***
Нок в тот день проспал часов девять или десять, что ему было совсем не свойственно, утро ощущалось очень добрым и ясным — такая же редкость как и долгий сон, ну а тихо тикающие часы подсказывали, что времени до выхода оставалось слишком мало. Внутри дома, у выхода, на коврике стоял портной, ожидавший встречи с Ноком. Завидев того, он как можно быстрее начал — Кельвин, подойдите пожалуйста, ваша форма готова. — он указал ладонью на вешалку с одеждой, блестящие позолоченные пуговицы вшиты в немного старую, но приятную синюю ткань длинного пиджака, поверх лежал широкий чёрный кожаный ремень с серебряной пряжкой, эту горку завершала простая белая рубашка, брюки того же синего цвета с боковыми серебряно-серыми стрелками и простая фуражка с блестящим козырьком. В другой руке он держал туфли с высоким каблуком. — Спасибо вам, — пожав ему руку, Нок забрал форму и проводил портного, понимая, что теперь будет видеть его намного реже, чем старую потерянную заводную карусель. Он переоделся в крохотной раздевалке и с уверенной, но глупой улыбкой, зашагал по улицам Гавра, ощущая полноправный, более высокий статус среди всех остальных. К офису начальника, уже в отделении, Нок подошёл с лицом намного более безэмоциональным, чем несколько минут назад и, слабо постучав, он зашел и встал перед столом начальника. — Кельвин? — встретил он отвлечённо. — Да, сэр. — Та-ак, немного запамятовал. Первый рабочий день, правильно? — не давая ответить, он продолжил. — Нагрузки сегодня минимум, не делай ничего лишнего, понял? — Да. — Сегодня патрулируешь небольшую аллею неподалёку и прилегающие районы, там спокойно, и изредка бывают только мелкие воры. Знаете, где это? — Не совсем, сэр. — Идёте по набережной, ищите синюю табачную, заворачиваете за угол, и вот вам аллея. Запомнили? — Понял. — Вот и отлично, всё, идите. У меня много дел и мало времени. - «А у кого не так?» — Спасибо, до вечера, сэр. — Да-а, да. Последовав заданному пути, Нок дошёл до аллеи и потихоньку стал бродить сквозь неё, следя за людьми и уже почти вышел к дороге. В один момент его нога случайно наступила на что-то, что отсутствовало в поле зрения патрульного. Похоже на ногу. Нок посмотрел в сторону этой ноги и обнаружил спящего человека, с алкоголем в руках и этот мужчина был в той же форме, что и он сам, только на голове его красовалась не фуражка, а широкополая шляпа. — А?! Э-э-эй! Ублюдок, ты чё творишь?! — П-прошу простить, н-не заметил. — слишком уж агрессивен спросонья. Он вскочил на ноги и, еле удержавшись, осмотрел Нока презрительным взглядом и резко поменялся в лице, только завидев униформу юноши, в положительную сторону. — Так ты новенький! — засмеявшись, незнакомец схватил Кельвина, завёл его голову себе под подмышку и потёр кулаком о волосы, что аж слетел головной убор. — Зелёный совсем, да? Я вчера тебя вроде видел. Так стоп… Время не скажешь сколько? — Может и скажу, если голову отпустите. — Ой, прости. — он тут же глупо улыбнулся пошире, пытаясь молча извиниться и расположить к себе. «Он точно напился до чертей и несёт от него не лучше, чем от сточной канавы. Ну, что имеем». — Сейчас почти двенадцать. — Ёп… только не опять. — Что? — Я похоже здесь проспал всю ночь. — он провёл рукой по лицу, от глаз до подбородка, шерша о щетину. — Слушай ты табачную тут видел неподалёку? — Да, вроде бы. — Да? Тогда отлично, идём возьмём что нибудь, ты угостишь, только сегодня. — Погодите, я не курю. И не собирался угощать. — Тогда просто угостишь меня, за знакомство. Прошу. Если что, может и расскажу что-то интересное или спросишь, о том, о чём хочешь. Обещаю. Я прекрасный собеседник. — пьянчуга тараторил всё быстрее и быстрее с короткими паузами на вдохи. Он обещал столько всего, что интерес обуревал разум Нока, даже если придется нарушить некоторые правила. «Что может знать такой как он? Возможно всё, скорее всего — ничего». В своей манере и под действием алкоголя он спешно, но очень неумело старался идти прямо и не выдавать похмелья. Мягко говоря, выглядело это глупо. — Стойте. — остановил его Кельвин. — Совсем забыл спросить ваше имя. — А? Имя? — он