Прометей

Солнце безмятежно простирало лучи сквозь высокие арочные окна, заливая золотым полуденным светом пространство огромного зала. Тишина и порядок царили в пустом больничном покое. Стройные ряды кроватей, застеленных белоснежными покрывалами, стояли нетронутыми, без единой вмятинки — кроме одной. На ее высоких матрасах, среди простыней и подушек, уже почти месяц лежал Айнерин из Ильдостейна. Он очнулся от глубокого и тяжелого сна неделю назад, но ему до сих пор не разрешали вставать. Смутно он помнил, как стонал в забытье, а над ним кружились размытые фигуры, которые что-то бормотали и колдовали над его ногой. Кажется, пару раз его лица касались длинные темные волосы… Затем наступила черная пустота, которая постепенно светлела, а потом он проснулся. Каждое утро его посещал врач — высокий строгий мужчина в голубой униформе и круглых очках в тонкой оправе. В ответ на все вопросы он только прикладывал палец к губам и напоминал, что больному необходим полный покой. Он осматривал ногу, делал над ней несколько пассов руками и удовлетворенно кивал. Сколько еще ему предстояло лежать в больнице, Айнерин не знал, но чувствовал, что ему уже стало намного лучше. Здоровье шло на поправку. И сердце его переполнялось благодарностью к Владычице Агнии, своим последним решением спасшей его от верной гибели. Если бы не она, то Хранители наверняка бы «ликвидировали угрозу государству» без особых дальнейших разбирательств… На этой мысли он ежился и старался не думать о плохом. Он был жив, и это главное. Несколько раз в день приходили медсестры в светло-голубых платьях, такие же малоразговорчивые, как и врач. Они меняли белье и повязки, приносили еду и микстуры в стеклянных стаканах с ложечкой. Кормили здесь лучше, чем когда он был в заключении, но не намного — готовить в Ильдостейне явно не умели. Пища состояла в основном из пресного отварного мяса, жесткого соломенного хлеба и подобия кислого овощного рагу странного фиолетового оттенка. Наверняка полезно, но совершенно невкусно. Часто парень не мог доесть блюдо даже до половины. Теперь у него было полным-полно времени, чтобы поразмышлять наедине с собой. И наконец он мог разглядывать себя сколько угодно: напротив кровати, на противоположной стене между двух окон, висело огромное зеркало в бронзовой раме. В отражении помещалась вся кровать целиком. Поначалу Айнерину даже не верилось, что вот там, с той стороны, — он сам. Потеряв память, он напрочь забыл также и свою внешность. Оказалось, что на вид ему никак нельзя дать больше двадцати лет. Из зеркала на него смотрело скуластое мальчишечье лицо с упрямым подбородком с ямочкой без каких-либо признаков щетины. Русые волосы торчали непослушными вихрами, никак не желая укладываться в прическу. Широкие брови хмурились над синими глазами. Пожалуй, можно назвать симпатичным. Уж хоть в этом повезло. Воспоминания так и не вернулись, но процедура, проведенная Хранителями, оставила в нем след. Что-то начало принимать очертания в его голове, пока еще зыбкие и расплывчатые, но все же очертания. И он уже сам, без постороннего вмешательства, был уверен в том, что никогда в жизни не был в Ильдостейне. Фантазии о собственной крохотной пекарне на окраине Стейнстада разбились вдребезги. Айнерин дремал, когда послышался приближающийся шум, дверь зала распахнулась и внутрь вошли несколько человек в медицинской одежде, толкая перед собой каталку с лежащим на ней телом. Переложив больного на койку наискосок от Айнерина, они придали ему подобающее положение, поправили простыни и удалились. Парень с любопытством вытянулся на постели, пытаясь разглядеть нового соседа. Но тот был забинтован по самую макушку — оставались только прорези для глаз и рта — и лежал неподвижно. Тем не менее, юноша обрадовался неожиданному пополнению рядов тяжелораненых. Теперь ему было хотя бы не так одиноко. На следующий день после появления второго пациента произошло важное событие: врач наконец разрешил Айнерину вставать с постели. Сначала было тяжело. Голова кружилась, путались ослабевшие от долгого пребывания в лежачем