей "жизни" на земле, превращаясь в мерзкую, мокрую лужу. Наконец, устав от импровизированной игры в "молчанку", Рома, тяжело вздохнув, встал с места и направился к голубовласой, которая, в свою очередь, даже не попыталась обернуться. Излишне самоуверенная. Дерзкая, но в тоже время по-прежнему ранимая. Да, со временем, Михайленко сумел понять, что такая Арина нравилась ему намного больше старой, вот только оставалось одно единственное "но", которое, как ни крути он уже никогда не смог бы отбросить в сторону, обойти мимо. Она была безнадёжно сломана, разбита, будто фарфоровая кукла, небрежно сброшенная с десятого этажа... Её жизнь теперь держалась на тонких ниточках ненависти, обиды и душевной боли... и все это, увы, она испытывала только к нему... Хотя, имел ли он право сейчас сожалеть об этом? Он же сам её довел! Сам поиздевался, поиграв над чувствами, а после... так жестоко бросил... разбил и... Сломал... Он сам сломал её... И единственное, что теперь оставалось ему, чтобы хоть немного улучшить их взаимоотношения, хотя бы до минимума, хотя бы для того, чтобы добиться общих целей, наверное, насколько только возможно... принести ей свои... извинения? Склониться перед ней на колени и долго вымаливать у неё лишь самую долю прощения... Добиться хотя бы перемирия... — Арин, я понимаю, что, возможно, сейчас ты полностью проигнорируешь мои слова, если вообще попытаешься хотя бы услышать, но... Я так больше не могу... За эти года жизни бок о бок, я о многом успел подумать и... ты была едва ли не самой главной темой для моих размышлений... И знаешь, вспоминая обо всем, что я успел наговорить тебе за все это время, за все, что я успел сделать с тобой... – на мгновение замолчав, Рома все же поднял взгляд с пола и посмотрел прямо на девушку, на мгновение обомлев, но нет не от страха, а лишь от ее абсолютно безразличных глаз, смотрящих теперь прямо в его... И он готов был продолжить даже с таким условием... смотря друг другу прямо в душу. – Ты можешь не верить мне и дальше, и, с какой-то стороны даже будешь права, но... Мне искренне стыдно за то, как я поступил с тобой в нашей прошлой жизни... как обращался с тобой до сегодняшнего дня, и сегодня в том числе... Я просто хочу, чтобы ты знала, что... Я всегда буду на твоей стороне: чтобы ни произошло, какая бы трудность или самая рисковая ситуация приключилась на нашем пути – я пойду вперёд... Я действительно готов положить свою жизнь, взамен твоей ради нашего общего дела... ради тебя... потому что понимаю, что только так смогу искупить хотя бы самую малейшую долю всей той боли, что причинил тебе... потому что так будет правильно... Досказав последнее, парень замолк, чувствуя, как дыхание, раннее не тревожившее его, сперло так, будто воздуха в лёгких не было как минимум дня три, а сам он лежал где-то в жаркой пустыне, наглухо застеленный песком. Он не знал, что она ответит, но был точно уверен, в том, что чтобы она сейчас не сказала, то точно будет права. А она готова была сказать многое, но, почему-то, ограничилась всего одним вопросом: — И как же, по-твоему, я должна отреагировать на подобное? – наконец спустившись с подоконника и встав прямо напротив Романа, спросила Арина, все также не меняя взгляда. Парень на мгновение растерялся, но собравшись вновь, слегка отвел взгляд и чуть запинаясь, ответил: — Это... Это не должно меня касаться... Во всем, чтобы сейчас обо мне ты не сказала – будешь права. Мне останется лишь принять это... — И даже не будешь спорить как обычно? — Ни разу. — Ну что ж... Я понимаю, чего ты хотел добиться от меня такими пафосными речами, вот только, думаю, ты и без меня в курсе, что тебе мне таких слов говорить не стоит... особенно мне... И дело не в том, что они меня не тронет – нет-нет, они действительно затронули меня до глубины души, ведь это то, что я надеялась услышать от тебя ещё в самом начале нашего знакомства здесь... Все дело в том, что они никогда не были актуальными... Будем честными – я никогда тебя не прощу. Чтобы ни произошло, как бы ты меня не защитил и что бы не сделал – ты навсегда останешься номером один в списке самых мерзких людей в моей жизни, заметь, ты обогнал даже мою любимую матушку, хоть чем-то можешь гордиться... Но вот в общении здесь и сейчас ты ещё можешь что-то сделать – остаться друзьями уж точно не вариант, но насчёт союзников или напарников – все могло бы быть... Так что теперь только тебе решать, какими ты хочешь видеть наши дальнейшие взаимоотношения и работу в виде коллег. С этими словами Соколовская уже было направилась в сторону выхода из комнаты, как вдруг была резко остановлена чужой рукой, неожиданно схватившией её запястье. Рома явно желал закончить этот разговор, не оставляя его "на потом", а потому, не теряя ни минуты, быстро протараторил: — Давай заключим перемирие. — И как же ты себе его представляешь? — Я точно не могу сказать, но, возможно... Мы могли бы больше не ссориться из-за каждой мелочи и... я всегда, как и обещал, буду стараться поддерживать тебя во всем, даже в самую трудную минуту... И если не сдержу собственных слов, то, пожалуйста, убей меня... – склонив голову, парень все же присел на колени перед шокированной девушкой и добавил, – ...просто больше я не смогу так жить... Я действительно был и остаюсь гребанным мудаком без чувств, но теперь у этого мудака появилась совесть и... она помогла осознать ему многое... понять многое... — Ну раз уж ты так просишь... – задумавшись, ухмыльнулась Соколовская, а после сделала шаг по направлению к коридору, давая бывшему парню подняться с колен. – Хорошо, перемирие, так перемирие... Только прошу, давай без излишних сцен... А после скрылась по направлению к кухне, не зная, что своими словами поселила в сердце самого ужасного человека во всех мирах и вселённых надежду, которую теперь уже вряд ли кто-то смог бы разрушить...***
Стоя около окна и наблюдая за запускаемыми Дейдарой на улице салютами, Азарина мысленно прощалась со старой жизни, потому что понимала, что после всех пережитых ими трех годах затишья совершенно точно последует новый этап в их судьбах и каким он будет – оставалось лишь гадать. Ведь сценарий истории продолжал оставаться лишь сценарием... вот только они с Ромой никогда не являлись его частью и вряд ли могли расчитывать на что-то большее, чем собственные силы...С Наступающим Новым 2024 годом!
Продолжение следует...