потёр затылок. — … — неужели напился до потери памяти. — Пьер… Пьер Хемери. — Что-то знакомое. Пьер, Пьер, Пьер… А-а, пару лет назад газете писали про вас, вы по пьяни случайно подстрелили одного из членов банды «Гаврских крыс», когда он пытался скрываться от патрулей с украденными чеками. — Тише, не так громко. Ну была такая история, мне повысили жалование и перестали давать огнестрел. Ну, не выгнали хотя бы. Я вообще тогда еле выпросил оружие, на всякий случай. — Пьер немного посмеялся и, икнув, перестал. — А тебя-то как звать? — Нок Кельвин. — в ответ он лишь пьяно хмыкнул. Подойдя к табачной в полном молчании под звуки прохожих, Пьер остановился в двадцати метрах от входа. — Меня не очень любят в этой табачной, так что, ты это. можешь сам? Пожалуйста. — он протянул бумажку. — Отдай продавцу и всё должно быть хорошо. — Мы так не договаривались. — Пьер разочарованно посмотрел в сторону и медленно выдохнул, давя скрытую жалость. — Понятно всё с вами. Но только в этот раз. Я не хочу ни во что влезать. — Спасибо большое. — воспряв духом, он вернулся за поворот и облокотился о стенку, провожая взглядом новенького. Зайдя в табачную, Нок почувствовал как в нос сильно ударил неприятный запах, а серый дым и холодные цвета внутри чрезмерно нагнетали обстановку. — Проходите, проходите. — с хрипотой подзывала женщина за стойкой. — Что вам нужно? Что желаете? — единственный посетитель подошёл и протянул ей записку, проходя сквозь дым и всматриваясь в лицо продавщицы. Когда пелена почти полностью рассеялась, он смог рассмотреть её внешность: на вид лет сорок, но если так курит значит ей под тридцать, немного костлява, с короткими очень тёмными волосами и в яркой моногамной одежде. Как будто она — вишенка на уродливом торте. — Дайте-ка посмотрю. — Женщина выхватила листок и стала бегать глазами по строчкам. Через пару секунд она выхватила револьвер и наставила прямо в лоб Кельвину. — Говори, где эта свинья, сейчас! — Ч-что происходит? — Никто меня ещё так не подводил, как этот мудила. — она продолжила читать держа мушку. — Ну так где он? Нок нервно поднял руки и еле начал говорить. — П-простите. Он-н…н. — Так, тихо, не говори ничего. — женщина убрала револьвер, прокрутив его вокруг пальца, и положила записку в шкафчик, хлёстким движением вытащила пачку сигарет «Gitaness», положив её нетерпеливо на стол. Она уселась на свою табуретку, закуривая, и нервно произнесла. — Что-то ещё надо? — Н-нет. — Тогда плати и проваливай, скажи этому идиоту, что долг уплачен. — Нок аккуратно положил деньги, будто револьвер был ещё перед ним, забрал пачку и поскорее направился к выходу. — Ещё одно… Рот об этом на замке. — Она постучала кольцами по металлу барабана и прикрылась газетой в свободной руке. Еле выйдя из табачной, Нок мутно развидел рядом Пьера, который уже старался меня придержать. — Ты как? — Куда ты мне отправил? — он стал откашливаться и часто моргать в этот несчастный солнечный день. — Сердце чуть не остановилось. — Да, она… пылкая женщина. Давай лучше тебе вымоем лицо, а то с тебя потом льёт, будто ножом проткнули. «Могло быть и кое-что похуже». — Только дайте подойти к набережной тут рядом, чтобы не нарушать чужое спокойствие. — Ты серьёзно сейчас об этом думаешь? Ай, как угодно, только не свались. Пьер и Нок побыстрее спустились вниз к неспокойно идущей реке, которая чуть дальше впадала в пролив, первый встал чуть позади, закуривая первую из удачно приобретённых сигарет, второй припал к шумно журчащей воде и, сложив неподалёку свою фуражку, стал вымывать пот с лица и шеи. Пока Нок судорожно проводил мокрыми руками по своей коже, вода стала краснеть и темнеть, перенимая тёмно-бордовый оттенок. «Неужели я теряю сознание.» Он пошлёпал себя по щекам, что привлекло внимание задумчиво курящего Пьера. — Вы тоже это видите? Я же не брешу? — Не брешешь, Нок. — он отбросил наполовину недокуренную сигарету и пригнулся к воде. Коснулся жидкости и с недоверием попытался её понюхать и лизнуть. — Честно, не знаю зачем я это делаю, потому что это очевидно не дерьмо. — Это не случайно пролитая краска? — Не-ет. Определённо