положении ноги. Но еще через день он освоился и начал самостоятельно передвигаться по палате, держась за спинки кроватей. Первым делом он подошел к своему соседу, так и лежавшему без сознания все это время. Тот внешне не подавал признаков жизни, но, наклонившись над телом, Айнерин уловил слабое и редкое дыхание. Больше ничего понять не удалось. Дальше он проследовал до двери и подергал за ручку. Заперто. Айнерин подошел к окну и присел на низкий широкий подоконник. Снаружи был виден большой двор, поросший бурой травой, и каменная глухая стена высотой в три человеческих роста. Больничный покой находился примерно на третьем-четвертом этаже. За стеной, на сколько хватало глаз, простиралась панорама Стейнстада: бесконечные нагромождения крыш и серых скальных блоков. Справа он уловил легкое мерцание и, придвинувшись ближе к стеклу, увидел Стейнстадский замок и Вечный Огонь. Теперь подоконник стал его любимым местом. Он сидел на нем по утрам и вечерам, когда солнце не так палило, и смотрел вдаль. Но чаще всего его взгляд приковывал Вечный Огонь. Частенько он засиживался даже до полуночи, не в силах оторваться от полыхающего костра на вершине башни. Пламя действительно обладало какой-то магнетической притягательностью. Однажды ночью парень проснулся от неприятного ощущения близости чего-то постороннего. Где-то рядом раздавались громкие сипы, будто кто-то дышал через силу. Открыв глаза, он увидел стоящую в ногах постели жуткую высокую фигуру, освещаемую сзади падающим из окна лунным светом. Она была похожа на ожившую мумию: у нее не было волос и лица, а отовсюду свисали какие-то лохмотья. Мумия вцепилась в спинку кровати крючковатыми пальцами и прохрипела: — Где я? Айнерина будто подтолкнуло изнутри. Он подскочил, как распрямившаяся пружина, и, даже толком не осознавая, что делает, зарядил мумии кулаком прямо в предполагаемый нос. Мумия охнула и села на пол. Айнерин спрыгнул с кровати и испуганно ойкнул: постель напротив была смята и пуста, а на полу, закрывшись руками, сидел его перебинтованный сосед. Похоже, ему внезапно стало лучше, он очнулся и начал бродить посреди ночи. — Кто ты и откуда? — спросил парень, присев на корточки рядом с пострадавшим. Оп, а вот и он сам уже задает этот вопрос… — Рен из Смолбрунна, — злобно пробурчала мумия. — Сам-то кто такой? — Айнерин из Ильдостейна, — впервые он назвался собственным именем. Он даже не представлял, до чего это может быть приятно. А еще и звучит круто, гордо так. Но Рен из Смолбрунна не разделил его восторга. — Что за дурацкое имя? — фыркнул он. — Ты что, подкидыш? Придурок, ты мне нос чуть не сломал! — А нечего подкрадываться к спящему, если не хочешь в рыло! — вскипел тот. На самом деле в глубине души он был доволен, что так ловко уделал Рена. Он сам не ожидал от себя таких рефлексов и хорошо поставленного удара. И это после месяца на больничной койке! А вдруг в прошлом он был воином? Рен потер переносицу и огляделся. — Похоже на Стейнстадский госпиталь, — заметил он. — Давно я тут? — Пять дней, — ответил Айнерин. — Я думал, ты пролежишь дольше. — На мне как на собаке заживает, — бросил Рен и поднялся на ноги. Действительно, для человека, только что пришедшего в сознание и сразу после этого получившего по носу, он вел себя очень бодро. Он ухватился за край бинта и начал разматывать свой марлевый кокон. — Ты уверен, что их уже можно снимать? — опасливо спросил Айнерин. Рен ничего не ответил. Он содрал бинты с головы и помотал ей, высвободив длинные, до плеч, волосы. Затем уверенно распустил повязку до самого пояса. В полумраке было видно, что он тоже молодой парень, притом атлетически сложенный, с мощными плечами, сильными грудными мышцами и объемными бицепсами. Похоже, то, что он пропустил удар, было чистой случайностью. В своей лучшей форме он наверняка был искусным бойцом и опасным соперником. Рен вернулся к своему месту, присел на кровать и отпил глоток воды из стакана, стоявшего на тумбочке. — А ты… тоже потерял память? — неуверенно поинтересовался Айнерин и тоже вернулся в постель. — С чего бы это? — Тогда почему