Кто-то кроме меня

– Эй!.. – высокий мужчина в истёртой куртке явно не по сезону возмущённо крикнул Нике вслед что-то нелицеприятное. Сама Ника не обиделась на него – имеет право, это она нечаянно пробежалась по носам его ботинок. Извините. Сейчас есть дела поважнее. Девушка спешила за своей собственной путеводной звездой, вышитой толстыми нитками на воротнике пуховика незнакомки перед ней, и надеялась, что немилосердная толпа не не отнимет у неё этот шанс. Двери метро, поворот подземного перехода, ещё поворот... Промелькнули противоестественно сказочные витрины с колготками и ярким нижним бельём, ассортимент которых был знаком Нике слишком хорошо. Даже смешно, если честно. Знакомый запах кофе и разогретой в микроволновке выпечки коснулся ноздрей на каких-то пару секунд, затем – снова лишь влажный холод ноября. Надо спешить, нельзя терять крошечный красный логотип из виду. И она спешила, чеканя шаг в оттаявшей слякоти на ступенях. На улице уже давно стемнело, но это не мешало следовать давно знакомой дорогой, попутно бросая косые взгляды на каждый силуэт, выныривающий из мрака улиц. Десятки раз Ника была здесь, изучила каждое окно первых этажей домов, и всё равно до дрожи боялась обернуться и понять, что потеряла свой ориентир из виду. Наверное, если бы той девушке удалось скрыться, сама Ника в бессилии опустилась бы на колени, прямо в мёрзлую грязь, и зарыдала, не простив себе ошибки. К счастью, она, та, другая, послушно вышагивала по улице, не отклоняясь от маршрута. Остановилась, правда, чтобы заглянуть в магазин с поэтичным названием «Про укты» – так, по крайней мере, гласила доживающая свой век вывеска с подсветкой. Ника осталась стоять у дверей, чтобы не спугнуть её, и привычным движением достала из кармана пачку отвратительно пахнущих дешёвых сигарет. Нет, она не курила, но уже давно выработала эту шпионскую привычку стоять с подожженной сигаретой у входа, ожидая. Казалось, такой персонаж вызовет меньше подозрений. Но даже так пальцы немного дрожали. К счастью, незнакомка очень скоро вышла на улицу с пакетом, содержимое которого не было секретом для её преследовательницы. Молоко, обязательно жирное, 3,2%, потому что с ним вкуснее растворимый кофе. Овсяные хлопья быстрого приготовления, потому что она опять проспит последний будильник. Клубничная жвачка без сахара. Моющее средство – оно закончилось ещё позавчера. Шоколадные вафли. Сыр в нарезке. Ника вздохнула, еле выждала секунд тридцать для приличия, и двинулась следом. Больше никого не было, кругом – лишь люди, спешащие по своим делам. Ярко-голубой автобус на секунду ослепил фарами, и девушка с пакетом шагнула в открывшиеся двери. Сглотнув, пришлось Нике проследовать за ней, интервал слишком большой, а отставать нельзя. К счастью, народу в салоне было предостаточно, и можно было внимательно разглядывать пуговицы на куртке и грузной женщины, почти вплотную прижавшейся к соседке. Большие, блестящие, как глаза фантастической рептилии, они гипнотизировали. Точно уговаривали: брось ты это, от тебя ничего не зависит, ты всё равно проиграеш-ш-шь... Или это шуршит ткань? Ника отогнала наваждение и выскочила из автобуса. Начинался мелкий снег. Он совсем не мешал обзору, но казалось, что ещё немного, и куртка с красной звёздочкой на вороте исчезнет в белёсой дымке, и Ника ожесточённо моргала, точно намокшие ресницы могли расчистить обзор подобно автомобильным дворникам. Свернули во дворы. Впереди шуршал пакет, мозг сам собой отсчитывал шаги, причём в обратном порядке, как будто доподлинно было известно, сколько осталось до столкновения. Триста. Мимо прошла женщина с коляской, баюкая не то ребёнка, не то саму себя. Двести четыре. Школьник кого-то убеждает по телефону, что успеет сделать уроки, если зайдёт к Егору. Сто тридцать шесть. Девушка впереди запустила руку в сумку в поисках связки ключей. Шестьдесят один. Ника ускорилась, точно бегун на финишной прямой, главное – прийти к финишу раньше, чем кое-кто другой сделает это за неё. Тридцать девять. Схватила ручку двери, не давая ей закрыться. Из полумрака подъезда пахнуло сыростью и кошками. Шаги на лестнице были совсем близко, но в первое мгновение Ника, выбитая из колеи электрическим светом улицы, не видела своей цели. Неужели... Впрочем, это не помешало ей в привычных три прыжка преодолеть короткий первый пролёт лестницы. Эй. Девушка впереди неуверенно ускорила шаг: страшно оставаться на месте, но стыдно бежать от одного лишь звука. Эй. Тусклая лампочка наконец позволила разглядеть подъезд полностью. Эй. Она не успеет дойти до дверей квартиры, всё спланировано слишком хорошо. Эй. Теперь незнакомка с пакетом остановилась в недоумении, но не успела обернуться, и Ника отчаянно, с остервенением утопающего вцепилась в её руку. Холодная рука, потому что хозяйка не носит перчаток поздней осенью, рука живого трупа. Теперь-то она её выслушает, теперь всё можно будет исправить... Обернись. Хоть бы тут не было никого, кроме меня.