кровь. Слушай, мы нашли что-то подозрительное, за это стоит выпить. — Может лучше посмотрим откуда она идёт. — голос Кельвина со всех сил держался в уверенном тоне, но мандраж настигал быстрее чем он мог предполагать. — Новичок, тебе это надо? Ты же можешь спокойно наслаждаться скоротечной и безмятежной жизнью. Иметь множество весёлых знакомств, быть душой коллектива и всё остальное, понимаешь? Нок и сам не мог понять зачем ему это. Вроде бы это его долг, но к тому же и первый день. Ему было велено не соваться, куда не надо, но любопытство пожирало его каждый раз, когда происходило что-то странное или непонятное. — Если ваша хмельная голова думает только об этом и если вы водитесь с таким контингентом, то могу понять оказанное вам полное недоверие. Такое обращение, конечно не вывело из себя Пьера, но заставило попытаться понять: что за фрукт сам Нок. — Да мне-то какая разница как ты жизнь проживёшь. Сходим, посмотрим — делов-то. Пройдя вверх по течению красной струи под мостами и мимо крохотной заброшенной бухты для лодок, они дошли до выходов сточных труб, которые были обиты толстой решеткой, собиравшей крупный мусор довольно долгое время. Как раз здесь брал своё начало бордовый след, из третьей трубы от пары полицейских. Загвоздка была лишь в том, что внушительные потоки воды преграждали им путь к заветной разгадке. — Пьер, вы случайно не знаете — когда заканчивается слив? — Э-э, вроде ежедневно в три часа дня. Не могу сказать с полной уверенностью, но примерно так. — И сколько нам ждать до выключения? Пьер достал карманные серебряные карманные часы в чехле из многослойной синей ткани. — Чтобы не пачкались. Секундочку, около получаса. Погоди а тебе это на кой? Мы нашли откуда идёт кровь, кто тебе даст взяться за это дело? — Вы уже дали. — «Вот и нажил ты себе проблем». Пьер прижался лбом к ладони и, перепроверив часы, глухо сел на каменную землю, прильнув к новой порции закрученного табака. Нок в то же время отряхнул свой пиджак и плечом аккуратно облокотился о стену. — А теперь расскажи что-нибудь интересное, например про эту опаснейшую женщин и чем ты ей не угодил. Сбросив пепел в воду, Пьер поглядел недолго на Нока, на трубы, перевёл взгляд на солнце и остановился на своих туфлях. — Ну обещал же. Ну смотри, одним не таким уж давним днём, хотя нет, вечером, я шёл по той самой аллее, где ты меня встретил, это был завершающий обход, время около одиннадцати часов, и тут на мои глаза попался необычный деревянный ящик, подойдя поближе я увидел: белым по чёрному «Offley Forrester». Прекрасный портвейн стоял прямо передо мной, а рядом ни бара, ни грузчиков, никого… — И вас осенила мысль… — И меня осенила мысль: — как будто не заметил и наговаривал, наблюдая грёзы — второй такой случайности не будет. Я схватил своего друга по имени «ящик», а фамилии Форрестер и побежал без тени сомнения и с громадной улыбкой на всё лицо. На радостях я прилетел в своё любимое место во всём городишке — паб «Конюшня», думаю ты знаешь о нём, и напоил Франца, Жака, Принта, Кристиана и ещё людей, которых ты не знаешь, отдал одну бутылку бармену по имени Джофри. Эх, жаль, что я тогда не взял с него денег. Ни франка. — с каждым предложением он всё теплее пересказывал эту историю, в этом даже слышалась какая-то надежда. — Но веселье было недолгим. — Нет, почему? Весело было до глубокой ночи, было весело и ещё часа два. Я разгуливал по дороге к дому с последней бутылкой, напевая «Трынь динь ду» и чувствуя, что не зря живу и приношу радость людям. Но не успело встать солнце, а меня уже встретила пара верзил с грузчиками наперевес и отмудохали моё тело. В лицо не били — видите ли я полицейский, улыбаться почаще должен. Так вот, потом я и встретился с этой мадам, я с ней уже имел хорошие дела. Законные, не подумай. Но тут ко мне приставили револьвер и потребовали возврат. Сначала они его получили… в виде рвоты на их дощатом полу. И ты мне поверь, я насмеялся в тот момент вдоволь. — Ну а кто сомневается? Это же сам Пьер Хемери — бдительный и добродушный, к тому же самый меткий. — «С сарказмом немного перебрал, но, вроде, ему