ты здесь? — Само собой — потому что мне не смогли помочь в Трокене, болван. — А что там случилось? Рен удивленно повернул голову в его сторону: — Странный вопрос. Я думал, об этом наслышаны достаточно. — Я очень давно лежу в больнице, — виновато признался Айнерин, — и не знаю, что происходит снаружи. Рен вздохнул. — Получается, где-то две недели назад произошла стычка под Малеуном, — мрачно сказал он. — Йернманы применили на нас свое новое оружие, типа световой мины. Не убивает сразу насмерть, но ослепляет, оглушает и парализует со временем. В отряде не было сенсора, и мы не смогли вовремя распознать опасность. Я первым на нее нарвался, остальным повезло больше. Когда я вернулся в лагерь, то уже почти не чувствовал ног. Хейлеры бились без толку три дня кряду, и меня по итогу отправили в Трокен. К этому моменту я еле дышал. Помню только, как меня привезли в санчасть — а дальше темнота. Видимо, и в Трокене не справились. Сюда, в этот госпиталь, так просто не попадают. Он предназначен только для магического лечения самых тяжелых случаев. Айнерин слушал его с жадным вниманием, по крупицам впитывая информацию. Так вот они какие, йернманы… Он украдкой потрогал правую ногу, которую теперь украшал длинный узкий шрам — медикам удалось залечить рану полностью, но рубец остался и все еще иногда побаливал. — Ты и раньше бывал здесь? — спросил он. — Один раз, — коротко ответил Рен и резко замолчал. Видимо, это была не самая приятная для него тема. Айнерин вежливо выждал несколько минут, затем открыл было рот, чтобы наконец рассказать и о себе, но услышал громкий храп. Контуженный сосед уже спал как ни в чем не бывало. На следующее утро врач пришел к ним обоим. Рен демонстрировал несвойственную больному бодрость: размахивал руками, приседал, играл мышцами и вообще всячески доказывал, что он полностью здоров и залеживаться здесь дольше не намерен. — У меня нет времени прохлаждаться по госпиталям. Меня ждут мои люди, — твердил он. — Выпустите меня немедленно! — Выпустить вас прямо сейчас невозможно, господин лейтенант, — строго ответил врач и поправил воротничок форменной рубашки. — Ваш организм все еще подвержен влиянию негативных эффектов. Как только вы будете полностью излечены, вас безотлагательно выпишут. Такой молодой, а уже лейтенант? Айнерин смотрел на Рена со своей кровати со смешанным чувством восхищения и зависти. При дневном свете Рен из Смолбрунна оказался его ровесником, к тому же очень красивым парнем. Прямые темно-каштановые волосы обрамляли его бледное, благородно-утонченное лицо, а в светло-серых глазах читалась воинственная решимость. Просто идеальный образец настоящего солдата. Раздался стук, а затем в приоткрытую дверь робко просунулась знакомая рыжая голова. Ройда? — Прошу прощения… Мне разрешили посещение Айнерина из Ильдостейна… — начала девушка, оглядывая помещение, и вдруг ахнула. — Рен?! Она вбежала в палату и остановилась в проходе между кроватями, взволнованно переводя взгляд между двумя парнями. Рен мгновенно подскочил к ней, совершенно забыв, что находится на врачебном осмотре. — Ройда! — воскликнул он. — Девочка моя! — и крепко стиснул ее в объятиях. — Задушишь, — Ройда слегка смутилась. Она высвободилась из рук Рена, но продолжала смотреть на него с радостью. — Не ожидала увидеть тебя здесь. И тем более я счастлива знать, что ты жив. — Господин лейтенант, прошу вас занять свое место, — повысил голос врач. — Кто дал вам разрешение входить сюда, госпожа? — Мое посещение дозволено Советом Двенадцати, — ответила Ройда. — Если разрешите, я подожду окончания вашего визита. Услышав про Совет Двенадцати, врач сразу засуетился. — Я уже собираюсь уходить, — заявил он. — Господин лейтенант, я обговорю вашу выписку с руководством. Тем не менее, лично мое мнение — вам рано вставать с постели. Поэтому ложитесь обратно, пожалуйста. Когда медик вышел, Рен снова забрался под одеяло, а Ройда присела на стул так, чтобы видеть обоих юношей. — Я рада видеть тебя в добром здравии, Айни, — обратилась она ко все это время таращившемуся в немом изумлении Айнерину. — И