Пусть никто не спит!

      В новой раздевалке все еще пахнет резиной, краской и деревом. Предтренировочный процесс проходит неспешно, практически рутинно. В дальнем углу помещения Раэлль залезает в свой хоккейный комбинезон, попутно рассказывая подругам о внезапной встрече со вчерашней незнакомкой.       – И что же ты сделала!? – спрашивает Талли. Каждая клеточка её тела излучает детское любопытство и нетерпение.       – Ничего, – нехотя признает Раэлль, – я ушла. Незаметно.       – Попросту говоря, ты сбежала, – вставляет Эбигейл с ухмылкой. – Кто бы мог подумать, что Раэлль-я-с-легкостью-бросаюсь-под-шайбы-Коллар испугается поговорить с какой-то девчонкой.       – Я не испугалась, – оправдывается блондинка. – Просто… подумала, что момент неподходящий, у них была тренировка.       – И что же тебе помешало поговорить с ней после тренировки?       Беллвезер. Бьет точно в цель. Как всегда.       – Я не знаю.       Раэлль правда не может понять, почему это так сложно. Несомненно, абсурдность и неожиданность всей ситуации выбивает из колеи, но ведь в том, чтобы подойти и извиниться, нет ничего такого. Это правильное и взрослое решение.       Потому что ты действительно боишься, робко говорит ей внутренний голос. Ты боишься быть отвергнутой. Даже после извинений.       Девушка приказывает своему внутреннему голосу заткнуться.       – Боже, я ничего не знаю, – тяжелый вздох. – Ни кто она, ни как её зовут…       – А вот это не проблема! – уверенно говорит Талли и начинает загибать пальцы. – Брюнетка с, и здесь я цитирую, глазами цвета сапфира, невысокая, занимается танцами на льду. Вполне себе описание. Уверена, что смогу с этим работать.       – Ты серьезно? – недоверчиво спрашивает Раэлль.       – Абсолютно. Дай мне тридцать минут после тренировки, и я смогу назвать тебе ее имя.       Раэлль кивает, хотя ее все еще одолевают сомнения.       – Это все здорово, – произносит Эбигейл немного раздраженно, – но давайте отложим ваше маленькое расследование. У нас лед, и Анакостия будет в бешенстве, если мы…       Она не успевает договорить фразу, потому что Анакостия Квотермейн собственной персоной входит в раздевалку. Как всегда собранная и выправленная, она окидывает всех девушек строгим взглядом.       – Дамы! – начинает тренер, чуть повысив голос. – Наш лед через несколько минут. Почему вы все еще здесь!?       Раздается хор нестройных извинений, и хоккеистки в полном обмундировании одна за другой начинают покидать раздевалку.       – Я понимаю, что сезон еще не начался, – продолжает Анакостия, – но это не значит, что вы должны относиться к тренировкам менее ответственно. Это ясно!?       Тон тренера не внушает ничего хорошего, и Раэлль в спешке пытается натянуть свои гетры, а вместе с тем и оставшиеся части экипировки.       Эти хаотичные мельтешения не остаются незамеченными.       – Коллар!       Черт.       – Почему ты все еще не на коньках!?       – Извините, тренер, я была немного занята…       – Разговорами с Крейвен и Беллвезер, я полагаю.       Талли и Эбигейл, полностью облаченные и с клюшками наперевес, перекидываются многозначительными взглядами.       Да, им разговоры собраться не помешали.       – Для человека, который метит в первое звено, ты чрезвычайно халатно относишься к своим обязанностям, – произносит Анакостия сурово, но в ее словах проскальзывает что-то очень похожее на сожаление. – Если через две минуты я не увижу тебя на льду, то ты будешь полировать скамейку запасных до конца сезона. Это мое последнее предупреждение.       Раэлль знает, что это неправда, но ускоряется.       Тренировка проходит в стандартном режиме. Раэлль пытается раствориться в этом процессе без остатка. Никаких посторонних мыслей. Только скрежетание льда под коньками, стук клюшки и скорость. Кажется, для Раэлль нет ничего естественнее. Толчок. Прокат. Толчок. Прокат. Просто, как дышать.       Свисток.       – Ведение шайбы в парах с передачей, обыгрываем вратарей! – командует Анакостия.       По негласному соглашению Раэлль встает в пару с Эбигейл. Они выполняют упражнение, чистая передача, удар, шайба в воротах.       Но Анакостия недовольна.       – Коллар! – кричит она. – Что ты возишься!?       – Да что не так!? Мы же забили!       – С такой скоростью и моя бабушка бы забила! Почему такая медленная передача!? Если так пойдет дальше, то ты у меня пойдешь в фигурное катание исполнять пируэты, у них там как раз новый набор!       Раэлль слышит заливистый смех Эбигейл.       Ха-ха, как иронично. Уже добейте меня.       Блондинка пытается прожечь взглядом спину подруги.       – Что, шутка настолько смешная, Беллвезер? – спрашивает Анакостия строго.       – Простите, тренер, – отвечает Эбигейл, с трудом справляясь с остатками смеха.       – Беллз, заткнись, – бросает Раэлль и проезжает мимо.       Конец тренировки проходит без происшествий. Раэлль даже реабилитирует себя во время игры, забив шайбу с чрезвычайно неудобного угла.       Девушка может поклясться, что видит, как Анакостия удовлетворительно кивает и делает несколько заметок в своей записной книжке. ***       – Коллар, ну хватит дуться, – произносит Эбигейл, когда они сидят в кофейне рядом с ледовой ареной. – Я все равно не буду за это извиняться.       Раэлль не обращает на нее внимания. Её мысли витают совершенно в другом месте. После тренировки Талли и след простыл.       – Как ты думаешь, – обеспокоенно спрашивает блондинка, – она может сделать что-то… безрассудное?       – Кто?       – Талли!       – Ничего такого она не сделает, перестань действовать мне на нервы и не паникуй.       Проще сказать, чем сделать. Раэлль то и дело посматривает на входную дверь кофейни.       Сколько ей понадобится, тридцать минут?       Все сотрясается, когда запыхавшаяся, но довольная Талли вбегает в заведение. Она плюхается на место перед Раэлль, ее глаза лихорадочно блестят, на лице – широчайшая улыбка. Подруги смотрят на нее выжидающе.       Драматичная пауза прерывается хихиканьем.       – Сцилла Рамсхорн, – торжественно объявляет Талли и подает Раэлль свой смартфон.       На экране устройства фотография девушки в элегантном темно-синем платье. Вся святящаяся от счастья, она стоит на пьедестале почета, самозабвенно салютуя в объектив фотокамеры, на её груди гордо весит золотая медаль.       Раэлль всматривается в знакомые черты лица. Тот же уверенный взгляд, тот же насмешливый изгиб губ, тот же прямой нос и те же родинки на бледной коже. Здесь девушка выглядит младше, но без сомнений это она.       Это она.       – Сцилла, – произносит Раэлль медленно, как бы запоминая звук этого имени.       – Что за имечко такое странное? – спрашивает Эбигейл бесцеремонно.       – Греческое, я думаю, – протягивает Талли. – Но насколько мне известно, она не из Греции, а из Швеции. Переехала в Штаты еще в детстве. И жила в Бостоне, пока месяц назад не перебралась в наш замечательный Форт-Салем. Занимается спортивными танцами на льду, но мы уже это и так знаем.       Талли забирает смартфон из рук Раэлль и начинает что-то хаотично в нем искать.       – Она довольно долго каталась в паре с парнем по имени Портер Типпет. Конкретно про него я ничего не знаю. Но у них обширный послужной список. Были чемпионами США среди юниоров. Первое место на региональных и второе место на секционных соревнованиях в «старшем» разряде. Одни из фаворитов. Два года назад должны были снова выступать на чемпионате страны, но из-за травмы этого чувака Портера снялись с соревнований в последний момент. Но вообще там какая-то мутная история. Я еще не совсем разобралась…       – И все это ты узнала за полчаса? – спрашивает Раэлль, пытаясь подобрать челюсть с пола. – Но как?       – Даже не знаю, что мне делать: восхищаться или бояться, – бормочет Эбигейл.       Улыбка Талли становится еще шире.       – Ох, да ладно вам, – весело говорит она. – Для нас это новости, но в среде фигуристов об этой девчонке судачат давным-давно. Я просто поболтала с нужными людьми. Остальную информацию нашла в интернете.       – И что же ты будешь делать со всей этой… информацией? – спрашивает Эбигейл, переводя взгляд с Талли на Раэлль.       Раэлль молчит.       Потому что все уже решено.       Окончательно разрушен призрачный образ.       Сцилла Рамсхорн не просто хорошенькая девушка, что одиноко сидит в полутусклом свете бара, но чемпионка, что блистает на льду в свете софитов.       К черту страх!       – Я все исправлю, – наконец говорит Раэлль, берет свою спортивную сумку и встает из-за стола. – Спасибо, Талли.       – Не за что, – проговаривает Талли недоуменно.       – Я вам потом напишу! – быстро бросает Раэлль и выбегает из кофейни, оставляя подруг в безмолвии.       – Ну, и что это было? – подает голос Эбигейл, нарушая тишину.       – Без понятия, Беллз, но, наверное, уже поздно рассказывать, что эта Сцилла племянница Сары Алдер? ***       На улице смеркается, когда Сцилла и Байрон покидают «Салем Арену».       – Никакого пилатеса по четвергам! – подает голос Байрон. – Тебе мало тренировок в выходные?       – Я просто думаю, что это может пойти нам на пользу, – отвечает Сцилла, пожимая плечами.       – Знаешь, что может пойти нам на пользу? Караоке! Ты, я и незабвенные хиты ABBA. Да, детка!       – Тебе бы только развлекаться, – со смехом укоряет его девушка.       – А иначе можно сойти с ума, – как-то серьезно произносит Байрон и замолкает.       Краем глаза он видит девушку, что кажется ему отдаленно знакомой. Она одиноко стоит у фонарного столба, сжимая в руках небольшой букет голубых ирисов.       Ну, конечно.       – Сцилла, – окликает Байрон партнершу, – я думаю, это к тебе.       Сцилла поднимает голову и замечает блондинку из бара. Лицо фигуристки вытягивается от удивления, а брови в смятении сходятся на переносице.       – Мне остаться? – тихо спрашивает Байрон.       Сцилла отрицательно качает головой.       – Хорошо, – говорит он также тихо и уходит.       Девушки остаются одни. Их взгляды встречаются. Небесная лазурь и океан.       – Как ты меня нашла? – спрашивает Сцилла, чтобы хоть как-то преодолеть смущение.       – Случайно, если честно. Пришла на тренировку и увидела, что ты катаешься, – говорит хоккеистка, кивая в сторону арены.       – Понятно.       Снова напряженная тишина.       Блондинка делает нерешительный шаг вперед, сокращая расстояние между ними. Еще шаг и еще один.       – Я здесь, чтобы извиниться, – начинает она и набирает в легкие побольше воздуха. – Вчера в баре я вела себя просто ужасно. Все эти глупые вещи, что я сказала… я не имела этого в виду, честно. Я по-дурацки шучу, когда нервничаю. И я нервничала вчера, потому что хотела тебе понравиться. И наболтала лишнего… и сейчас болтаю лишнее. Эм, я просто хочу сказать, что ни в коем случае не обесцениваю твой труд. Я прошу прощения, потому что мои слова тебя обидели. Поверь, это не намеренно. Я пойму, если ты не захочешь общаться, и все такое. Просто хотела тебе сказать, что мне очень жаль. Прости.       На сердце у Сциллы теплеет. Она не может найти в себе ни капли обиды или презрения.       В словах девушки не чувствуется фальши, к которой Сцилла так привыкла. Все её существо: от поджатых губ до дрожи в голосе – выражает искреннее сожаление.       – Все в порядке, – произносит Сцилла также искренне, – но спасибо за извинения.       Блондинка робко улыбается.       – Спасибо, что выслушала, – говорит она хрипло и протягивает Сцилле цветы. – Это тебе. Ирисы. Под цвет твоих глаз.       Сцилла чувствует, как её щеки наливаются ярким жгучим румянцем.       – Я думаю, что мы должны начать все сначала, – предлагает фигуристка, принимая цветы.       – Да?       – Да. Меня зовут Сцилла.       – Я Раэлль.