всё нравится». — Ещё какой! Только от денег не убежишь, а даже если сможешь — приползёшь обратно. Должен сказать, что эта женщина — Селин Дюваль, очень терпелива, по крайне мере к своим пьяным знакомым. В общем, вот под такой удар я тебя подставил. — А чем вы её смогли задобрить, вы же что-то особенное написали на том листке. — Это уже, Нок, другая история и заслуживает она другого момента и другой обстановки. Чёрт, — за рассказом Пьера было совсем не заметно как гул воды стих, а путь наконец освободился. — сигарета почти закончилась, пока я болтал. — он выкурил остаток и скинул бычок из пальцев, сразу раздавив его ногой и сбросив воду. — Если сделал зло — бросай его в воду, чтобы тебя было сложнее найти. — Пойдёмте? — Ну пойдём. Кстати, а ты знал, что фамилия у нашего начальника Форрестер. — Как-то даже не запомнил сначала. Эта история будет напоминанием о старом добром полицейском портвейне Форрестере. Нок и Пьер аккуратно пролезли под широкими трубами и, достигнув нужной, зацепились за перекладины. Первым пристально всмотрелся Нок: перед ним были горки мусора, создававшие пейзаж грязной пустыни, вода слабо стекала под его ноги, а зрение медленно приспосабливалось. Проявлялись силуэты деревяшек, стальных труб, оборванной одежды на неестественно лежащем теле в странной мёртвой позе. Мурашки заполонили кожу Кельвина, его зрачки остановились, и пальцы почти отцепились от решётки. Вдруг Пьер ударил ладонью по спине напарника, прижав его обратно. — Держись. К нему присоединиться хочешь? — полицейский снова окинул взглядом труп. — Да уж, бесславная смерть простого человека. — мертвец имел спокойное выражение лица: спокойно открытый рот, спокойно открытый один глаз, будто он подмигивает, спокойно упавшие, тонкие брови. Само же лицо тянулось к подбородку, выдерживая треугольную форму, и имело маленькую козью бородку на самом конце. Тело человека оказалось наполовину отсечено на уровне печени, и нижняя часть держалась на небольшом куске плоти, оголяя внутренности и формируя из человека галочку, как на списке гостей. — Если ты сейчас не проблюёшься, будет только хуже. — А это разве не ваш первый труп тоже? — Нет, конечно. Я может и пьянчуга, но никак не салага. Отойди пока. — Нок прошёл обратно за трубы, а Пьер попытался достать до трупа своей дрожащей рукой. — Что вы делаете? — Пытаюсь. Собрать доказательства. А то вдруг. Его отсюда кто-то заберёт. Если умер он. Не… Не сам. Опа. — Пьер помахал своим успехом Кельвину. — это был небольшой расшитый воротник изодранной рубашки, весь запятнанный кровью и с вшитой надписью производителя. — Она, похоже, сделана на заказ. — Х-хорошо. — и всё-таки его вырвало в реку. Теперь в воде параллельно шли два следа и один был причиной другого.***
— Вы были где?! — Месье Форрестер… — Что, Хемери?! Я просил тебя не лезть к новичкам. А тебя Нок просили не соваться никуда, я правильно помню? — Да, месье Форрестер. — Боже. Давайте эту тряпку. Чья это была инициатива? — Прости, Нок. Тут по-честному. — он указал на рядом сидящего новичка. «И противопоставить нечего». Напряжение раскрыло ещё одну сторону этого кабинета, теперь он ощущался не скучным помещением, а клеткой для бездомных собак. — Ясно. Я пошлю людей к этим трубам, доставать объект, а к вам, если так неймется, будут применены другие требования, вас теперь станет трое — Патрик Леру даст вам возможность «поучаствовать» и будет официальным представителем охранной функции исполнительной власти Франции. Теперь идите и найдите мне этого портного. Видеть вас не могу. Месье Леру уже давно и очень успешно находился в штате комиссариата при Le Havre и при встрече его выражение излишне полного лица не выражало ни капли восторга, на самом деле новые обязанности и приказы перестали вызывать хоть толику его праздного интереса. Патрик небрежным жестом выбросил отягчённую свисшей кожей руку и прокричал войти. — Ну приветствую вас. — он попытался быстро встать, но, похоже, больное колено сорвало его планы, заставив опираться руками о стол. Крехтя, «представитель» власти, наконец, вытащил себя и хрюкнул, вдыхая в лёгкие побольше