тебя, Рен. Вижу, вы оба пошли на поправку. — Я думал, ты пришла ко мне, а не к нему, — недовольно пробурчал Рен. — Откуда ты знаешь этого сельского пентюха? — Нет, откуда ты знаешь этого армейского чурбана? — возмутился Айнерин. Его почему-то каждый раз задевало, когда Рен мимоходом отвешивал в его сторону нелестные прозвища. Подумаешь, получил в сопелку! Сам виноват! Ройда не смогла сдержать улыбки. — Рен и я — друзья с детства, — объяснила она. — Мы выросли вместе и вместе поступили на службу в Стейнстаде, но, увы, уже больше года видимся все реже и реже. Рена то и дело кидают в разведку, а меня после окончания академии отправили стажироваться в лагерь на север — там мы с тобой и встретились. Я даже не знала, что ты был ранен, Рен, — изменившись в лице, повернулась она к лейтенанту. — Во имя Огня, как же повезло… — Все в порядке, — беззаботно ответил Рен. — Так, царапинка! Ты же знаешь, мне всегда удается выбираться сухим из воды. Как по-другому, Ройда? Ведь я должен возвращаться к тебе живым и здоровым. Его тон был совсем не похож на вчерашний серьезный монолог, в котором он рассказывал Айнерину про столкновение с йернманами. Неужели он настолько не хотел огорчать девушку, что решил скрыть от нее даже такое опасное происшествие? Ройда вздохнула с облегчением. — Когда тебя выпишут, побудешь немного в Стейнстаде? По лицу Рена пробежала легкая тень. — Не знаю, — наконец сказал он. — Посмотрим, что решит командование. Пользуясь случаем, Айнерин решил немного прояснить ситуацию. — Раз уж ты пришла, то расскажи, что будет со мной, — попросил он. — Когда меня выпустят отсюда? Что будет дальше? Уж теперь, когда все убедились, что я не враг Ильдостейна, меня не будут водить под конвоем? — Ты так и не обрел память? — обеспокоенно спросила Ройда. Айнерин отрицательно мотнул головой: — Иногда будто бы что-то возвращается, но буквально на мгновение. Я даже не успеваю осознать это. — Враг? — непонимающе переспросил Рен. — Да кто он вообще такой? — О, это надолго, — протянула Ройда. — Но так как времени у нас достаточно, то я расскажу… Вдвоем они рассказали Рену, перебивая и дополняя друг друга, всю историю их знакомства, начиная со степи у йернарканских границ и заканчивая Советом Хранителей в Вергерате. Глаза лейтенанта все ширились и ширились, он недоверчиво качал головой и дергал бровями. — И вот с тех пор я здесь, — закончил рассказ Айнерин. — Слава Владычице, я здоров, но по-прежнему нахожусь в абсолютном неведении. — Да уж, — наконец выдавил из себя Рен. — Шпион Йернаркана… «Сила, сокрытая во Тьме»… Имя, данное самой Верховной Жрицей… Звучит, как полная бредятина. История, достойная того, чтобы ее показали в Стейнстадском амфитеатре. Цирк, да и только! Что теперь будешь делать, Айнерин из Ильдостейна? — Не имею ни малейшего понятия. Я ведь чужой здесь и ничего не знаю. Может, подскажешь, чем я мог бы заняться? — Это не моя забота, — задрал нос Рен. — С чего это я должен тебе помогать? — Не беспокойся, Айни, — мягко сказала Ройда. — Я постараюсь что-нибудь придумать. По крайней мере, ходят слухи, что ты представляешь для Владычицы особый интерес. — Обо мне ходят слухи? Я польщен. — А то! Весь Стейнстад жужжит об этом целый месяц. Ведь то, что произошло в Вергерате — неслыханно. Никогда еще не случалось такого, чтобы Хранители не смогли просканировать и опознать человека. Честно говоря, я и сама не ожидала подобного… Она понизила голос и продолжила, будто опасаясь, что ее могут услышать посторонние: — Похоже, что Агния тоже не смогла извлечь из тебя информацию. И это не даст ей покоя до тех пор, пока она не разгадает твой секрет. — Но у меня нет никаких секретов… — Тем лучше для тебя, — заметил Рен. — Шпионов здесь никто не жалует. Особенно йернарканских. — Хватит звать меня шпионом, — снова завелся Айнерин. — У вас всех массовая паранойя на фоне военных действий! Рен и Ройда переглянулись. — Нет никакой войны, — грустно сказала девушка. — По крайней мере, пока. Айнерин опешил. — Как это? Я был уверен… — Война с Йернарканом все еще официально не объявлена, — пояснил