Come what may

— Иди-ка ко мне любимый. — Это ты мне, Фред? — Ну кому же ещё, дорогуша! Подойди. Он на лёгких тощих ножках подлетел ко мне, морща свой хорошенький ещё юный лобик, явно недоумевая, что пришло в мою голову на этот раз. Я тут же поймал его и, пока он ничего не успел сообразить, крепко ухватил его за плечи, медленно разворачивая спиной в левую сторону. Он зло взглянул на меня, когда мои руки скользнули по его острым бокам вниз к маленькой заднице. — Фред, — зло сощурившись, предупреждающе зарычал он. Сжимая ногтями крепкую округлость, и утыкаясь губами в мягкое ухо, я умоляюще зашептал: — Прошу, Родж, подыграй мне! Пожалуйста! Роджер окинул меня хмурым взглядом, что-то решая для себя, и тело его несмело расслабилось. Он закинул мне на плечи свои длинные руки, будто в медленном танце сместил меня на сто восемьдесят градусов и улыбнулся прямо мне в глаза уверенно, завлекающе, как, видимо, улыбался каждой своей женщине. Его зрачки на сотую долю секунды сфокусировались в полумраке левого угла, и лицо вдруг потеряло всю дерзость и собранность. — Что ты хотел, дорогой? — Просто хотел сказать, что люблю тебя. Роджер усмехнувшись мне в плечо и вытирая свой веснушчатый нос о рукав моей футболки, звучно прохрипел в пустоту: — Нет. Я тебя. — Нет я! — Я! Наши слова, казалось, были мячиками. Мы кидали их не друг другу. Но продолжали играть с азартом, с желанием победить. С желанием вызвать чувства. Я уже почти кричал, сжимая у шеи волосы Роджера, делая ему больно, он кричал мне в ответ, сверкая стеклянными непроливающимися слезами. — Ребят, вы смотрите, не убейте друг друга. От такой любви... — до омерзения тихий, до скрежета на зубах нежный голос улыбнулся из угла. — А тебе то что, Дики? — мой голос, зазвучав самой грубой нотой, вдруг будто обрезав тонкое пение колокольчиков в полях на ветру. Широко распахнутые внезапным непониманием глаза, на секунду затрепыхались ресницами, как испуганные бабочки, и затянулись мутным льдом неприязни и разочарования. И равнодушия. Моё горло сдавило. — Может ты будешь скучать по нам? — Роджер давно отпустив меня, сидел на диване с задремавшим Брайаном. — Не уверен, — почти в себя проговорил Дики, резко в пару движений смотав провода и уже стоя у порога спросил: — Я вам больше не нужен? Ослепляющей молнией наши взгляды с Роджером скрестились на мгновение. Нас словно коротнуло. Пот прошиб меня. Я неизвестно откуда достал сигарету. Вспыхнула красная точка и тут же обернулась серым дымом. Я вобрал его и наконец выдохнул слово: — Дики? — Ты чего опять начинаешь? — Роджер уже стоял рядом с Джоном, пытаясь выхватить у него из рук куртку. — Отпустите человека домой уже, — Брайан приподнялся с дивана, сонно почёсываясь, — и меня, если уж на то пошло. Я подошел к Джону, выдернул рукав его куртки из сжатых пальцев Роджера. — Ты придёшь завтра? — я с отчаянной надеждой смотрел на него. Мои внутренности скрутила печаль его уставших глаз, моё сердце ударилось колоколом о грудную стену. Его губы слегка искривившись, приоткрылись… — Конечно, придёт, — Брайан толкнул дверь, — и я приду, и ты придёшь и вон даже Роджер придёт. Может даже трезвый, — Брайан хохотнул. — Не смешно, Брай, — Роджер нахохлился. — Вот и я тебе всегда говорю: не смешно, Родж! — Брайан положил ладонь на спину Дики, — Ладно, пойдём, Джон. Когда дверь за ними захлопнулась, и их шаги растворились в тишине, Роджер уже стоял в глубине студии, опрокидывая в себя содержимое бутылки виски. — Что это было, Фредди?