воздуха. — Тебя я знаю Пьер, а ты? Ой, прошу прощения. Как зовут вас, месье? — обращение настолько же полно напускного уважения, насколько велико желание полицейского ощущать преимущество перед коллегами. — Нок Кельвин, месье Леру. — Так вот как величают новую головную боль. Хорошо, давайте побыстрее с этим разберёмся. Хотя, если кто-то хочет перенести это на завтра, я не против. — Нок завис в недоумении, а Пьер просто не хотел снова иметь дело со старым знакомым, что он показывал мельком и не издавая звуков. — Тогда идём. — Вы хоть знаете — куда нам нужно и куда идти? — А как же ещё. Кстати, у кого воротник? — Пьер показал краешек испод края кармана пиджака. — Передайте его мне. — Считаю, месье Леру, что в моих руках он сохраннее. Если его украдут у вас, можете и не догнать возможного виновника. — А вы при краже его сразу пристрелите, месье Хемери? — Этот человек повинен в убийстве, того могут потребовать обстоятельства. — Я вас понял. Троица вышла из отделения в порядке Пьер-Патрик-Нок, под асинхронный стук каблуков своих лакированных туфель о пыльную брусчатку дороги. Это действо сопровождалось стуком чужой обуви, оказавшейся рядом. Звонко проходя по мосту, Нок снова посмотрел на воду в поисках злосчастного красного следа, но, по видимому, вся кровь уже смылась, а вдалеке виднелись люди в синей форме, которые уже разбирали что-то у трубы и доставали бесформенный манекен, стараясь не разорвать его до конца. Слишком уж хрупкий манекен попался. Так было легче думать «Да, так легче». Пройдя мост и ещё несколько кварталов на север полицейские остановились в узком переулке, где тротуар и дорога чуть не сливались в одно. — Вот и на месте. — напротив них разместилась двухэтажная постройка, напоминавшая и жилой дом, и невзрачную мастерскую одновременно. — Это обитель портного — месье Жак Райе. Он, в этом городе, знает почти каждого кожевника, сапожника и даже свежевателя животины, если вы того пожелаете. — Патрик постучал в еле закрытую дверь, отчего та качнулась назад, мучая петли отсутствием на них смазки. — А? Входите, кого бы дьявол мне не занёс. — Не говорите ничего, с ним обычно сложно. Они прошли в глубь неопрятной мастерской: грязной посуде и пустым бутылкам было отведено отдельное место в отдалённом углу комнаты, пол скрипел под весом любой ноги, а свет тонкими лучами проходил сквозь окна. Единственное место чистейшего порядка оказалось у широкой боковой стены, где стоял намертво прибитый шкаф, и створки его были открыты. Они скрывали множество тканей, ровно и аккуратно разложенных по полкам и корзинам, которые были отсортированы по цвету, текстуре, фасону, возможностям кроя, по различным целям ношения и другим, похоже, немаловажным факторам. Сам месье Райе представлялся низкорослым мужичком с седеющим волосом и маленькими ушами, его нос стремился обвести круг вокруг своей оси, лоб упал на брови, а последние же легли на впавшие глаза. — Патрик? Входи побыстрее, только под тобой так гнётся дерево. С чем ты ко мне? Леру устало выдохнул и получил от Пьера оборванный воротник. — Месье Райе… — Меня бесит такое обращение, лучше по имени. — Но до этого. — До этого было до этого. Говори. — Ладно, Жак, у нас неожиданное неотложное дело нарисовалось. Можешь посмотреть на это? — наконец, кусок запятнанной плотной ткани попал в руки портного, и тот принялся к его тщательному рассмотрению. — А эти кто? — Да, не обращай внимания, просто пара людей из нашего отделения. — в ответ прозвучало монотонное фоновое мычание. Некоторое время прошло в задумчивом молчании и только люди на улице его скрашивали, Нок начал переминаться с ноги на ногу, Пьер зашерстил по карманам, а Патрику неожиданно захотелось почесаться. — Честно, я не знаю — чья это работа. — Жак, погоди, ты не понимаешь. Это вправду важное дело. И это невозможно, чтобы ты не знал, хотя бы догадки. — Ты знаешь какой сложной бывает аналитика, партнёр. — последнее слово он выбросил особенно выразительно. — Сто пятьдесят. — Очень сложной. — Сто девяносто и по рукам. — Двести и по рукам. — Чёрт с тобой, давай выкладывай. — полицейских шлёпнул рукой о