Рен. — Ни одна из сторон не хочет делать этот шаг первым. — Но они же нападают? — Все происходит на нейтральной территории, непосредственно на Ильдостейн никто не нападает. Ну и мы тоже… не атакуем их в открытую. Несмотря на то, что формально между нами мирный договор, в последнее время столкновения стали происходить все чаще. Границы укрепили, войска перебросили на юг. Но противостоять Йернаркану и опознавать их лазутчиков становится все сложнее, так как йернманы постоянно технически совершенствуются. К сожалению, мы до сих пор так и не можем понять, как работает их оружие. Если бы мы больше знали о них, то сумели бы эффективнее им противостоять. — Таинственный и опасный противник, о котором почти ничего не известно… Так что же, получается, йернманы сильнее? Почему они тогда до сих пор не завоевали Ильдостейн? — Как у тебя язык поворачивается произносить подобное?! — разъярился Рен. — Потому что народ Ильдостейна будет сражаться до последней капли крови, вот почему! Потому что я, Рен из Смолбрунна, стою на защите отчизны, и никто не посмеет посягнуть на нее, пока я жив! — Тише, тише, Рен, не забывай, что он нездешний, — успокоила его Ройда. — Все непросто, Айни. Кое-что о йернманах мы знаем и применяем наши знания вполне успешно. Пока у нас есть магия, мы можем сдерживать их. К тому же мы не одни во Внутреннем мире; есть и те, кто отвлекает их внимание на себя. Сила Йернаркана не безгранична. Можно сказать, что мы равны… но это равенство дается нам очень дорого. — Йернаркан воюет и с другими? А что такое Внутренний мир? — Ты как маленький ребенок, — раздраженно сказал лейтенант. — Внутренний мир — альянс пяти государств нашего региона: Ильдостейна, Йернаркана, Ведетт Фолда, Шагмара и Скогхейма. Так было решено еще в незапамятные времена, когда все страны жили в дружбе и согласии. Правда, как ты видишь, последние сто лет этот альянс трещит по швам и скоро рухнет. — Получается, если есть Внутренний мир, то должен быть и Внешний? — Внутренний мир окружен кольцом высоких гор. За ними располагается Внешний мир, — сказала Ройда, и взгляд ее подернулся мечтательной дымкой. — Через перевалы по торговым трактам к нам приходят иноземные торговцы, пересекают Внутренний мир насквозь и снова уходят. Но из наших снаружи бывали лишь единицы. Рассказывают, что землю там покрывает мягкая зеленая трава, повсюду цветут удивительные цветы, деревья приносят сочные плоды круглый год, а за большой пустыней раскинулось огромное синее озеро, называемое океаном, по которому плавают корабли… — Наша реальность здесь, в Ильдостейне, Ройда, — твердо сказал Рен. — И в наших силах превратить бесплодные земли в цветущий сад. Ради этого мы и живем, разве не так? Патриотизм молодого лейтенанта одновременно забавлял и нравился Айнерину. Он все больше начинал проникаться уважением к Рену, который был готов без размышлений кинуться грудью на защиту своей родины. Ему хотелось расспрашивать своих новых знакомых обо всем на свете, но Ройда поднялась со стула. — Мне пора. Мое время истекло, — сказала она, указывая на дверной проем, в котором виднелась фигура почтительно ожидающей медсестры. — Айни, я обязательно приду еще раз, как только смогу. Совет разрешил мне посещать тебя ежедневно. Рен, выздоравливай скорее. И не обижай Айнерина. Он не виноват в том, что потерял память. Когда дверь за волшебницей захлопнулась, Айнерин заложил руки за голову и вытянулся на кровати. Его переполняли эмоции. Тайная война с йернманами, альянс государств, горы и океан за пустыней — все это было жутко загадочно и интересно. Он твердо нацелился выпытать у Рена что-нибудь еще об окружающем мире, но не успел даже пискнуть, как внезапно рядом упало что-то тяжелое, а горло сдавила стальная хватка. Лейтенант навис над ним, в два прыжка перемахнув расстояние от своей кровати, и сжал его шею. Его глаза горели как угли. — Если тронешь ее хоть пальцем, Айнерин из Ильдостейна, я убью тебя, — сказал он тихо, наконец отпустив задыхающегося парня. Тот отчаянно кашлял и пытался отползти в сторону. — Ройда из Смолбрунна принадлежит мне.