руку портного и постарался не слишком сильно сжимать. — Не обижайся, от этого моя жизнь зависит. Всё равно ходите только ко мне. Так вот, вам стоит проверить Мореля Гилиса. Не представляю зачем ваш джентльмен попёрся именно к нему за рубашкой. Они у него исключительно завышены по цене. — Спасибо. — проворчал Патрик в надувшиеся ноздри и начал уже уходить. — Завтра его нет на месте, но послезавтра советую придти к Морелю пораньше, к скверу от святого роша. А теперь, прошу и остальных на выход. За хлипко повисшей дверью, уже на улице, Нок и Пьер старались понять скорее не слова человека в бардаке, а Патрика — почему он ему доверяет? Что с ним? И что за Морель? В то же время месье Леру кипел как чайник, строго вышагивая по пути, ведущему обратного в участок. Он неразборчиво бормотал что-то про деньги и, как бы, абсолютно забыл про своих подчинённых, но как-только те поравнялись с ним на выходе из узкой улочки, его внимание смогло рассеяться на хотя бы то, куда он наступает и что перед ним. И всё же Патрик заговорил. — Завтра ко мне даже не приближайтесь, займитесь, не знаю, рыбалкой. — он не хотел слышать возражения, вопросы или любого другого слова. С этим недовольством и ушёл, скорее всего, к счастью для оставшихся у мастерской Жака. Пьер зазевал широко открытым ртом и отработанным движением раскрыл крышку карманных часов. — Что-то мне не хватило недавнего сна. — Серьёзно? — А-аэбсолютно. В ближайшее время начнёт темнеть, а я не фанат созерцательных ночных прогулок. — И вас никак не волнует эта странная смерть? — Нельзя сказать, что меня не волнует, просто от нашей суеты толку, как от волны в море. Мы ничего не сможем пока труп не осмотрят. Так что поумерь пыл и на сегодня можешь гулять. Нок опустил взгляд на вымощенную дорогу и пытался понять — что он ощущает: он думал, что должен разочароваться, но в нём было чувство понимания их положения и отношения других, он хотел сорваться в безудержном порыве желания быть полезным и чрезвычайно важным, ведь не каждому выпадает такой шанс за такой короткий срок, но и здесь он ощутил смирение и своё бессилие. Нок знал кем он хотел быть, но перестал видеть намеченные пути к этому, всё происходило слишком быстро. «Так и вправду должно быть?» Пьер закурил третью сигарету за день и как будто прочитал сомнения в голове Нока. — Не нужно торопиться, такие дела не требуют спешки и решаются не в одиночку. Патрик тоже меня часто вводит в ступор, но мы с тобой и так много сделали за сегодня. Надеюсь ты не против, если я заберу часть славы. — он хлопнул Кельвина по спине также, как тогда у решёток, вспомнив о них и о том, что было внутри Нока неприятно передёрнуло. «В том, что говорит этот невнятный пьянчужка должно быть что-то неправильное, хоть одна лазейка». Но вот как ему не верить — было задачей невыполнимой. Возможно, единственное, в чём он явно понимал — это в его службе. Поток сомнений никуда не делся из молодой головы, но всё, что получилось у неё издать это. — Хорошо. — Вот и порешали. Ладно, я двину, а ты не унывай. Нок выждал паузу, когда Пьер, не оборачиваясь, уйдёт достаточно далеко. — Хорошо. Вернувшись на тот самый мост, по которому они шли втроём, Нок прошёл его быстрее, чем хотели того его уставшие ноги, каблуки больше не были слышны, а той самой трубы уже не было видно, видимо Пьер был прав насчёт темноты. И теперь это даже хорошо, ведь Нок не хотел быть в сегодняшнем дне и «Вот бы он поскорее закончился». Может он сегодня провинился и сделал что-то неправильно? Вряд ли это хоть чуточку возможно, он исполнил долг. Может он сделал слишком мало? Пьер вообще-то не хотел делать абсолютно ничего, когда Нок его потащил с собой. Тогда почему он чувствует не то, что ожидал? Чуть не пройдя мимо очередного поворота, Кельвин, плавно перебирая ноги и устало опустив плечи, добрался до своего уютного дома. Теперь же он сможет отдохнуть перед ещё одним важным днём? Раздеться, поискать чтиво или спокойно перекусить перед сном. Наверное сможет, но всё равно день закончится закрытыми глазами на подушке, расслабленным телом в постели и, возможно, не пришедшими снами.